Тракайская битва

Наталья Морева
Тракайская битва1

Перебирая бумаги, я наткнулась на пожелтевшую тетрадь, исписанную моим полузабытым ученическим почерком, с волнением раскрыла её и углубилась в чтение, и словно ещё раз прожила четыре дня своей молодости. Я снова почувствовала вибрирующие борта моей любимой лодки — восьмёрки, летящей по вспененной воде озера Гальве под гул возбуждённых трибун… Мне слышались голоса подруг и друзей и вспоминалось страстное и объединяющее всех желание победы. Я ощущала на своём лице холодные брызги сентябрьской воды и прощальные ласковые прикосновения тёплого ветра…

1.
Поезд подъезжал к Вильнюсу. Гребцы стояли у окон, с любопытством рассматривая первые литовские домики окраины города с их особой архитектурой, с высокими черепичными крышами. Ленинградцы, киевляне, москвичи, саратовцы, Томичи... Одна команда, одна цель — достойно представить сборную команду студенческого «Буревестника» на последних в этом сезоне соревнованиях — лично-командном первенстве СССР по второй группе.
Томские гребцы выделялись каким-то особенным приподнятым настроением. После относительных неудач прошлого сезона в этом году спортивная фортуна стала более благосклонной к сибирякам. Успешнее всего томичи выступали в классе гребных линкоров, поэтому руководство «Буревестника» включило в сборную команду две томские восьмёрки.
Спортсмены собрались на привокзальной площади. Пока тренеры, администраторы решали организационные вопросы, гребцы стояли на улице возле чемоданов, скучая и с нетерпением ожидая, когда же они доберутся на место. Группы московских, киевских ребят, посматривая по сторонам, лениво перебрасывались словами. Томичи по двое-трое прогуливались по улице, с интересом рассматривая дома и строения литовской столицы.
Крепкая коренастая девушка с загорелым широкоскулым лицом, обильно усыпанным веснушками, прислонившись к дереву, разгадывала кроссворд. Ей помогала дочь томского тренера Аля Ильина.
— Попробуй, может, Лермонтов подойдёт, — предложила стройная, подтянутая Аля, взмахнув необычайно длинными чёрными ресницами, в обрамлении которых её серые глаза казались тёмными.
— Подходит, — сообщила Лена и, поправив прядь густых каштановых волос, записала слово в журнал.
Рулевая томской восьмёрки с лёгкой снисходительностью наблюдала за подругами. Иногда взгляд её тёмно-карих глаз из-под выгоревшей на солнце чёлки останавливался на стоявшем среди группы томских ребят молодом светловолосом парне, а иногда устремлялся вдаль, и тогда на лице появлялось мечтательное выражение.
Она рада была, что попала сюда. Под вопросом было её участие в этих ответственных соревнованиях, потому что в команде была более лёгкая рулевая, что немаловажно в гонках. Но большой соревновательный опыт Ирины, а также желание команды иметь в качестве рулевой именно её взяли верх.
— Иринка, о чём мечтаешь? Пошли с нами радио слушать, — предложил Виктор, киевский гребец, подходя к ней вместе с высоким черноволосым парнем, загребным его лодки.
Она с удовольствием согласилась. Виктор долго настраивал приемник, и, наконец, из динамика полилась приятная эстрадная мелодия.
 — Вы первый раз в Прибалтике? — спросила девушка.
 — В прошлом году побывали в Тракае, гонялись в двойке, но были только четвёртыми, — вздохнул Николай.
 — Что ж в призы не попали, соперники намного сильнее были?
 — Куда там! Мы нормально были готовы, просто кто-то рулиться не умеет, — парень, улыбнувшись, посмотрел на своего напарника, — и вместо классических двух тысяч метров мы тогда прошли как минимум в полтора раза больше. Витёк так разгуливал по дорожкам, чуть не сняли нас за такое руление…
 — Вспомни, какой ветер был, лодку как щепку сносило, — начал было оправдываться Виктор.
 — А для остальных — полный штиль, что ли? Тот же ветер, — съехидничал Николай.
 — Да ладно тебе, Колян, меня перед девушкой позорить, ты не забудь сказать, что на самом финише мы бронзу упустили, когда ты здорового «леща» поймал… Жаль, могли тогда выиграть гонку, — произнёс Виктор и задумался.
 — Что ж себе рулевого в двойку не возьмёте, чтобы проблем не было? — спросила Ира.
 — Зачем нам рулевой? Это в восьмёрке с рулевым хорошо, и не тяжело восьмерым одного везти. А нам вдвоём — тяжеловато, смотри, какие мы худенькие, — себя бы довезти до финиша…
Как-то решили покататься в двойке с рулевым, а на руль взяли Оксанку, она всё-таки полегче килограмм на десять, чем мужской рулевой, — Николай засмеялся, потом посмотрел в сторону киевлян и задержался взглядом на миниатюрной девушке, стоящей среди своих высоких подруг, — так кое-как до плота дошли, так ослабли, да Витёк извертелся на своём номере и взмок весь, да постоянно оглядывался, наверное, боялся, что Оксанка его куда-нибудь не туда увезёт.
Он глянул на внезапно покрасневшего Виктора и добавил:
— Шучу! Понимаешь, мы просто привыкли к своей лодке, у нас в ней неплохо получается, даже выигрываем иногда... И вообще-то Витька нормально рулит. Но в сильный ветер нас, действительно, сносит больше других, потому что мы легче соперников…
Мимо несколько раз проходил Андрей, первый номер томской восьмёрки. Хотя он пытался делать вид, что не замечает Ирины, она видела по его расстроенному лицу, что он не одобряет её общения с киевскими гребцами...

...Автобус, мягко покачиваясь, быстро бежал по великолепной автостраде. Негромко звучала классическая музыка. Разговоры постепенно стихли. Задремал Андрей. Рядом сидевшая с ним Ира задумчиво смотрела на проносившиеся мимо поля, деревья... Обыкновенная местность, и всё-таки что-то неуловимое, ускользающее от определения, говорило ей о том, что это не Россия...

Неслась навстречу автострада.
Автобус вёз под свист ветров
гребцов из Томска, Ленинграда,
Москвы, с днепровских берегов.

Среди желтеющего поля
костёл старинный одинок.
Я вижу строгость, а не волю
вдоль превосходнейших дорог.

Синь неба, зелень сосен, пашни —
здесь краски правильны, чисты,
но не сибирские, не наши.
Мы гости на земле Литвы…

Ира взглянула на спящего Андрея, который улыбался во сне, и, прикрыв веки, погрузилась в особое состояние полусна, когда мечты причудливо смешиваются с реальными событиями.
…Ей показалось, что она в Киеве проснулась среди ночи, почувствовав прикосновение к своей щеке горячих губ. Открыв глаза, Ирина увидела белозубую улыбку Андрея, склонившегося над ней.
— Как ты сюда попал, Андрейка? — шёпотом спросила удивлённая Ирина. Её гостиничный номер, закрытый на ключ, находился на третьем этаже. А Андрей с мужской командой гребцов должен был ещё находиться в Москве на Чемпионате России.
— Через окно… По трубе влез…Мы только что приехали… Мы чемпионы… Мы победили, — смеясь, отвечал Андрей в перерывах между поцелуями.
Его радость и счастливое возбуждение передалось девушке. Она обнимала и целовала победителя.
Дружеские объятия становились более жаркими. Закрыв глаза, Ирина вдыхала чудесный запах молодой гладкой кожи, наслаждалась ласковыми прикосновениями. А потом сладостные волны восхитительной ночи понесли её к далёкой звезде. Звезда приближалась и, наконец, приблизившись, вспыхнула и засверкала тысячами алмазов…
 — Мы победили? — полувопросительно прошептал счастливый Андрей.
 — Мы победили, — чуть слышно ответила Ирина, касаясь губами его шелковистых светлых волос …
 Автобус стал притормаживать. Ира, очнувшись от грёз, возвращалась в действительность: «Мы победили? Но ведь ещё не было гонок…»

В гостинице небольшого современного городка Электриная, где гребцам предстояло жить несколько дней, Ира оказалась в одном номере с Леной, Алей и Галей. Аля должна была выступать на этих соревнованиях в двойке парной, но неожиданно заболела её загребная. Ильин оставил дочь в команде в качестве запасной, учитывая её большой соревновательный опыт. Аля редко сидела в восьмёрке и поэтому не так, как остальные, любила эту лодку, предпочитая ей «Огонёк», старенькую, хрупкую, неоднократно самолично чинённую двойку парную, в которой она гребла вот уже пять лет. Подолгу возясь с ней, она иногда, поглаживая её гладкую светлую поверхность, испытывала к ней нежность, как к живому существу. Но в гонках Аля уже не испытывала того азарта, как раньше, и уже подумывала о завершении спортивной карьеры. Не привыкшая быть запасной, и зная, что ей вряд ли придётся участвовать в предстоящих гонках, она желала скорейшего возвращения домой, надо было догонять однокурсников и готовиться к защите диплома.
Для Гали, высокой сильной девушки с добродушным круглым лицом, напротив, активная спортивная жизнь только начиналась. Занимаясь раньше лыжами, только летом она впервые села в академическую лодку и всё больше и больше увлекалась этим видом спорта. Ей очень хотелось попасть в основной состав восьмёрки, но, оказавшись в роли запасной, она не обижалась, понимая, что пока ещё гребёт хуже других.
После размещения в гостинице сборная команда «Буревестника» сразу же поехала в Тракай, старинный литовский городок. Весело, с настроем пели дорогой томские девушки. Киевляне и москвичи, знакомые с их репертуаром, снова и снова просили исполнить ту или иную песню. Ирина, прислушиваясь к звонким голосам подруг и с удовольствием отмечая про себя, что поют они неплохо, подхватила:

Ах, эта гребля, ах колдунья!
Околдовала нас она
И без сомненья, без раздумья
Душа ей наша отдана...

— А теперь, пожалуйста, спойте гимн гребцов, — попросили киевлянки.
— Нет-нет! Только после гонок, — возразила Лена, — примета плохая.
Томские девушки уже не раз замечали, что нельзя петь перед гонкой такие слова:

Первыми идём, гонку мы ведём,
загребным бортом «леща» хватаем,
сил уж больше нет, спуртов больше нет
и команда тихо напевает…

И в этот раз они решили не искушать судьбу, — уж очень им хотелось выступить удачно.

Автобусы свернули с автострады на извилистую лесную дорогу, вдоль которой стояли тёмно-зелёные стройные сосны и начинающие желтеть берёзы. Затем пошли поля с созревающей жёлтой пшеницей и, наконец, показались голубые тракайские озёра в окружении пока еще зелёных берегов.
— Красота-то какая!
— Хоть бы завтра ветер стих...
— Это и есть озеро Гальве?
На очень удобной большой гребной базе уже выстроился длинный ряд машин-конструкций, специально приспособленных для перевозки лодок. Томичи, отыскав свою машину, успокоились. Там же находились некоторые лодки москвичей и киевлян.
Ильин, томский тренер, прибывший в Тракай раньше гребцов, подошёл к своим ученикам. Среднего роста, лет сорока пяти, с сухощавым выразительным лицом, он располагал к себе окружающих. Совершенно разные люди чувствовали себя с ним легко и непринуждённо. И если гребцам приходилось иногда собираться на праздники без своего тренера, им не хватало его умного юмора, оригинальных суждений и весёлых рассказов. Именно он, Ильин, более десятка лет назад основал гребной спорт в Томске, готовил сборную команду города к соревнованиям, радуясь их успехам, огорчаясь неудачам. На его глазах закалялись и мужали парни, расцветали девушки... Ответственно относясь к любой работе, он не терпел в команде случайных людей, как и не терпел непослушания и дерзости, даже от очень талантливых ребят. Тяжело было расставаться со способными и не очень, со спокойными и темпераментными ребятами… К тому же студенческий гребной спорт имеет свои особенности! Только после первого курса студенты впервые садились в спортивную лодку, а после окончания института, как правило, заканчивали выступления. Но приходили другие, увлекающиеся, с надеждой на будущие победы. Он привык к этой неизбежной смене людей, полюбил свое дело и твёрдо знал, что не расстанется ни с лодками, ни с этой командой...
— Здравствуйте, Андрей Иванович, — поздоровались спортсмены.
— Здравствуйте… Вижу, настроение у вас отличное, поэтому сгружайте лодки и начинайте настраивать. Ставьте вон под теми деревьями, — указал он в сторону нескольких тополей, стоявших на берегу, — оттуда удобней выходить на воду. Я ухожу на судейскую. Все организационные вопросы — к Олегу Владимировичу. Женской восьмёркой займётся Елена Петровна.
Олег Владимирович, как и когда-то Андрей Иванович, закончил Ленинградский институт физкультуры,
но в отличие от Ильина, занимающегося в молодости прыжками на лыжах с трамплина, увлекался гребным спортом и приехал в Томск дипломированным специалистом по академической гребле. Он помогал Ильину готовить к соревнованиям мужскую команду.
Елена Петровна, энергичная невысокая тридцатилетняя женщина, ранее сама занималась академической греблей и скопила большую коллекцию наград всесоюзных и всероссийских соревнований. Она, пятикратная чемпионка России, уверенно чувствовала себя и в одиночке, и в двойке, и в четвёрке, и в восьмёрке.
И неудивительно, что после завершения спортивной карьеры она осталась в гребле в качестве тренера.
Не так давно она перебралась из родного Саратова в Томск и стала тренировать девушек, мечтая привести своих подопечных к таким же успехам, которых ранее добивалась сама.
…Ирина, устанавливая руль к восьмёрке, поглядывает на девчонок, переводя свой взгляд с одной на другую. Загребная Светлана, присев на корточки, разбирает подножки от лодки. Ей помогает обычно весёлая и жизнерадостная, но сейчас молчаливая, съёжившаяся, то и дело запахивающая куртку Тамара.
— Завтра-то сможешь грести? — серые обеспокоенные глаза Светланы смотрят на Тамару, которая пытается сдержать кашель.
— Наверное, — пожимает плечами Тома. Света вздыхает.
У седьмого номера, склонив вихрастую голову над лодкой, возится Вера. Вьющиеся, жёсткие, коротко остриженные тёмные волосы, упрямый взгляд, угловатость и резкость движений делают её похожей на мальчишку. Нетерпеливый, непокорный нрав, иногда странные и неожиданные поступки и в то же время фанатизм отличают её среди подруг.
Валентина, смуглая кареглазая невысокая девушка, сосредоточенно рассматривает свою «банку» — подвижное сидение.
— Может сменить? Что-то колёсико заедает, — обращается она к Ольге, которая привинчивает уключины к лодке. Сорвав в очередной раз резьбу гайки, та грубо бросает:
— Сама смотри!
Гримаса раздражения портит её красивое лицо. «Зачем уж так?» — огорченно подумала Ира, наблюдая за ней. Словно почувствовав это, Ольга повернулась к подруге, тронула за плечо:
— Извини! — Она внимательно посмотрела на «банку» и посоветовала:
— Лучше возьми другую, не стоит рисковать.
Ирина невольно залюбовалась этой яркой девушкой. Выразительные серые глаза, правильные черты лица, чёрные как смоль длинные волосы, собранные в узел, статная фигура — весь её облик излучал мягкость и женственность. Жаль, что иногда ведёт она себя слишком уж по-мужски...
 Рядом с ней рослая крепкая Вероника протирает ветошью полозки и подножку своего пятого номера. Всегда спокойная, доброжелательная и воспитанная, она умеет избегать конфликтов с подругами и с тренерами. Занимая наблюдательную, порой слегка отстранённую позицию, Вероника не допускает в свой внутренний мир никого, предпочитая в свободное время заниматься изучением французского языка.
Светловолосая, голубоглазая, чуть полноватая девушка смотрит в сторону озера. Но её отсутствующий взгляд говорит о том, что она не видит ни лодок, ни людей, стоящих рядом.
…Три года назад на всесоюзных соревнованиях её, молодую спортсменку, неожиданно посадили в команду мастеров вместо заболевшей девушки. Восьмёрка тогда выиграла финал, а Оксана стала мастером спорта СССР. Та первая победная для Оксаны гонка стала последней в серии удачных выступлений для томской команды. Шла смена поколений. В прошлом году расстались с греблей (кто-то и не по своей воле, а по воле тренера) её подруги и друзья… На весенние сборы поехала обновлённая команда. Почему поехала она, решившая было закончить выступления из солидарности со своими ровесниками? Однажды в феврале, когда среди морозного солнечного дня уже чувствовалось приближение весны, ей нестерпимо захотелось опять ехать на юг, к теплу, к дурманящему аромату расцветающих яблонь и вишнёвых деревьев, захотелось сесть в лодку, взять в руки весло и снова грести, любуясь зелёными берегами, небом, слушать пение птиц и журчание воды… И она решила продлить свою спортивную молодость, отложить защиту диплома с июня на декабрь, чтобы побыть в команде ещё один сезон. И сейчас, любуясь старинным литовским замком, она почему-то почувствовала, что эти последние гонки сезона (и последние в её спортивной карьере) сложатся удачно, а молодые, только что начавшие свою жизнь в спорте, увлекающиеся и азартные подруги станут мастерами спорта...
— Оксанка! — уже второй раз окликнула её Лена, поднося уключины к лодке.
— А?.. что?.. — очнулась та, берясь за отводы.
Оксана и Лена старше своих подруг и дольше их гребут, но если Оксана постоянно сидела в восьмёрке, то Лена из-за своего невысокого роста в основном выступала в парных лодках (так же, как и Валя с первого номера). В этом сезоне ей по решению тренеров пришлось выступать в одиночке, лодке, которую она не любила. Боясь перевернуться, Лена не могла идти дистанцию в полную силу. Поэтому скованную, неуверенную Лену обгоняли молодые, но более ловкие и удачливые соперницы. Поражения, неинтересные, скучные тренировки в этой своенравной лодке... Как всё надоело! Она с тоской смотрела на проходящую мимо быструю восьмёрку, завидуя сидящим в ней девчонкам. Но сама, скрывая свои чувства, продолжала тренироваться и выступать в одиночке, чтобы остаться в любимой команде, без которой она себя не представляла. Однако на последних соревнованиях Лена загребала в четвёрке парной. Чувствуя за собой слаженную работу весёл и полную поддержку подруг, она вновь обрела прежнюю уверенность и силу. Ильин с берега увидел её одержимость и мощный, не щадящий ни себя, ни команду финиш, и решил посадить Елену в восьмёрку, предпочитая ее надёжность и опыт, может быть, и более сильной, но пока еще неуверенной гребле молодых рослых девушек.
Ира, поймав добрый тёплый взгляд Лены, направленный на неё, улыбнулась. Но Ирине не раз приходилось видеть в гонке эти красивые глаза с необычным зелёным цветом другими — холодными и непримиримыми...
Ира любила таких разных и непохожих друг на друга девчонок с достоинствами и недостатками, с противоречивыми взглядами и вкусами, и предпочитала, как и остальные, проводить свободное время именно с гребцами. И пусть сейчас, в конце трудного сезона, они раздражаются по пустякам и ждут скорейшего окончания соревнований, но пройдёт несколько месяцев и весной снова появится страстное и объединяющее всех желание грести и быть вместе с близкими и понимающими с полуслова друзьями...

Девушке нравилась эта напряженная спортивная жизнь, поездки в разные города, состязания на водных дорожках каналов, рек и озёр. Она ценила здоровую доброжелательную атмосферу, царящую в команде. Гребцы выгодно отличались от однокурсников, ровесников своей ответственностью, воспитанностью, серьёзным отношением к учёбе, к тренировкам и в то же время всегда оставались жизнерадостными и умели веселиться. К праздникам готовились разнообразные программы, Ира с удовольствием выпускала красочные газеты, сочиняла стихи, придумывала песни, которые потом пели её подруги. Она, как и её товарищи, гордилась тем, что представляла город Томск на всесоюзных и всероссийских соревнованиях. Проводя в лодке по несколько часов в день, рулевая обучала новичков, помогала гребцам исправлять их технические погрешности. Вместе со спортсменами она работала над главным в академической гребле — слаженностью движений для достижения наилучшего хода лодки… Но в то же время Ирина старалась превращать тренировку в игру, шутила, придумывая неожиданные смешные упражнения, рассказывала гребцам весёлые байки из жизни их предшественников, обсуждала прочитанные книги, говорила о любви, читала стихи… И, слушая её, спортсменки забывали об усталости, и не такими длинными казались тренировки. Рулевая порой тоже уставала на тренировках и психологически, и от неподвижного сидения в лодке, и от плохой погоды (не каждый день сияло ласковое солнце), но она терпеливо ждала соревнований. Для Ирины состязания были праздником, с которым по насыщенности разнообразных эмоций не мог сравниться ни какой другой. Иногда ей казалось, что она со стороны наблюдает за людьми и за своими отношениями с ними, играя, когда охотно, а когда по необходимости, разнообразные роли по установленным правилам, не раскрываясь до конца, а свои истинные переживания отображала в стихах. Но в гонках было иначе, все посторонние мысли уходили. Она испытывала истинное наслаждение от борьбы на дистанции и любила гонки за красоту и скорость, за всеобщее страстное желание победы, за свои непередаваемые чувства. Ира порой подумывала, а не избрать ли спорт делом всей своей жизни, и не стремилась из этой такой родной и близкой для нее стихии домой в Томск.

...Относя в машину инструмент и проходя мимо восьмёрки «Вооруженных Сил», Ирина остановилась. Эта немецкая лодка из благородного тёмного дерева привлекала к себе внимание. Томичи выступали на рижских и ленинградских лодках. Студенческое общество «Буревестник» не могло позволить себе дорогого инвентаря, а также более качественного питания на сборах и соревнованиях, как другие спортивные общества.
— Послушай! — окликнул Иру парень, который пристраивал «крылья» к восьмёрке (ожидался ветер и волны, и многие команды приделывали к уключинам фанерные дощечки, чтобы не так сильно заливало водой на дистанции), — ты не из Томска?
— Из Томска. Какая красивая у вас лодка! — восхищалась Ирина.
— Да, лодка замечательная, — согласился юноша, — с вашими парнями из восьмёрки мы в Москве встречались, они тогда выиграли, как они сейчас себя чувствуют?
— Нормально, — насторожилась Ира, с гордостью подумав: «Надо же, интересуются нашими ребятами!»
— А какого они возраста? — продолжал спрашивать гребец.
— Разного. Самому молодому — 18, загребному — 19, самому старшему — 28 лет...
— Такой молодой загребной? — удивился тот.
— А по сколько лет вашим ребятам? — полюбопытствовала Ира.
— Всем по 22 года.
— А сколько гребёте этим составом?
— Ну, счастливо! — попрощалась она, отходя от лодки.
Ильин, собрав женскую команду около себя, дал указания перед выходом на воду:
— Походите-ка с полчасика, разомнитесь да старты поделайте. А ты, Ирина, проведи их по дистанции в хорошем темпе, да смотри! На воде много лодок, не столкнись с кем-нибудь!
Девушки сели в восьмёрку и отправились на середину озера подальше от одиночек, двоек, четвёрок. Вместо Тамары на четвёртом номере сидела Галя и невпопад хватала лопастью воду. Да и не только она, все были как-то не собраны. Загребная Светлана, чувствуя за собой вялую работу вразнобой шлёпающих лопастей, властно приказала рулевой:
— Давай, настраивай команду, попробуем ускориться!
С детства привыкшая повелевать своими подругами, она и в команде хотела подчинить себе остальных. Когда Света приехала в Томск поступать в институт, то ещё будучи абитуриенткой, вслед за старшей сестрой пришла на гребную базу и без труда освоила технику академической гребли. Елена Петровна сразу обратила внимание на стремление Светланы быть первой и лучшей в команде гребцов, оценила силу духа и умение поднимать высокий темп в гонках даже в минуты крайней усталости. Она долго ждала именно такую спортсменку, поэтому вскоре дала ей возможность загребать в восьмёрке. Несмотря на то, загребному в лодке приходится гораздо труднее, чем на других номерах, Света всё-таки предпочитала сама задавать ритм гребли, чем работать в темпе, созданном кем-то другим. Глядя на её отличную технику гребка, на уверенность в лодке и вне её, а также превосходство над другими спортсменками, трудно было поверить, что Светлане девятнадцать лет, а в лодке она сидит всего два года. Правда, четверо её подруг в восьмёрке гребли и того меньше, — для них это был первый сезон…
— Внимательней! Точнее захват! Живей конец гребка!.. — кричала Ирина, настраивая команду…
После тренировки Ильин отвел её в сторону.
— Ну, как?
— Плохо! — созналась Ирина, — тяжело идёт лодка, да и Галка — это не Тома...
— Это ничего! Завтра Тамара сядет, простываете вечно! Наверно, опять на сквозняке в поезде стояли?
— Да что вы, Андрей Иванович! Мы не открывали окон...
— Ладно. Завтра надо попытаться попасть в финал, это вам по силам, — он посмотрел в программу соревнований, поморщился, — только ленинградский «Труд», может, покрепче других, а остальные..., бороться можно, вы сейчас очень хорошо готовы! Такой шанс! Но если не попадёте — пеняйте на себя! А чем опять Светлана недовольна, чего ей надо?
— Просто переживает, лодка-то не «идёт»... — пыталась Ира защитить загребную.
— Допрыгается она у меня со своими капризами - выгоню! Зазнались все! — раздражённо сказал он. Ирина понимала его. Ильин всегда нервничал перед соревнованиями, а особенно во время гонки, когда он уже ничем не мог помочь гребцам, переживая и волнуясь за команду гораздо больше самих спортсменов.
— А вот нашим мужчинам борьба предстоит сложная, у них соперники намного сильней, — задумчиво произнёс Ильин и пошёл встречать восьмёрку парней, только что причаливших к плоту.
Ирина, не отрываясь, смотрела в забрызганную водой спину первого номера (гребца, сидящего ближе всех к носу лодки): «Ну, обернись же!» Андрей, почувствовав ее взгляд, повернул голову. Глаза их встретились. Его губы растянулись в улыбке, открыв ровные белые зубы.

2
На парад открытия соревнований решено было выставить от сборной «Буревестника» только две томские восьмёрки. Томичи давно снискали симпатии, уважение, а порой и зависть других команд своей аккуратной спортивной формой. Ильин с самого начала создания в городе академической гребли всегда строго следил за внешним видом спортсменов. Непозволительно было на тренировке иметь расхлябанный вид, растянутые или грязные футболки навыпуск, небрежно накинутые на плечи или завязанные на поясе свитера или куртки. А уж во время соревнований и подавно. (Однажды из мужской четвёрки, идущей на старт, он высадил парня и заставил переодеть носки, потому что у его партнёров были носки другого цвета, выданные к этим соревнованиям.) Томичи привыкли к требованиям Ильина. И на параде открытия команда томского «Буревестника» обращала на себя внимание чёткими строгими рядами спортсменов в одинаковых сине-белых футболках на фоне произвольно одетых гребцов из «Динамо», «Труда» и других обществ. Впереди с табличкой «Буревестник» шагала Ирина, заслуженно гордясь своей красивой командой.
...Представитель спортивного общества Литвы произнёс приветственную речь, пожелав спортсменам счастливых стартов. А затем победители прошлогоднего первенства подняли флаг соревнований. Строй гребцов замер, провожая глазами медленно поднимающееся на мачте алое полотнище и слушая торжественные звуки советского гимна...
Перед стартом девушки проверяли вертлюги, банки, ещё раз затягивали и без того хорошо затянутые гайки. Ирина сантиметр за сантиметром просматривала верёвку, идущую от руля лодки к месту рулевого:
выдержит ли?
Подошёл Ильин, постоял возле лодки и, глядя на рулевую, зачем-то произнёс:
 — Учти, если верёвка порвётся, повешу тебя на ней...
Валентина, посмотрев в сторону уходящего тренера, улыбнулась:
 — Не переживай, ты так отъелась в Киеве на тортах да на ресторанной пище в Корсунь-Шевченковском, что эта верёвка тебя точно не выдержит.
 — Да ладно тебе, надсмехаться! Сама знаешь, как трудно устоять и не попробовать хотя бы один кусочек «Праги», который мне больше всех нравится! Сами-то вы сколько тортов съели? А лишний вес я к финалу постараюсь скинуть…
— Что-то у меня живот заболел, как о тортах подумала, — задумчиво произнесла Валя.
— А у меня голова заболела, скорей бы уж отгоняться, — добавила Тамара.
— Началось! Предстартовый мандраж, медвежья болезнь. В гонке всё пройдёт! Пошли лучше вёсла выносить, уже пора, — сказала Лена и решительно направилась за вёслами. Она, как и её молодые подруги, тоже чувствовала себя не лучшим образом, хотя и не подавала виду. Удивительно! Сколько было стартов! Казалось бы, пора привыкнуть. Но всё равно перед каждой гонкой у Лены что-нибудь начинало болеть, а иногда и всё сразу: поясница, бок, лопатка, живот и голова. Накануне гонки часто поднималась температура. Когда она в лодке шла на старт, то цеплялась взглядом за проходившие лодки, за деревья на берегу, за облака на синем небе, стараясь отвлечься от мучительных мыслей о предстоящей гонке и своих болезненных ощущениях. Однако с первым стартовым гребком она сразу выздоравливала, её охватывал азарт, желание борьбы и желание победы. Она забывала о себе, вкладывая все силы в каждый гребок, не жалея себя, не думая ни о чём кроме гонки.

Девушки вынесли восьмёрку на плот, осторожно опустили на воду. Ильин подозвал всех к себе:
— Идти длинными гребками и не суетиться, иначе всё испортите. Вы тренировались и должны выиграть этот заезд, тем более соперников слишком уж сильных нет, а ленинградский «Труд» в другом заезде. А если не попадёте сегодня в финал, то с вами вообще не о чем разговаривать. Что ты усмехаешься, Светлана, опять чем-то недовольна? С тобой, похоже, нам точно придётся расстаться…
 Ирина, взглянув на сразу же сникшую Свету, подумала: «Что дальше будет, — это пока неизвестно, и только зря он говорит это перед гонкой. В конце концов, ей загребать». На воде, видя перед собой всё ещё расстроенное лицо загребной, она попыталась успокоить Светлану:
— Да брось ты переживать! Мало ли что он говорит сейчас? Его тоже надо понять... А ты могла бы быть и посдержаннее…
— Да что я такого сделала? Уж улыбнуться нельзя… Да и вообще! Пугает меня! Захочу, сама уйду! Я не собираюсь ему в рот заглядывать, кивать и поддакивать, как некоторые... И не буду молчать, как Женька, Серёжка, Вероника и прочие... Ладно, оставим это, спрашивай готовность.
— Первый готов? Второй? Третий…, — начала опрашивать подруг по команде Ирина спокойным уверенным голосом.
Восьмёрка ушла разминаться. Был сильный ветер. Лодку постоянно заливало. Ирина вздрогнула от очередной порции холодной воды, перехлестнувшей через борт. Футболка промокла, мокрые пряди волос прилипли ко лбу, губы посинели, она замёрзла.
— Надо было тебе куртку взять, — заметила Света.
— Ничего, в гонке согреюсь, — ответила та и закричала. — Внимательней! Настроились! Усилить гребок! И от гребка!.. Через воду!.. По загребной!..
Лодка разогналась, пошла мощно и ровно.
— Неплохо идём, Света!
— Да, сейчас нормально! — повеселела загребная.
Напряженная разминка отвлекла команду от мыслей о предстоящей гонке. Ирина взглянула на часы, — пора было идти к месту старта.
Боковой, не стихающий ветер мешал выравнивать лодки. Восьмёрки сносило и приходилось подгребать всем бортом. Ирина дрожала и не столько от холода, сколько от волнения. Видя изменившиеся напряженные лица подруг, она знала, что их тоже охватила знакомая каждому спортсмену предстартовая лихорадка.
— Повнимательней! Старт только по загребной! — настраивала она команду.
Лодки выровнялись. Замерли. Старт. Томичи чуть замешкались, отстали. Прошли стартовую зону, но Светлана продолжала держать высокий темп, пытаясь достать лидеров. Волны захлёстывали лодку. Доставалось и гребцам и рулевой. Вода, летевшая с вёсел, заливала лицо Ирины, мешая видеть дистанцию.
Прошли треть дистанции. Томская восьмёрка смогла достать и обойти лидеров. Пора было перейти на более спокойную и размеренную греблю, но темп оставался высоким.
— Медленней подъезд! Длинней гребок! — кричала рулевая, но её крик, заглушаемый пронзительными нервными голосами ещё пяти рулевых и шумом ветра, не мог сдержать девчонок, продолжавших хватать воду раньше своей загребной…
— Спокойней!.. Не суетитесь! Первыми... идём, — вовремя раздался обрывающийся резкий голос Лены с третьего номера.
После этих слов паника среди молодых спортсменок прекратилась. Восьмёрка сразу пошла лучше.
Лодки приближались к трибунам, заполненным зрителями. Ирина оглянулась назад и удивилась, увидев, что между её восьмёркой и остальными значительный просвет. В финал из этого заезда попадала только одна лодка, поэтому преследователи прекратили борьбу, решив поберечь силы на завтрашний день. Не волнуясь больше за исход гонки, она посмотрела на берег, отыскала глазами группу томских гребцов в одинаковых зелёных куртках. Среди них она заметила Ильина, Елену Петровну и Олега Владимировича.
— Усилить концы! Плотней гребок! Через воду... — начала было нагнетать темп рулевая для заключительного финишного ускорения, но услышала с берега раздраженный голос Ильина.
— Куда усилить?! Спокойней! Спокойней! Соображай, что делаешь!
Светлана сбросила темп. Томская восьмёрка пересекла финишный створ.
— Спокойно! — устало сказала Ирина, и это слово звучало иначе — они действительно теперь могли быть спокойными, попав с первой попытки в финал, а значит, завтра можно будет отдохнуть.
Усталость проходила. Девушки улыбались, им было приятно сознание этой победы. Возвращались на тренировочный плот мимо трибун.
— Сто-ой! Вёсла на-а воду! Таба-ань! — остановил лодку Ильин, — вы что, с ума сошли там на старте? Куда такой темп раскрутили?! Или вам не говорили идти длинными гребками?!
Спортсмены из других команд, болельщики недоумевали. Странно, девушки выиграли заезд, а их ругают…
— Эта ваша паника! Куда неслись?! Не видели, что идёте первыми?! И ты, рулевая, сидишь там, думаешь неизвестно о чём, ничего не соображаешь! А теперь идите, покатайтесь в спокойном темпе ещё минут сорок!
— Андрей Иванович! Мы мокрые все... — начала было возражать Тамара. Но Ильин, не услышав, уже направился к группе тренеров.
— Хорошие у тебя девчонки, Андрей Иванович! Да и техника у них по сравнению с другими... — уловила Ира чей-то мужской голос.
— Концерты бесплатные устраивает! И что ему надо, попали ведь в финал...
— А хоть и была паника! Если хочется высказаться, мог бы это потом сделать!
— И не на глазах у публики! — возмущались в восьмёрке.

Ирина повела лодку к тренировочному плоту, чтобы девушки взяли с собой куртки. Её беспокоило, что продолжала кашлять Тома, а к ней присоединились Вера с Ольгой. На данный момент именно этот состав женской восьмёрки был наилучшим. Ирина понимала, что любая замена в финале может повредить выступлению.
Их встречали парни, поздравляли с победой в гонке. Третий номер мужской восьмёрки, обаятельный и элегантный Женя с букетом астр и георгинов подошел к Светлане.
— Тебе от нас как загребной. Продолжай в том же духе и в финале! — широко улыбаясь, он вручил ей цветы. Лицо девушки, ещё недавно усталое и серьёзное, расцвело. Ей была приятна искренняя радость товарищей по команде. Её глаза сияли ещё и потому, что букет преподнёс парень, внимание которого было особенно дорого ей...
На плот подошла Елена Петровна, принесла сухую тёплую одежду. Довольная результатом гонки, она поблагодарила девушек, особо отметив загребную, свою любимицу. Промокшую и замёрзшую Ирину Елена Петровна тут же отправила на берег и села в лодку на место рулевого, чтобы самой провести тренировку. Женская восьмёрка отошла от плота.

Ирина поспешила в раздевалку. Около эллинга она заметила Ильина с дочерью. Как они похожи друг на друга! Правильный прямой нос Али, рот с чуть выступавшей вперед верхней губой, овал лица, взгляд, походка — всё это досталось ей от отца. Ильин, оживленно жестикулируя, в чём-то убеждал свою дочь. Аля, опустив глаза, медленно покачала головой.
— Ну, смотри! Не пожалей потом! — долетел до Ирины голос Ильина.
Чуть позже Ирина подошла к ней и спросила:
— Что он говорил тебе?
— Да всё то же... Хотел, чтобы я в восьмёрку села... А как я сяду?! Неужели он не понимает?! — воскликнула Аля, повернувшись к Ире. Тоска была видна в её больших серых глазах. Она прикрыла их чёрными длинными ресницами, тень от которых сразу закрыла половину лица.
— Конечно, я очень хочу грести, хотя сначала, если честно, было всё равно. Но ты не представляешь, как тяжело мне было смотреть сегодня на вас с берега, а я-то думала, что теперь спокойно буду относиться к гонкам... А тут увидела вас, представила состояние девчонок... Уж лучше самой сидеть в лодке!.. Так я хотела попасть на эти соревнования. Попала, а теперь вот на берегу сижу... Обидно! Грести в восьмёрке! Да это значит, что он высадит Лену, а ты сама знаешь про её неудачный сезон... Она была так рада, когда попала в свою любимую лодку, тренировалась в ней, сегодня гонялась, а в финале бы вместо неё гребла я?! Нет! Я не могу… Если бы не Лена, если бы я раньше там сидела... Да что говорить! — с горечью закончила Аля.
— Стоит ли так переживать? Мастера ты выполнила... Да и что тебе эта восьмёрка? Если бы двойка...
— Да двойка, старенький славный «Огонёк», — вздохнула Аля, — но не будем об этом… Подождём Лену, да надо идти в столовую.

Около машины-конструкции на траве лежали томские парни, отдыхали перед гонкой. Андрей, увидев Иру, встал, подошёл к ней и негромко спросил:
— Вечером погуляем?
— Видно будет, — ответила она, но, почувствовав его волнение и неуверенность, с улыбкой добавила:
— Может быть, ты так устанешь в гонке, что забудешь обо всём и обо мне тоже. Но об этом потом поговорим… Вы уже обедали?
— Да, — ответил он, — скоро на воду пойдём.
— Мы всей командой за вас болеть будем. Ни пуха, ни пера! — она поспешила к ждавшим её подругам.
— К чёрту! — Андрей снова лёг на траву.

Аля, Ира и Лена шли по городу, с любопытством посматривая по сторонам.
— Смотрите, заборов совсем нет, — оживленно говорила Ирина.
— Наши русские никак без заборов не могут. А эти живут. Странно как-то видеть деревья, кусты у крыльца и двор без ограды... Как аккуратно кустарник подстрижен! А дома у них без фундамента что ли? Как будто на земле стоят...
— Дома какие-то серые, ни резьбы, ни ставен расписных. А без украшений скучно. Мне больше нравятся украинские хаты или наши томские дома с деревянными кружевами, — вздохнула Аля.
— Всё-таки интересно здесь! Но улицы узкие, мне русский простор по душе, — добавила Лена.
Девушки вышли на площадь, с которой хорошо был виден старинный замок, знаменитый, как говорили литовцы, тем, что давным-давно в средневековье он единственный из всех ему подобных замков не сдался крестоносцам. Он стоял на небольшом острове, который соединялся с городом длинным деревянным мостом.
И башни, и стены замка были сделаны из красного кирпича, красиво выделявшего его среди зелёных деревьев, голубого неба и синей воды.
— Надо будет обязательно посмотреть замок, — сказала Аля, наблюдая за туристами, идущими по деревянному мосту к огромным воротам замка. Она всегда старалась посещать музеи, театры и достопримечательные места тех городов и посёлков, в которые приезжала. Этим увлечением заразила и подруг.
— Конечно! Завтра мы свободны, завтра и пойдем, — поддержала её Лена.

 …Томичи перед заездом мужских восьмёрок собрались на трибунах, смотрели стартовые протоколы, переговаривались.
— У них первая вода...
— Так что услышат нас...
— Хорошо, хоть ветер немного стих...
Дан старт первому предварительному заезду мужских восьмёрок.
Вдоль дистанции стояли тренеры, спортсмены, чтобы подбодрить гребцов во время гонки. Там же, где-то за пятьсот метров до финиша стояли томские тренеры.
А на трибунах пока тихо.
Кусты и деревья не позволяли видеть всю дистанцию. Самые заинтересованные болельщики ушли с трибун на берег, поближе к воде, и напряженно прислушивались к голосу литовского диктора, который говорил с акцентом, смешно искажая фамилии спортсменов, допуская порой неточности в языке.
— Прошли тысячу метров. Впереди команда «Вооруженных Сил», город Москва, за ней плотной группой идут остальные лодки... Прошли тысячу пятьсот метров... По-прежнему впереди «Вооруженные Силы»...
Наконец лодки показались. Болельщики внимательно вглядывались в дистанцию, отыскивая свои команды. Томичи забеспокоились, не находя своих, но их лодка шла по первой воде у самого берега и всё еще была скрыта кустарником. Наконец они увидели её…
Лодки прошли 1750 метров. Темп гонки нарастает. Томичи идут третьими. Трибуны взорвались криками.
— Ви-тя!.. Ви-тя!.. Силь-ней!
— Кру-ти!
— Са-ша-а!
— Ва-ле-ра! Ва-ле-ра!— закричали томские девушки, и загребной услышал.
 Он стал увеличивать и без того взвинченный темп. Откуда только силы взялись у этого молодого парня? Томская восьмёрка вышла на второе место, приблизилась к первой лодке...
— Ва-ле-ра-а!
— Са-ша-а!
— А-а-а! — неслось вдогонку финиширующим восьмёркам.
Томская лодка вышла вперёд... Удар гонга. Трибуны замерли.
— Заезд выиграла команда «Вооруженных Сил», город Москва. Второй была восьмёрка «Буревестника», город Томск...
— Как же так?.. Они были впереди... — с недоумением спрашивали друг у друга девушки и расстроенные пошли встречать парней.
Лодка томичей подошла к тренировочному плоту. Молчаливые, уставшие гребцы выходили из восьмёрки, вынимали вёсла. Девушки подходили к парням, спрашивали, что же случилось в конце гонки. Те хмуро пожимали плечами. Седьмой номер, красивый светловолосый парень с мужественным лицом, самый старший в команде (молодёжь его величала Валерием Ивановичем) ответил:
— Кто-то бросил грести, ну и остальные бросили...
Ирина подумала про себя, уж не Андрей ли? И оглядывая его худую, сутулую фигуру, мокрые кольца волос, впавшие щеки, красные воспалённые глаза, подумала: это он. Она подошла к нему.
—Что там произошло, Андрейка?
—А... не знаю! — с досадой ответил он, — как я устал. В конце уже никаких сил не было… Финиш совершенно не помню, только чувствую, что уже не гребут, ну и я сбавил...
— Что ж вы так, а? — спрашивал парней расстроенный Андрей Иванович, — пожалели себя, каких-то несколько гребков оставалось... А завтра трудней будет, у вас заезд очень сильный...

Ирина подошла к Ильину.
— А кто бросил-то, Андрей Иванович?
— Да, трудно сказать, сам же не видел, а тренеры говорят, вроде бы Андрюшка вместе с Сергеем. Идут первыми, чуть-чуть остается! А там такой шум звон на трибунах, может, парням и показалось, что они услышали финишный гонг, и они ослабили гребок. А остальные, как же, — говорил он с сарказмом, — ну как же они будут грести за кого-то? ... Видишь, как себя пожалеть? И ведь никто бы не умер, сделай они еще пару гребков. Все равно выматываются, так лучше с толком, чем просто так... А завтра они могут и не попасть в финал, я очень надеялся на сегодняшний день, — с горечью произнёс он.
…Ильин был откровенен с Ириной, которую знал ещё шестилетней девочкой, с тех пор, когда они поселились в одном доме. Он же и приобщил её к спорту. Однажды его любимая женская восьмёрка осталась без рулевой, и Андрей Иванович предложил Ирине сесть в лодку. Она пришла на гребную базу. Ей понравилась восьмёрка, понравилось управлять такой большой красивой лодкой. Но тогда Ирина не осталась, потому что не могла заставить себя, четырнадцатилетнюю девочку, командовать взрослыми студентками-старшекурсницами… Через год те девушки стали мастерами спорта… А Ирина не забыла о красавице-лодке и пришла на гребную базу снова, спустя два года, но уже со своими сверстницами. С ними же она постигала азы техники академической гребли. Позднее, когда она попала в основной состав команды, с удовольствием общалась с Ильиным. Они часто беседовали о том, что одинаково, несмотря на несхожесть характеров, волновало обоих — о спорте. И она понимала его куда лучше других и снисходительно относилась к его слабостям. А сейчас она пыталась отвлечь его от грустных мыслей:
— Но Валера-то! Вот это загребной, как он финишировал! Это было здорово! Жаль, что Вы этого не видели...
— Да... Давно надо было его пробовать на восьмом номере, да не хотел рисковать, молодой мол, неопытный, второй год гребёт. Но тут выхода нет. Виктор весь сезон загребал, устал, перегорел… И так, как Валера, сегодня он бы на финише не ускорился… Валерка азартный, сильный, честолюбивый, себя пока ещё не бережёт! Олег Владимирович очень надеется на него. Но посмотрим, посмотрим… Скажи девчонкам, чтобы поддержали завтра парней…
— Андрей Иванович, ну что Вы? Конечно, завтра все будем на трибунах!
— А сами покатайтесь утром, пока лодок на воде немного. Вместо Томы пусть пока посидит Галина. Если той хуже будет, то так и останется…

…Вечером Ирина, как и многие другие спортсмены, пошла в кино. Глядя на экран, она обратила внимание, что рядом с ней сидевший Андрей очень похож на артиста, исполняющего главную роль польского фильма, те же светлые вьющиеся волосы, тот же нос, губы... Поразительное сходство. Андрей осторожно взял Ирину за руку. Ей приятны были его руки, длинные чуткие пальцы и сухие, шершавые от мозолей ладони…

3.
Лена с Ириной, позавтракав раньше других, вышли из столовой и направились к площади перед гостиницей, откуда отправлялись автобусы в Тракай. Там уже собралось довольно много гребцов. В основном, это были парни из команды «Вооруженных Сил». Но среди них Ирина заметила москвичек и знакомых девушек из киевской четвёрки. Все они хотели как можно быстрее попасть на гребную базу. В это время на площадь въехал автобус. Водитель, видимо, хотел развернуться, но спортсмены, не дожидаясь, пока автобус остановится, кинулись к машине.
— Что же это делается? — воскликнула Лена, широко раскрыв свои зелёные глаза, — так и под автобус можно попасть.
— Неужели этого не понимают? — удивленно спрашивала Ирина, не двигаясь с места.
Невдалеке с группой тренеров стояли Андрей Иванович и Елена Петровна.
— Как дикари! — возмущался Ильин, глядя с недоумением на облепившую автобус орущую толпу. И в это время страшный пронзительный крик, перекрывавший все остальные голоса, раздался над площадью. Ирина вздрогнула, сердце её сжалось от ужаса. Автобус остановился. И среди этой внезапно наступившей тишины были отчётливо слышны душераздирающие стоны парня, попавшего под машину.
Молчаливые и растерянные спортсмены отошли от автобуса, а двое юношей вытаскивали из-под переднего колеса пострадавшего. Его перенесли на траву, осторожно положили. Ирина увидела, как к дереву прислонился Ильин и закрыл глаза. Елена Петровна, поглаживая его плечо, что-то говорила ему.
Из кабины выскочил водитель с искажённым бледным лицом и со слезами в голосе обращался к молчаливо стоявшим гребцам.
— Зачем же вы лезли? Зачем? Когда автобус еще не остановился...
Какая-то девушка наклонилась, чтобы достать из-под колеса соскочившую с ноги обувь.
— Куда ты?! Назад! Нельзя ничего трогать! — закричал ей шофер.
— Так это же мой кед... — растерянно ответила та и отошла в сторону. Подбежал водитель стоявшего неподалеку такси.
— Давайте я его в больницу отвезу. Всё-таки быстрей, чем «скорую» ждать. Двое гребцов осторожно подняли с травы парня и медленно понесли к такси. Ирина, увидев белое, с остановившимся взглядом его лицо, невольно отвела глаза... Такси уехало.
Другие спортсмены подходили на площадь, с удивлением разглядывая мрачных молчаливых товарищей, стоявших возле трёх пустых автобусов с открытыми дверями. Никто из свидетелей этого происшествия не торопился занимать места.
— Что случилось?
— Почему стоите?
— Как под автобус?! — спрашивали спортсмены.  К Ирине с Леной подошла Елена Петровна.
— Ужасно! На наших глазах автобус его переехал... — начала она.
— Все-таки переехал... — расстроенно заметила Лена.
— Что теперь будет с ним?! Надо же! — продолжала Елена Петровна, — водителя жалко, на нём лица нет...
— Вы бы видели, Елена Петровна, что в столовой творилось утром, да и не только сегодня. Бегут как сумасшедшие, сбивают друг друга, все торопятся! Будто не успеют! И здесь тоже, добегались! Сами своего же товарища под колесо затолкали!
— Занимайте автобусы! Гонки не отменяются! — распорядился какой-то начальник.
Гребцы теперь уже спокойно пошли к машинам. Томичи, москвичи и несколько киевских девчат, как обычно, заняли один автобус. Они молчали, с нетерпением ожидая такси. Наконец, парни, отвозившие пострадавшего в больницу, вернулись. Один из них, голубоглазый брюнет, забежал в автобус.
— Всё нормально! — весело крикнул он.
— Как? — удивился кто-то, — автобус ведь переехал его?
— А он переехал по ногам. Синяки, конечно, страшные, но кости целы. Потому что автобус-то разворачивался, и основная тяжесть пришлась на внешние и задние колеса. Повезло ему здорово! Правда, он в сильном нервном шоке, но врачи говорят, что дня через три отпустят, — закончил парень и соскочил с подножки автобуса. А сидевшие в салоне пассажиры сразу повеселели, оживленно заговорили.
— Дмитрий Петрович! А твоя-то тоже чуть под автобусом не оказалась. Её кед почему-то под колесом находился, — улыбаясь, обратился Ильин к впереди сидящему московскому тренеру. Тот сразу же изменился в лице, а девушка, которую имели в виду, смутилась и отвернулась к окну.

Приехав на базу, томские девушки сразу пошли на тренировку.
День был солнечный. На небе ни единого облачка. Ветер значительно стих. Ирина провела восьмёрку мимо острова, на котором стоял Тракайский замок. Красные стены замка были так близки, что видны были малейшие изъяны кирпичей. Как всё-таки он хорош этот древний замок среди зелени, синевы неба и воды!
Лодка ускорилась. Настроение у всех было приподнятое потому, что было тепло и солнечно, и холодная вода сейчас не заливала их лодку. И потому что озеро с его изумрудными островами было необычно красиво, но главное — их восьмёрка «катилась», шла легко и свободно, оставляя после себя закрученные воронки воды от восьми синхронно работающих вёсел.
Ирина, откинув назад голову, неотрывно следила за взмахами вёсел. Через радугу подрагивающих капель воды на ресницах вёсла представляются ей крыльями большой птицы.
Некоторые не понимают академической гребли. Наверное, потому, что они не знают радостного чувства «хода» лодки, знакомого всем гребцам неповторимого ощущения силы и в то же время лёгкости, когда кажется, что ещё немного — и быстро несущаяся лодка взлетит над поверхностью воды. И это всё — среди вновь и вновь поражающей нас своим великолепием, вечно юной и прекрасной природы. Только за эти мгновения можно любить академическую греблю! Ирина, завороженная своими ощущениями, вспомнила такие созвучные её чувствам стихи Али Ильиной:

И будет ли ещё так хорошо,
как здесь, сейчас, среди воды и неба,
когда нам лёгким кажется весло
и доброй - жизнь, и близкою - победа!..

После тренировки девушки пошли осматривать замок. Подъёмный мост на железных цепях, громадные ворота с мощными засовами, зарешеченные окна, вся старинная обстановка, царящая там, напоминала о далёких и невозвратных временах. Аля обратила внимание подруг на старинный указ для обитателей замка, где любая провинность наказывалась смертной казнью.
— Зачем такая жизнь, если даже опоздание к подъёму моста карается смертью? — удивилась Аля.
— Наверно, благодаря такой жесткой дисциплине они и выстояли и сдались крестоносцам, — ответила Лена, — чтобы добиваться высоких целей, надо чем-то или кем-то жертвовать… Из нашей команды тоже могут выгнать за любую провинность. Это, конечно, не смертельно, но спортивная жизнь томского гребца на том закончится. Москвичам, ленинградцам, киевлянам жить проще. Не сложились отношения с одним тренером, можно найти другого, да и вообще уйти на другую гребную базу. А у нас иначе. База одна, и главный тренер, вершитель судеб, тоже один. Скольких из гребли выставил, не дав догрести и показать результат, на который они были способны? А люди-то живые, переживали, страдали… Те же Надя, Ирка, Валя… Да мало ли их? А в прошлом году всех мальчишек из четвёрки безрульной выгнал прямо в середине сезона, да и других тоже…
 — Ну, Олега-то, допустим, отец не выгонял. Сам ушёл за компанию, хотя и его можно понять, как бы он один из них остался? А не ушёл бы, то в этом году чемпионом России стал и сейчас бы выступал, Валерий Саныч остался же, хотя его напарник ушёл, и уже десятый сезон за команду выступает… — возразила Аля.
— Меня тоже выгонял и, кстати, за дело, хорошо, что разрешил вернуться. Это сначала обида мешает видеть истинное положение вещей. А потом, если хорошенько подумать да на минутку представить себя на его месте, по-другому начинаешь соображать. Везде, в любом коллективе, в институте, на работе, в спорте существуют свои правила, свой устав и распорядок. Или ты принимаешь правила игры, которые установило начальство, или ищи другой коллектив. Так и у нас в гребле. Ильин ставит перед собой определённые цели, ему виднее кто перспективен как спортсмен, а кто нет! Парней из четвёрки выгнал! Обидно, конечно! Они очень серьёзно относились к гребле, книжки изучали, экспериментировали, но, может быть, в какой-то степени перестали выполнять указания тренера. А результатов особых не показывали! Как знать, добились ли они успехов в этом году… А Ильину что оставалось делать, ждать? А они бы после завершения того сезона и окончания института сами бы ушли? Он и поставил на других, благо есть из кого выбирать! И с каким рвением стали тренироваться остальные! Женька, Серёга, Юра, Петя и молодые Валерка с Андреем! В Томске же полно молодых перспективных ребят, готовых многое перетерпеть, лишь бы попасть в основной состав! А что касается девчонок, то, положа руку на сердце, за последние три года это лучший состав, и Светка — замечательная загребная, её и сравнивать не с кем из ушедших, разумеется, тех, кого я знала! Да и остальные под стать ей, азартные, высокие, сильные! Так что Ильин собрал отличную восьмёрку! И я рада этому, потому что мне, как и ему, тоже очень важен результат!
Ирина задумалась, вздохнула, вспомнив своих друзей и подруг, а потом добавила:
— Но я всё-таки думаю, что не надо бы навсегда отлучать от гребли провинившихся спортсменов, можно как-то иначе наказывать и воспитывать. Вдруг эти томские ребята смогли бы стать чемпионами Союза и Мира…

Девушки вместе с другими туристами слушали экскурсовода, рассматривали вещи, принадлежавшие давним обитателям замка. В одной из комнат стояли в железных доспехах молчаливые рыцари. Ира представила себя у камина, на звериных шкурах, среди оживших рыцарей. Интересно, как бы смотрелся Андрей верхом на вороном коне и в этих доспехах, с мечом в руке, подумала она. А потом представила его смуглое крепкое тело на шкурах, в отблесках пламени камина, и ей нестерпимо захотелось оказаться рядом с ним, в его объятьях и забыть обо всём на свете...
Забравшись по винтовой лестнице на одну из башен замка, девушки долго стояли наверху, подставив лица ветру и солнцу, восхищаясь красотой представшей их взору картины. Отсюда было видно не только озеро Гальве, вдали синела вода других, более мелких, озёр среди зелени деревьев и уже пожелтевших полей.
А по дорожкам гоночной дистанции шли казавшиеся такими маленькими лодки, боровшиеся за право выйти в финал...

Финишировал первый утешительный заезд восьмёрок. Во втором заезде шли томские гребцы. Диктор сообщил о командах, стоящих на старте. Гонка началась…
Приближалась развязка. Лодки подходили к трибунам.
Томск шёл четвёртым, а в финал попадали только первые две лодки.
— Ва-ле-ра! Ва-ле-ра! — скандировали томичи, им помогали знакомые москвички и киевские гребцы.
Загребной усилил проводку и еще больше увеличил темп...
— Восьмёрка «Буревестника» обошла команду «Спартак»… Томск приближается к лидеру — лодке из «Труда», город Коломна! — говорил голос диктора, усиленный микрофоном.
Финиш.
— Какие они?
— Да вроде первые!
— А, по-моему, вторые…
— Здорово шли, попали в финал... — раздавались взволнованные и охрипшие голоса болельщиков.
— Заезд выиграла команда «Труда», город Коломна. Вторым был «Буревестник» из Томска, третьей пришла восьмёрка «Спартака», — информировал диктор.
— Ура-а! — закричали на берегу.
Парни, уставшие, но довольные, подходили к плоту, где их встречали девушки и тренеры.
— Молодцы, мальчики!
— А я-то на «пятисотке» смотрю, вы третьими идёте, причём здорово отстали. Ну, думаю, не видать вам финала, — весело говорил подошедший к ребятам Ильин, — а вы опять превосходный финиш сделали! Ещё бы завтра так!..

Вернувшись в Электринай, Ирина сразу же пошла в баню, где была небольшая, но уютная парная. Ира
задыхалась от горячего пара, но упорно сидела на верхней полке — к финалу надо бы хоть немного сбросить вес. В парную зашла женщина с двумя берёзовыми вениками. Приятное открытое лицо её сразу расположило к себе Ирину.
— Здравствуйте! — с удовольствием поздоровалась она.
— Здравствуй, дочка! Ты чего там сидишь наверху? Возьми-ка веник, попарься.
— Спасибо! — ответила девушка. По первой фразе вошедшей она поняла, что та с Украины.
— А вы не с Украины случайно? — спросила она.
— Да, я в Киеве жила, лет десять назад уехала...  А ты, наверное, приезжая?
— Приезжая.
— Нравится тебе здесь?
— Да, уютный городок, — искренне ответила Ира.
— Конечно, уютный. Но всё-таки, милая, нет-нет, да и скучаю я по Украине. Хотя хорошо здесь и люди неплохие, но не то что-то, — вздохнула собеседница. — А ты, случайно, не спортсменка?
— Спортсменка.
— Я слышала, в Тракае проводятся соревнования гребцов. Соседка вчера была там, рассказывает, что интересно. Сама бы хотела посмотреть, но некогда, только я не об этом. Говорят, ваш парень сегодня под автобус попал. Не знаешь, что с ним? — с участием расспрашивала женщина.
— Ничего серьезного с тем парнем. Цел, отделался синяками и лёгким испугом...
— А говорили, переехал автобус-то...
Ира объяснила. Её собеседница, подойдя к группе женщин, что-то оживлённо говорила им по-литовски, изредка указывая на Ирину. Женщины с интересом вслушивались в её слова.

Ира шла к гостинице, подставляя разгоряченное лицо ветру и с удовольствием вдыхая прохладный воздух осеннего вечера.
«А хорошие здесь люди, — подумала она, вспомнив и обслуживающий персонал гостиницы, и внимательных девушек в столовой, и свою собеседницу, — и почему говорят, что литовцы не любят русских?»
Она смотрела на аккуратные дома, чистые улицы. Ей нравился этот город. Город... Его можно было за двадцать минут пройти из одного конца в другой. И, тем не менее, в нём был городской сад с аттракционами, там же на окраине блестела крыша здания цирка, построенного в виде цветка, а на берегу озера расположен отличный плавательный бассейн с замысловатыми вышками, горками и лестницами. Весь облик уютного городка говорил о том, что проектировщики и строители думали об удобствах для его жителей.

В гостинице к Ире подошёл Андрей.
— Ты не можешь достать таблетки от головной боли и от кашля?
Она посмотрела на него. Действительно, его усталый вид, покрасневшие глаза говорили о том, что он чувствует себя неважно.
— Хорошо, я сейчас схожу к девчонкам, у Вероники наверняка что-нибудь есть. Но, Андрейка, ты плохо выглядишь, может, не стоит тебе завтра грести? Есть же запасные и Лёшка, и Толик…— сказала она, хотя и предполагала его реакцию.
— Ты что?! В своём уме? — перебил её Андрей. — Отказаться добровольно от финальной гонки? Ни за что! Просплюсь, пройдет всё...
— Смотри, как бы хуже не было, — задумчиво произнесла Ира, подумав про себя: «Куда ему, мальчишке, такие гонки?! Слаб еще». И в то же время она его понимала.
Два года назад, как-то летом в Томске на Сенной Курье (небольшое озеро, на котором находится гребная база) проводились соревнования гребцов из детской спортивной школы. Наблюдая за соревнованиями с берега, Ирина обратила внимание на светловолосого школьника в тельняшке-безрукавке. Он выделялся среди сверстников и более старших ребят своей очень хорошей техникой гребка. Но если и другие школьники тоже гребли довольно технично (с молодыми гребцами работали ученики Ильина, мастера спорта), этот гармонично развитый, высокий, мускулистый подросток удивлял какой-то особой целеустремлённостью. Все лодки, в которых он в тот день загребал, приходили к финишу первыми. А потом Иру попросили порулить у школьников. Она сначала в четвёрке, а затем и в восьмёрке наблюдала за сидевшим напротив неё загребным — Андреем — и почувствовала его состояние во время гонки. Он, как и она, наслаждался самой гонкой, борьбой с соперниками и не жалел себя ради такой желанной для него победы. Это заметили в нём и тренеры. Поэтому сразу после окончания школы он попал в основной состав команды и поехал на соревнования, где на равных боролся с более опытными и взрослыми гребцами.
Ирина принесла таблетки и стакан воды. Потом, понаблюдав за ним, прикоснулась тыльной стороной ладони к его горячему лбу, вздохнула и сказала:
— Я ухожу, а ты ложись пораньше. Надеюсь, утром тебе будет лучше…

В эту ночь она долго не могла заснуть. Вспоминались подруги, друзья, вспоминалась первая любовь… Стихотворные строчки путались с мыслями…  Волновали смутные желания и мечты… Может быть, это был сон... Волшебные прикосновения, нежные объятья, ласковый шепот, счастливый смех. Старинный замок, камин и отблески огня на обнаженных разгоряченных телах…

4.
Финалы...
Последняя гонка, где оправдываются или не сбываются надежды спортсменов и их наставников...
Программа финала насчитывала шесть заездов у женщин и восемь — у мужчин. Состязания проводились во всех классах лодок. Каждое выступление учитывалось в командном зачёте.
Гонки начались. Кто-то первым заканчивал дистанцию и с сияющим лицом подходил к наградному плоту, другие, выступившие не столь удачно, спешили пройти мимо, стараясь не смотреть на счастливчиков. А некоторые гребцы только выходили на воду…
Ильин, отправляя женскую восьмёрку на старт, старался скрыть своё волнение, спокойным и ровным голосом говорил:
— Света! Стартовую зону прошли и сильный длинный гребок! Я на тебя очень надеюсь, постарайся, ты сможешь… Отталкивайтесь от воды, спиной дорабатывайте и отдыхайте на подъезде, не суетитесь без толку, — обращался он ко всем, — тогда всё у вас получится…
— А ты, пожалуйста, — повернулся он к Ирине, — рули ровнее...
— Ногу в лодку! — скомандовала рулевая, — все готовы? От плота!
Лодка мягко отошла. Через некоторое время, спросив готовность и видя, как за ними наблюдают их соперницы, только что вынесшие свою восьмёрку на плот, Ирина весело крикнула:
— Вёсла вертикально в воду! Настроились!.. Уверенно!.. Баланс!
Все восемь вёсел одновременно оторвались от воды и замерли. Лодка стояла как вкопанная, не качаясь и не задевая лопастями поверхность воды. Волны, гонимые усиливавшимся ветром, ударяли в тонкий фанерный борт восьмёрки, но не могли поколебать её устойчивости. На берегу внимательно следили за ними. Насладившись произведенным впечатлением, Ира скомандовала:
— Вперёд!
Размявшись и поделав старты, они вышли на максимальную скорость. Восьмёрка шла отлично, оставляя за кормой журчащую дорожку и закрученные воронки от восьми вёсел. Но волны, перехлестывая через борт, наполняли лодку водой. Пришлось остановиться. Девушки отстегивали рукава футболок, снимали носки, пытаясь подручными средствами хоть немного откачать лишнюю воду.

В стартовой зоне дул сильный боковой ветер. Пока лодки занимали своё место на водных дорожках, соперницы настороженно поглядывали друг на друга, рулевые о чём-то вполголоса говорили с загребными, постоянно покрикивали...
— Первый, третий, вперёд!
— Первый, еще немного подгреби, опять снесло...
— Восьмой, назад, третий, вперёд!
— Первый, вперёд!
Наконец строй лодок замер. Арбитр медленно поднимает красный флажок.
— Внимание...
Загребные следят за ним напряжённым взглядом. Не менее внимательны остальные, не отрывают глаз от вёсел своих загребных.
— Марш!

Первые несколько гребков томские девушки сделали, вразнобой шлёпая лопастями. «Только бы никто «леща» не схватил или с «банки» не слетел», — испуганно думает Ирина, а сама громким, властным голосом отдаёт команды:
— Внимательней! Не гнать подъезд! По загребной!.. Ногами!.. Спиной!.. И ра-аз!.. И два-а!.. Хорошо!..
Её уверенное спокойствие помогает молодым девушкам справиться с волнением. Они настроились,
подхватили загребную. Восемь жёлтых лопастей с поперечными чёрными полосами (цвета общества
«Буревестник») синхронно захватывают воду и также синхронно отталкиваются от воды.
Прошли стартовую зону. Томичи идут первыми. Ленинградцы чуть-чуть сзади, другие немного отстали.

Лодки подходят к середине дистанции. Спортсменки устали, а надо бы сделать более сильные гребки, чтобы скинуть с себя оцепенение... По команде рулевой они делают эти гребки и закрепляют преимущество своей лодки перед остальными. Ира видит побелевшее лицо Веры с седьмого номера, видит странную улыбку загребной, видит застывший взгляд непохожей на себя Ольги, которая, не отрываясь, смотрит на мелькающее перед ней весло, слышит чьё-то прерывистое свистящее дыхание. Как тяжело Ирине смотреть на искаженные усталостью лица подруг. Она не только представляет, но и знает, что они испытывают сейчас, потому что ей самой как-то приходилось грести в лодке. Усталость охватывает тело. Ноги, скованные свинцовой тяжестью, не хотят сгибаться, а надо подъехать и сильно оттолкнуться от подножки. Сильно! А где они, силы? Кажется, их больше нет. Спина, напряженные руки требуют только отдыха. Хочется бросить весло и тут же замереть, не двигаясь. Но впереди не менее уставшая спина одной подруги, а сзади тяжелое дыхание другой… И ты не имеешь права бросить грести, потому что ты не одна, а в команде. И нельзя даже ослабить гребок, потому что другие будут работать и за себя и за тебя...

Лодки подходят к трибунам.
— Усилить концы, середину! Плотней гребок!.. — стала нагнетать темп рулевая, видя, что восьмёрка «Труда», раньше начав финишный спурт, приблизилась к ним.
Светлана отрешенно смотрит мимо Ирины. А за её спиной девчонки, повинуясь голосу рулевой, усиливают гребки, раскручивают темп, кто-то схватил воду раньше загребной.
— Светка! Ты что?! — испугалась Ирина, — не хватало ещё проиграть в конце гонки!
Та очнулась и умело усилила проводку. Восемь лопастей работали синхронно, оставляя после себя закрученные воронки воды.
 Восьмёрки летели к финишу.
— После-едние! — обрывающимся голосом закричала рулевая.
Томичи сделали еще несколько мощных гребков и финишировали первыми.
— Всё! Спокойно!
— Какие? — хрипло спросила Вера с седьмого номера, бросая весло.
— Первые… Седьмой — грести!.. Грести всем… Поздравляю вас с выполнением мастеров… Молодцы!… Благодарю за победу! — возбуждённо говорила Ирина.
И тут все услышали голос диктора:
— Со временем 3.24.60 победила команда «Буревестника», город Томск...
— Ура-а! — закричали в лодке, не слушая дальше.
— ...команда «Буревестника» приглашается к наградному плоту...

Восьмёрка, плавно покачиваясь, направилась к плоту, где их встречали девушки в национальных костюмах и школьницы с цветами.
Как они были красивы, томские девчонки, высокие, стройные, в одинаковой форме, со счастливыми лицами, стоящие на красной ковровой дорожке. Под бравурную музыку и аплодисменты трибун победительницам вручили памятные жетоны и дипломы. Ира собрала у всех цветы, которые им преподнесли, подбежала к Ильину и Елене Петровне.
— Спасибо вам! — благодарила она их, передавая букет. Елена Петровна, счастливо улыбаясь, обняла и поцеловала рулевую.
— Как ты замёрзла! С воды выйдешь, — сразу в раздевалку, грейся…
Девушки сели в лодку и отошли, освобождая место серебряному призеру — ленинградскому «Труду».

Томскую лодку встречали их товарищи по команде. Объятья, поцелуи, рукопожатья, общее радостное возбуждение. Особенно доставалось загребной Светлане. Но она, довольная результатом гонки, счастливая, и не возражала. Чуть дольше других задержался около неё третий номер мужской восьмёрки Евгений…
Ира, мокрая и замёрзшая, дрожащими пальцами собирала банки. Но она не чувствовала холода, наслаждаясь мгновениями такой желанной для всех победы.
— Теперь и вы постарайтесь! — напутствовали девушки парней.
— Конечно! Не можем же мы быть хуже вас! — смеясь, отвечал Женя и посмотрел на стоящую рядом с ним Светлану.
— Между прочим, диктор сообщил, что женская команда «Буревестника» заняла первое общекомандное место. Представляете, обошла и «Динамо» и «Спартак»! Хорошо бы, если мужчины последовали их примеру! — шепотом сказала подошедшая Галя, она сорвала голос, подбадривала своих подруг на финише.

…Ира, переодевшись, отправилась к трибунам, смотреть финальные заезды мужчин. Она походила мимо томских ребят, готовивших свою восьмёрку к последней гонке. Перевёрнутое длинное тело лодки, похожее издали да диковинную огромную рыбу, гребцы мыли, ополаскивали чистой водой, а потом тщательно насухо протирали шерстяными футболками. Их рулевой Николай расположился поблизости на скамье и что-то искал в ящике с инструментами.
— Как настроение? — обратилась к нему Ирина, присаживаясь рядом.
— Да как сказать…, — вздохнул обычно жизнерадостный, а сейчас серьёзный Коля, —это перед девчонками парни держатся… Но первая гонка их здорово вымотала. Да ещё этот ветер, волны, промокли все…
У кого голова болит, у кого спина … Вчера думал, не попадём в финал, не знаю, как они дошли, все силы отдали, лодку с воды кое-как подняли… Потом отлёживались в гостинице… Смотрел вчерашние протоколы гонок, сравнивал результаты финалистов, — наше время оказалось самое худшее. Но шанс всегда есть даже, когда кажется, что его и нет …
Николай широко улыбнулся:
— Наш загребной здоров и рвётся в бой. И не унывает! Смотри, как хохочет!
Он повернул голову в сторону смеющегося черноглазого брюнета, крепкого и высокого Валеры, который о чём-то беседовал со своим другом Андреем. Услышав их разговор, заулыбались рядом стоящие Юра и Петя (пятый и шестой номера восьмёрки).
— Знаешь, — понизил голос Коля, — сегодня в столовой москвичи болтали, что мы попали в финал только потому, что у лидеров что-то произошло на финише. Но главное, они сказали, что мы чемпионами России случайно стали! Представляешь? Наши услышали… И, может быть, покажут этим москвичам, на что способны «сибирские валенки»… Ладно, пора и на воду идти…
 Тонкий и лёгкий, несмотря на довольно высокий для рулевого рост, Николай со своей неизменной улыбкой умел разрядить обстановку, поднять настроение. Вот и сейчас он, бодрый и весёлый, пошёл на плот, где уже аккуратно лежали вёсла для его восьмёрки. А за ним восемь сильных тренированных парней выносили на своих плечах гоночную лодку…

Гребцы «Буревестника» — москвичи, саратовцы, ростовчане — при горячей поддержке болельщиков на финише выступали очень хорошо, занимали призовые места. Видно, они всерьёз не собирались уступать первое общекомандное место другим командам.
Ира с трибуны смотрела финальные заезды. Рядом с ней сидели два незнакомых гребца.
— Пошли обедать! — предложил один, — одни восьмёрки остались.
— Может, подождём? — не соглашался другой.
— А чего ждать? Все равно Томск будет первым, видел какой у них финиш? Да и женская восьмёрка у них победила. Так что Томск выиграет, — уверенно заявил парень, поднимаясь со скамейки.
Ирина испуганно вздрогнула. «Зачем так говорят? Как бы не сглазить…» — подумала она со свойственной многим спортсменам мнительностью.
Подошли Елена Петровна и Олег Владимирович, возле трибун собрались томские девушки.
— Давайте покричим нашим ребятам, а то нас мало, могут не услышать, — у них дальняя вода, — обратилась Ольга к киевлянкам, тоже ставшим победительницами первенства.
— Конечно! — согласилась загребная четвёрки, черноглазая, смуглая девушка.
— Свои же! — добавила обаятельная миниатюрная рулевая.
— ...По шестой воде старт примет команда «Буревестника», город Томск… На победу в заезде могут рассчитывать и «Вооруженные Силы», и «Спартак», и «Динамо». Хорошо показали себя в предварительном заезде гребцы «Труда», город Коломна... — информировал диктор.
— …Лодки прошли стартовую зону... Впереди команда «Труда» из Коломны...

 — Как там ваши ребята? — спросил Ирину подбежавший Виктор, за ним следовал Николай. Они в своей двойке выиграли финал, получили награды, вынесли лодку и, наскоро накинув куртки, поспешили к трибунам, чтобы посмотреть финальный заезд восьмёрок.
 — Пока отстают, — ответила девушка, повернувшись к ним, и добавила, — поздравляю вас, мальчики, красивая победа! Слышали, как мы вам кричали? Все наши девчонки были на трибунах.
— Спасибо, — поблагодарил Николай, — теперь вашу восьмёрку надо поддержать…
Болельщики напряжённо вслушивались в слова, надеясь услышать о своих командах.
— ...Прошли половину дистанции... Впереди уже восьмёрка «Вооруженных Сил», город Москва. Чуть сзади команды «Спартака» и «Динамо»... Пройдено 1500 метров... По-прежнему лидирует команда «Вооруженных Сил». На полкорпуса отстала лодка «Спартака»... А вот с восьмёркой «Динамо» сравнялась
лодка «Буревестника»... Посмотрите, какой спурт! Как набирает скорость лодка «Буревестника»! Обходит «Динамо»! Томск выходит на третье место!..

Наконец болельщики увидели лодки. Команды увеличивают скорость. До чего же красиво зрелище шести гребных линкоров, летящих к финишу! Если бы только не слышать хриплый надсадный крик слившихся воедино разных, но похожих своим волнением, голосов шести рулевых. Гребцы в командных лодках часто не смотрят по сторонам, целиком полагаясь на рулевого, которому приходится больше других переживать за свою команду, недаром и без того лёгкие, они теряют за гонку до трёх килограммов веса. Идти первыми и видеть, как другая лодка медленно обходит твою команду, а криком и своевременными командами не всегда можно спасти положение... Рулевые тоже выкладываются в гонке, отдавая борьбе свои нервы и голос, и порой не могут сказать ни слова после финиша.

Ирина перевела взгляд на первого номера томской восьмёрки. Голова его опущена, весь его вид говорит о том, что силы Андрея на пределе...
— Ва-ле-ра! — закричали томичи. Их поддержали киевляне и москвичи.
Мимо трибун томская восьмёрка шла третьей.
— Ва-ле-ра! — подхватили девчонки, стоявшие ближе к финишу.
— Ва-ле-ра! — сложив руки рупором, кричали своему товарищу запасные Лёша и Толик, стоя у кромки воды.
То ли загребной услышал, то ли понял, что им нельзя упускать свой шанс, но он ещё больше раскручивал темп, поражая стоявших на берегу болельщиков своими, неизвестно как сохранившимися силами. Будто и не было упорной изнуряющей борьбы на дистанции.

За сто метров до финиша томичи обошли идущую второй команду «Динамо»...
— Ва-ле-ра! А-а-а! — кричали девчонки, переходя на визг. Осеклась Ольга, сорвав голос. Хрипло кричала Елена Петровна вслед финиширующим восьмёркам.
Удар гонга.
— Ура-а! Вторые! Выполнили мастеров! — радостно кричали девушки.
— Тихо! — оборвала их Лена, — они же первые...
— Как первые? — ей боялись верить.
— Да точно! Я сама слышала...
— …Заезд выиграла восьмёрка «Буревестника», город Томск, со временем 6.08.60, — информировал диктор, — две десятых секунды им проиграла команда «Вооруженных Сил», город Москва. Команда «Динамо» была на финише...
— Ура-а-а! Наши первые! Мы победили! — снова взорвались криками томичи.

Ленинградцы поздравляли Олега Владимировича:
— Отличную восьмёрку подготовили!
— Замечательная команда!
— Какой у них финиш! Какой загребной! Давно такого не видели…
— Благодарю! Спасибо, — принимал поздравления Олег Владимирович, отвечая на рукопожатия.
Подошёл Ильин, который во время гонки находился на отметке 500 метров.
— Андрей Иваныч! Парни выиграли! — перебивая друг друга, радостно закричали девчонки.
Ильин молчал. А к нему уже подходили знакомые тренеры, поздравляли:
— Ну, Андрей Иваныч, постарался! Удивил! Обе твои восьмёрки — чемпионы!
— А говорил, молодёжь там необстрелянная… да больных — половина… Хитёр! — смеялся литовский тренер.
— Спасибо!.. Спасибо!.. — растроганно отвечал Ильин и улыбнулся, услышав случайно:
— ...А вы думали «Вооруженные Силы» на немецкой лодке победят. Ну и что, десять секунд преимущества?! Томичи и на рижских лодках выигрывают...

Восьмёрка «Буревестника» подошла к наградному плоту. Елена Петровна с сияющим счастливым лицом подтянула лодку за весло. Парни с трудом вылезли на плот. Выстроились вдоль своей лодки. Андрей прислонился к плечу Сергея, а тот сам едва стоял, опустив голову на грудь и широко расставив ноги. У обоих обострились скулы, спутались мокрые от пота и от воды волосы. Да и другие едва выглядели лучше. Нелегко далась им эта гонка.
Только теперь, видя их взмокших, уставших на наградном плоту, Ильин окончательно поверил в победу. Он был доволен. Наконец-то, после нескольких лет затишья томские гребцы опять заявили о себе во весь голос.

Парней встречали возбуждённые и радостные девчонки. Елена Петровна обнимала гребцов и от избытка чувств расцеловала юное и счастливое лицо загребного.
— Какой ты молодец!
— Мы сначала думали, что вы вторые... — улыбались девчонки.
— Вторые? Да вы что?! Разве мы могли, с нашим мужским самолюбием, выступить хуже вас! — смеялись парни.
— А что же первую половину дистанции последними шли? — весело спросила Светлана и посмотрела на Евгения.
— А это чтобы вам на трибунах не скучно было! — не растерялся Женя.
— Катились в своё удовольствие, силы берегли для финиша, — добавил Виктор с четвёртого номера.
— ...А я слышу, диктор говорит: томская восьмёрка сравнялась с «Вооруженными Силами»... Выходит вперёд! Неужели? Неужели?!! Томичи и здесь будут первыми?!! Да... Команда «Буревестника», город Томск, выиграла финал, как и женская восьмёрка... — под смех окружающих Лена пыталась воспроизвести речь диктора.
Парни вынимали из лодки вёсла.
Ирина подошла к Андрею:
— Ну, как ты, очень устал?
— Ты же слышала, что Витька сказал, прокатились в своё удовольствие! — ответил юноша и добавил:
— Это самая лучшая моя гонка и самый счастливый день. Мы всё-таки стали мастерами спорта!

Подошел Ильин.
— А ну, положить вёсла! — распорядился тренер и, видя недоумение на лицах парней, повторил, — положить вёсла, встаньте у лодки.
Парни повиновались.
— Молодцы, ребята! — каждому гребцу он пожал руку, потом обнял загребного, — Валера, я потрясён! Спасибо тебе от всего тренерского состава и от меня лично! Благодарю всех!
На плот, смешно переваливаясь, вбежал полноватый невысокий мужчина со сверкающим кубком.
— Андрей Иванович, поздравляю! Поздравляю вас всех! У «Буревестника» — общекомандное первое
место! Такого еще не было на этих соревнованиях! — весело говорил он, передавая гребцам кубок.
Парни и девушки стояли на плоту. Ильин сфотографировал их, а потом вдруг задумчиво произнёс:
— Запомните эти минуты, ребята… Это великие минуты для вас.
…А наутро автобусы развозили спортсменов: одних в аэропорт, других — на вокзал. Кто летел в Киев, кто в Коломну, кто в Ленинград. Томичи уезжали в далекую Сибирь, возвращались домой.

…Прочла последнюю страницу, прикрыла глаза, а потом отчётливо увидела, как я с берега провожаю долгим взглядом восьмёрку молодых гребцов. Лодка уходит вдаль, превращается в точку и растворяется среди слившихся воедино воды и неба… Журчащий след от лодки постепенно изчезает, как будто его и не было. Так и наша юность, насыщенная яркими событиями и переживаниями, уходит от нас всё дальше и дальше, оставляя на память только невидимый след в душе да альбом с фотографиями.




1 Произведение основано на реальных событиях, происходивших в 1976 году, но автор оставляет за собой право на художественный вымысел