Страшный рейс

Однажды со мной произошел странный случай, о котором я потом часто вспоминала на протяжении всей своей жизни. Действительно, иногда случается такое, о чем в дальнейшем забыть невозможно, настолько все это удивительно и необычно.
Дело было снежной зимой 1979 года  в городе Красноярске, где я жила в то время. Нередко по работе мне приходилось летать в Новосибирск по очень срочным поручениям.
Это был как раз тот случай, когда нельзя отложить до завтра. Бросив все семейные дела в свой выходной, я собрала самые необходимые вещи и документы и отправилась в аэропорт, чтобы вылететь в Новосибирск первым рейсом. Одевшись, я посмотрела на градусник. Боже! Минус 35о ! Быстро скинув с себя шубу, я началась одеваться заново. И как обычно бывает, когда я спешу, нужные вещи никак не находились. Опаздываю! Снова накидываю шубу и, бросив мужу краткое «Закрой!», бегом слетаю с лестницы, не дождавшись лифта. Смотрю на часы. Время безжалостно бежит вперед… Нервничаю, грызу воротник шубы, хожу туда-сюда. Вот он, долгожданный желтый автобус, который должен домчать меня до аэропорта! Вновь смотрю на часы. Успеваю! Все, можно расслабиться.
Приехала в аэропорт я вовремя, купила билет... Рейс отложили! Неполадки с самолетом, нам дают другой. Идем на посадочную площадку. Опять надо ждать… Вдалеке видно самолет, на котором мы должны лететь. Даже я, бывалый человек, испугалась его вида. Это серое нечто, похожее на кукурузник, с кое-где оборванной обшивкой представляло собой поистине страшное зрелище. Толпа людей, стоящих рядом со мной и громко беседующих, на мгновение затихла, тоже пораженная видом нашего самолета, но потом вновь продолжила шуметь, как заведенная машина. Я огляделась вокруг. Справа от меня стоял молодой человек, закутанный в теплый шарф и смотрящий куда-то вверх. Я последовала его примеру и посмотрела на небо. День был морозный, но солнечный. Небо сияло милой сердцу голубизной, а ветер разгонял облака, в небольшом количестве собравшиеся над нашим аэропортом. Кажется, ничто тогда не предвещало беды.
Вдруг всеобщую тишину и спокойствие пронзил чей-то надорванный крик. Я обернулась назад. Девочка лет восьми с испуганным выражением лица плакала и кричала, не слушая просьб родителей, успокаивавших ее, «прекратить эти глупости». Мама виновато оглядела толпу, смотрящую на них, улыбнулась и объяснила: «Первый раз летит на самолете, боится…» Люди понимающе кивнули головами и отвернулись, а я продолжала смотреть на бедную девочку, почему-то будучи не в силах оторвать от нее глаз. «Женечка!» - взялся за дело папа. «Тут нет ничего страшного, вот увидишь, тебе очень понравится! Посмотри на наш самолетик…» Но девочка насупилась, отвернулась и снова заплакала, на этот раз тихо и смиренно.
Увлекшись этой историей, я совсем не заметила, как подъехал самолет и подали трап для посадки. Люди двинулись вперед. Вдруг я снова услышала крики: жалобные, издаваемые, по-видимому, напуганной девочкой, и досадливые, принадлежащие ее родителям. Маленькая Женя вырвалась из рук мамы и побежала в сторону леса. Но долго она не продержалась. Валенки завязли в твердом насте, и девочка, плача, в бессилии свалилась на снег. Подоспевший вовремя папа схватил ее на руки и пошел назад, по направлению к нам.
«Женщина, ну что же Вы?» - обратилась ко мне стюардесса. Я показала свой билет и прошла внутрь кабины. Рядом со мной сели вовремя подоспевшие мужчина и женщина с ребенком, запыхавшиеся и красные. В глазах девочки по-прежнему был ужас, но она молчала, сжавшись в комочек и смотря на окружающих взглядом затравленного волчонка. Постепенно страх ее прошел, а через полчаса она уже сидела у иллюминатора и, робко улыбаясь, смотрела на небо и облака.
Но вскоре погода испортилась. Оставалось еще сто или двести километров до Новосибирска, когда наш самолет стало бросать из стороны в сторону. Пассажиры заволновались, но пришедшая вовремя стюардесса остановила это волнение, и до паники дело не дошло. Люди успокоились, пристегнули ремни безопасности и продолжили разговоры, но уже с меньшим энтузиазмом. При каждом, даже слабом толчке, разговоры сразу прекращались, и  все нервно смотрели по сторонам, ища в глазах друг друга поддержку и спокойствие. Я посмотрела на девочку, сидящую напротив. Ее лицо выражало странное умиротворение, в то время, как все остальные, в том числе и ее родители, были ужасно перепуганы происходящим. Женечка по-прежнему смотрела в окно и улыбалась, и казалась какой-то отрешенной. Перестав обращать внимания на всеобщее волнение, я продолжала ее разглядывать.
И вдруг еще один, более сильный толчок выбил меня из сиденья. Я очутилась на полу, свет в салоне погас… Что было далее, я не помню, наверное, я потеряла сознание. Очнулась я от дыма и смрада горящей обшивки. Вокруг везде было пламя, крики людей. Я не знала, что делать, куда бежать. Попыталась привстать, но страшная боль в левом бедре не давала мне этого сделать. Я тихо застонала и опустилась на пол, стирая с лица пот и беспрестанно кашляя от напиравшего дыма. В голове была одна страшная мысль, что я сейчас умру, а дома у меня муж и маленький сын… Кто позаботится о них? Вдруг случилось что-то невероятное. Какой-то импульс или что-то иное… Но я все-таки привстала и, почти не чувствуя боли, поползла куда-то. Я сама не знала, что делаю, словно какая-то сила заставила меня двигаться вперед и не сдаваться. Вскоре я увидела свет, и чьи-то заботливые руки помогли мне вылезти наружу. Меня положили на носилки и отнесли подальше от разрушенного самолета. Наша стюардесса, чудом не получившая ни одного ранения, села рядом, погладила меня по голове и сказала:
-Не волнуйтесь, все уже позади!
Сорвавшимся хриплым голосом я спросила:
-Много жертв?
-Нет, погибла только одна девочка.
Меня словно током ударило.
-Девочка? – тихо спросила я.
-Да, та девочка, что не хотела лететь…
Страшная боль, исходящая из левого бедра, пронзила меня, и я провалилась в беспамятство.