Ноктюрн си-бемоль минор

Город тихо плыл на ночной лодке по реке времени. Болезненно-белый свет луны резал глаза, чёрные ветки деревьев кроили на куски чёткий диск ночного светила. Угловатые дома кидались навстречу, падали на голову, переплетались с чугунной оградой речки. Тени носились по крышам, подворотням и мостовым, хватали за руки, шептали на ухо свои тайны.
Резкие, яростные очертания больно били по глазам, уставшим от лунного света. Вода блестела так ослепительно, что казалась тысячами мелко огранённых бриллиантов. Тёмные силуэты спящих автомобилей вырывались из мрака ночи кругами фонарного света.
И вдруг неизвестно откуда – вероятно, из открытого окна, но казалось, что с неба – полилась музыка. Нежная, ажурная паутина, сразу околдовавшая и опутавшая всё вокруг. Шопен. Ноктюрн си-бемоль минор. Оп.9, №1. Печаль срывалась с веток и опускалась на душу. Сердце билось всё тяжелее, в такт музыке, казавшейся жизнью. Долго плавали перед глазами вмиг потерявшие резкость очертания. Слёзы брызнули неожиданно, горячей лавиной, обжигая щёки. Тени превратились в серых эльфов и закружились в чудесном танце, разлетаясь и снова сходясь друг с другом. Нежно задребезжали бриллианты воды, и раздражающий лунный свет приобрёл розоватые оттенки, стал мягким и печальным, баюкая темнеющий внизу город. Ночь замерла. Мир закончился за этой ночью. Музыка заменила его. Она пронизала всё насквозь, и даже прозаичные силуэты автомобилей превратились в сказочные кареты, из которых вылезали новые эльфы и присоединялись к танцующим.
Река времени потекла вспять. Захотелось плакать о тех, кто давно погиб, кто уже не сможет никогда увидеть мир в его великолепии, кто оставил его в грязи, руинах и крови. Кто не знал его таким, как сейчас, кто мечтал о счастье, но видел только жестокость и разрушение. Кто терял близких и кого теряли близкие. Кто не смог отомстить за свою смерть и остался лежать в земле, по которой когда-то ходил…
Слёзы звенели о мостовую и разбегались в разные стороны, танцуя. С неба стали выглядывать звёзды. Тоска сжимала сердце, отчаянно рвала струны души. Душа томилась и болела. И не сразу поняла, что музыка кончилась. Музыка кончилась – а мир был уже другим. Он преобразился, расширился, расцвёл. Стало свободнее дышать и радостнее ощущать. Ощущать, что живёшь. Что видишь мир таким, какой он сейчас. Что помнишь о тех, кто не увидел. Что не черствеешь. Что есть ещё чувства в равнодушном, занятом повседневными заботами сердце.
А потом наступил рассвет.