Отказ

Нашей любви помешала ее холодность. Она почти меня не заметила, словно я  все это время стоял  с другой  женщиной.  В человеке прощается многое – любовь, ненависть, что угодно, но только не равнодушие.  Я буквально рассвирепел. Для этого мне пришлось отойти чуть в сторону, засунуть руки в карман и пристально посмотреть мимо нее. Так мне было легче ее изводить. Но она опять  ничего не заметила, как будто между нами ничего не было. А ведь было, я два раза шмыгал носом у нее над ухом и кинул один долгий, полный печальной загадки взгляд на ее темное отражение в окне. Теперь моя неприступность представлялась вполне очевидной штукой, благодаря позе, которую я занял, и на сохранение которой я тратил много сил, потому что вагон метро сильно трясло. В конце концов, я  решил сменить холодность на развязность, повис на поручнях обеими руками и наклонил голову вчитываясь в схему Метрополитена. Девушка заметила изменение в моем настроении и  попыталась улыбнуться. Но было слишком поздно что-либо менять. Приставать к женщине, не ответившей на домогательства с первого раза, я считал занятием низким, недостойным и неинтересным. Если сейчас так трудно, то что будет с ней к старости.