Кукушонок и селедка

Началось все с того, что в 5 часов утра раздался звонок в дверь. Веселая семейка проснулась, Майклуша выскочил в коридор и стал лаять. Папа, матеря и проклиная всех на свете, подошел к двери и спросил:
- Кто там?
- Поколядовать можно? – послышалось за дверью.
Папа открыл дверь и увидел соседа - восемнадцатилетнего детину в шапочке с помпончиком.
- Что надо? – спросил папа, протирая глаза.
- Поколядовать! – прогремел бас.
- Я тэбэ пакажу калдават! Иды своей мамэ дэлай калдават! – грозно крикнул папа.
Сосед ойкнул, я затащила папу домой и объяснила, что наводить порчу на наше семейство никто не собирался и на самом деле человек просто хотел поколядовать. И пока папа нервно курил на кухне, я объясняла ему смысл слова «колядки», раззсказывала о замечательной украинской традиции будить мирно спящих людей по ночам, объясняла для чего и как все это делается.
- Хэрня! – проворчал папа. – Пришел бы утром калдават, зачэм людей будыт?
Спать уже никому не хотелось. Веселое семейство село на кухне пить кофе. Маман долго думала, чем бы себя занять, попила кофе, застелила постель, попила еще кофе и решила перебрать отрезы материи, которые она привезла из Еревана. Любимым маминым отрезом был кусок турецкой парчи трехметровой длинны и двухметровой ширины. Маман берегла эту материю пуще глаза 10 лет и надеялась когда-нибудь пошить красивое покрывало и подушки и подарить мне на свадьбу. Мы с папой остались на кухне пить кофе, а Армен как-то задергался и сказал, что пойдет погуляет с Майклушей. Поверить в то, что Армен собирается в 6 утра выгуливать собаку, которую он неохотно выгуливал даже в 10, было сложно. Мы с папой удивились, но ничего не сказали. Спустя 15 минут на кухню ворвалась маман с округлившимися от ужаса глазами и двумя тряпочками в руках. Маман плюхнулась на стул и прошептала:
- Это что такое?
- Тряпочки! – ответила я.
- Хэрня какая-то! – подтвердил папа.
При ближайшем рассмотрении тряпочки оказалить остатками парчи. Маман всхлипнула и грозно посмотрела на меня:
- Куда ты их дела? Продала наверно, да? Как не стыдно.
Я стала клясться и божиться, что парчи не трогала, а если бы и хотела ее продать, то взяла бы весь отрез и не оставляла два рваных кусочка.
- Где-то я видэл такие тряпочки! – сказал папа, почесывая затылок.
- Хватит тебе уже чесаться, все чешешься и чешешься, у тебя что – часотка? – нервно прикрикнула маман.
- А ню вас на хрэн! У миня можэт энурэз! – ответил папа.
- Какой энурез? – зарыдала от смеха маман. - Ты хоть знаешь, что такое энурез?
- Дааааа! У нас в армии бил человэк, чесался, сказали энурэз, – ответил вошедший в роль папа и стал чесаться еще сильнее.
- Может, экзема? – понитересовалась я.
- А, экзема! Точно! – вспомнил папа, тяжко вздохнул и пошел чесаться в коридор, бросив на ходу. - Ищо уши балят, аааах!
- Не хрен было твоей маме младенцам в уши молоко с солью закапывать! – гневно сказала маман.
Спустя минуту в дверь ворвался Армен, отвязал Майклушу и побежал в спальню.
- Это он атрэз испортил! – констатировал папа.
Армен отпираться не стал и рассказал, что действительно позаимствовал у маман немножко материи на портянки.
- Какие портянки? – охнула маман.
- Ну, портянки! Мне не нравятся ботинки, они как-то болтаются на ноге, я взял и портянок наделал.
- И где портянки? – прошептала маман, надеясь, что ежели ей не удалось спасти отрез, то удастя собрать кусочки и как-то что-то из них соорудить.
- Поооортянки! -  задумчиво сказал Армен, - Портянки я выбросил, когда они стали вонять, остались только одни.
Армен пошел в коридор и вытащил из ботинок два кусочка парчи.
Маман плюнула в сердцах и пошла проверять шкатулку с золотом, испугавшись, что сын выкрал не только парчу, но и сережки с бирюзой и продал. Сережки были на месте, но настроение было испорчено окончательно. Папа лег на диван, где и пролежал до вечера, жалуясь на экзему и больные уши, Армен убежал гулять, маман организовала грандиозную стирку, а я засела на кухне с книгой в руках.
Вечером нам с маман жутко захотелось селедки.
- Картошечки отварим! – сказала маман, ежась от холода, и попросила меня - Сходи за селедкой в магазин!
- Водки купииииим! – жалобно протянул папа, до этого безмолвно лежащий на диване и притворявшийся спящим.
- Нет, уж, кукушатня чертова (кукушатня, кукушонок – домашнее прозвище папы)! Хватит с тебя водки, – заревела маман.
Кукушонок обиделся и ушел в зал.
- За селедкой я не пойду, мне лень! Да и снег там идет! Пусть кукушонок идет! – ответила я, поглядывая в окно. Мама  вздохнула и пошла в зал искать кукушонка. Папы в зале не оказалось, зато он был обнаружен на балконе, в процессе скручивания папироски с коноплей.
- Это еще что такое? Тебе сколько лет? Не стыдно перед детьми?– возмутилась маман и вырвала из рук кукушонка папироску.
- Аааааа, ню вас на хрэн! – ответил кукушонок и убежал на кухню.
Мы с маман побежали следом и заявили, что за селедкой кроме него идти некому, разве что пуделю-муделю Майклуше, и если папа таки хочет поужинать, то 20 рублей ему в руки и прямая дорога в магазин напротив.
- Вот Майклюша и пайдэт! – гордо сказал папа. – Майклюша, иды за селедкой!
Майклуша прибежал, помахал хвостиком, дал лапки, погавкал, понял, что его обманули и давать вкусненькое никто не собирается, фыркнул и ушел обратно в зал. Пришлось папе одеваться и идти за селедкой. Решив, что магазин не театр и особо наряжаться не стоит, папа одел старые дырявые рабочие брюки, извазюканные клеем, накинул куртку и в тапках отправился в магазин. Душу папы согревали двадцать гривен, на которые можно было купить седелки и еще бутылочку водки.
Мы с маман накрыли на стол и стали дожидаться папу. Папа не явился спустя 15 минут. Маман начала дергаться и посматривать в окно, приговаривая:
- Ну что за мужик, а? Ну куда он делся?
- Наверное, очередь за селедкой! – решила я.
Прошло еще пол часа, потом час, а папы все не было.
Маман плюнула, пообещала задушить мужика собственными руками, оделась, взяла на всякий случай наши паспорта и мы отправились в магазин. В магазине отца не оказалось. Продавщица посмотрела на нас удивленно и сказала, что приходил нерусский мужик с всклокоченными волосами, в рваных штанах и тапках, купил две селедки и ушел. В водочном отделе продавщица заявила, что тоже видела мужика и вспомнила, что когда мужик выходил из магазина, за ним увязались два бомжа, которые очень подозрительно смотрели на папу.
- Щас времена такие! Неспокойные! – тяжко вздохнула продавщица. - Мало ли куда он мог подеваться.
- Оооой неспокойныеееееееее! – запричитала бабка, которая покупала хлеб в соседнем отделе. - Бомжи они такие! Они собак едять, а могуть и людей! Ага! Оооооой! Что делаетсяяяяяяя! Свят-свят-свят!
Маман услышав такое, чуть не брякнулась на пол, представив, как бомжи разделывают папу на ужин.
- А потом еще на базаре продать могут, – прошамкала бабка беззубым ртом, оглядываясь по сторонам, - печенку там, почки! Во как!
- Хватит тебе людей стращать! – прикрикнула продавщица на бабку.
- Я что, я как есть, я ничего! – стала оправдываться бабуля, направляясь к выходу. - Может и не съели еще!
Бабка запричитала и исчезла в темноте.
- К Ваське они пошли! – икнул бомж, который сидел на батарее и грелся.
- Какому Ваське? – успугалась маман,
- К корешу моему, Ваське, наверное, и ваш туда пошел, – икнул бомж еще раз.
Маман взяла бомжа за шкирку и дружная делегация отправилась к Ваське. Васька открыл дверь, выслушал нас и заявил:
- Щааааз гляну! Как мужика звать-то?
- Марат! – ответила маман.
Васька ушел в комнату, а спустя минуту явился и заявил, что в комнате есть Петька, Савелий, Ленка и Володька, а Марата нет.
Маман схватилась за сердце и разрыдалась, проклиная селедку и всех на свете.
- Пошли в милицию! – предложила я.
- Пошли! – всхлипнула маман.
Перед входом в милицию мы обнаружили молодого человека в телогрейке, который скармливал жирному рыжему коту головы от селедки. В душу мою закралось нехорошее подозрение.
- Муж пропал!  - заявила маман, войдя в кабинет. – Примите заявление!
- Успокойтесь гражданочка! – ответил участковый. - Успокойтесь, они каждый день пропадают. Давно пропал?
- Два часа назад! – ответила я.
- Ну, два часа еще не смертельно! Мало ли куда он пошел! Может, это, бухает! – флегматично заявил участковый, щелкнув пальцем на шее.
- Он за селедкой пошел в магазин! А за ним бомжи увязались!– вздохнула маман.
- И за водкой! – добавила я.
- За селедкой говорите? Хмммммм! – участковый почесал затылок, - А приметы у него какие?
- Высокий, худой! Волосы кучерявые. Варданян Марат! – сказала маман, протягивая паспорт отца.
- Хмммммммм! – протянул участковый, потирая бороду, - Марат говорите, за селедкой пошел, хмммммм! Ну-ну! Коооооля!
Спустя минуту в комнату вошел Коля, держа в руке бутерброд с селедкой.
- Коля! Тут вот женщина пришла, говорит, муж пропал! Маратом зовут! – констатировал участковый. Вася крякнул и побежал в соседнюю комнату.
- Тут, гражданочка ошибка вышла, видать. Тут дело такое! – замялся участковый, - Мы, это, за порядком следим, мало ли что. Бомжи всякие бродят!
Маман недоуменно посмотрела на участкового, и тут в конце коридора появился папа в сопровождении Васи. Маман всплеснула руками и повисла на шее у отца.
- Ну, вот! Нашли вашего мужа! У нас не пропадет! У нас, как у Христа за пазухой!  - обрадовался участковый. - А так бы напился водки  и замерз в снегу! Он у вас в тапках вышел и штаны дырявые!
- Я вам гаварыл, что я нэ бомж! Я за сэлэдкой пашел! - зло буркнул папа.
Оказалось, что отца задержали при выходе из магазина и, учитывая подозрительную личность и отсутствие документов, потащили в участок до выяснения обстоятельств.
- Сэледку атдай! – возмутился папа, выходя из участка.
- Иди уже, недоразумение наше! – толкнула его в спину маман.
Веселая семейка дружным шагом направилась домой. Дойдя до магазина, папа грустно посмотрел на маму и вздохнул:
- Ню, малюююююсенькую бутылочку купи, а?
Маман подняла бровь, решила, что папа и так натерпелся за сегодняшний вечер и купила селедки+ бутылку водки.
За ужином папа повозмущался, потом приободрился и заявил, что познакомился в обезьяннике с очень хорошим и душевным человеком Саней и дал ему свой адрес.
Спустя неделю раздался звонок в дверь. Маман открыла дверь и увидела синего алкаша, держащего в руке бутылку водки.
- Тыыыы, эта,  кореша моего позови! – сказал алкаш, шатаясь.
- Какого кореша? – удивленно спросила маман.
- Какого-какого! Марат его зовут! Сидели вместе на зоне! Мы бухать с ним пойдем! Скажи, что Саня пришел! – гордо ответил алкаш, размахивая в воздухе руками и тыкая кулаком в грудь.
Кукушонок высунулся из спальни, но маман хлопнула дверью и завопила:
- Нет здесь никакого кореша-Марата! Пошел вон! Милицию вызову!
- Ню, Гал, ню зачэм ты чилавека абидела? – вздохнул кукушонок, когда маман вошла на кухню.
- Сиди уже, кореш-Марат! – оответил маман. - И не стыдно же перед детьми!
Папа тяжко вздохнул, почесал затылок и пошел смотреть телевизор.