Чёрные неостывшие угли

                Ольга Фёдорова

                Чёрные неостывшие угли

    Странно и забавно. Трезвость и расчёт. А кругом – огромные пьяные бородатые мужики. Удолбанные.
    Они думают, это их победа. Они думают, они могут мне приказать.
    Пусть думают. Жалкие трусы.
    Я контролирую ситуацию. Я трезва. Во мне не осталось никаких чувств. Ни страха, ни жалости. Я не дрогну.
    Я ничего не чувствую. Мне всё равно.
    - Зачем? Зачем, ведь вы погибнете вместе с нами?
    А мне не страшно. Разве можно испытывать страх, если ты всё рассчитала? И трезва? И в тонкой руке подруги, такой хрупкой, что, кажется, вот-вот переломится – пистолет. А в другой – провода.
    - Посмотрите, здесь же дети…. Ведь у вас тоже есть. Вы ведь тоже умрёте – что же с ними будет?
    Бесполезно. Не действует. Уже давно во мне нет никаких чувств. Всё выгорело вместе со слезами. В тот день.
    Они подожгли дом. Просто так. У дочки полковника был день рождения. Хорош подарок….
    Там была вся моя семья. Не давали подойти, стреляли. Не пустили меня, а я билась, кричала…. Всё сгорело. С тех пор во мне не осталось никаких чувств.
    Струны нервов молчат, как провода в руке. Я не дрогну. Я не поддамся эмоциям, как эти бородатые уроды. Сразу напились на радостях. Сами не понимают, что делают.
    Мне проще. Мне всё равно, что будет. Нечего терять, ведь меня давно уже нет.
    Они искали тех, кто безропотно пойдёт за ними. Покорных, легко внушаемых. Моё преимущество в том, что я – не такая. Я видела нормальную цивилизованную жизнь. Пусть думают, что это покорность и полное признание их власти.
    Но мои глаза горят, как чёрные неостывшие угли. Им никогда не погаснуть.
    «Месть – это блюдо, которое подают холодным». Это всё, что мне осталось. Это цель, и она близка. Во мне ничего не осталось, даже злобы. Я – камень.
    Бедняга полковник не знал, что будет завтра…. Никто не знал. Знала только я.
    Никогда не знаешь, чем отзовётся твой вчерашний выстрел.
    Часть шоу. Законы шоу.
    Я пришла, чтобы оставить после себя развалины. И этих грязных бородатых мужиков с автоматами, кайфующих от собственной крутизны, оставить в них.
    И после меня остались эти чёрные горящие глаза….
    Да, войти в самолёт было необычайно легко. Мне уже случалось летать.
    Я не боялась.
    Вокруг переговаривались, листали журналы, девушка с тележкой вежливо предлагала сок….
    Только я знала, что будет через несколько минут. И всё в моей власти. Они и не подозревали об этом. Знала только я….
    Ничего не осталось внутри. Я никогда не видела мира…. Всегда слышала выстрелы. Здесь всё иначе.
    Они думают, что войны нет. Ошибаетесь – она просто спит. Она здесь, и никто не знает, когда и где она проснётся.
    Ведь те чёрные горячие угли глаз из телевизора – это не сон. Остановившиеся, но живые. Это я.
    Их не убить. Я бессмертна. Никто не знает, где и когда я воскресну вновь.
    Тут гудение слабее. Всё сверкает, можно включить воду. Я одна, я словно отгородилась от мира.
    Здесь комфортно. Никто не помешает. Я сделаю всё, как надо.
    Мы тоже никому не делали зла, пока не пришёл полковник. Просто мой дом случайно попался на пути.
    Вот и эти люди – тоже случайно. Что поделать, никто не выбирал – так получилось.
    Разрываясь на части, посреди огня я знаю, что воскресну, как только искра упадёт на землю.
    Из пепла я возрождаюсь вновь.
    Не надо было отдавать в их руки кнопку…. То был мой единственный просчёт.
    Никому не позволю самоутверждаться за свой счёт. Просто страшилкой я не буду.
    Хотя, испытывай я хоть что-нибудь, сама бы разорвалась на куски, сообразив, что мы делаем. Детишки так плакали, а потом, внезапно повзрослев, поняли, как надо себя вести. Просто смотреть в глаза и молчать. Дрожа, но гордо. Они не боялись. Я видела это, разрываясь на куски.
    Ты хотел убить меня, полковник? Ты уже давно сделал это, когда спалил мой дом. С тех пор я мертва. Но я бессмертна. Однажды я приду за тобой.
    Я знала этот город, знала, где обычно бывает много народа. Надо только попасть внутрь.
    Так получилось – меня всё равно бы не впустили. Но я была запрограммирована на гибель. Не кем-то, нет. Просто погибает тот, кто не чувствует опасности.
    Милый, милый дом…. Как жить дальше, а, полковник?
    Смешно – отец посадил меня в машину и сказал, что мы едем в рай. Ведь он не желает мне зла, он сказал, что это даже счастье. Он хотел, чтобы мне было хорошо. Да и я не верила, что меня когда-нибудь может не быть. Даже когда рвалась на куски. Я верила, что там был полковник. Но ему опять удалось ускользнуть.
    Но я снова воскресла. Я снова здесь. Однажды я найду тебя, полковник. Ты от скуки спалил мой дом, и теперь не знаешь, где я появлюсь в следующий раз. А я рядом, я слежу за тобой. Я бессмертна.
    Ты всё поймёшь, едва увидишь мои чёрные горящие глаза. Я – война.
    Когда-то этой войной был ты. Но теперь всё иначе.
    Теперь я – твоя война. Вечная война….

                24.10.04