Согласованность

Cерые улицы медленно угасали, растворялись в пустоте глухого города. Звук резины, скользящей по мокрому шоссе, будоражил его. Мигали отчаявшиеся достучаться до ночи светофоры, испуганные, словно повисшие на проводах птицы. Он стоял в темноте, прижавшись лицом к холодному оконному стеклу. Оно бездушное, оно не может понять его, оно невечное, оно рассыплется на части, осколки смоются водой, как рассыпалась она, не услышав. Время бежит, оступается. Уже поздно. Но его отсчет времени остановился. По улице проехала, судорожно заблестев сиреной, машина «Скорой помощи». Они опоздали. Тридцатью минутами раньше – и она была бы жива, он бы смог почувствовать ее тоненькую пульсацию – радугу…
Голова закружилась, и тени вокруг окрасились в ядовито-пурпурный, цвет крови, цвет смерти. Он дышал с присвистом и хрипом, ловил губами этот зловонный воздух и выпускал его из себя. Она умерла. Она умерла, черт возьми. Разве можно ей это простить, разве можно простить это себе, своей жизни?  Дышать, еще… Он поплатился за это кислородом, стенами огня в душе. Его мозг требует кислород, восстает против вакуума, и опять – каждый вздох – в память о ней, о покое… Лучше бы его разорвало. …Вокруг валялись шприцы с обломанными иголками и жгут. На смятой простыне лежала книга, нелепая, обкромсанная болью, чужая в этой комнате. На потолке – взгляд теней и безумные мысли – «спасти себя ради нее, пустого смысла».
Он медленно перевел глаза сверху вниз и уставился на пол, не в силах отвести взгляд. Изогнутое тело, в предсмертном извивании, в забытом страхе, спутанные волосы, им не блестеть, как раньше, опушающие закрытые глаза ресницы. «Хватит, хватит мужества мне не смотреть, не встречаться с вечностью, что забрала ее».
Сердце замолкло, застонав надрывно, улетев. Раньше в нем теплилась надежда, любовь, оно болело, требовало, жаждало еще больше власти над ней, и вот завладело – она здесь, хватай ее, неси на алтарь жертвы, она твоя…
…В дверь позвонили. Он не отошел от окна, лишь вздрогнул, тяжесть навалилась на него. Он не знал, что теперь будет с его любовью. Он не должен отдавать ее, он не позволит…  Окно распахнулось, и ночные запахи заполонили комнату; потянуло сыростью с реки. Сверху мир казался таким огромным, неприступным. Ему не выжить в этом мире, он слишком слаб без нее. Он не может оставить ее одну, он должен. Пустота въелась в него, и он ощущал себя невесомым в этой пустоте, секунду, две, три, вечность…