ОРЗ

Градусник шкалит за 38… В голове – землетрясение, по поверхности не работающего серенького ползут трещинки, заполняя пустотой то, чем еще недавно можно было (с трудом, конечно) думать… Кости ломит, по всему телу – озноб… Зубы отбивают чечетку… Убейте тех, кто посмел всю ночь прыгать под старенький rock-n-roll по моему почти бездыханному бренному телу…

В холодильнике повесилась мышь, застрелились тараканы, а последний кусок хлеба впал в депрессию… На телефоне – записка сестренке: "Пятидесятирублируй!".

Волчонок на балахоне вспотел, глупо пялится с моей груди на окружающую пустоту… На пустоту в квартире… На пустоту во мне…

В горле – тошнота, в легких – глухой гром кашля, в голове – очередная порция бесполезного пьяно-болезненного бреда…

Телефон периодически подает голос, напоминая о своем существовании… Диктует набор незнакомо-знакомых цифр… Нет сил дотянуться и послать всех на… Они не могут предложить мне ни стакан водки, ни порцию сигарет, ни коллекцию таблеток… Ничего из того, что могло бы неминуемо меня добить…

Скрючившись последней буквой английского алфавита, кинула себя в кресло… Смотрю на мир за стеклом, мечтаю залезть на потолок и пишу тебе письмо на обоях в цветочек…

У тебя нет ни водки, ни сигарет, ни таблеток… У тебя есть ты, а это добьет меня быстрее пути в висок…

И я, путаясь в руках-ногах, ныряю в старые родные джинсики, прячу ушки под капюшон, а опухший красновато-нервный взгляд за челкой и, сунув последнюю десятку в карман, забив на раскаты грома в голове и пляшущий вокруг мир, ловлю руками стены, крошкой осыпающиеся на меня, и лечу к тебе…

Где-то там ты (конечно же!) ждешь меня, ты, такая настоящая, живая… И я лечу…

Ведь ты еще ничего не знаешь…

4 сентября 2004