Моя жена и пятый океан

Теперь, обращаясь мысленным взором к синему небу, я ищу там не перистые облака и не кучевые. И даже не птичек. Я ищу там взором свою жену.

Да, да, именно так, поскольку Света где-то там, на просторе, в американском небе между Мексиканским заливом и тихоокеанским побережьем Канады. Иными словами, летает над Америкой, как белая лебедь или, скажем, как муха-дрозофила.
 
Моя жена – стюардесса.

Иногда мне просто любопытно, сколько еще причудливых узоров сплетется на достаточно уже пышном многоцветье нашей биографии. Может теперь моя очередь стать, допустим, парикмахером для собак или водолазом-глубоководником?

Несколько лет Света работала в банке и занималась ипотечными ссудами (для живущих в Америке слово «mortgage» комментариев не требует, как и название должности – «loan officer»). Чтобы сотрудникам жизнь медом не казалась, банк постепенно снижал и базовую зарплату, и процент комиссионных за сделки, а Света вкалывала все больше и больше – пока не перегорела.

И ушла из банка.
 
Потом, как водится, поиски работы (подробности опустим). Однажды жена со смехом заметила: «Здесь одна авиакомпания стюардесс набирает, попробовать, что ли?»
 
«А почему и нет?» - беззаботно поддерживаю веселье я.

Пошутили, посмеялись. На другой день Света пошла на собеседование, прошла его – и, к своему изумлению, была тут же принята. Ей не позволили слишком долго пребывать в ошеломленном состоянии, и сразу отправили на месяц на учебу в Мемфис, штат Теннесси. (Как кротко выразилась Света: «Даже мяукнуть не успела»).
 
Ну, а там уж не до ошеломленности: из Миннеаполиса в шесть утра, через три часа группа прилетела в Мемфис, а в полдень начались занятия. И в таком темпе весь месяц.

О подобной интенсивности подготовки вне военной службы я нигде и никогда не слышал. Вообще, в умении организовывать профессиональное обучение американцы кому угодно фору дадут. По себе знаю – за неделю впихнут в тебя столько знаний, сколько в России за три месяца не получишь. Но подготовка стюардесс превосходит все – по-моему, одной из задач является также проверка на способность сохранять работоспособность в экстремальном режиме (одним из требований, кстати, является наличие высшего образования). Месяц постоянного недосыпания и непрерывных тестов, лекций и практических занятий.

Как пример: после лекционного дня, с пяти до одиннадцати вечера группа сдает очередной устный экзамен. Потом отправляется в ангар, где до двух ночи отрабатывает на самолете всякие экстренные процедуры. В восемь утра начинается письменный экзамен.

 В Миннеаполис выжившие вернулись в эффектной униформе авиакомпании «Pinnacle». Смотрю на счастливую Свету и вижу, что жена моя вымотана до предела. Думаете ей дали отдышаться? Как бы не так! В восемь вечера дома, а в восемь утра быть в аэропорту – и в полет.

И пошло, и поехало…

«Ну, куда тебе сегодня?» -

«В Пенсаколу, Флорида, думаю часам к пяти дома буду» -

Ближе в вечеру звонок на мобильник: «Я в Миннеаполисе и через час вылетаю в Олбани, Нью-Йорк. Завтра утром обратно.» -

На другой день к обеду: «Слушай, я только что прилетела и сейчас лечу в Литтл-Рок, Арканзас».

У меня непроизвольно вырывается глупое нервное хихиканье.
«А потом?» -

«Не знаю, надеюсь домой». –

Естественно, добравшись вечером домой, Света буквально с ног валится.

Но вижу, что ее уже захватила эта жизнь – новые люди, новые места, все в движении, самостоятельность и ответственность. Плюс волшебная картина заката солнца из кабины летчиков. И фантастическое зрелище ночного Нью-Йорка с воздуха.

Она, не переставая, рассказывает мне о пассажирах, летчиках, рейсах…. Ну, я и так знаю, что американцы просто идеальные пассажиры – дисциплинированные, управляемые, с чувством юмора и не конфликтные.

Самое же главное, что Света ощутила воздух свободы.

Я-то живу вольным стрелком много лет, поэтому любые попытки загнать меня в офис, приручить и одомашнить, обречены на провал. Профессиональный переводчик фри-лансер – это кот, который всегда ходит сам по себе.
 
 Каждому свое, и кто-то задыхается от радости от того, что проработал тридцать лет в одном и том же сборочном цехе. Кто-то не может себе представить, что за окном возможна другая панорама, кроме ставшего родным силуэта соседнего офисного здания.

Если человека отделить от канцелярского стола и аккуратно отклеить его задницу от канцелярского же стула (стараясь не повредить обивку), он, естественно, поначалу испугается и начнет судорожно цепляться за окружающие предметы, сопротивляясь отчуждению от привычной среды.

Но потом с удивлением и детским восторгом отчужденный обнаруживает, насколько же, оказывается, интересно на воле. А если его вдобавок лишить такого элемента, как радость общения с многочисленным начальством, человек начинает понимать, почему многие согласны идти на самые трудные работы - лишь бы никто не дышал в затылок и не капал бы слюной на спину (твою), заглядывая с интересом через плечо, чтобы узнать, чем же именно ты в данный момент занят.
 
Конечно, за волю-вольную нужно платить. Платой может быть неопределенность будущего заработка (как, например, у меня) или бессонные ночи в дороге (у тракеров, то есть, дальнобойщиков), или полная реальность того, что проснешься ты в штате Аризона, а спать ляжешь в Вайоминге. И свинцовая усталость после четырех взлетов и посадок за один день.

Конечно, работа Светы открывает новые горизонты и для меня. Теперь я могу летать по всей Америке бесплатно, а это значит, я могу напрашиваться на переводы в любой точке страны. Теоретически, мы вообще можем взять да и за мизерную цену махнуть на выходные на Сейшельские острова – искупаться, воздухом подышать….

Естественно, родные и близкие ахнули от такого кульбита – из лоун-оффисеров в стюардессы. А чего ахать-то? Все это полностью вписывается в мою философию активного фатализма. Вспомните: бьешься, бьешься, чтобы куда-то прорваться, а перед тобой словно стена глухая. И совершенно непонятно, почему тебя не берут на работу, в которой ты явно смыслишь больше других. Почему все не ладится с бизнесом, в который ты с азартом бросился? Почему исчезают люди, которые тебе вроде бы так интересны?

Проходят месяцы, а, может, и годы, и, оглянувшись, вдруг видишь, что, оказывается, через цепь мнимых случайностей судьба вела тебя к определенной точке, к тому, что твое.
 
Это вовсе не значит, что нужно прикинуться бревном на сплаве леса и, мерно покачиваясь на речной волне, плыть вниз по течению вместе с банановыми шкурками, рваными ботинками и всякими использованными аксессуарами. И крыльями нужно махать, и конечностями всякие движения совершать. И мозгами шевелить, и планы строить. Но понимать, что будет так, как тебе определено.

Определено, скажем, было нам со Светой встретиться в свое время, и встретились. Судьба совершенно невероятным образом подвела нас друг к другу и сообщила: «Вот, это Юра, а это Света. Можете друг на друга посмотреть. С этого момента вы уж сами разбирайтесь, что у вас получится и что не получится».

А до этого я десять лет диву давался, почему в личном плане упорно наперекосяк все идет. Теперь-то я знаю, что шло именно так, как надо.

Такие вот дела. Так что жена осваивает пятый океан, а я привыкаю к ощущению тревоги за нее – так же, как привычно тревожусь за детей.

Миннесота

Октябрь 2004 г.