Ревность

       Их было четверо: Х, Y, Z и 0. Х – занятный молодой человек, одержимый идеей погони за временем, несомненно сумасшедший, без каких-либо моральных устоев и с кучей мелких комплексов. Y вызывала в памяти образы средневековых мадонн; нежная, застенчивая, легко раздражимая, она жила в шалаше из зеркал и видела кругом одну себя и свой розовый венок, исколовший до крови белый лоб. Скучнейший Z считал себя вечным неудачником и постоянно жаловался на судьбу, что, однако, не помешало сделать ему карьеру, удачно жениться, удачно развестись да еще выглядеть в глазах других неплохим парнем, который нуждается в больших дозах сочувствия, поскольку по жизни Z не везет. 0 – особый разговор. Она была центром, средоточием жизни всей этой компании, притягивающей пустотой, бритвой, чье лезвие никого не пощадило. Зеро – 0, абсолютный ноль. Про нее можно было сказать все что угодно, любой красивый ярлык шел ей как собственное имя.
       Итак, представьте себе куб. Четыре точки и их проекции. Все точки соединяются между собой. Но одна из них вдруг объявляет войну всем остальным, срывается вниз (вверх, вправо, влево), тянет прямую на себя, укорачивает ее, пожирает пространство в надежде приблизиться к другой точке. Куб деформируется, грани ломаются, хруст костей, крики о помощи. Вселенная рухнула.



       Вся его проблема в том, что он не знает, чего хочет. Он недоволен собой, но уверен, что другие не стоят его ногтя. Х одинок, но его одиночество похоже на тоску волка, уткнувшего морду в ночное небо. Это не вакуум, не безнадежность, ведь наверху болтается луна. Он носится как ненормальный по Москве, заглядывает прохожим в глаза, бьет нищих своей тростью прямо по лицу, а потом швыряет в них деньгами, наблюдая за реакцией. Все сошлись на мнении, что Х – театральный режиссер, но никто этого не знает наверняка: он не пускает в свою жизнь, он пускает пыль в глаза. На самом деле Х вечный студент занюханного техвуза с неприличной аббревиатурой. На голове у Х черный бархатный берет доисторических времен; кудри цвета вороного крыла, крупный нос с горбинкой, мохнатые брови, карие выпуклые глаза выдают семитское происхождение. Х - непрозрачная бутылочка темного стекла, которую непрестанно взбалтывают. Этот тип возьмет любую земную женщину, если захочет, но Х в смятении бросается на всех сразу и терпит фиаско. Он больше всего напоминает Свенгали из романа Дюморье, демоническая личность, придуманные связи и одна на всю жизнь несчастная любовь, вот так-то.



       Их несет друг к другу неведомая сила, она приводит их на порог дома 0. «Вас сюда никто не звал», - смеется 0 и прогоняет гостей веником. Прутики сыплются на чистый, блестящий пол. Y садится на ковер, складывает ноги по-турецки, зажатая как всегда, берет в руки гитару и медленно перебирает струны, комочек нервов. Х пытается поймать ее пальцы, нависая над ней сзади. Z поглаживает шею 0, а та не может оторваться от своего отражения в зеркале, зеркало светится ее магнетизмом. Фоном служит музыка Вагнера, и Z, "милый невежда", мучает 0, не желая знать, кто такой Тангейзер. Х бросает Y и пытается незаметно стащить чулок 0, который висит на стуле. Y мгновенно вскипает, ее глаза, лесные таинственные озера, стоячая вода, отсвечивают красным от боли, как будто умерла любимая дочь озерного короля. В этот момент она ненавидит 0 за ее силу, Y не просто неуютно. Ей кажется, что ее бастионы скоро рухнут под напором врага, и все труды пойдут прахом: тонкая кожица души содрана, постель разобрана, позор и унижение опять настигнут тебя, несмотря на все твои старания. Бесцветный Z злится, как ему и положено, но молчит, что тоже закономерно. Одна 0 спокойна, вот только берет дротики со стола. На двери висит деревянный красно-черный щит. 0 размахивается, не переставая шутить, атмосфера самая непринужденная, болтовня пока покрывает всю нелепость ситуации, дротик отскакивает, еще и еще - стрелы летят в разные стороны, 0 стервенеет, она шарит по столу, Z подает ей дротики, как верный паж.
        «Знаешь, есть такая картина, - говорит Y, обращаясь в никуда. - «Ступени жестокости». На ней изображены девушка, ее маленькая сестренка и возлюбленный. А, еще собака. У девушки нечеловеческое лицо, плотно обтянутое кожей, неприятные маленькие злые глазки светятся зеленым, а в руках у нее шитье, в него воткнута иголка. Молодой человек держит девушку за руку и всем свои существом имитирует блаженство, но все равно кажется, что сейчас эта злая кукла вытащит иголку из своего шитья и вонзит возлюбленному в мякоть ладони». Z из вежливости спрашивает, что делает в это время сестренка вышивальщицы, Y отвечает, что та хлещет палкой собаку. 0 начинает издавать стоны негодования, Х прячет чулок в карман, дротики летают по всей комнате, угрожая жизни присутствующих. Неожиданно все быстро начинают собираться, прощаются и уходят. Только Z в конце концов остается и всё пытается схватить 0 красными пухлыми губами, когда та ползает по полу, собирая своих мертвых птиц.


       Y давно и безнадежно любит Х. Она встает утром с постели, испытывая боль. Она задергивает шторы, чтобы раздеться и лечь спать, продолжая страдать. Сны Y мутные и порадовали бы психотерапевтов. При общении с посторонними людьми она раздражается и злится, «сокращается», как нервная инфузория-туфелька, настигнутая садистским инструментарием биолога. Неуверенность в себе - всегда и везде – жестокий бич Y. Она высока, стройна, неплохие крупные зубы, тяжелые вьющиеся волосы, синие глаза, издалека почти черные, длинная шея, плоская грудь, не хватает парчовой сеточки на голове, средневековый идеал женственности. Она принадлежит к породе женщин, которых надо добиваться. Одна мысль об этом нагоняет на мужчин ужас. Y – хрупкая мечта крестоносцев. Ее хочется ломать и мучить, больно несчастный у нее вид, «Офелия, безвинно утонувшая». Ей около тридцати, но она пока не замужем. Если втереться к ней в доверие, общаться с Y – сплошное удовольствие. Она извергнет на вас такой поток острот и оригинальностей, что вы почувствуете себя занудой, недостойным того, чтобы с ним беседовали. Y - авторитетный искусствовед, и что ее могло привлечь в Х, одному богу известно.
       С 0 ее связывает мучительная привязанность, иррациональное влечение, и хотя в сущности она не улавливает в 0 ничего, 0 для нее – как инопланетянин, они часами разговаривают на общие темы по телефону, встречаются чуть ли не каждый день, и все это тянется еще со школы.


страницы дневника.

       22.11. Женщины всегда знали, что я – полный кретин. Вчера я просадил в рулетку кучу денег, она смеялась и хлопала в ладоши, а потом ушла в танцевальный зал. Идиотка. Дура набитая. Да, на бумаге я злой, а попроси она, готов целовать ей ноги. Сколько раз я говорил: спустись на землю, милая, поженимся, нарожаем детишек, ну не совсем так, конечно, но смысл был такой. Серость я для нее, ну что тут поделаешь. Но она тоже хороша, облизывает губы…
       23.11. Я не могу больше!!!!!!!!!!!!
       Я не могу без этой твари, чертова кукла, выставила меня на улицу в дождь, колечко вышвырнула в окошко, я вывалялся в грязи, как последняя свинья, все искал его в мокрых кустах.
       Какой-то пир во время чумы. Денег ни гроша, на носу аудит, а я иду в ювелирный и покупаю новое, точно такое же.
       Она обзывала меня тряпкой, пластилином, из которого можно лепить что угодно, но, "предназначенный для детских пакостей, этот чертов пластилин", говорила она, "всегда принимает уродливую форму". Больно!
       1.12 Сегодня звонила жена и жаловалась, что сын жалуется
       О, черт! Я никогда не мог связать больше двух слов, за это она меня и презирает. Как же, интеллектуалка, психолог. Это она заставила меня начать вести дневник. Я тут перечитал кое-что и сам себе ужаснулся. Если бы кто-нибудь это увидел, его бы просто стошнило. Зато я честен и ни на что не претендую, как они все. В принципе я – классный парень. Да. И некоторые без ума от таких, как я, у меня, в отличие от этих нищих снобов, хотя бы есть деньги. Еще она мне сказала (давно), что я похож на персонажа книги Фаулза «Коллекционер». Я ринулся читать и возненавидел этого выхолощенного ублюдка, импотента, буквально с первых страниц.
       Я удивляюсь – как она меня терпит. По старой дружбе? Не может от меня избавиться, как от своей дурацкой привычки грызть ногти?




       0 держит на коленях разбухшую тетрадку, голова опущена. По-видимому, ее слегка мутит. Она все порывается встать, но Z не пускает ее, его огромные сильные руки вдавливают 0 глубже и глубже в мягкую обивку кресла. 0 беззвучно плачет и дрожит мелкой дрожью. Она не пытается протестовать, потому что знает - это приведет к еще большему насилию. «Читай, читай», - цедит Z сквозь зубы. В комнате полумрак, горит ночник под красным абажуром, 0 с трудом пытается разглядеть строчки, они плывут у нее перед глазами, часы издевательски громко тикают. За окном шелестит дождь, и тут 0 замечает, что капли падают строго под прямым углом, отвесно, а стекол в окне нет, и быть не может, это висит картина на стене. И дверь тоже нарисована, осеняет 0. Незаметно руки Z успели врасти в ее плечи, и теперь они одно целое. Он шепчет: «Читай, читай!», 0 силится прочесть, но не может, физически не может. И так продолжается бесконечно долго, потому что это сон, единственный сон, который снится 0 каждую ночь, с тех пор, как она познакомилась с Z и зачем-то стала его возлюбленной.
       Солнце, луна и звуки печальной вечерней музыки.
       Х и Y женятся. «Давно пора», - заключает Z. Они сидят вдвоем с 0 на крыше дома, она болтает ногами, свесившись вниз, Z держит ее за руки и проклинает ее очередную эксцентричную затею . Поздний весенний вечер, когда солнце еще не зашло, а луна начинает потихоньку сдвигать занавеску неба, и ее прекрасное золотое лицо просвечивает сквозь бледно-голубой бархат белым бликом.
       - Сейчас мы пойдем домой и будем валяться в кровати, совокупляясь как животные!!!
       - Ты неисправима.
       - Отпусти меня.
       - Ни за что.
        (Пауза)
       -Что-то я не вижу особых следов радости на твоем лице. Ребята счастливы, а ты, по-моему, не выносишь, когда счастлив кто-нибудь из твоего окружения. Как я понял, смысл твой жизни – сделать все, чтобы другим тошно было даже смотреть на себя в зеркало после встречи с тобой – такая ты обаятельная, интеллектуально развитая, преуспевающая!!
       - Всё. Вытаскивай меня скорей.
       0 с трудом забирается обратно, отряхивает пальто, секунду о чем-то размышляет, потом дает Z затрещину. Z стоит ошарашенный, обезумевший от боли. Она с силой прижимается к его губам губами, совсем не по-женски целует Z и вдруг неожиданно откидывается головой вниз через поручень, увлекая его за собой. Так они и висят в неудобной позе, на высоте четырнадцатого этажа, осыпая друг друга бесчисленными поцелуями, тогда как под ними копошатся люди, сталкиваются поезда, взрываются дома, чья-то рука замирает на выключателе: становится темно, и никто не видит смысла в том, чтобы просидеть весь вечер в темноте наедине со своей смертью.
       0 возвращается домой, усталая и больная. Ее лихорадит. Она бросается на кровать в одежде, и о чем она думает, не знает даже она сама. 0 снимает трубку телефона, вздыхает, ждет гудков и произносит четыре слова, собственный приговор: «Приезжай, я тебя жду».



       Z столкнул ее на рельсы и забыл об этом через два часа, чтобы очнуться в холодном поту от раннего, предвещающего беду телефонного звонка. В вечной сутолоке метро этого никто не заметил, тем более что 0 и так стояла на самом краю. До сих пор он никак не может себе этого объяснить, все происходило как бы помимо его воли, ни ненависти, ни любви он не испытывал, холодное равнодушие справедливого судьи-палача, это может быть. Но кто навязал Z эту незавидную роль? Он точно помнил, что сам не смог бы ее выбрать ни при каких обстоятельствах. Z встретил 0 в метро абсолютно случайно. Все волнения по поводу расстроенной свадьбы улеглись, Y не сошла с ума и не выбросилась из окна вопреки всем ожиданиям, а махнула на все рукой и уехала в монгольские степи с этнографической экспедицией. Сам Z тоже как-то существовал, вернулся к жене и пил кофе с молоком по утрам. Другой вопрос, что воздух обжигал ему легкие, в голову ударяли молотом кровавые волны, и видел он только ее искаженное от страсти лицо, вот она барахтается в объятиях Х на виду у всех, всего мира. Он не таил злобы, зная, что всегда был слишком прост для нее, но это лицо, эти дрожащие неуправляемые губы, шальные глаза без зрачков, сплошное факельное шествие святой инквизиции, наморщенный лоб, взлетающие брови… Прошло несколько месяцев, но оно все стояло у Z перед глазами. 0 потеряла интерес к Х очень скоро, как только исчезла интрига, но Х обогнал 0 и бросил ее первой себе же назло, умчавшись сдавать последнюю сессию, и со стороны все выглядело бы как обыкновенный любовный четырехугольник, если бы чувства не были размешаны в крови всех четверых и не отравляли бы ее, как сильнодействующий яд.
       И вот Z встретил 0 в метро, случайно, она была в ярко-белом экстравагантном пальто, без спутника. На этот раз она смастерила для себя гримаску ангела, у которого вырвали крылья, или что-то подобное в декадентском духе. Она постоянно меняла форму, ее внешность нельзя было описать, она была похожа на всех и на никого, и не понятно вообще, как эта троица смогла ее полюбить с такой силой. 0 стояла к нему спиной, хватило легкого толчка, она, правда, успела обернуться, в ее глазах в первый раз он прочитал восхищение. Его счастье было безмерно, настолько велико, что он забыл о чудовище, породившем это дивное румяное и златокудрое дитя, счастье взаимности.


       Раздался звон бьющегося стекла, вся геометрия рухнула, их осталось трое, но только их прямые уже больше никогда не пересекались.