осеннее неотправленные письма

Когда приехала мама, я сидела в ванной уже второй час, рассматривая сквозь приоткрытую дверь коридор, ведущий в комнату. И уехала она всего через шесть минут, а мне показалось, что, скажи я больше пяти слов, разревусь. Не с кем разговаривать…
Не смогла написать тебе письмо… мне очень хотелось выслать всего одну запятую, но на такое сообщение ты мог вообще не ответить, правда? И это было бы очень грустно. Когда мне будет очень грустно, я буду высылать тебе запятые, ладно?
Если бы я окаменела в ванной прямо сейчас, то чему бы это был памятник? Недоумению? Ожиданию? Ни в одном языке мира нет столько запятых… это просто осень торопится.


Чтобы быть честной, я прилежно вспоминаю свою первую любовь. Время – ровно десять лет назад… значит, время с каких пор я неравнодушна– ровно десять лет. Наверно, с тех пор приходят все мои мечты, вздумав материализоваться. Ведь ты пришел? Метрополитен не заметил, что я взрываюсь: им неинтересно. Чувства иногда так разумно остаются частным делом… Ночь – время прозы. Все, что я вспоминаю, вписывается в известные фабулы…


Кажется, сидела на бортике теплой ванны, болтала рукой в воде и говорила обо всем подряд… Как я однажды в гостях съела на обед половину арбуза, весившего девять килограмм, а ведь до этого вместе мы ели только пуды соли. Как я гадала-думала, что сделать первое: остолбенеть, заулыбаться, обнять за талию, приведи случай встретиться с рыцарем на белом носороге… это носков у меня мало, особенно парных, а воспоминаний много. Особенно таких, когда я от трепета превращалась в фею, беспокойно размахивающую ресницами, как крыльями, чтобы увидеть все… Сидела в ванной уже второй час, рассматривая сквозь приоткрытую дверь коридор, ведущий в комнату, запертую на ключ.

Лето уходило, оборачиваясь поминутно, чтобы помахать белой ладошкой, как первоклассница, которых наутро было больше, чем цветов. Помнишь, ты купил мне букет и выбросил, когда он завял? А я не помню. Воспоминания, как жук в янтаре: рассматривай, сколько хочешь, но попробуй прикоснись!
Лето уходило, словно его не держали. А ведь я звала его разными голосами, пока не потеряла из виду. Зато теперь бесконечное эхо повторяет мне: «лето, лето, лето…» и я верю, что именно лето. А теперь я ухожу и не беру с собой почти ничего, чтобы никакое другое место не напоминало мне дом, куда я так хочу вернуться. Не возвращаются только с расстрела, но почему-то мне иногда кажется, что…

Сент-04.