Хакер inside

Un
***
Утро бесцеремонно вторгается в город. Бесцветное небо над останкинской иглой медленно, но верно разгорается рдяным рассветом. Перья  сизых облаков истаивают, не выдерживая напора могучих световых потоков. Красиво, но… Идиллическую картину изрядно портят грязно-бордовые пятна неуклюжих рекламных дирижаблей. Время от времени подвешенные к ним гигантские экраны  являют пешеходам рассказ в картинках о преимуществах очередного робота-уборщика. Тем заспанным горожанам,  которые в такую рань торопятся к местам службы явно не по карману робототехника. Интересно, понимают ли это рекламодатели?
Новый день. Впервые за много дней я замечаю его приход. Смотрю вниз. Снег, снег и еще раз снег. Однако наступила зима. Незаметно так подкралась, в тихую. Жуть. Вот что значит - два месяца не выходить из квартиры. Усталые глаза не выдерживают жестокого блеска алебастрового одеяла, в которое укуталась Москва. Лучше глотнуть кофе, съесть чего-нибудь и опять усесться за компьютер. Или все-таки попытаться помыть посуду? Нет, чашки с блюдцами подож¬дут. Ведь стоят себе немытые уже неделю? И ничего.
Вперед, к машине!

***
Путь компьютерных игр от их появления и до наших дней ничем не отличается от прогресса любого другого изобретения. Когда-то это была узкая, в полшага, тропинка, протоптанная неумелыми ногами энтузиастов в буйно растущих дебрях ассемблера. Теперь это широкая мультиязыковая магистраль, по которой в разных направлениях шныряет огромное количество разноцветных блоков программного кода. Игроки восьмидесятых или девяностых при виде того, что являет собой сегодня индустрия компьютерных развлечений, незамедлительно впали бы в кому. Да, прогресс налицо. Кажется, что стремиться больше не к чему. Фотореалистичное изображение, объемный звук, динамика… У рядовых геймеров разбегаются глаза от бесконечных однообразных поделок, профессионалы пожимают плечами и продолжают рубиться в доисторический текстовый Adom. Тем не менее, будущее у компьютерных игр есть, и оно приближается с пугающей скоростью. Имя ему - NVD1800r. Дубликатор. Потенциально это изобретение может в миг похоронить все существующие игры и открыть новую, единственную. Дубликатор копирует человека, создает его цифровой дубль, и пересылает в искусственную среду. В виртуальный мир, настоящий, а не в ту дешевую пародию, которую предлагают производители очков и шлемов “якобы-виртуальности”.
Я шел к дубликатору не один месяц. Возводил защитные бастионы, искал бреши в панцире серверов, рылся в сотнях эдвайзори, писал атакующие тулзы, выторговывал новейшие приватные эксплоиты. Тысячи строк кода, связи, деньги, мастерство и знания – все пошло в ход. Все ради трехсот “метров” подробного описания технологии. Сегодня я заполучу их.
Цепные псы-эксплоиты проворно прогрызают огромную, в мой рост, дыру в защите серверов NVidia. Мой путь устилает красная ковровая дорожка - вовнутрь я вхожу как root, Царь и Бог Системы. Но абсолютные права лишь небольшое подспорье в деле собственно взлома. Возвожу туннель к дата-банку. И… упираюсь лбом в металлическую стену Базы Версий. Я подозревал, что встречу внутри что-то подобное, именно подобное – серийную коммерческую разработку, пусть суперсекьюрную, но серийную! Проклятье! Никогда не сталкивался с таким типом CVS. Очевидно, внутренний софт компании. Можно попробовать применить какую-нибудь injection-атаку. Можно, но внутренний голос подсказывает, что известные методы тут не пройдут, а придумывать что-то экзотическое мне лень.  Ладно, придется идти на риск – стартует брутфорсер. Закрываю глаза, отдаю себя в цепкие лапы сна. Я знаю, что рано или поздно буду разбужен сообщением о найденном пароле или полном провале.
Пронзительный писк раскаленными клещами выхватывает сознание из бездны сновидений. Пасс обнаружен. Ха! Такой примитивный. Вот он мой файлик. Лежит себе, бездействует. Ничего, дружок, сейчас ты пойдешь со мной, и мы узнаем, что ты за фрукт. Распределяю копирование между двадцатью заранее «зомбированными» машинами с хорошим каналом, а затем собираю архив на одной. Через филиппинский шелл под именем сотрудника НВидии снова забираюсь в нутро CVS-базы и тщательно затираю следы. Bingo!
Мы добиваемся своего. Всегда.
Рассматриваю добычу. К моему огорчению, внутри не оказывается ни единой строчки готового кода. Черт! В матрикс-программировании я не силен. Точнее, в этой области я просто ламер. Как ни обидно, но придется делиться.

***
Майонезный Червячок – человек высшей степени странности. На вид обычный мужичонка – рано наметившаяся лысина, пивное брюшко, немного потертые джинсы и клетчатая рубашка. Миллионы таких  трудятся на промышленных предприятиях в окрестностях Московского Сектора. Червячок тоже трудится. Пять дней в неделю с девяти до девятнадцати. До нуля часов червячок спит, а потом включает машину. Реальность для него больше не существует. Он становится потоком электрических импульсов, повелителем сетей, грозой коммерческих серверов, а также добрым помощником и наставником молодняка. А еще он – матричный программер от Бога. Именно ему я отправляю заветный архив с описанием дубликатора. Два дня Червяк отмалчивается, потом спрашивает:
- На себе испытывать будешь? А, Sintez?
- Да! – без промедления отвечаю я. Другого ответа быть не может.
В консоли мигает ухмыляющаяся рожица. Конечно, у меня есть еще вопросы. Но спрашивать о том, как ему удалось разработать матрицу прибора, глупо, а Червяк не любил глупых вопросов.
- Тогда завтра, там, где обычно, - бросает Червяк и разрывает коннект.
- Завтра, - зачем-то повторяю я вслух.
Утром втискиваюсь в плотно набитый вагон монорельсовый системы. Нагло растолкав локтями полусонных рабочих, направляющихся к местам службы, усаживаюсь у окна. Резкие движения стилуса тормошат наладонник – истомленное зрение с трудом концентрируется на  свежевыкаченном с сервера Машкова романе. Старенькая книжонка, а что еще может валяться на легализовавшемся сайте. Еще бы не дремота ослабила крепкую хватку…
Мой путь лежит за Периметр, в сторону Тульского Сектора. Временами впадая в полусон, я медленно, но верно приближаюсь к своей цели  - к станции «2МСЗ».
Тяготы поездки не в состоянии перекрыть восторг, который я испытываю, когда поезд проносится мимо заводского полигона. Сквозь метель видно, как из разинутых пастей ангаров медленно выступают механоиды. Бурые бронированные гиганты. Воплощения ярости, но не безрассудной, а обдуманной и степенной, погружающей врага в бездонную пучину страха. Лязг металлических суставов вплетается в свирепый рык взметающего мириады снежинок ветра.  Стальные ступни боевых машин вспарывают снежную корку, выворачивают сероватые глыбы подзолистой московской почвы. В первый и последний раз. Покачивая пустыми ракетницами, роботы совершают тестовый проход, чтобы потом погрузиться в самолеты и отбыть на передовую испано-французской войны.
“Московский Мехостроительный Завод”, - вещает приятный женский голос, - “Следующая станция “Платформа Львовская”. Вываливаюсь из жарко натопленного вагона на мерзлый перрон. Жгучий холод сразу впивается в щеки и лицо. Ненавижу! А еще бежать до главного входа…
В ярко освященном пропускном зале меня встречает Червячок, старший инженер одного из бесчисленных подразделений завода. На его щекастом лице, укомплектованном блестящими свиными глазками и огромным мясистым носом, сияет самодовольная улыбка. Лапища Червя сжимает мою руку – останутся синяки. Чудовищная сила чудом сочетается в нем с недюжинным умом. Не говоря ни слова, он протягивает мне крошечную, не больше спичечной, коробочку. Я знаю - черный пластик скрывает flash-модуль c исходным кодом матрицы.
- Коннекторы и шлейфы сам найдешь, - кричит Червяк, стараясь заглушить шум никогда не спящего производства, - и логи мне потом вышлешь.
- Спасибо, мастер, - полушутливо благодарю строго по Кодексу – как младший старшего.
Толстые губы Червячка растягиваются до самых ушей, обнажается ряд белоснежных акульих зубов. Поворачиваюсь и спешу к выходу – составы в Центр уходят строго по расписанию.
- Логи не забудь, - ревет мне в след электронщик.
- Не забуду, мастер.
Теперь к Sad Smile’у за дизайн-файлом. Надеюсь, безумный художник создаст для первого теста нечто особенное…

***
Провода опутывают стол – штук пятнадцать, не меньше, они соединяют меня, мою дома¬шнюю машину и плату, сконструированную программой Червяка. Соединяют в единое целое. Палец будоражит воздух в нескольких миллиметрах от поверхности кнопки Power. Решиться трудно, очень трудно. Разработка новая, неопробованная – мало ли что валяется на далеких серверах NVidia. Но любопытство рано или поздно сломит страх. Я это знаю. Любопытство - наша слабость. Нас интересует все недоступное. Все, что намеренно скрыто. Любопытство – наше преступление. Я привык закрывать дверь на десяток замков и запоров, в ящике стола всегда лежит свечка для немедленного уничтожения компактов, машина укомплектована мощным беспоребойником… Иногда, я спрашиваю себя: “А стоит ли овчинка выделки?” Не знаю. Действительно не знаю. Мне просто интересно. Я живу информацией, поглощаю ее, заряжаюсь от нее. Мыслить – вот цель моей жизни. Понимать – вот моя мечта.
Отсчитываю про себя секунды. Шесть, пять, четыре… резким нажатием даю сигнал к старту. На стене, прямо передо мной, вспыхивает белый квадрат. Экран.
Полупрозрачный бок модингового системника вспыхивает яркой картинкой. В красочной каше выделяется человеческий глаз и кибернетический дракон под ним. Стальное тело змея изогнулось, истыканная проводами голова выпятилась. Кажется, что дракон вот-вот полыхнет в широко распахнутое око неоновым пламенем.  По монитору бе¬гут знакомые строчки, изображение довольного пингвина в валенках и буденовке со звездой, потом комната озаряется огненными всполохами. Пламя недолго властвует на стене, его безжалостно уничтожают накатившие волны. Изображение превращается в реальность. Я растворяюсь в белой пене прибоя. Становлюсь ее частью. Плыву час, другой. Неожиданно меня выбрасывает из молочной массы. Тьма.
Тысячу лет я бегу по широким чернокаменным коридорам ночи. Моя нога дробит черепа, человеческие и такие, что и черепами назвать нельзя – вытянутые дырчатые болванки, оснащенные острыми гребнями. В непроницаемой темноте надо мной с шумом пролетают гигантские крылатые демоны. Во мраке я сражаюсь с ними, как загнанная в угол крыса дерется с нетопырем-вампиром…
Боль, кажется, вот-вот расколет череп и вырвется на свободу. Молотом она стучит в виски, отдает в затылок. Внезапно начинает стрелять в правом ухе. А еще это мерзкое ощущение во рту. Чувствую, сейчас начнет тошнить. Сенсоры с треском отрываются от кожи. На лбу остаются красноватые кругляши. Провод вырывается из разъема дубликатора и летит куда-то под стол. Бегу обниматься с белым другом. Как же все это отвратительно!
Зрение отказывается подчиняться мозгу. Изображение расползается на несколько рваных кусков. Какого черта?
Я уже не помню, как оказался  на улице…
Стою под блистающей вывеской “Phantasmagoria. Night Club”.  Холодный ветер настойчиво лезет под куртку, мороз продирает до костей. Надо идти внутрь. На контроле бритоголовый охранник. Двухметровый детина с лицом гориллы.
- Покажи что в карманах! – без тени вежливости говорит он.
Телефон, флешка, кредитка…
- Теперь документы давай, - продолжает обезьян.
Протягиваю тонкий пластиковый брусок – идентификационную карту. Лысый небрежно втыкает ее в разъем замызганного КПК. Проверяет мои данные. Как же долго… Голова опять начинает кружиться в безумном танце. Прислоняюсь к индиговой светящейся изнутри стене. Глаза сами собой смежаются.
Неожиданно мозг пронзает игла. Морщусь. Вместе с болью в сознание врывается имя.
- Платонов Анатолий – Еле шевелю пересохшими губами.
- Что? От Анатолия? А чего сразу не сказал? – Охранник обрушивается градом вопросов. А потом грубость в миг пропадает, словно и не было, – Проходите, пожалуйста!
И кто же такой этот Анатолий Платонов? Мысль не отпускает, пока я протискиваюсь в зал, наполненный правильным техно. Что-то здесь не так. Люди двигаются очень странно – то резкими толчками, потом слишком плавно, как в густом тумане, в невесомости. Это едва заметно, но довольно не естественно. Мои движения становятся такими же. Медленно я прохожу к свободному месту у барной стойки, а падаю на красную кожу стула очень резко. А еще этот шум в голове.
- Что пить будете? – Молодой бармен расплывается в улыбке. Тонкие черточки усов взмывают вверх. Все его существо выражает услужливость.
Люблю людей-барменов. Особенно, таких как этот - классических барменов, столь непохожих на железяк, обслуживающих посетителей в дешевых забегаловках вроде “MacDonald’s”-а или итальянского “Сбарро”. Конечно, люди не в состоянии смешать компоненты коктейля в точно указанных в рецептуре пропорциях. Но не в это ли прелесть?
- Пиво… - тяну я, осматривая ярлычки над кранами, - Gцsser.
Естественно, Gцsser! Припадаю к сосуду волшебной влаги. Блаженство. Бармен улыбается, нежно полируя белоснежным полотенцем длинноногий бокал для “маргариты”. Голографические официанты из пафосных hitech-ресторанов ему в подметки не годятся! Кружка с густым звуком опускается на чуть пружинящую поверхность стойки.
- Повтори!
Кто-то шепчет, нежно касаясь губами моего уха: “Вчера все было на “ура”. Резко оборачиваюсь. Да, определенно эта миловидная блондиночка обладает некоторыми достоинствами. Достойными такими достоинствами, плотно обтянутыми черным топом с  сияющим логотипом “Phrack”-а. Челюсть медленно отвисает. Девушка мне нравиться, но, черт побери, какое такое “вчера”? Вчера я драил кухню, изредка бегая в аппаратную – посмотреть, как собирается матрица “дубликатора”… Пораженная моим непонимающе глупым видом, подруга хакера видимо решает, что сегодня я перебрал и “на ура” уже не получиться.  Призраком она растворяется в безумной фантасмагории танцующих тел.
Внезапно я понимаю, что произошло. Я в нем. В “дубле”!
Понимание приходит слишком поздно. Взгляд плывет. Кажется,  что воздух клуба раскалился от неощутимого жара. Люди на танцполе окончательно сливаются в пеструю массу, радужную амебу, лениво выбрасывающую в стороны жадные ложноножки. Головокружение усиливается. Я уже не контролирую собственное тело – сползаю со стула и с грохотом падаю в выплевывающую пиксели темень под стойкой.

***
- Иван Сергеич, мы теряем время. Этот хакер давно окочурился.
- А ты пни его посильнее!
Боль сгибает меня. Лечу куда-то в пылевые пласты, под стол. С треском рвутся опутывающие голову провода, грохочет опрокинутый юпиэс. Как же больно. Они знают куда бить. Твари-и-и!
Надо мной нависает усыпанное оспинами лицо. Блондинистый начинающий мент. Один из тысяч. Этому, правда, повезло – попал в легендарное управление “P”, в охотники за хакерами. По виду и не скажешь, что этот малый способен пройти жуткое тестирование на профпригодность. Хотя… наверное, взяли в качестве безмозглой ударной силы…
- Ого, зашевелился… - гремит рябой.
- После твоего удара труп зашевелиться! Переломал парню все кости.
Поднимаю голову. Прямо передо мной сидит человек, один из тех про кого говорят, что форма им идет. Темные волосы, подернутые ряской седины, зачесаны назад. Глубокие ярко-синие глаза сияют на словно высеченном из скальной породы лице. Но коду на погонам определяю – майор Службы Внутренней Безопасности Московского Сектора, Управление “Р”. Майор лезет за пазуху. Перед глазами проносится “корочка”. Зачем? Мне без того все ясно!
- Зачитай ему, - бросает майор рябому лейтенанту.
- Итак, Смолин Павел Алексеевич 1984 года рождения, вам инкриминируется нарушение следующих статей уголовного кодекса Объединенных Секторов Евразии, - усмехаясь, лейтенант перечисляет мои грехи. Ровно семь. Так символично. - Сейчас ты пройдешь с нами. Не дергаясь. Уяснил?