Мы в ваши годы... Дваин

Мы в ваши годы...





  Поколению, выбравшему "Pepsi"...



   Зарисовка первая.
   Для тех, кто, хвала Всевышнему, не знает этого... С надеждой на понимание...
   * * *
   Надежды... мы были полны ими, вступая своими маленькими ножками (теперь у многих размер обуви 43-47), в этот мир.
   Топ... Топ... Громадный двор... С годами он становился всё меньше и меньше,.. а может - мы росли...
   Мы росли в этих дворах... "Жмурки", "салочки", "штандер-стоп" и, конечно, "дочки-матери"...
   Мы росли в этих дворах... учились курить, драться, ругаться, затейливо сплевывать через губу, ходить независимой походочкой в кепочке "набекрень"... Мы учились этому у вернувшихся с фронта и лагерей отцов и старших братьев.
   Мы - приблатовывали и, своими, настежь распахнутыми, детскими душами, впитывали правду - правду жизни...
   Во дворе гора брёвен... ничейная - никто не помнил когда и кем они были завезены. Летними вечерами мы сидели на теплых ещё бревнах и играли в незамысловатые наши детские игры: "испорченный телефон", "кольцо-кольцо, ко мне"...
   Каждому мальчишке нравилась одна, а порой и две-три девчонки и, играя в "испорченный телефон", старались сесть рядом с одной из них чтобы, нашептывая на ушко слова сказанные соседом, можно было прикоснуться к мочке уха, а иногда и, осмелившись, шепнуть что-нибудь "запретное". "Кольцо-кольцо, ко мне" давало возможность задержать свои ладошки в теплых и ласковых ладошках своей симпатии. Девчонки были скромнее, но и они не упускали возможность дать понять тому, кто им нравился о своих чувствах.
   А когда сумерки становились ощутимыми - начиналось самое интересное...
   Мы рассказывали друг другу страхи. Были такие, детьми же и придуманные рассказы - смесь из городских сплетен и свободной интерпретации /интертрепации/ сказок братьев Гримм. Старались придумать пострашнее, со всякими неожиданностями, чтобы девчонки, визжа от страха, прижимались к нам, а мы, мужественно выпячивая грудь, восторженно млели.
   Нам было по 7-9 лет, мы ходили в библиотеки. За интересными книжками -"Три мушкетёра", "Крестоносцы", "Былины и сказания о земле русской", записывались в очередь. Не все из нас видели телевизор живьём - такая роскошь была только у двух-трех семей во всем дворе. Не буду вдаваться в подробности, описывая это чудо электроники - большую деревянную коробку с экраном размером с чайное блюдце...
   Первый спутник... по громкоговорителю, радиоприемник, как и телевизор, был доступен не каждому, подробно рассказывали над какими городами и в какое время он виден... сигналы со спутника... люди с задранными к звездному небу подбородками, пытающиеся разыскать эту движущуюся светящуюся точку...
   У нас был очень большой двор - в целый квартал длиной. Он делился на "тот двор" и "этот" и мы всегда воевали.
   Наши дворы были для нас Ладожским озером:
   - "Кто к нам с мечом придет..."
   Наши дворы были для нас заволжскими степями:
   - "На том стояла, и стоять будет Русь-матушка..."
   Наши дворы были для нас амфитеатрами Колизея:
   - "Идущие на смерть - приветствуют тебя...".
   Да-да! это были первые "Ролевки" - как их называют сейчас. Мы выстругивали из "штакетника" мечи или из обруча, снятого с большой бочки из-под квашеной капусты, делали сабли, вместо щитов - крышки от сорокалитровых кастрюль, из обрезков кровельной жести мастерили латы... Ничего смешного в этом не было - выглядели мы вполне прилично.
   Кодекс чести - был превыше победы.
   Плен - считался страшным позором.
   Бились мы с "тем двором" и, иногда, объединившись с ними - нападали на соседний. Рубились до крови - сабли ведь были железные...
   Когда "военные действия" перемещались на "наш двор" - с "трибун Колизея" раздавались крики наших бабушек:
   - Боря! Чтоб ты сгорел! Сейчас же домой - я папе все расскажу!
   По домам возвращались в изодранной одежде, кровоподтеках и ссадинах. Мечи и сабли прятали во дворе в бревнах, крышки от кастрюль, измятые с отбитой эмалью, старались тихонько занести домой, чтобы не заметили, не приведи Господь, бабушки, желавшие нам, конечно, добра и нещадно вкладывавшие нас родителям.
   Папа, придя вечером слегка под "шофэ" и услышав драматическое, в красках и лицах, повествование "любимой" тёщи и, даже не посмотрев в сторону предъявленных вещ.доков (изуродованную крышку от сорокалитровки), подзывал и спрашивал, выдыхая перегар:
   - Ну, пацан, с каким счетом выиграли? - уверенный, что речь идет о футболе и, в худшем случае, о разбитом мячом соседском стекле.
   Мы росли в этих дворах...
   * * *
   Зарисовка вторая.
   Отсутствие на другой день после публикации хвалебных, а самое главное - хулительных отзывов, не смутило, а подвигло автора на продолжение.
   * * *
   Мы росли в этих дворах...
   Дни рождения, свадьбы, похороны...
   "Черный ворон" в предрассветных сумерках... Деловитые и молчаливые люди в штатском...
   Сосед... Вчера он помогал нам мастерить рыцарские доспехи, рассказывая о страшных днях войны и цене Победы...
   Пятно белого от ужаса лица... В наручниках... Враг?!...
   Железной рукой загоним человечество в счастье!
   Съезд КПСС... Культ личности?... Поверженные идолы... Растерянные лица прохожих... Культ личности!
   Выселение сожителя из Мавзолея... Не афишированная кремация и захоронение...
   Не тем путем! Наша цель - коммунизм!!!
   С трибуны съезда: "Через двадцать лет наш народ будет жить при коммунизме!!!"
   ( Коммунизм, "по просьбе трудящихся", заменен был - Олимпийскими Играми).
   "Черный ворон" - сменила карета "Специальной" медицинской помощи...
   Те же деловитые и молчаливые, но уже в белых халатах... В тех же пресловутых предрассветных сумерках...
   Сосед... Вчера он помогал нам запускать воздушного змея, рассказывая удивительные вещи - о многовариантности выбора и о множественности миров... Белым пятном на черном асфальте двора... В рубашке с не по росту длинными рукавами, завязанными на спине узлом... Безумец?!...
   Денежная реформа... Шахтерские волнения... В прессе - ни слова...
   Приехавшая из Донецка родственница на соседской кухне - вдова погибшего на демонстрации шахтера... Рассказы шепотом, на кухне, за закрытой дверью...
   Пресловутые предрассветные сумерки... Карета... Деловитые в халатах...
   Белое пятно... Рубашка, рукава, узел... Вдова?!...
   "Поехали!" Га!Га!Рин! Мы! Мы! Это мы! Первые! Человек в космосе! Наш! Советский! Триумфальное шествие по планете... Лица... лица... счастливые... радостные... Догоним и перегоним! Цветы... лица...
   Верной дорогой идете, товарищи!
   - Мальчик, ты кем хочешь стать?
   - Космонавтом! - гордо, заносчиво... (Умер, сорока семи лет от роду в клинике для алкоголиков, через десять лет после выхода из спец.лечебницы, где провел двенадцать лет за разговоры о Солженицыне).
   Лето... Утро... Звенящая чистота утреннего южного неба... Босиком, в одних сатиновых трусах, через весь город - к морю... Мимо стрельбища, красный флажок - предупреждение об опасности, трепещется от легкого бриза... На обратном пути можно будет набрать стреляных гильз. Гильзы набивали серой, содранной со спичечных головок, расплющивали край молотком и клали штук по пять-шесть в ряд на трамвайные рельсы. Спрятавшись в подворотне, мы смотрели как вагоновожатый, в большинстве случаев это были молоденькие девушки, услышав серию выстрелов, бросали рычаг управления и, подхватив за края плиссированную юбку, мелькая голыми ногами, бежали, очертя голову... Ну, а если вагоновожатый был мужчина то, очертя голову, бежали мы, спасая свои уши и шеи.
   К морю... Мимо сахарного завода... одуряющая, тошнотворная вонь тростникового сырца... Стратегическое сырье, закупаемое на Кубе, в обмен на размещенные там ракетные базы...
   К морю... Обрыв... бегом... кубарем... песок... с разбегу... в воду...
   Вода... Прозрачная даже у берега... нежно и ласково обволакивает, поддается твоему напору, пропуская в свою янтарную зелень... Ныряем с открытыми глазами, испугав, шарахнувшегося в сторону, морского конька... Стайка иголок, спешащая по своим рыбьим делам... Ныряем, доставая со дна раковины диковинных форм... (Первый раз городской фекальный коллектор, выходящий в море, прорвало в 1970 году. С тех пор, каждые два-три года его периодически прорывает, и на пляжах вывешивают таблички с разными, не имеющими отношения к произошедшему, надписями о причинах, по которым купаться не рекомендуется).
   Вернувшись на берег, разделяемся на две группы. Первая - идет вдоль берега, переворачивает на мелководье камни и обдирает с них мидии. Вторая - совершает набег на огороды ближних дач и обдирает с грядок огурцы, помидоры, лук...
   Огурцы - в пупырышках... запыленные... серовато-зеленые... один к одному... хрустящие и дурманящие запахом свежести.
   Помидоры - огромные... сиренево-пурпурные... лопнувшие с одной стороны от величины и спелости... разломленные - блестят сахарными кристаллами.
   Пиршество в тени обрыва - солнце уже обжигает...
   Пора в обратный путь. Мимо вони сах.завода - прямо на стрельбище.
   Гильзы собираем в противогазный подсумок... набираем в руки... Ура! Газета! Сворачиваем кулек и насыпаем его дополна... Теперь - домой.
   Двор... Наш родной двор... Мы успели соскучиться за ним... Он встречает нас душным теплом, вобранным в себя за день... Это тепло отдают плиты из вулканического камня, привезенные в прошлом как балласт из Италии, асфальт, чуть расплавленный и пахнущий смолой, стены домов из известняка, добытого в катакомбах на которых, собственно, и стоит город...
   Двор... Наш двор - олицетворяющий собой весь окружающий нас мир...
   * * *
   Зарисовка третья.
   Заговор молчания?! Вывод очевиден - не читают!
   Это автора успокоило - можно продолжать.
   * * *
   Мы росли в этих дворах...
   Играли в футбол, катались на велосипедах, били (дело прошлое) стекла из рогаток,
   лазали по крышам и, конечно, шкодили.
   Во дворе - кран... один... общий... Провести воду в квартиру могли себе позволить только те, у кого были телевизоры. В летние дни, когда мы не могли сбежать на море, а жара не спадала, мы внимательно наблюдали за нашим дворником. Если он, с авоськой, полной пустых бутылок, выходил со двора, значит, мы могли быть уверены, что день состоялся. Мы вытаскивали из его подвала поливочный шланг и... Не было ни одного дворового уголочка, который бы мы не залили водой, заведомо зная, что эта водяная вакханалия продлится не долго - он вернется вскоре.
   Вернется уже не трезв, но еще не пьян и, потому - зол чертовски.
   Убегали в рассыпную - по пожарным лестницам, по крытым рубероидом крышам сараев, в которых хранились запасы дров и угля на зиму. Не догнав никого, он уходил к себе в полуподвал - допивать, а когда наши родители возвращались с работы, шел по квартирам жаловаться, с надеждой, что где ни-то поднесут - не побрезгуют. Если подносили - принимал с благодарностью. Благоговейно, двумя руками, брал стакан, говорил приличествующие случаю слова и, выдохнув воздух, выливал содержимое опосредованно в желудок, не производя глотательных движений. Возвращал стакан правой рукой, "интеллигентно" отставив мизинец, а мизинцем левой, в это время, остервенело чесал в ухе. Однажды его, накрыв простынёю, увезли со двора - в момент кризиса он бросился с крыши. Delirium tremens.
   Сортир... один... общий... Это не дачное хлипкое сооружение в конце тропинки на краю огорода... Нет - это фундаментальное строение (аналогичное строениям такого же предназначения в ЦПКиО). Это самое демократичное сооружение всех времен и народов, это - символ, это - песнь демократии! Стены, разделяющие места индивидуального размещения, и двери были сделаны из не струганных сосновых досок с огромным количеством выковырянных сучков. Рисунки и скабрезные надписи не отличались от образцов настенной живописи в других аналогичных заведениях большим художественным мастерством или фантазией. Доски раз в году, перед майскими праздниками, белили известью, предварительно зашпаклевав сучковые отверстия. На другое утро все надписи и, что не менее важно, все отверстия находились на прежних местах в обновленном состоянии.
   Однажды, один из обладателей телевизора, решил провести воду в свою квартиру, а удешевить это мероприятие хотел за государственный счет, подворовывая с соседней стройки материалы. В один вечер он украл водопроводные трубы, в другой - мешок карбида для газосварочного аппарата. Сторож, получивший нагоняй после пропажи труб, дескать, народное недоглядел - в ту ночь бдел...
   Владелец телевизора и потенциальный, в скором времени, обладатель персонального водопроводного крана, погоню заметил и, не найдя лучшего места, спрятался в дворовом сортире. Но сторож - бдел! Он ждал, когда похититель социалистической собственности выйдет из уборной. Ночь была лунная и через сучковые отверстия несостоявшийся крановладелец видел тень, отбрасываемую бдительным стражем. Со словами: "Врешь - не возьмешь!" - он столкнул злосчастный мешок в овальное отверстие пола и, поправляя брюки, находящиеся в полном порядке, усилено шаркая ногами - дабы заглушить возникшее шипение, которым сопровождается реакция, вышел. Страж стройки, увидев беглеца, не отягощенного ничем, после посещения сортира, выкрикнув: "На мякине не проведешь!" - ворвался в помещение... Удушливый газ, результат реакции соединения карбида с содержимым выгребной ямы, хлестал из всех отверстий в полу. Следом за ним, весело, появлялись и пропадали радужные пузыри... Потом поток пузырей стабилизировался... Вонь нарастала... Через края отверстий хлынула основная масса... Сторожа вынесло... Его истошные вопли разбудили весь двор. Зрелище, было... замечу я вам... Масса, в лучах полной луны, сверкала коричнево-антрацидной гаммой, покрытой хороводом радужных пузырей... Феерия... Вонь, смесь содержимого с карбидом, победоносно шествовала впереди, сшибая на своем пути все живое... Масса не отставала, заполняя захваченный плацдарм... Отвратительно отхаркиваясь и захлебываясь слезами, соседи, кто в чем, а то и без, бежали на улицу... Совместными усилиями милиции и пожарников, вызванных одним из здравомыслящих не поддавшемся панике соседом, масса была укрощена и смыта струей воды из пожарного рукава в ливневую канализацию. (В противогазах работали только пожарники, ну, а представителям внутренних органов - видать, не привыкать). Таков был финал водопроводной эпопеи одного из телевизоровладельцев.
   На дворовой сходке мы обсудили ночные события и поклялись страшной клятвой, что в школе непременно используем накопленный опыт. В той связи, что заведение подобного рода в школах были более чем цивильными - мы решили апробировать это на чернильницах. Мы писали перьевыми ручками, макая перо в чернильницу-непроливайку. Каждое утро дежурный раздавал чернильницы, а после уроков - собирал их. Прозрачная чернильница - предел мечтаний... Мы, молодые и наивные, свято верили в непроливаемость и как результат - залитые чернилами стены, улицы, лица, руки, форма (все носили школьную форму - очень похожую на военную). Тетради продавались с листом промокашки (не песочком же посыпать). Промокашками, предварительно разжевав, стреляли через трубочку. Мокрая промокашка помогала сорвать контрольную. Кусочек ее завинчивали в патрон вместе с лампочкой, когда она высыхала - свет пропадал (обычно это делалось зимой во вторую смену). В первую смену контрольную срывали, натерев доску свиным салом (самый доступный материал) или любым другим жиром.
   Мы были изощренны и не ординарны в изобретательности своей...
   Мы учились - учились жить...
   * * *
   Зарисовка четвертая.
   Предвидя злопыхательские высказывания завистников и предвосхищая их, хочу заметить и предупредить - это зарисовки и никакой взаимосвязи между ними не планируется. Не услышав возражений - продолжу...
   Мы росли в этих дворах...
   Дружили, ссорились, влюблялись... Старый платан в углу двора... Этот патриарх был свидетелем всего происходившего. Под сенью гостеприимной кроны его начинались и заканчивались все наши романы. В шелесте листьев его, умеющие слышать, различали голоса нескольких поколений. Шелест зачаровывал - казалось еще немного, и ты сможешь понять слова, произнесенные вчера, неделю, год назад...
   У наших дворов были свои штатные визитеры. Раз в неделю приходил старик с незамысловатым приспособлением для заточки ножей, приводимым в движение при помощи педали и ременной передачи. Раз в месяц - "Лудить! паять! кастрюли-ведра починять!" Оборудование у него также было без изысков - паяльная лампа, несколько паяльников, которыми он по очереди, пока другие нагревались, пользовался и припой. Иногда, не очень часто, заходили слепой скрипач и девочка. Он играл разнообразные вариации на темы "Чардаш", "Фрейлехс", "Полонез", "Мурка", "Лимончики", а девочка, со шляпой в руке, обходила ценителей искусства, собирая пятаки и гривенники.
   Не помню, кто первым додумался, но, как оказалось, за пятнадцать копеек эту девочку можно было поцеловать, а за рубль...
   Первый опыт общения с представительницей профессии столь древней - сколь древне человечество как таковое...
   Мы экономили на школьных завтраках - собирая деньги... Но... или оставляли их в "Филателии", покупая марки или в магазине "Природа", куда неожиданно завозились вуалехтостки, скалярии, меченосцы...
   Наш город не был старым... Основателем его считается Суворов, придавший статус города, взятой под его командованием, турецкой крепости. По сей день в центральном парке можно увидеть остатки крепостной стены, окружавшей ранее неприступную твердыню. Достопримечательностью этой и всей последующей историей города, короткой, но насыщенной - гордятся жители. Удачное географическое положение превратило его в крупный торговый порт и вывело в десятку основных городов страны.
   Когда, это событие бывало два раза в году, приходила китобойная флотилия "Слава", приписанная к нашему порту, половина города собиралась в районе припортовых улочек. Под звуки бравурного марша - на причале встречал сводный оркестр, айсберговой белизны громада с катерами в кильватере, заходила в гавань и швартовалась. Флотилией "Слава" называлась потому, что состояла из основного корабля-матки, который был разделочно-консервным заводом с открывающейся кормой, куда затаскивалась при помощи талей туша кита и шести гарпунных катеров. Из специальной пушки выстреливали гарпун и смертельно раненый кит таскал за собой на тросе утлый катерок до тех пор, пока не издыхал. После того как туша попадала на судно - кит, почти безотходно, пропадал, а появлялась очень ценная продукция: филе, китовый жир, китовый ус, парфюмерное сырье...
   У многих родственники работали на этом гигантском плавающем перерабатывающем комбинате. Работа эта была очень опасна и почетна - на китобоев смотрели с уважением и восхищением.
   Когда приходил "иностранец" - сухогруз с канадским зерном (результат аграрной политики руководства страны) или танкер с алжирским вином (результат заигрывания того же руководства с Северной Африкой) мы бегали в порт покупать у моряков жвачку и меняться значками. Если везло, то в переулках можно было подглядеть как они с азартом, до хрипоты, торгуются с портовыми проститутками и, договорившись, в обнимку уходят.
   Возвращаясь к теме канадского зерна, хочу подчеркнуть - в той стране, в которой говорят, что любая кухарка может научиться управлять государством, будет, как следствие, нищенский уровень существования (жизнью это не назовешь)населения. "Мы покажем сукиным детям кузькину мать!"-и башмаком, башмаком по трибуне.
   Кукуруза - королева полей! Битва за урожай...
   Очередь за хлебом занимали с четырех-пяти часов утра. Булочка "школьная" - по рецепту врача-гастролога. Молоко по справкам - только для кормящих матерей и детей до школьного возраста.
   Отдых в Крыму... Изолирование - похожее на арест... И опять...
   Не тем путем... Не туда... Не на тот идеал...
   Коммунизм - это молодость мира и его возводить молодым!
   А мы - мы и были теми молодыми, на которых возлагалась эта "почетная" миссия. Нас не спросили, хотим ли мы быть строителями коммунизма, хотим ли молодости для всего мира, хотим ли строить светлое будущее для всего человечества.
   С одной стороны, для успешной учебы и дальнейшей карьеры существовал "Моральный Кодекс Строителя Коммунизма", а с другой - стиляги, Пресли, брюки-дудочки, Битлы, длинные волосы, твист, шейк. Шепотом - Высоцкий.
   Мы становились - хамелеонами, меняя окрас соответственно ареалу обитания. Приспособляемость и приспособленчество были основными составляющими того времени, вопреки всем законам - прямая не являлась кратчайшим путем к достижению цели.
   Мы росли в наших дворах... Искалеченные и изломанные поколения... Одно за другим... Равняясь на передовых... Беспощадная война - чтобы не было богатых... Равенство - как уравниловка... Все одинаково бедны и, соответственно, счастливы.
   Underground...Чужое слово, прозвучав однажды, осталось навсегда...
   Мы были счастливы... вопреки... Но счастье это мы добывали в бою - с оружием в руках (авторучка нам заменила автомат)... Мы воевали со строем за свои семьи, за своих друзей, за себя...
   Мы воевали со строем ломавшем нас, наши судьбы, наши жизни... Наградой за это, чаще всего были - тюрьма, спец.лечебница или высылка из страны с обязательным лишением гражданства. Мы и сейчас воюем с ним из всех оставшихся сил и возможностей. Теперь - строй меняет окрас, по мере необходимости... в угоду...
   Но мы знаем истинную цену этому заигрыванию... Знаем...
   * * *
   Зарисовка пятая.
   Если читателей и почитателей не утомил экскурс в совсем
   недавнее прошлое - пойдем дальше...
   * * *
   Мы росли в этих дворах...
   Девчонки, мальчишки... Будущие покорители космоса, полярники, доктора наук,
   военные, артисты, диссиденты, милиционеры, пекари, строители БАМа, урки, политики, сантехники, президенты...
   Каждый из нас был целым миром в себе, пришедшим в эту жизнь... Каждый из нас был убежден в исключительности своей и свято верил в то, что именно он, никто другой, а он - космонавт, полярник... в самом наикрайнейшем случае - президент... Каждый из нас шел своей дорогой, но вместе со всеми - в ногу, единым строем...
   Неисповедимы пути Господни...
   Кого-то привели дороги его - на БАМ, кого-то в армию, кого-то в тюрьму... Из более чем двухсот пятидесяти миллионов, населявших СССР, космонавтами стали чуть больше пятидесяти человек, а вот в лагерях и тюрьмах, ежегодно, находилось около двух с половиной миллионов. Статистики находившихся в спец.лечебницах, к сожалению, нет.
   "Государство - это я" - сказал король-солнце...
   Руководство страны - отождествляющее себя с народом и волеизъявлением его...
   Народ - это мы! Мы - исходный материал, ресурс - для достижения личных, корыстных, целей. Сейчас - это желание набить карман... Раньше - это было желание попасть в перечень лиц, делавших историю. Неоднократные, без внесения существенных изменений, переподписывания Конституции; себесобственное присвоение орденов и званий за заботу о нас - о народе, за подвиги на несуществующих фронтах Великой Отечественной, "изменившие" ход войны в целом; подписание партийного билета N000001 члену партии N1, которому это все равно, не взирая на то, что он всегда живой... И многие-многие другие, не менее, маразматические дела и поступки...
   Венгрия... Корея... Карибский кризис... Вьетнам... Чехословакия... Китай... Чили...
   Гренада... Афганистан... Сегодня - Чечня!
   Груз "200".
   Принимались "судьбоносные" решения...
   Пятилетку за три года! - детский лепет...
   Партия нас к коммунизму ведет!
   Даешь! Проект поворота сибирских рек! В пустыне построим сад!
   Это нам по плечу! Это для нас - сильных и умных!
   Слава Господу - нефтедоллары проели, а то, ведь, повернули бы...
   Бытует анекдот тех времен: "Выписка из Большой Энциклопедии: Брежнев - мелкий политический авантюрист во времена Солженицына и Сахарова".
   Не о Брежневе речь - это так, к слову...
   Номенклатура. Старцы, старцы... Засилье маразматиков...
   Обезличенный и беззащитный статистический потребитель...
   Все для блага человека! - говорила система, перемалывая его...
   Одобряем политику партии и правительства! Народ и партия - едины!
   ПЕ-РЕ-СТРОЙ-КА!!! Государство - это мы!
   И опять... Не с теми... Не наши методы... Не по пути...
   "Сухой закон" и становление криминала...
   Капитализм с человеческим лицом?! Бред... Разгул демократии...
   Демонстративный выход из рядов...
   По спирали... Отдых в Крыму... Изолирование - похожее на арест...
   Перестройка?..
   И опять... Беловежская Пуща... Раздел... передел...
   Деньги партии... Серийное падение из окон...
   Отстрел... передел... взорван... случайно не пострадал...
   Газетные репортажи - как сводки с фронта...
   Танки... БээМПэшки... Танки... Штурм...
   Куда? Для кого? Люмпен на улицах... Маргиналы...
   Улицы... Лица... Мрачные... озабоченные... Люди... венки... лица...
   Процессия... Герой России... Посмертно...
   - Мальчик, ты кем хочешь стать?
   - Рэкетиром! - гордо, заносчиво... (Умер двадцати семи лет от роду в больнице скорой помощи, куда был доставлен после перестрелки с группировкой конкурентов за контроль над портовым районом, через год после выхода из тюрьмы, где провел двенадцать лет за изнасилование).
   Разгул демократии!
   Семья. Мы - одна семья? Одна Семья! И мы...
   Пирамида - древняя, как мир, игра... По спирали... Раз... Другой...
   У кормушки... раздвинув локти... зверино оскалясь...
   По команде "фас"... да, и без команды... обречен каждый...
   Порвать... любого... за попытку...
   Пресс-конференция с руководителем страны:
   - Правда, что Вы купили дом в Швейцарии?
   - Хиба то дом? Так - хатынка...
   С другим руководителем:
   - У Вас есть счет в банке?
   - Я написал книгу и получил гонорар...
   С третьим:
   - Какая стоимость часов на Вашей руке?
   - Это подарок от фирмы - рекламная акция...
   Духота... Тягостная... Липкая... Ощутимая...
   Мы барахтаемся в этой густой, с гнилостным запахом, трясине... Она засасывает нас, забивает глаза, рот, уши, нос - не крикнуть, не продохнуть, как в ночном кошмаре... И длится кошмар этот... и не видно конца и края...
   Упаси, Господи, родится и жить во времена перемен...
   * * *
   Зарисовка шестая.
   Хочу успокоить тех, кто тратит время на чтение сего опуса.
   Зарисовки эти - приближаются к завершению...
   * * *
   Наши дворы... Мы ушли из них и вновь вернулись... Мы вернулись, чтобы увидеть откуда мы...
   Не очень большой двор... Во дворе гора брёвен... ничейная... тронутая грибком и покрытая с теневой стороны мхом...
   Старый платан в углу двора... Молния изуродовала величавую крону патриарха... Новые технологии... Ножи, не нуждающиеся в заточке...
   Рок на баррикадах... Давно умер слепой скрипач... Девочка, высланная в Березняки, за деятельность не совместимую с моральным обликом строителя коммунизма... Проданная на металлолом, предприимчивыми деятелями, китобойная флотилия "Слава"...
   Нет во дворе бабушек с медными тазами, в которых варили вишневое варенье...
   Ни души... все сидят по своим квартирам у своих телевизоров, у своих компьютеров...
   Потребляют информацию... Общаются...
   Самое коммуникабельное поколение...
   По ночам просыпаются от вскриков отцов и старших братьев, вернувшихся из Афгана и Чечни,.. попавших, и в снах, под кинжальный огонь своих или идущих на выручку давно погибших боевых друзей...
   Ф-1, РГ, ПСМ - как сувениры...
   Родина-мать - как мачеха, под руководством...
   Мы - исходный материал, ресурс - для достижения... Мы устали бояться...
   Устали бояться спец.машин, деловитых и молчаливых в пресловутых сумерках...
   Очереди с вечера перед посольствами ... Списки... номера на ладонях...
   Не привыкать!.. Мы всю жизнь простояли в очередях - за хлебом, за туалетной бумагой, за светлым будущим...
   Израиль, США, ФРГ, Болгария, Румыния, Китай... Бывшие враги... Бывшие друзья... На Северный полюс, к черту, к дьяволу...
   Духота... Тягостная... Липкая... Ощутимая...
   Деловитые в сумерках... Всегда рядом... Дышат в спину...
   Вырваться... Вздохнуть... Пусть не полной грудью - хоть как... но вздохнуть...
   Унизительные интервью с консулами в посольствах...
   Унизительное общение с представителем иммиграционной службы на границе...
   Плевать! Вырваться! Вздохнуть!
   Автоматически открывающиеся двери... Дыши!
   Чужой мир... чужие обычаи, чужие нравы...
   Ты... один на один с самим собой... один на один с чужим миром...
   Нет сил вздохнуть полной грудью - дыхание пресекается, рвется...
   Духота... Тягостная... Липкая... Ощутимая... Вздохнуть!
   - Ты вырвался - дыши!
   И, как всегда, бродягу кормит шпага.
   Как название еще не изданного сборника стихов...
   Частные уроки фехтования...
   Любимое дело, превращенное в ремесло...
   Выучен набор фехтовальных терминов...
   Волшебная фраза "Yours child is genius" дает возможность заработать.
   Дни... один как другой - с горшка и на работу...
   Ночи... тягостные, длящиеся нескончаемо, подобные полу-бредовому забытью...
   Нет слов, желающих лечь на лист бумаги...
   Нет мыслей, желающих превратиться в слова...
   - Ты вырвался - дыши!
   Дни... Ночи... Люди... Лица... чужие... равнодушные... шаблонно улыбающиеся...
   Россия... медведи... Перестройка!.. люди... лица...
   Почему?.. зачем?.. Нет ответа...
   Закрываю глаза...
   Двор... Платан... Бревна... Мальчишки с палками в руках...
   Среди них и я - в руках меч из "штакетника" и крышка от сорокалитровки...
   * * *



(C)