Президент и его народ. Навейшая гiсторыя кахання

Действующие лица:

Президент – законноизбранный президент. Молодой, высокий, красивый.
Народ – его народ. Старенький, хилый, сам темен, в волосах – колтун.
Человек – некто. Без особых примет, но со странностями. Прописки не имеет.

....
....

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ.  О том, как любовь к президенту победила болезнь.


Однажды народу стало не очень. Позвал народ президента и говорит:

– Ой, президентушка ты мой, батюшка родной, что-то мне не очень.

Закручинился президент, головушку буйную повесил.

– И давно ль с тобой хворь эта приключилась? – спрашивает.

– Да уж давненько. Боярам твоим сказывал,  да они, гниды, видать, сокрыли от тебя.

– Ой и гниды, бояре, распну всех! – зычно  сказал президент и пощупал народу лоб. –  Температура тридцать шесть и шесть, – констатировал, – пульс шестьдесят шесть, прекрасного наполнения, выглядишь неплохо. Чего ж тебе надобно, хороняка? Не вижу в тебе болезни никакой.

– Неужто прекрасного? – сквозь стон удивился народ. – А мне тут давеча один независимый... фельшер замерял, так он сказал, что и наполнение хероватое, и температура. И рост ВВП  нездоровое впечатление произво…

– Это какой независимый? – перебил президент, хитро прищуриваясь. – Адкель? И где сейчас он?

Народ огляделся в унынии.

– Не знаю… Только здесь был. Ты не видел ли, че ли?

– Нет, – сочувственно пожал плечами президент. – Ай-яй-яй…

– Куда ж он делся? Ведь помочь хотел...  Пилюли, хвастал, есть у него…

Загоревал народ. Посмотрел президент на народное горе, да  и говорит:

– Слышь, народ, ты не горюй.  Я тебя расстраивать не хотел, но фельшер этот твой уехал. Его  ЦРУ домой отозвало. У них там у самих работы по горло, выбора на носу…  Не до нас.

 – ЦРУ? – испугался народ. Он, когда слышал  «цру», завсегда пугался.

– ЦРУ,  – отчетливо повторил президент и посмотрел со значением.

И тут будто пелена спала у народа со зрения. И увидал он в президентских глазах  значение заботы и непосильного бремени радения. И  понял тогда, какой свиньей представился.  И стало стыдно ему за нытье свое. И сказал:

 – Хорошо-то как, батя…  Благодать кругом какая… Бабы родють, кони ходють, сонейка свециць…

И еще добавил:

 – А за меня не думай, все отлично. Это я просто ипохондрик. А так... И пульс прекрасного наполнения, и рост ВВП зарегистрирован беспрецедентный для планеты Земля, и мордатая тетка вчера по телевизору сказала, что жить она стала гораздо лучше, чем раньше... Убедительно так сказала. Прямо веришь ей.

– Ну конечно! – обрадовался президент. – Ей-то зачем врать? Я же обещал тебе – будешь жить плохо, но недолго. Так что живи давай.

Народ прослезился. Так любовь к президенту победила болезнь.


ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ.  О том, как любовь к президенту победила разум.


Заспорили как-то человек с президентом, из кого народ состоит. Человек говорил,  что из людей, а президент спорил,  не согласен был.  Так и сказал прямо:

– Нету в моем народе ваших этих… людей каких-то. Нету.

– А из кого ж он тогда состоит? – стал на своем  человек.

– А не из кого,  – хмыкнул президент. –   Народ, он народ и есть. Единица такая. В штуках измеряется. Один народ, два народа, восемьдесят шесть.  Да ладно, чего спорить-то попусту… Сам  пойди да погляди. Кого из людей найдешь, все твои.

И пошел человек в народ. Утро ходит, день ходит, вечер ходит – нету. Собаки есть, кошки есть, народ есть, людей – нету. И только звук везде такой разносится… странный… хрум… хрум… Вернулся человек к президенту и говорит по-честному:

–  Ладно. Не нашел я.  Может, они заболели все… или спят.   А чего за  звук там у народа... хрум... хрум, не знаешь? Что он делает?

– А то сам не догадался? Ежегодный осенний праздник большой раздачи требухи сегодня. Народ радуется. Тебе, конечно, не понять. Ты народом брезгуешь… и радостями его, – президент помолчал секунду, а потом тактично так спрашивает, мимоходом будто: – Может, ты пойдешь, не будешь нам мешать?

Человек насторожился.

– Почему я должен уходить? Здесь моя родина.

– Родина там, где хорошо. А тебе здесь плохо! – отмахнулся президент. – И будет еще хуже. Я не люблю тебя. Не могу понять, что тебе нужно.

– Понять меня немудрено, надежа-царь. Свобода - вот, чего я хочу,  - беззаботным тоном ответил человек, но голос его дрогнул.

– Зачем, дурашка? – засмеялся президент. – Там нерегулярно кормят. Там вечно на всех не хватает требухи.

– Там не едят требуху... –  горделиво прошептал человек. Прошептал тихо, но народ расслышал. Про еду народ завсегда слышал хорошо.

– А что там едят? – зашушукался недоуменно. – Разве есть что-нибудь вкуснее требухи?

– Цыц! – твердо сказал президент. – Ну-ка быстренько попрощаемся с товарищем. Его отзывает… что там… ЦРУ.

– ЦРУ? –  вздрогнул народ и посмотрел брезгливо. Он когда слышал «цру» завсегда смотрел брезгливо.

– Угу. Если своему президенту не верите, то я вам сейчас доказательства… –  президент  дописал что-то на листе бумаги. –  Вот, сегодня утром прямо оттуда прислали, из ЦРУ. Документ, между прочим.

– А почему здесь нет печати? – неожиданно для самого себя усомнился народ. По случаю большой раздачи требухи он был слегка навеселе.

– Почему нет? – хмыкнул президент, доставая штампик с надписью ЦРУ крупными буквами. – Вот и печать!

– Ты подумай, – почесал затылок народ. –  То-то он мне сразу не понравился… ходил тут, вынюхивал непонятно че… И потом…не едят требухи, говорит, не едят требухи… А что едят-то? Провокатор, ясен пень.

Так любовь к президенту победила разум.


ИСТОРИЯ ПЯТАЯ. О том, как любовь к президенту победила все.

Пришел однажды к народу человек и горестно так говорит:

– Слышь, народ, я на днях баланс подводил, дебиты, кредиты… И знаешь, чего оказалось?

– Ну?

–  Извини, конечно, но у тебя ж нет ничего! Не осталось, то есть. Ни-че-го. Ты все продал за требуху. История, культура, да че там… достоинство, самоуважение… все в крЕдите. Язык с акцентом, ведь ты с рождения говоришь на чужом. По сути, тебя самого уже нет.

– Как это нет? – без особого энтузиазма поинтересовался народ.

– Я много думал, –  ответил человек. –  И думы мои были безрадостны. Помнишь, у Декарта – «cogito ergo sum -  мыслю, значит, существую»? Тебя нет,  – человек вздохнул. – Я хотел бы ошибиться, но… Вот скажи, есть у тебя цель? Была когда-нибудь?

– Выжить, –   мужественно ответил народ, и отпечаток героического страдания сделал прекрасным его лик. – Войны, голод, страх... Все это преследовало меня.

– Да,  – человек еще больше погрустнел.  – Я всегда буду помнить об этом. Вот только, что дальше?  Потом?

– Когда?  – не понял народ, и отпечаток героического страдания с его лица спал.

– Любая война рано или поздно заканчивается! Голодные времена  проходили, оккупанты разбредались по домам… И? Что потом? Должна же была у тебя появляться цель?

– Появлялась,  – радостно кивнул народ. – Выжить.

– Почему опять выжить-то? – человек рассердился. – Говорю же, когда оккупанты уходили...

Народ задумчиво почесал затылок.

– Так это...  Новые ж всегда приходили. Иначе с чего вдруг прежним уходить?

Человек вздохнул.

– Бедный ты мой, бедный...  Так и не научился жить один. Но сейчас?! Ты ведь взрослый уже! Даже пожилой (по данным Всемирной организации здравоохранения). Что тебе сейчас-то мешает «людзьмi звацца»?

Народ покачал головой.

– Нет, – сказал твердо. – Это очень страшно – жить своим умом. Да и президент не пустит меня.

– Но ведь другие народы как-то живут сами! –  в бессильном гневе выкрикнул человек.

– Ну ты сравнил,  – устало ответил народ. – Мы не сможем так. Мы ж как дети горемычные... немауляты...

– Немауляты... Какое страшное определение для народа... –  медленно произнес человек, и в глазах его мелькнуло страдание. – Но ведь это путь в никуда...

– А мне никуда и не надо.   Вы-жить.

– Зачем? – прошептал человек  и заплакал.

Поплакал и ушел в никуда.  Так любовь к президенту победила в народе все человеческое.


ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ. Конец.
 
И ушел от народа последний человек. И стало народу счастье. И лишь одна мелочь нарушала с той поры безмятежность его существования – было голодно, холодно и страшно засиживали мухи.

Правда, внимания на это никто не обращал. Все знали, что главное – это чтобы не было войны. И  чтобы все любили друг друга. Потому что нет в этом мире ничего прекраснее  любви. Любви  народа и президента. Любви, в которой третий –  лишний.  А мухи… что мухи? Мухам думать про народ плохо  не запретишь.

И еще долго летало над землей, отражаясь от глади голубых озер  и  теряясь в кружевных облаках,  звучное эхо президентской любви.

 – Народ, любимый, я тебя поведу к самому краю Вселенной. Я подарю тебе эээту звезду... Светом нетленным будет она озарять нам путь в бес-ко-нееч-ность... бесконеечность…