Незнакомая Земля
Галантные кавалеры, будущие заботливые мужья, спрятанные по надорванным конвертам, затаились по выдуманным городам, на контурных картах неразгаданных пространств. Она всегда пребывала в состоянии скорого замужества. Однажды ее руки добивался молодцеватый офицер, со скупой грустинкой в глазах и якорем на плече. Позднее это был квадратный бандит, вырубленный отбойным молотком из стен рабочих окраин. А недавно даже несмышленый, ослабевший без заботы и ласки, вчерашний студент, отмеченный тяжелой печатью непризнанной гениальности. Подруги удивлялись, завидуя про себя неприхотливости и широте ее вкуса. Женихи озаряли силой распахнутых душ восхождение к мечте, мозолистые ладони стальной хваткой держали мир в кулаке. И всех ожидал отказ. Они обреченно сыпались в пропасть месяцев и лет, скрывали сдержанные лица за перевалами новых легенд. Андрей, Сережка, Олег Николаевич и даже Зураб – пестрая армия надежных парней, колесившие по земле фантомы, проклятые и неприкаянные. Их трогательные и пугающе одинаковые письма пробивались сквозь дожди и метели со всех уголков постсоветского Вавилона.
Покажи хотя бы одного, - не унимались подруги. Она загадочно улыбалась, обещая предъявить только самого достойного. Ее никогда не видели в обществе спутника, местный гегемон Василий, к неудовольствию подруг, иногда заходивший на огонек, в расчет не брался. Однажды он приковылял к ней, выжженный изнутри похмельем, трясущийся и жалкий, с твердой целью заполучить бутылку, припасенную в холодильнике. Это была последняя станция его многочасовых странствий, последний всхлип измученного организма, надежды и силы умирали вместе с ним, с каждым шагом. Радушная хозяйка, прочитав ему четверостишие Блока, закрыла книгу и взяла гитару. Она стремилась взбодрить гостя, спев романс собственного сочинения. Синяк под глазом не проходил почти неделю, но она не винила Василия:
- Он такой одинокий, его никто не любит.
Подруги нервно размешивали сахар в разнокалиберных чашках:
- У тебя такие ухажеры, а ты пускаешь этого…
После майских праздников ее заметили в компании усатого здоровяка, волочившего к автобусной остановке две беременные ширпотребом клетчатые китайские сумки. Она возмущенно отмахнулась:
- Что вы, это челночник, я просто пустила его переночевать, на вокзале могли ограбить, он подарил мне кофточку.
- Как же, - качали головами старушки на лавочке, - такого ограбишь…
Раз или два в неделю она спешила к рубиновому свету литеры «М» и метро уносило ее своим течением. Кочевала из состава в состав, вглядывалась в лица мужчин, словно пытаясь пробиться сквозь камень сморщенных лбов и прочитать тайный ход чужих мыслей. Доезжала до конечной остановки, на Юго-западной или Сходненской, выкуривала сигарету у входа, в окружении цветочных лотков, покупала себе букетик и бросала в почтовый ящик пачку писем. На конвертах круглились буквы ее собственного адреса, а обратным был весь мир. Через пару дней она достанет их из почтового ящика, распечатает и позвонит подругам. Она родилась безнадежно некрасивой, оставаясь единственной, кто этого не знал. Никто и никогда не ухаживал за ней, не обернулся на звук ее шагов. Женщина спешила назад, в грохочущее жерло метрополитена, над головой, за бетонным пленом крутилась незнакомая яркая Москва, незнакомая Земля, а в конце тоннеля, за вечерней давкой, струилось по стеклу одиночество кухни…
Свидетельство о публикации №204102300036
Марина Египетская 02.04.2013 14:19 Заявить о нарушении