2, 5 по Цельсию

Karma police, arrest this man…
…
Karma police, arrest this girl…
( Radiohead «Karma police» ).

Авария была по-настоящему ужасна.
Столкнувшиеся в лобовую «Opel omega B» и купе «Honda civik» образовывали уродливую кучу металлолома на одном из самых оживленных проспектов города. Два автомобиля от разных производителей выглядели неким немецко-японским гибридом, этаким автомобильным Франкенштейном.
Предварительно обработав антипожарной пеной, патологоанатомы из МЧС с помощью металлорезов расчленяли это авточудовище. Прохожие останавливались по обоим краям проезжей части. Сомкнуться в одно плотное кольцо им мешали широкий проспект и автомобильное братство, объезжающее место аварии. По человеческому обыкновению люди подталкивали друг друга, недовольно ворчали и комментировали происходящее. 
Двое копов разговаривали с  пожилой женщиной. Она им что-то объясняла, пытаясь жестикулировать руками-сумками-с-тарой. Визг металлорезов смолк, и женщина, близоруко щурясь, начала смотреть, как спасатели, извлекают из автомобиля «Opel» водителя. Туда же смотрели и копы.
Несколько рук бережно уложили на асфальт то, что недавно было кем-то. Безликое  тело-ватная-кукла было тут же упаковано в продолговатый желтый мешок. Человеческая масса встрепенулась в одном порыве, почувствовав смерть сородича: кто-то до боли прикусил губу, кто-то закрыл глаза и отвернулся, а кто-то пошел прочь.
Один из эмчээсовцев заглянул вглубь салона «Honda», тут же отступил, зашел за машину «скорой помощи» и опорожнил содержимое своего желудка. Его коллеги извлекли из автомобиля совсем молодую девушку с короткими розовыми волосами в пятнистой оранжево-красной куртке и бежевых, заляпанных кровью джинсах. Медики оживились и суетливо забегали вокруг носилок. «Жива…» - облегченно выдохнула толпа и снова вздохнула, заметив, что эмчээсовцы извлекают водителя. Тело парня в серой куртке и голубых джинсах осторожно поместили на носилки. Мужчина в расстегнутой черной парке, из-под которой виднелся белый халат, натянул на окровавленное лицо водителя кислородную маску.
Меня зовут Борза. Я родился поздним вечером. То, что я услышал, было раскатами майского грома, дребезжанием оконного стекла, шумом дождя, людскими голосами и моим собственным плачем. То, что я увидел, было ярким светом, больничной мебелью и тоненькими ручейкам воды, стекающими по подоконнику в металлический тазик. Меня вручили в руки какой-то женщине. Ее объятия были нежны, согревали мое тело, наполняли сознание покоем и умиротворением. Я понял, что это и есть моя мама. Кто-то из присутствующих в палате сказал ей: «Он очень на вас похож». Я поверил на слово и уже собирался уснуть, окруженный лаской и заботой, как меня бесцеремонно забрали обратно и унесли в другую палату. Голодный и одинокий я пролежал всю ночь, не смыкая глаз. Мой разум сказал мне: «Лучше этого не помнить». Все правильно – ничего не было.
Воспоминания об этом майском вечере вернулись ко мне спустя двадцать семь лет пять месяцев и восемнадцать дней, прежде чем врач-реаниматор в дежурном журнале размашистым подчерком вывел «20.10.2004 г. 22-18. Авария. Мужчина. Личность не установлена. Остановка сердца».
В это утро я проснулся раньше обычного – в шесть пятьдесят. Не став дожидаться, пока сработает будильник, подхватил с кресла махровый халат Tom Tailor и поплелся в ванную. Стал под душ, вручая свое тело теплым водяным струям. Сегодня мне снова снилась Лена. Мы сидели с ней в моей машине и размеренно беседовали о всякой ***не. Точно помню только то, что, не глядя ей в глаза, я задал один-единственный вопрос:
- Что будет с нами, Лена?
Лена звонко рассмеялась, пожала плечами и, пропуская воздух сквозь губы, пробренчала в ответ:
- Бр-р-р… Холодно…

 «Когда пришли Саша и Лена, мы уже допивали бутылку коньяка. Карлуха помог им раздеться –  хозяин, бля, как никак. Девочки сказали, что крепкие напитки пить не будут, и получили в руки по бокалу красного вина. Бар у Карлухи что надо, бля!!! Мы о чем-то оживленно разговаривали. Я вышел в туалет и с радостью понял, что сильно пьян. Я на полных оборотах. Желания прекратить трип не возникает…
Пустая бутылка падает на пол и разбивается. Я беру несколько осколков, кладу себе в рот и начинаю их жевать. Краем глаза замечаю охуевших от неожиданности девочек. Падаю на пол и изображаю приступ эпилепсии. Несколько секунд катаюсь по полу. Замираю на спине, закатываю глаза и выпускаю изо рта кровавую пену...
Иду в ванную мыть лицо и чистить зубы. Слышу, как Карлуха кричит:
- ****ь, чувак, ты мне все обои перемазал…и… выключатели…нах!!!
Я отмахнулся от недовольно ворчащего бруды:
- Запиши, бля, на мой счет…- провел пальцем по обоям, стирая следы крови, - ****ь, чувак, не грузись, отмоешь…»

Запахнув халат, я пошел на кухню. Приготовил кофе. Взял горячую кружку и подошел к окну.
Меня встретила поздняя осень цвета истлевшей желтизны опавших листьев. Термометр  показывал два с половиной градуса тепла по Цельсию. Небо было плотно затянуто темно-фиолетовыми тучами, помутневшее и усталое солнце изредка выглядывало из-за них, безразлично пялясь вниз. Что еще? Красноречивое пятидневное молчание ее телефона. Страстное желание вернуть тепло. Депрессивные и беспорядочные мысли о том, что ничего уже нельзя изменить…

«Мы допиваем бутылку «Nemiroff»…
Карлуха запретил раскуриться в его квартире и подъезде. Решаем сделать это в парке…
Мы не дошли до парка, курим марихуану на автобусной остановке…
Открываются двери автобуса, из них щщами в асфальт вываливается какой-то пьяный чуп. Мы взрываемся оглушительным смехом. Курево, бля, начинает накрывать, нах.  Я выкрикиваю:
- Чуп, бля, ты что? На асфальт кокс рассыпал?- порождая новую волну смеха…
Мы с Карлухой смеемся в автобусе, развалившись на сиденьях, друг напротив друга. Пассажиры на проходе с опаской переступают через наши ноги…
Повалив Сашу на сидении, садимся на нее сверху, якобы не замечая, и перекрикиваем друг друга: «Занято, бля?», «Не занято, бля?». Искренне удивляемся: «Бля, да как же сесть?!»…
Мы возле метро. Я торможу мотор и кричу: «Все на клуб!!! Мотор ждет!!!»»

Надеваю синюю рубашку St.Michael от Marks&Spencer, темно-синие в серую полоску брюки bell bottom Drykorn. Перед зеркалом завязываю галстук.
Бля… Нахуй?! Вчера я целый день просидел на работе, но из запланированного практически ничего не сделал. Сегодня будет такой же день.
Я набрал номер директора:
- Николай Викторович, доброе утро…
- Доброе, Саша…
- Николай Викторович, я себя очень плохо чувствую, больничный брать я не буду, просто сегодня останусь, дома… Вы разрешите?
- Хорошо, но только если у клиентов будут возникать какие-нибудь вопросы… ну в пределах твоей компетенции… мы звонки переключим на твой телефон.
- Спасибо…
- Выздоравливай…
- Хорошо…
Я ослабил узел галстука, не снимая костюма, сел в кресло и раскурил джойнт.

«- … Карлухе плохо.
Я вижу лицо Лены, и оно кажется мне немного обеспокоенным.
- Сейчас посмотрю…
Подхожу к Карлухе, сидящему на корточках возле дерева. (Прикольно, бля, мы, оказывается, в парке.)
- Чувак, как ты?
Бруда медленно переводит взгляд с земли на меня и, показывая правую руку, задумчиво изрекает:
- ****ец! Видишь что у меня? – не дожидаясь ответа, продолжает, – Вот так, чувак, бывает, нах…
Я присматриваюсь. В свете фонаря, на ладони и пальцах Карлухи поблескивает какая-то жидкость очень похожая на… Сперму?! Гы-гы, точно, бля, это и есть ипанная сперма нах!!! Прикиньте, бля, пока я на него не смотрел, а Лена и Саша думали, что Карлухе плохо, чувак спрятался за деревом, достал из ширинки *** и думая о… да, бля о чем угодно…  отонаниравал, как полагается до семяизвержения. Я с укором посмотрел на Сашу: «Бля вот до чего можно довести стоса, если вовремя не дать».
- Ну, ты гигант, чувак!!! – я удивлен, бля, и это еще мягко сказано.
Бруда достал из кармана то ли носовой платок, то ли какие-то дрочительные салфетки, и принялся вытирать пальцы. Потом чувак снова пристально всмотрелся в свою руку и, удовлетворенный осмотром, произнес: 
- Бля, я весь желудок выблевал, нах…
- … Йопп!!! Так ты блевал?»

Пообедав, я решаю выбросить одежду, которую давно уже не ношу. Через минут тридцать возле шкафа-купе появляется ворох тряпья. Что видим: джинсы черные потертые Wrangler, еще джинсы Big Star стоптанные, бля, белая с не отмывшимся пятном рубашка Iden Tikit, бежевая с коротким рукавом Moto, серая в красную полоску Cedarwood state, с затершимся воротником темно-синяя Venti, майки с растянувшейся горловиной Nike, DIM, Lee, Tom Tailor. Попутно попадают в корзину несколько старых номеров «GQ» и «Финансового директора». Один из номеров «GQ», падает мимо цели и разворачивается на странице с обнаженной моделью.

«Из такси вышли две девушки (на вид им было лет по восемнадцать-двадцать) и направились в клуб. Их отвисающие задницы были ужаты турецким D&G на низкой талии, хотя, бля, понятие талии, в их случае, можно применить только к покрою джинсов. ****ь, чего вам не хватает, сучки? Времени, чтобы вытащить свою задницу из кресла и посадить на велотренажер, или же силы воли, чтобы меньше жрать?! Жирные сучки в моем городе повсюду: на улице, в офисах, в кинотеатрах, клубах, а особенно их много на семинарах по диетам и в забегаловках фаст-фуда… 
С откровенной обидой я выкрикнул им вслед:
- ****ь, с такой жопой дома сидеть нужно, а не по клубам ездить…»

Я сижу в кресле, верчу в руках коробку от компакта Muse “Absolution”, в наушниках играет заунывно-депрессивная “Sing for absolution”. Во внутреннем кармане пиджака завибрировал телефон. Номер мне незнаком:
- Алло…
- Александр?
- Да.
- Это Сергей, мы вчера с Вами разговаривали по поводу поставки новой партии комплектующих.
- Да. Я помню…
Очередной деловой звонок. Я сбивчиво пытаюсь объяснить неприемлемость условий очередной поставки. Решение прервать разговор приходит внезапно, но я все-таки заканчиваю его обещанием завтра в офисе показать уже готовый контракт.
Деньги – бля, ипанные бумажки с портретами умерших людей. Благодаря им и во имя себя мы становимся работоголиками, безработофобами и бизнесофилами. Быть преуспевающим почетно не менее, чем презирать старость, с ее бесконечным пересчетом суммы покупки самого дешевого хлеба и литрового пакета молока. Быть может, ты сейчас хорошо зарабатываешь, и, исходя из этого, представляешь себе старость в кругу любящих тебя внуков, сидящим на кресле-качалке возле камина, с задумчивой физиономией? Чувак, ни твоя высокооплачиваемая работа, ни твое крепкое здоровье не дадут гарантий, что тебе это не обломится. Мой мозг диктует мне условие – «Живи и не думай об этом». Все правильно – я не состарюсь.

«Меня, бля, вывел из клуба дубина-охранник, посоветовав освежиться минут десять на улице. Ипанный советник, нах. Лана… Причина, нах, была мне понятна. Да, я не хотел сдать куртку в гардероб и даже послал молоденькую гардеробщицу на ***, но это, бля, вполне объяснимо: во-первых, во внутреннем кармане куртки лежал кошелек, а во-вторых – нех мне нах указывать!!!
Я достал из пачки Marlboro Ultra Lights сигарету и, оглянувшись, увидел рядом Лену. Посмотрев на меня, она как-то сочувственно, как мне показалось, протянула:
- Бо-о-о-рзочка…
Я усмехнулся:
- А? Минут через десять впустят, бля …
Прикурил и сделал несколько затяжек. Бля, меня реально так развозило. Я пошатнулся, ноги, бля, подкашивались, в глазах, бля, все плыло. Взялся одной рукой за металлическое ограждение клуба. Бля, еще одна затяжка и я начну блевать!!! Отбросил сигарету в сторону. Посмотрел на прозрачные двери клуба. Где-то внутри этого ипанного здания с уродливой вывеской «SFERA club» было тепло и весело. «SFERA club»?! Бля, какого *** я здесь делаю?! В эту ипанную пердь я попадаю уже второй раз… Первый раз мы вляпались в это говно с Психо. Скинули, бля, по полтиннику, поимев: алкогольное опьянение (Absolut + Holsten), общение («Бля, нам пепельницу, нах, когда-нибудь принесут, а? - Я смотрю на проходящую мимо официантку, стряхивая пепел на столик, – Вот чего, бля, не люблю, так это сидеть за грязным столом.») и, бля, впечатления («Детка, бля, не смей мне портить это» - выкрикнул чувак, останавливая попытки клубной топ-танцовщицы снять его руку со своей аппетитной попки.) Йопп…Понемногу меня отпускало…
- Пойдем, холодно… - я отмахнулся от мыслей, и мы с Леной направились внутрь здания.
«Я в порядке…» – бросил охранникам, просвечивающим ультрафиолетом внешнюю сторону моей ладони, и, не обращая внимания на девушку, направился к танц-полу.»

Раздеваюсь, иду на кухню и завариваю зеленый чай. Принимая душ, безысходно онанирую, но так и не кончаю.
Меня невыносимо ужали стены моей квартиры. Мне нужно движение.
Надел голубой свитер от Marco Polo, такого же цвета джинсы Mustang. Вернулся на кухню, бросил в кружку два кубика льда, и не спеша, выпил чай. В прихожей из шкафа-купе достал серую куртку Tom Tailor, присел на стул, застегнул молнию полуботинок Baldinini сначала на одной, а затем на другой ноге.
Техпаспорт. Страховка. Водительские права. Ключи от машины. Кошелек. Сота. Ключи от квартиры. Я озвучиваю мысли этого города.

«Играл очередной сэт мелодию-которого-я-забуду. Возле меня изгибалась какая-то сучка, лицо-которой-я-не-вспомню-ни-при-каких-обстоятельствах. Она терлась упругой попкой о мой ***, казалась раскрепощенной секси, но так и не породила во мне желания ее отодрать. Рядом заметил Карлуху, целующегося с какой-то чиксой. Гы-гы, бля, чувак в движении!!! В это время сучка прижалась ко мне и жарко продышала на ухо что-то на счет того понравилось ли мне вся эта херь, которую она вытворяла. Я честно ответил: «Не-а. И вообще, бля, никакая ты, нах, не особенная, ****а, как и все, да и то в лучшие моменты своей жизни». Сучка обиженно фыркнула и съебала с глаз долой, а я направился к барной стойке пропустить бокал "Heineken".»

Паркую машину в сквере возле «London cafe», захожу, сажусь за столик и делаю заказ.
На столе начинает вибрировать мой телефон. Это Юля, у меня нет желания с ней разговаривать, но я все-таки принимаю звонок:
- Привет…
- Привет.
- Ты не занят?
- Нет, не занят.
- У меня хорошее настроение, и я хочу поговорить с тобой.
- О чем? По-моему, мы все прекрасно уже обговорили.
- Саша, что я тебе плохого сделала?
- Ничего.
Юля положила трубку. Я посмотрел в окно, усмехнулся. Прошлой осенью, например, когда Юля нашла себе новую любовь, я удавился бы за этот звонок… А вот где-то в мае, от друзей я узнал, что у Юли что-то не клеится с ее бой-френдом, позвонил ей сам, и сразу же предложил заняться сексом, без лишних претензий, ритуалов и обязанностей. Шутя, мы несколько минут оговаривали условия, она не согласилась, но сказала, что подумает. Юля перезвонила через день. Месяц назад я послал ее ко всем чертям, сказав, что мне больше от нее ничего не нужно… Тогда я думал, что делаю это для Лены. Теперь я уверен, что это было сделано для себя. Прошлым не стоит дорожить – исчезнет тяга к будущему.

«Они уехали, бля! Они точно уехали! - кричу я на ухо Карлухе – Нах! Меня все здесь достало, чувак! Сливаемся по домам!»
Мы покидаем танц-пол, идем в гардероб и забираем одежду. Я подмигиваю гардеробщице. На улице подходим к таксистам. Я называю свой адрес и адрес Карлухи, таксист быстро прикидывает и заламывает двойную цену. Йопп! Да, я могу заплатить, но я не привык переплачивать!!! Долго разговариваем и откатываем к приемлемой цене. Садимся в такси. Бруда буквально через минуту вырубается на заднем сидении.
Я тупо уставился в окно… Меня придавил ком вины… В голове пульсирует: «Почему так? ****ь!!! Чтобы так не замечать человека, к которому стремишься. *****! Почему, я это делаю?! Я ведь ее люблю!!!  Почему!?...»
Подъехали к дому Карлухи. Я разбудил бруду:
- Сам дойдешь?
Чувак, пробуравил меня пьяным взглядом:
- Ага…
На утро я проснулся с ужасной головной болью. Наполнил ванну, залез и  уснул. Проснулся, когда вода окончательно остыла…
На телефоне несколько непринятых вызовов, среди которых номер Карлухи. Перезваниваю:
- Pronto, нах…
- Здарова, стосятина…
- Слушай, когда мы уехали, они еще были в клубе…
Йопп!!! Без денег… У девочек не было денег даже на такси…»

Пять вечера. Я в кафе глотаю экстази.
Молекулы 3,4-метилендиокси-метамфетамина начинают свое путешествие по моему телу, и уже через тридцать минут я пью самый вкусный в этом мире кофе. Смотрю на влюбленные молодые пары, пожирающие друг друга страстными взглядами, на детей, непоседливо вертящихся в ожидании сладкого десерта, на любезных официанток, разносящих заказы. Я такой же – из крови и плоти, дышу их благополучием и любовью.
Я часть всех… Я социальное животное… Я живу за счет общества и отдаю ему нажитое…
Я сижу и всем улыбаюсь: «Я свой», и все улыбаются мне в ответ...
Я ваш сын… Я ваш муж… Я ваш отец… Я ваш любовник… Я ваш начальник… Я ваш подчиненный… Я – самодовольно влюбленное социальное животное… Я…
Мысль ошарашила меня своей простотой, и я повторил ее вслух: «Я должен ее увидеть!»
Поеду к ней, заберу ее из дому, и мы с нею поговорим. Без ее подруг, напрямую – и по-настоящему серьезно…
Я – сама любовь…
Поспешно расплачиваюсь, сажусь в машину, вставляю ключ в замок зажигания…
Меня зовут Борза. Только что я проснулся в своей машине, аккуратно припаркованной возле сквера. Организм с лихвою компенсировал нервное истощение последних дней пятичасовым сном.
Я достал из внутреннего кармана куртки Nokia 7610 и сфотографировал свое заспанное  лицо (отошлю завтра Факе). Так и не взглянув на получившееся фото, набираю Карла.
- Pronto, нах…
- Дарова, Карлуха, ты где?
- Здарофф, бруда. Проезжаю возле гостиницы «Minsk». Э-э-э… Ты вызвонил Лену?
- Нет, только ее автоответчик…
- Ну… И она не позвонила?
- Ага, чувак, не позвонила… Слушай, я здесь неподалеку, подбери меня на пересечении проспекта и Маркса…
- Не вопрос, Борза, через несколько минут буду…
- Давай, жду…
- Давай …
Сквер утопал в тумане, невесть откуда свалившемся на город. У него, как и у меня, нет никакой цели. Он, как и я, только здесь и сейчас… Включил дворники. Моя рука замерла на ключе в замке зажигания, а взгляд – на аквариуме лобового стекла, где единственным обитателем был прилипший лист то ли ясеня, то ли липы.
Чувак, даже если ты закостенелый неудачник, жизнь дает тебе шанс сделать шаг вперед. Нужно просто это осознать и задать себе вопросы:
- Сколько мне уготовано этих шансов?
(Не так много…)
- Сколько из них я использую?
(Еще меньше…)
Ты мне сказала, что мною двигали злоба и комплекс превосходства. Пусть будет так – ты это сказала, я это выслушал, но прошу, скажи еще – «…но это ничего не меняет». И сделай это не потому что ты видишь перед собой до боли трогательное  лицо и слышишь слова раскаяния. Посмотри на то, что нас разделяет как на ненужную вещь. Возьми ее в руку и выбрось. Сделай это с верой в то, что между нами нет пустоты. Я очень хочу быть с тобою. Сделай этот ипанный шаг!!!
У меня все ОК – очередной Fairplay – сам-себе-доктор примирился с этой действительностью. Теперь все зависит только от тебя, Лена, и я еще надеюсь...
Разум мгновенно реагирует:  «Ты не умрешь без нее, так же как не умер до нее».  Все правильно – я не умру.
Вылез из машины, поднял воротник. Достал из жестяной коробочки «cafe pure» сигариллу, прикурил и направился к проспекту. Подошел к краю проезжей части и тут же увидел, как зеленый жук VW скатил к бордюру противоположной стороны и остановился на аварийных огнях. Вдруг я вспомнил, что мне совсем недавно снились машины, врачи и тоненькие ручейки воды, стекавшие по подоконнику в металлический тазик. Оглянулся – моя спортивная «Honda civik» послушно подмигнула мне включенной сигнализацией –  и направился к машине друга.  Открывая дверь, я задержал взгляд на часах. «20.10.2004; 22-34» Мозг выдал мне очередную аксиому: «Просто нужно прожить это время». На город опускалась осенняя ночь, и я поприветствовал ее улыбкой.