Из-за раздражения

Следователь закурил. В его кабинете сидел подозреваемый – скромный молодой человек лет двадцати пяти. Всем своим видом он показывал полное безразличие, и даже какую-то отстраненность ко всему происходящему. Пока он поудобней устраивался на стуле, следователь о чем-то усиленно думал.
– Итак, – через некоторое время начал следователь. Подозреваемый, что вы делали в ночь с двадцать второго по двадцать третье августа этого года?
– Со всеми подробностями?, – как бы нехотя спросил молодой человек.
– Желательно со всеми, – хмыкнул следователь.
– Да ничего особенного. Чаю попил, телевизор посмотрел. В общем, как обычно.
– Тоесть, вы хотите сказать, что все это время находились дома?
– Почему же? Как раз напротив, пошел прогуляться.
– Где и встретили потерпевшую?
– Скорей она меня, – впрочем, без сарказма, ответил молодой человек. Тут весь вопрос в философию упирается. Теория вероятности знаете ли…
– Ну, для теорий у нас особенно времени нет, вы лучше расскажите что произошло?, – спросил следователь.
– А чего произошло? Шел за ней следом. Она в парадную. У лифта догнал, выхватил нож, ударил в шею. Она упала, я добил.
– Так, на этом давайте остановимся, и подробней. Какой нож, как ударил, как добивал? Поподробнее-поподробнее.
– Нож как нож. Складной такой – бабочка. Ударил сзади, в шею. Потом еще несколько раз, когда она упала.
– Сколько раз и куда именно?
– Да я не считал! Некогда было. А куда? Куда придется.
– Она упала до или после первого удара?
– После первого. Схватилась за шею и упала.
– Что же у нас получается? Вы ударили в шею, она схватилась руками и упала?
– Да.
– Она как то сопротивлялась? Пыталась звать на помощь? Убежать?
– Пыталась. Кричала она.
– И что кричала?
– А что кричат в подобных случаях?
– Что?
– Помогите!
– Прямо так и кричала – помогите?
– Да, прямо так и кричала.
– И никто не слышал?
– Может и слышали.
– Но двери никто не открыл?
– А разве у нас открывают двери, когда кричат помогите?
– Так, ладно. А с ножом что после сделали? С собой унесли или выбросили?
Молодой человек призадумался.
– Взял с собой, затем в урну выбросил. Кажется так. Я уже точно не помню.
– Так взяли или выбросили?
– А это что, важно?
– Да, важно.
– Взял и выбросил.
– Значит, на месте преступления ножа не оставляли?
– Нет конечно. Что я, дурак по вашему?
– Ладно. Расскажите, что послужило мотивом для ваших действий?
– Мотивом?
– Ну да. Грабеж, изнасилование. А может быть вы ее знали и отомстить за что-то хотели? Или вам заказали потерпевшую?
– Да я ее первый раз в жизни видел… и последний, – спокойно произнес молодой человек. Грабить не грабил, насиловать – боже упаси. А про заказ – полный бред, это вы вообще сморозили.
– Выбирайте выражения, – осек его следователь. Почему же насиловать – боже упаси? Семнадцать лет, красавица. В школе на конкурсе красоты первое место заняла.
– А мне то?, – пожал плечами молодой человек. Если красавица, то уже и насиловать?
– Ну положим и так…, – задумчиво произнес следователь. Это я для примера привел. А все-таки, может тогда напряжете память и потрудитесь объяснить, зачем вы убили Н**?
– Захотел и убил.
– Значит, встретили ее случайно. Раньше ни коем образом не виделись. Захотели убить и убили?
– Все так.
– Но зачем? Какую вы преследовали цель?
– Абсолютно никакой цели. Ну, вероятно из-за раздражения... или от скуки…
– Значит вас что-то раздражило в ней? Была не так одета, посмотрела косо, походка не такая?
– Пфф, – выдохнул молодой человек. Одета была вполне нормально, я бы даже сказал с иголочки. Смотреть она не могла, я же ее только со спины видел! Шла – как и все идут… Ничего особенного.
– И что же у нас получается? Шла себе шла, как и все идут. Вы ее догнали и убили. И все из-за вашего пресловутого раздражения?
– Все так.
– Ладно. А если бы это была не она. А скажем, маленький ребенок, или старушка какая-нибудь, тоже бы убили?
– Может и убил бы.
– Что значит может?
– То и значит. Теория вероятности знаете ли…
– Дьявол!, – следователь снова закурил. Так все дело в вашей теории вероятности?
– Нет, дело в раздражении.
– И на кого вы были раздражены?
– А я откуда знаю? Может на скуку, а может встал не с той ноги. И такое, знаете ли, бывает.
– Вот ведь! А девушка-то причем?! Зачем ее убивать то надо было?!
– Ни при чем, а из-за раздражения!
– Алкоголь употребляете? Наркотики?
– Нет. Стараюсь придерживаться здорового образа жизни. Не пью и не курю. Капля никотина лошадь убивает, не слышали разве? Вот и вам пора бросить, покуда не откинулись.
– Тоесть, в тот момент, вы находились в адекватном состоянии?
Следователь начал волноваться, но не показывал вида.
– Конечно в адекватном. Днем пообедал плотно. Сейчас припомню, что тогда съел… Картошечка с котлеткой была точно. Потом – салатик с помидорами и огурцами под майонезом. Курятинки ножку отведал. Затем, супчик грибной уговорил. Тортик съел бисквитный – пальчики оближешь. А на последок, – винца красного бокал, но только на здоровье. Короче, пообедал плотно. Не то что вы – следаки. Хлебом, да водой перебиваетесь. Впрочем, о чем это я. На рыло то небось себе берете, не краснеете. Сколько раз в месяц в конвертике-то приносят, а?
– Не ваше дело!, – встрепенулся следователь.
– Конечно не мое. Я хоть человек не богатый, но с принципами, знаете ли.
– Вижу я ваши принципы, – с металлическими нотками в голосе произнес следователь.
– Давайте не откланяться от темы, – деловито продолжил молодой человек. Пообедал я плотно, аж пузо трещало. Посидел немножко, чтобы отойти от трапезы. Ну, а после, пошел принять ванные процедуры. Понежится немного в теплой водичке. Ах, эти игривые шустрые струйки, ласкающие бренное тело. Проходящие каскадом удовольствия, и замечу, с должным напором!…
– Хватит!, – не вытерпел следователь, – мне совсем не интересно слушать что вы жрали и тем более, как вы мочились в этой своей ванной. Мне нужны конкретные факты! Зачем и почему?
– Так это же прелюдия, – пояснил молодой человек, – без хорошей прелюдии не будет и бурного романа. Когда я помылся, значит, то стал обтираться. В различных, так сказать, местах. Полотенце у меня большое, шершавое. В комнате, на батарее висит. И стою я голенький, – тру себя и тру, и тру себя и тру. А вода на пол – стекает, да стекает. Так, что целая лужа образовалась.
– Слушай!, – покраснел следователь с головы до ног. Ты этот цирк заканчивай! Отвечай, зачем убил девушку?
– Значит про телевизор не рассказывать?
– Про что?!
– Как я дома телевизор смотрел. Вам разве это не интересно? Там, знаете ли, познавательно-развлекательные передачи показывают. В мире животных, например. Или «Cпокойной ночи малыши», – очень интересная программа.
Следователь нахмурился. Он наклонился к столу, и взяв стакан, отхлебнул из него немного воды.
– По хорошему не хочешь?, – еле сдерживаясь, спросил следователь.
– Я же уже вкратце все изложил, – ответил молодой человек. Посмотрел телевизор, чаю выпил, пошел прогуляться.
– Где и встретил потерпевшую?
– А может и она меня. Теория вероятности знаете ли… Впрочем, какая теперь разница?
– Разница?! Мотив, черт тебя дери!
– Отвечаю в сто первый раз – раздражение!
– На кого?! Откуда взялось твое раздражение?! Где оно, к хрену лысому, это раздражение возникло, чтобы за просто так, человека убивать?!, – вскипел следователь. Да она же еще ребенком была! Семнадцать лет, мать твою!
– Там же где и у вас, – подметил молодой человек. Это я о раздражении. А на счет ребенка весьма спорно. Говорят, что девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков…
– С меня довольно!, – гаркнул следователь. Отвечай прямо! Зачем надо было убивать Н**?
– Я же сказал. Дело не в ней, а в раздражении. Она тут ни при чем. Система вероятности знаете ли…
– Нет. Ну ты баран!, – заорал следователь сжимая кулаки. Зарезал девчонку – красавицу, отличницу. Ты знаешь, она школу с золотой медалью окончила! А ты зарезал, и глазом не моргнул, за просто так!
– Сам баран, – спокойно ответил молодой человек. Тебе барану объяснил, а ты своим местом слушаешь. Ладно. Как барану еще раз повторю – вышел прогуляться, ночным свежим воздухом подышать. Было скучно, и раздражен был малость, сам не знаю отчего. Вижу идет девчонка. Я за ней. Догнал. Выхватил нож. Ударил. Еще раз повторять? Нет. Я пожалуй расскажу, как я чай пил – зеленый. Достаю я пакетик, значит, на веревочке, а там много-много дырочек  – ни капли мимо….
Следователь шлепнул кулаком по столу. Он вскочил со стула, и расстегнув верхнюю пуговицу, угрожающе приблизился к молодому человеку.
– Так ты был раздражен?!, – заревел на него следователь.
– Малость, – заметил молодой человек.
– Пошел за ней, догнал, выхватил нож!, – продолжал вопить следователь как угорелый.
– Быстро до тебя доходит, – съязвил молодой человек.
– И убил?!, – по лицу следователя побежал пот.
– И убил.
– Школьницу?!
– Школьницу.
– Красавицу?!
– Красавицу. Только бывшую.
– С золотой медалью?!
– Да. Окончила.
– А сам дома чай пил?!
– На веревочке.
– Сука!!!, – ярость следователя достигла апогеи.
Он схватил молодого человека и принялся душить его обеими руками. Парень попытался разорвать стальной зажим, сдавливающий шею мертвой хваткой. Но, силы были явно не равны и буквально через пару минут все было решено.
– Убил!, – сам себе ужаснулся следователь. Своими же руками…
Подойдя к столу, он залпом выпил стакан воды, и попытался успокоиться. На стуле, склонив голову и высунув язык, сидел труп молодого человека, с которого были сняты все показания.
– Туда тебе и дорога!
Следователь вышел в коридор, и тут же наткнулся на оперативного сотрудника.
– О, Саныч!, – поприветствовал его опер, – Чего такой запаренный?
– Работаем, – словно на автопилоте ответил следователь.
– А, это ты расследуешь дело Н**?
– Ну и?!
– Мы только что повязали тут одного. Точнее сам пришел, с повинной. Ты представляешь, мужику сорок лет – женат, двое детей, должность приличная в банке… И за девицей этой, сопливой, стал ухлестывать. А она ему – от ворот поворот. Не люблю тебя, люблю другого и все тут. Вот он ее по пьяни и пырнул ножичком, в подъезде. Ножичек-то у него складной – бабочка, всегда носил на всякий случай. Вот и доносился…
– Но как?, – опешил следователь.
– Да как? Очень просто, ревность. Сам говорит, не знаю, что на меня нашло. Сначала в его квартире с девчонкой энтой отдыхали. Хорошо так погудели. Правда нажрался он, как свинья. Потом пошел до дому ее провожать, потому что поздно уже было. Ну, а по дороге разругались они в пух и прах. Она все про какого-то ровесника своего талдычила. Теперь, мол, она и ровесник – любовь навеки, а он должен отвалить. В общем, мужик хотел с ней объясниться, а девчонка ни в какую. С тобой – старым извращенцем и алкоголиком, даже разговаривать не буду. Еще старым пердуном обозвала. Короче, послала его. А он – бухой в стельку, вспылил, ну и вышло, что вышло. Добивать вроде и не хотел, но, говорит, выбора не было. Уж слишком орала она. А на утро, когда на своей съемной хате очнулся, все и вспомнил. Хотел сразу идти с повинной, но побоялся. Месяц страдал, и наконец явился не запылился. Совесть видите ли замучила. Ну, и хрента с ним, нам одним «висяком» меньше. А, Саныч? Я тебе его скоро приведу, кстати. Поработаешь с ним, плотненько...
– Но ведь…
– А, ты про этого, который тоже сам пришел, – догадался опер. Гони взашей! Наши ребята сейчас по базе пробили. Идиот это местный. Собирает газетные вырезки, а потом приходит с «чистосердечными» – мол, это я убил – из-за раздражения. Его из соседних отделений уже пинком под зад пинают. А он все ходит. Вот и к нам набрел... Гони взашей придурка! Черт, и откуда они только берутся, психи эти?!
– Вот скажи Саныч, – продолжил опер, – это что за удовольствие такое, шляться по ментовкам и самому на себя наговаривать? В чем кайф-то, Саныч? Толи дело, как я – придешь домой, встанешь с женой принять душ – под игривые струйки. Хряпнул пол-литра, и на боковую. Вот это кайф! А с этим, странно мне. И чего мужику не хватает? На учете не состоит. Вроде как нормальный, а на деле получается, что и псих... Эх! Была бы моя воля, всех бы их перестрелял. Только работать мешают, суки!
– Из-за раздражения, – как бы в пространство бросил следователь.
– Чего?, – не понял удивленный опер.
Следователь ничего не ответил. Он развернулся спиной, и заскочив в свой кабинет, что есть силы хлопнул дверью. С потолка, на чертыхающегося опера полетел мусор...
– Лечится надо, – раздраженно крикнул опер, и отряхнувшись, решительными шагами удалился по коридору.
– Одним «висяком» меньше, – произнес за дверью следователь и дико загоготал.