Здравствуй, Петр!

Под моими ногами вот уже минут 5 кряду проносится однотонный коллаж: мокрый асфальт, отражающий тусклый свет окраинных фонарей, покрытый сотнями желтых пятен опавших березовых листьев… Одна береза сегодня была раздета, и одна она, нагая, страдальчески склонялась над  сорванной с нее одеждой. А мне было все равно. Я привыкла к этому. Я знала, что через какие-то полчаса я открою дверь небольшой хмурой квартиры, там меня встретит разозленный моим опозданием Петя, который, чтобы не выливать свою злость в ссору, резкими движениями рук сорвет с меня платье и выльет эту злость в любовь… Он будет самозабвенно отдаваться своей страсти, и я тоже, наверное, забуду обо всем – но не больше чем на час… Ведь через час он, нежно обняв меня за плечи и спросив вначале, не мерзну ли я лежать на полу, будто ненароком поинтересуется, почему я вновь опоздала домой… И сегодня я не буду знать, что ответить. Сказать, что была в библиотеке? Он мягко улыбнется, поцелует мой нос и предложит поужинать. Но я не хочу врать. Я не была сегодня в библиотеке. Я зачиталась в метро… Да, в это сложно поверить и мне, и ему, но это так. И я бы с удовольствием сказала бы это ему, если бы могла смотреть ему в глаза, а я не могу – я ушла сегодня из университета еще в полдень, и была с другим… Этот другой, этот странный мужчина делает странной и меня… Я меняюсь, и мои изменения вот-вот да и раскроются настежь перед тем, кто мне и вправду дорог, с кем мне спокойно и хорошо… Петя, мой Петя, куда же уносят меня эти измены? Почему я не могу больше быть твоей прежней, милой и верной Анютой, почему  я теперь Анна – скрытная, печальная и уже почти не твоя…
Но вот и подъезд, и лестница, а дверь… Замок, ключи, прихожая. И он не выходит, лишь теплится на кухне свет. Я стянула сапоги, и, не снимая верхней одежды, зашла и увидела его, сидящего за столом. Он подошел, медленно снял с меня пальто, бросил его на диван, достал из духовки запеченный картофель, переложил на тарелку, налил бокал красного сухого африканского вина, поставил на стол и сказал :
- Кушай. Ты, наверное, проголодалась.
Я упала на стул.
- Ах, Петр, Петр… Что же творится?..
Он промолчал, включил радио и, уже собравшись выходить, сказал:
- Давай сегодня ляжем спать пораньше. Мы оба очень устали.  Я буду в спальне. Приходи.
Я жадно ела и думала, что как-то все сегодня вечером коротко, будто перерублено на много частей, и при этом так знакомо… Я выпила кофе, выкурила пару сигарет и, вспоминая Джима Джармуша, пошла спать, надеясь на то, что наконец-то ночью меня посетит столь привлекательно описанный им бесконечный ряд ярких снов… Я разделась и уснула пустым темным сном рядом с моим дорогим человеком.
Петя разбудил меня в четыре часа утра нежными поцелуями. Я улыбнулась и, увлеченная ласками, бросила свое тело и свои мысли в его теплые объятия. Он долго наслаждался трепетанием моих рук, дрожью груди и живота, будто ждал, что я сама наброшусь на него. Но для меня это была будто игра, причем последний и решающий матч, и в конце концов он не смог не прижать мое жарко дышащее тело к своему, не смог не обрушиться на меня своей крепкой мускулистой тяжестью… Нам удалось уснуть только через пару часов, моя голова была на его руке…
На следующее утро он ушел еще до моего пробуждения. Я курила на кухне в ожидании кипятка и улыбалась. Вот он, такой знакомый переломный момент… Он трагично ушел, ни сказав ни слова, решил, что не может быть со мною, исчезающей и безответственной. Через пару недель он позвонит мне и позовет выпить, через месяц вновь переедет ко мне… Все это время я буду скучать и страдать и другие мужчины не будут меня влечь к себе, а он, убежав вначале, будет все больше  и больше склоняться к тому, что ему все равно, какая я, лишь бы быть со мной. Возможно, Петя окажется милей других, и я никогда не скажу ему прощальных слов, отдав ему свою жизнь, а возможно, все будет так же, как было с остальными. Это, пожалуй, единственное, чего я не знаю в наших отношениях… Это станет известно позже. А сейчас можно пойти почитать что-нибудь из Сартра, или пройтись по центру, наслаждаясь одиночеством и немноголюдными улицами, или просто сесть перед зеркалом и, пока есть время, отрепетировать наиболее удачное исполнение столь важной фразы нашей следующей встречи: «Здравствуй, Петр!»