Тоннель

                Глава 1.
          Тихая весенняя ночь. Весь небольшой городок погружен в сон. Спят люди, спят деревья, спят дома. Не спит только один паренек лет четырнадцати. Он стоит, оперевшись руками на подоконник, и грустным мутным взглядом смотрит на звездное небо.
          Это я. Я очень хочу спать, но что-то не дает мне заснуть. Мне все время кажется, что что-то происходит. Что именно, не знаю. Ночь рассыпала по небу множество звезд, и сейчас я гляжу на них.
          Звезды, созвездия. А ведь каждая звезда это далекое солнце. Сколько же солнц! А ведь, наверное, около некоторых звезд тоже вращаются планеты. И, возможно, на какой-нибудь далекой планете тоже есть жизнь. И, возможно, жизнь там намного лучше, чем у нас. Мы стремимся к жизни без войн и тревог. Наверное, где-то далеко тоже к этому стремятся. И, возможно, где-то этого добились, и положительная энергия одержала верх над темной. Но это где-то, на других звездах, а не у нас. Вон их сколько, звезд! Одна из них движется. И довольно быстро! Я встрепенулся. Падающая звезда - какое это редкое зрелище! Конечно, это не звезда, а комета, но она очень похожа на звезду. Есть поверье: нужно внимательно вглядеться в падающую звезду и загадать желание. Я смотрю, вглядываюсь в эту звезду. Пусть будет мир. Мир во всем мире. Выполни мое желание, звездочка! Какое-то неприятное чувство. Темнеет в глазах, и я теряю сознание…
               

                Глава 2.
-Дима, вставай, опоздаешь в школу!
            Утро. Луч теплого солнца светит в окно. Как же сильно болит голова! Это бывает, когда не спишь допоздна. Но в школу все равно надо идти. Я сел завтракать. По радио передали, что был замечен подозрительный летающий объект, похожий на комету. Затем я оделся, собрал вещи и побежал в школу.
-Исследования показывают, что эта перекомбинация генов обусловлена обменом участков в процессе мейоза при конъюгации гомологичных участков, - монотонно бормочет старая учительница. - При этом гены, первоначально находившиеся в одной из двух гомологичных хромосом, окажутся в разных гомологичных хромосомах. Частота перекреста для разных генов оказывается различной. Это происходит потому, что…
     -Когда он очнется, отведите его в медпункт.
     -Можно я его отведу?
     -Да, хорошо, вот вы и отведете.… Кажется, он приходит в себя. Продолжаем урок... 
         По дороге в медпункт я, наконец, начал все вспоминать. На уроке я плохо себя чувствовал и потерял сознание. Никто из мальчишек в нашем классе никогда не обращал внимания на Настю. Она была спокойной тихой девушкой и ничем не выделялась. И лишь сейчас я заметил, что в ней есть что-то особенное. Когда мне стало плохо, она первая (да и единственная) предложила свою помощь. В медпункте сказали, что у меня был обыкновенный обморок, и у меня нет причин уходить с уроков. Я, пошатываясь, иду обратно в класс.
     -Знаешь, - начала она, - я тоже чуть сознание не потеряла. В классе душно, да еще это бормотание…
     Но у меня был какой-то странный обморок. Такое чувство, как - будто я перемещаюсь из одного пространства в другое, но что-то мешает…
               
                Глава 3.
                Тихая апрельская ночь. Не могу заснуть. Лежу в кровати, и думаю обо всех странных вещах, которые со мной происходят. Как - будто во мне живет напряжение. Я не могу расслабиться. Я пытался поговорить с родителями, с друзьями, но они только и говорят: ”Много занимаешься, переутомление, недостаток витаминов…” Может, они и правы. Надо меньше напрягаться, и все будет в норме.… Почему я раньше не обращал внимания на Настю? За всеми этими мыслями я погружался в глубокий сон. Как – будто медленно погружаешься в бездонную пропасть. И вдруг.…  Засасывает, все чернеет. Как подводная воронка засасывает пловца, так меня засасывает что-то непонятное. Я лечу в пропасть. Мерещится что-то вроде каких-то стен…, мерещится свет… Что - то мешает, и меня выбрасывает обратно, я вскакиваю в постели. Приснился кошмар. Наверное, я действительно перезанимался.


                Глава 4.
          Урок математики. Головная боль не проходит. Молодая учительница быстро объясняет теорему синусов. Я искоса поглядываю на Настю. Она сосредоточенно слушает учительницу и ничего не замечает. Внезапно волна энергии накрывает меня с головой. И опять тот же сон. Я лечу в темном пространстве. Мерещится свет. В ушах шумит как при стремительной езде на скором поезде. Падение затормаживается. Небольшое усилие, и все исчезает. Я вижу какое-то темное пространство и слышу какие-то жуткие детские крики. Меня с силой вбрасывает туда, но я не выдерживаю и теряю сознание.
          Очнулся я за партой, на том же уроке. Молодая учительница была добра и разрешила мне уйти домой, не дожидаясь конца уроков. Она попросила Настю проводить меня до дома, и если что-то случится, вызвать врачей.
          Дорога домой вела через парк. Настя смущенно посоветовала съесть мороженое, так как оно является лучшим средством от переутомления.
         И вот мы идем через парк и едим мороженое. Мне намного легче. Идем молча, беседа как-то не вяжется. Я стараюсь не думать о жутких ощущениях, взявшихся из неоткуда. Неожиданно мои размышления прервались шумом голосов. Мы увидели впереди толпу переговаривавшихся людей. Они окружили старенькую заплаканную старушку в цветастом платочке.
   -Это я то, старая, недоглядела. Как я теперь жить буду…?
 По разговорам толпы мы с Настей поняли, что старушка гуляла с полуторагодовалым ребенком. Когда она отвернулась, ребенок зашел в кусты и исчез. Я заметил, что кусты, где, по словам старой женщины, исчез ребенок обгорелые.
     В квартире никого не было, не считая нашей кошки Машки, с порога встретившей меня нетерпеливым мяуканьем и голодным взглядом.
  -Брысь, Машка, не до тебя! – буркнул я и лег на диван. Я сильно переутомился и проспал весь день. На уроки оставалось немного времени.
    Уже перевалило за полночь. Я сижу за столом и устало смотрю на настольную лампу. Делать уроки у меня нет сил. Однообразный свет лампы усыпляет. В нем что-то мерещится. Света все больше, свет везде! Свет рассеивается, и я опять в этом странном пространстве. Сейчас у меня немного больше сил. Я в месте, похожем на тоннель без начала и конца. Холод стен действует угнетающе. Тусклый неровный свет. Но не это пугает. Слышны жалобные крики младенцев. Страшные крики. Не знаю, каким пыткам нужно подвергнуть человека, чтобы он так кричал. Я встаю на негнущихся ногах и делаю несколько шагов вперед. Потом назад. Выхода нет, это очевидно. Я в панике. Меня трясет. Я падаю. Тусклый свет где-то позади. Я сижу за письменным столом. Опять приснился этот жуткий кошмар. Но нет, это не просто сон. Один и тот же сон не может сниться столько раз и доставлять столько боли. “Ну и достанется мне завтра в школе за то, что я не выучил уроки! “- только и подумал я, засыпая.

                Глава 5.
  Во время той прогулки в парке между мной и Настей завязалась дружба. Выяснилось, что мы с ней живем недалеко друг от друга, и мы каждый день шли из школы вместе. Дружба становилась все крепче, и сегодня Настя предложила мне погулять в парке, сказав, что мне с моими “болезнями” надо больше находиться на свежем воздухе.
   И вот сидим с ней на лавочке под двумя кустами сирени. Весна, и сирень только недавно зацвела.
Ты извини, что  я с тобой редко встречаюсь. Дел по дому много.
 - Что же у тебя за дела-то? – усмехнулся я.
 - Да, отец с утра до вечера на работе, а мама – в роддоме. Так что я и готовлю и в доме убираюсь.
 -Ну ты хозяйка! А мама у тебя кем в роддоме работает?
 - Ну… Она там не работает вообще-то…
 - Ой, надо же! Значит, у тебя скоро появиться братик?
 - А может и сестренка, - улыбнулась Настя.
 - А, вот оно как…
 - Кстати, почему ты стал так часто терять сознание?
Я рассказал ей о тоннеле. (Такое чувство, что снится) Я думал, что она как и все начнет читать мне лекции по шизофрении и здоровому образу жизни, но она только грустно покачала головой.
- Ладно, - сказал я, заметив, что Настя впала в грусть, - давай сменим тему разговора.
- Кстати, - вдруг сказала Настя,- я читала в одной книге (или в журнале, что - ли), что людям со здоровой нервной системой неприятен запах растертого  цветка сирени. Говоришь, нервы у тебя? А вот если запах приятен… то, нервишки-то пошаливают!
Настя развернулась, сорвала веточку сирени и безжалостно растерла два цветочка между пальцами. Настя принюхалась, и я тоже нагнулся. Наши лица оказались очень близко.
-Хм, довольно резкий запах, - сказала Настя, хотя.…И тут она резко повернулась и быстро поцеловала меня в губы. Несколько минут мы сидели молча.
               


                Глава 6.
О нет, уже без пятнадцати восемь! Я же в школу опаздываю! – с такими мыслями, но одновременно с удовлетворением хотя бы от одной спокойной ночи, я проснулся, наскоро перекусил бутербродами, оделся, собрал вещи, прибежал на остановку и вскочил в подошедший автобус. То ли от наскоро проглоченных бутербродов, то ли от сильной тряски, меня сильно тошнило. В глазах мутило. Я и не заметил, как заснул.
Очнулся я на полу тоннеля. Тошнота прошла. Те же детские крики. Сколько ужаса и печали в этих криках. Что же таит в себе это место? Я сделал несколько шагов. Потом еще несколько. Ничего не произошло. Те же крики, тот же холод стен. Только с сознанием что-то.… Мелькнули какие-то расплывчатые образы. Я получил какое-то неприятное ощущение. Воздействие какой-то энергии. Ощущение становилось все неприятнее, и я в страхе отскочил. Я понял, что тоннель дает знать: вперед не ходи.
Когда я проснулся в автобусе, в школу я не пошел. Скажу, болел живот. О настоящей причине я мог говорить только Насте. Одна она понимала меня и сочувствовала. Остальные говорили, что я перезанимался.
               
                Глава 7.
- Дим, ты не торопишься? – спросила меня Настя по дороге домой.
- Нет, конечно, я не тороплюсь, - честно ответил я, - а что?
-Может, зайдем навестить маму? Я ей рассказывала про тебя. Ну не все, конечно…- смущенно добавила она. Ты же должен понять, ей сейчас нельзя волноваться.
-Да, да, что - ты,- закивал я.
До роддома мы дошли пешком.
-Знакомься, мам, это Дима, - бодро сказала Настя, проталкивая меня в палату.
-Очень приятно,- ответила женщина средних лет с темными до плеч волосами, - это твой друг, о котором ты рассказывала мне?
-Да, мам, это он. А у тебя все в порядке?
-Да, а у тебя, надеюсь, тоже.
-Да, тебе папа просил передать, что…
Тут я понял, что дальше я буду лишним, и вышел в коридор. Минут через пять вышла и Настя.
-Пошли, пройдем через верх. Так будет короче. И мы пошли. Где-то раздавались крики малышей.
-Ой!- даже встала от неожиданности. Прости меня, Димочка, я же совсем забыла:
- В чем, дело? – спросил я.
- Я же совсем забыла: крики младенцев тебе напоминают о тоннеле.
-Что ты, совсем не напоминают.… Слушай, а странно: у меня и настроение сейчас выше, чем обычно.… Хотя стой, я кажется, понял. Новорожденные еще не умеют произносить слова, и все эмоции выражают криком. И крики бывают разные. И вот сейчас они рады жизни, они еще не узнали, что есть на свете различные беды. Поэтому в их крик заложена радость, и мы подсознательно это понимаем и нам тоже радостно. А там в тоннеле.…Кажется, у тех малышей отобрали все хорошее, что у них только было. И их крики вселяют ужас.…
       Я замолчал, услышав плач какой-то женщины. У дверей одной из палат собралась небольшая толпа.
-Я ничего не понимаю,- плакала санитарка,- они все время были здесь. Я был повыше Насти и, протиснувшись между головами стоявших, увидел только пустых обгоревших кроваток.
- Окно закрыто изнутри. Ничего не понимаю.
- Вызовите кто-нибудь милицию.
- Пошли,- резко сказала Настя, взяв меня за руку.
 Мы быстро вышли на тихую улочку и пошли домой.


                Глава 8.
Тоннель. Что же, как мне из него выбраться? Я иду и иду вперед. Я знаю, что противодействующей силе это не по вкусу, но я уже не думаю об этом. Иду и иду. Что-то мутнеет у меня в глазах. Какие-то образы. Наконец, примерно разбираю. Огромное поле без конца и края. Я иду по полю. Навстречу неторопливо идет Настя. Она все ближе. Я чувствую Настины губки в своих. А вот у кошки Машки родились котята. Четыре пушистых комочка. А вот мы всей семьей собрались на Новый год. Сидим за столом дружно и сплоченно, мирно беседуем. А вот я с троюродной сестрой встречаю на веранде восход солнца. Но почему-то все эти образы не  дарят мне радости. Мешает какое-то чувство. Ощущение того, что все это в последний раз, что всего этого уже не будет. Все самое хорошее уходит в никуда. Чувство опустошенности не покидает меня. Я не выдерживаю и падаю в обморок. Так жестоко наказал меня тоннель за попытку противостоять ему.


                Глава 9.
Сегодня утром я не пошел в школу. Когда я зашел в лифт, вместо того, чтобы нажать на кнопку первого этажа и поехать вниз, я нажал на кнопку десятого (и последнего) этажа. Лифт, наверное, довез меня секунд за семь, но мне они показались часами. Я вышел из лифта, подошел к лестнице, ведущей на крышу. С крыши открывался замечательный вид. Высотные дома мирно дремали в утреннем тумане. Деревья были одеты в совсем молодую недавно распустившуюся листву. На востоке гнала свои воды бурная река, и лучики взошедшего солнца играли на ее волнах. Пейзаж за рекой терялся в легкой дымке. На западе же город опоясывала вереница холмов, покрытых свежей молодой травкой.
      Я стоял, опершись на загородку, которая тянулась по всему краю крыши, и в глазах у меня блестели слезы. « Почему я раньше не замечал, как прекрасен мир?»- думал я.- «Почему я должен осознать это лишь теперь, когда возвращаться уже поздно?» «Поздно…»- повторил я глухим голосом и неторопясь прошелся вдоль загородки по мягкой, еще не успевшей прогреться, крыше. В одном месте загородка проломана. Я подошел к неогороженному участку крыши и посмотрел вниз. Закружилась голова, и меня сильно качнуло. Я судорожно попытался за что-нибудь схватиться, но поздно: я уже сорвался и полетел вниз. Асфальт быстро приближался. Я с дикой скоростью впечатался в землю и сразу стало темно. Все пространство оказалось где-то позади. Осталась только спокойная темнота. Теперь я получил возможность поразмыслить. «Я мертв, вне сомненья»,- думал я, - « почему же я еще могу мыслить? Где я? Все поверья насчет загробной жизни неверны? Это и есть то, что наступает после смерти?» Я сел (да, именно сел). Вокруг холодно (я еще мог что-то чувствовать). Темнота действовала почему-то успокаивающе, и страх постепенно прошел. Боль тоже ушла. Хотелось есть. Я сидел, не зная, что делать. Постепенно уши привыкли, и мне послышалось то, чего я боялся больше всего: я услышал жуткие крики. Резко замутило, и закружилась голова. Сознание оставило меня. Я очнулся. Тоннель. Резкая муть и опять я теряю сознание. Опять тоннель. Меня как - будто вывернуло наизнанку от ужасной мысли: при потере сознания я всегда возвращался в реальный мир, но теперь реального мира для меня нет: я разбился. Значит, я остаюсь в тоннеле вечно. Вечно - какое страшное слово! До этого момента я думал, что смерть - самое страшное, что только может быть в мире, и лишь теперь осознал, что смерть ничто, по сравнению с бессмертием. А я сейчас прибывал в состоянии бессмертия. При мысли об этом мутило, и я потерял сознание еще раз, еще! Я уже не осознаю, что происходит. Тоннель, тоннель, тоннель.… Не переставая кружится голова, руки не движутся. Меня сильно бросает из стороны в сторону. Какая- то муть. Я ничего не вижу и не слышу. Тоннель исчез. Меня сильно бросает по какому-то пространству. Жизнь постепенно оставляет меня. Меня бросает все меньше и меньше, все реже и реже…реже… Похоже на сон. Кажется, я под водой. Вокруг проплывают большие рыбы, медузы. Меня медленно покачивает. Я не спеша поднимаюсь выше, в сторону поверхности воды. Хочется спать. Очень хочется спать. А поверхность все ближе, ближе…ближе…

                Глава 10.
   Я лежу в белой палате. Рядом мои родители и человек в белом халате.
 - Знаете, - негромким шепотом говорит он им, - это феноменальный случай. Такого еще не было в истории нашей больницы. А наша больница немолодая, знаете - ли. Вы просто не представляете, как ему повезло. Отделался переломом обеих ног и одной руки.… Ну и мелкими синяками, разумеется. Сейчас он в бреду, но его жизнь уже вне опасности. Любой бы на его месте разбился…
    Нас оставили наедине с мамой.
- Дима, как же ты мог без моего ведома выйти и спокойно разгуливать по крыше? Ты не знаешь, что этого нельзя делать и уж тем более нельзя подходить к краю крыши в тех местах, где нет ограждений?
-Я… я не хотел…,- еле слышно проговорил я.
-Не хотел вылезать, но вылез?!- поразилась мама.
-Нет…Я…не…хотел…жить…
 

                Глава 11.
   Через неделю я выздоровел. («Феноменально!»- восхищался доктор). Когда меня оставляли наедине с самим собой, у меня возникало странное чувство, как - будто внутри меня делают операцию. Кости  как - будто сами сращивались, ушибы исчезали. Всю эту неделю, которую я провел в больнице, Настя постоянно навещала меня после занятий в школе. Вот и сегодня она пришла проведать меня.
 - Дима, зачем ты прыгнул? - со слезами в голосе спросила она.
 - Пойми. Я больше не мог терпеть эту жизнь… Я не выдержал всего этого напора. Тоннель оказался сильнее меня.
 - Не смей так говорить!-  вскрикнула Настя, - ты должен бороться! Ты должен найти в себе силы и победить твоего противника!
 - Настюша, но я даже не знаю с кем или с чем я имею дело…
 - Не раскисай, будь мужчиной! Когда ты в тоннеле, никто тебе не поможет, кроме тебя самого! Ты выиграешь эту борьбу, какие бы козни не готовил тебе тоннель и попробуй только проиграть!- сказала Настя с незнакомым мне блеском в глазах, подходя к двери.
   Я и представить себе не мог, что это хрупкое нежное создание может говорить таким холодным властным голосом.
   - Кстати,- уже своим обычным голосом сказала Настя, - когда я узнала, что ты разбился, я не хотела жить…
  Она ушла, а я еще долго сидел в кушетке, не зная, что и думать.


                Глава 12.
    И так, я понял: я должен сам противостоять неведомой силе. Я знаю, на какую дерзость я иду: сила неведомого противника гигантская, неземная. Но я должен. Осталось только ждать случая, и он, конечно, не заставил себя долго ждать.
    Тоннель. Я должен сопротивляться, решил я. А вдруг я погибну? Нет, после того, как я чуть было не погиб, смерть мне не так уж и страшна. Ну а Настя? Тяжело ли ей будет пережить, если я умру. Поплачет, поплачет, а потом переживет. Организм человека имеет свойство приспосабливаться, переживать самые тяжелые обстоятельства. Найдет себе нового друга. Разве мало хороших мальчишек на свете? Многие из них лучше меня и не страдают такими болезнями. А мама? Она уже немолодая и ей будет сложно (скорее всего, уже невозможно) родить нового ребенка. Но нет. Пусть уж у нее не будет сына, чем сын такой. Как я. А друзья? У каждого моего друга есть еще друзья. Переживут.… Пока я об этом думал, я неторопясь шел по тоннелю вперед, и мои размышления вдруг оборвались. Исчезли куда- то. А появились опять сменяющие друг друга образы. Мы с Настей гуляем в парке, и то и дело обнимаемся, а вот сидим с семьей во время сильной грозы в уютном бревенчатом домике, а вот мы с Настей бегаем по солнечному пляжу от прибоя. И опять такое чувство, что больше таких моментов не будет, что все в прошлом, а впереди одни невзгоды. А образы все быстрее сменяют друг друга. Вот мне подарили компьютер последней модели, а вот я выиграл фирменную футболку в лотерею, мы из-за морозов не учился, а вот моя футбольная команда выигрывает у противника. Вот меня хвалит учитель, вот я на концерте моей любимой рок-группы. Как же жалко, что все это в последний раз! Но я упорно сопротивляюсь, как путник сопротивляется сильному ветру, и иду по тоннелю дальше. (Крики младенцев отошли куда- то в пустоту). Постепенно хороших воспоминаний становится все меньше, и они плавно переходят в плохие. Вот я подвернул ногу, разбилась моя любимая чашка, выгнали с урока, я потерял ключи от квартиры. Избили на улице, я увидел окровавленный труп. Развернуться и бежать назад? Нет! Иду вперед, иду! Дышать все труднее, оттого, что слезы уже текут рекой. Я выбился из сил (морально и физически), а сердце готово выпрыгнуть из груди. Но я чувствую, что конец близок. Умирает на руках лучший друг, горит квартира, родители попали в аварию, все на свете умерли, кроме меня. Я уже не успеваю вникать в образы, с такой скоростью они проносятся. Какие-то ножи, кровь, скелеты. Все черное. Я уже не могу идти, а ползу по ледяному полу тоннеля. Не вижу ничего, кроме слез, заливших глаза. Ужас сковывает мне руки, но я ползу. Конец тоннеля все ближе. У меня отняли все самое хорошее, что у меня было и я, выбиваясь из сил, тянусь, ползу, и …
        В конце тоннеля что-то виднеется, но я слепну и не вижу, что. До конца осталось несколько метров. Дикая боль сковывает мне голову, и … Взрыв дикой силы! Я ничего не вижу и не слышу, потому что оглох от такой силы. Кажется, что весь мир разлетелся в клочья. Какое облегчение у меня на душе! Какое спокойствие. Все, теряю сознание.



                Глава 13.
      Негромкий шепот.
- Не волнуйтесь, с ним все будет в порядке. Он уже намного лучше себя чувствует, чем раньше. Сейчас он просто спит. И, скорее всего, скоро проснется. Да, да смотрите, он открывает глаза.
      Я лежал на диване, закутанный в теплое одеяло. Вокруг меня стояли мама, доктор и… Настя с кошкой Машкой на руках. Все радостно глядели на меня.
 -Да, да – скоро он поправится, - уверенно заявил врач.
Какая легкость! Ощущение, будто я почти целый месяц носил тяжелую ношу и вот именно теперь сбросил ее с плеч.
 - Ладно, сказала мама, - пусть поспит. Оставим его в покое. И они вышли.
  Несколько дней я провел в постели. Только мама иногда приносила мне поесть. Каждый день Настя приходила навестить меня. И мы с ней подолгу общались. Она сказала. Что приглашает меня летом (когда я поправлюсь) к ней на дачу. Я ответил, что с ней поеду хоть на край света.
   Как - то я остался один в квартире. Я лежал и смотрел какой- то фильм. Вдруг изображение пропало.
  - Мы прерываем трансляцию для экстренного сообщения! Новость мирового масштаба! Наконец экспедиция установила причину гигантского взрыва, прогремевшего несколько дней назад. Передаю слово нашему специальному корреспонденту.
 - Здравствуйте, я нахожусь на вертолете прямо над местом взрыва. Экспедиция обнаружила останки подземного строения, которое расположено на глубине нескольких сотен метров. Внешне оно отдаленно напоминает научную лабораторию. По останкам видно, что в центре лаборатории располагался некий генератор с отведенным от него длинным тоннелем, назначение которого не ясно. Остальное же огромное пространство занимали комнатки, в каждой из которых найден труп ребенка (возраст детей от ноля до двух лет), а также труп неизвестного существа (очевидно внеземного происхождения). На лицах всех детей написан такой ужас и холод, что их запрещено показывать в эфире. Развалины же «лаборатории» вы видите сейчас на своих экранах. Я взглянул и сразу потерял сознание.
               


                Глава 14.
    Я очнулся. Дома никого нет. Я шокирован, и даже не пытаюсь вникнуть в увиденное по телевизору. Но после того, что я испытал в тоннеле это уже мелочи. Я лежу и прихожу в себя. Лежу час, лежу два часа. Пришла мама и принесла большой банановый торт. Торт попался на редкость вкусный, и я съел его с большим аппетитом. Пока я его ел, мама была на кухне. Потом она пришла, медленно села возле меня и грустно посмотрела мне в глаза.
 - Мам, я чувствую себя превосходно, - заверил я ее.
 - Я верю, отозвалась она, просто… я даже не знаю, что и сказать…я смотрела выпуск новостей.… Прости, что я не верила тебе.… Поверь, я обязательно обращусь к услугам парапсихологам.
 - Мам, пожалуйста, если ты меня любишь, то ты никому об этом не скажешь.
 - Но почему?
 - Все будут относиться ко мне, как человеку со сверхспособностями. Будут мучить меня расспросами, просить участвовать в разных шоу.… А я не хочу славы. Все позади, я здоров (почти). Но пусть все лучше думают, что я перезанимался.
- Да, пожалуй ты прав…,- согласилась мама.- Я действительно никому ничего не скажу. Несколько минут мы сидели молча. (Я лежал).
Я только сейчас заметил, как мама постарела за последние дни. Старые волосы поредели, уступая место седым предкам. Лицо стало покрываться морщинами. В глазах исчезла та веселая искорка, которая жила в них раньше. Если раньше она выглядела значительно моложе своих лет, то теперь она смотрелась возможно даже старше, чем была на самом деле.
- Что с тобой, милый?- настороженно спросила она.
 - Ни… ничего, дрожащим голосом отозвался я и незаметно вытер проступившие слезы об одеяло. Именно сейчас я осознал, что именно ей было больнее всего, потому что она хоть и не понимала меня, и не верила моим приключениям, но переживала за меня больше всех, потому что любила меня теплой материнской любовью. Я был ее единственным сыном. Нередко очень плохим сыном, но все же сыном. Мне впервые стало по- настоящему стыдно, что я мало ее любил. И мало о ней заботился о ней, часто заставлял ее волноваться, совсем не жалея ее. И еще я понял, что высокие чувства дороже всех существующих и несуществующих богатств. Мама вышла из моей комнаты, а я все лежал в кровати, как парализованный.


                Глава 15.
   Пролетела неделя. Я снова стал ходить в школу, и на все вопросы отвечал, что простудился и поэтому не посещал занятия. С доктора мы взяли клятву о том, что он будет хранить всю эту историю в секрете. Он поколебался, но все же согласился, и позже мы часто собирались по вечерам и, сидя на кухне, пили чай.  Все мои немногочисленные друзья и знакомые стали замечать, что я сильно изменился. Стал спокойнее, уравновешеннее. Я и сам это замечал. Мама была несказанно рада и нередко замечала, что я стал мягче, самостоятельнее и заботливее. А у Насти появился братик. За все время моей жизни в напряжении чудеса происходили так часто, что я до ненормального разучился в них верить. Но произошло то, во что нельзя было не поверить. Впервые случилось великое чудо. И впервые чудо доброе и прекрасное. Мама «ожила», как оживает на свету умиравший в темноте цветок. Волна радостного удивления накатывала на меня всякий раз, когда я замечал, как играют в ее глазах искорки. Какие- то новые искорки, искорки счастья. А все лучшие воспоминания, потерянные в тоннеле, стали возвращаться обратно. Настя во всей этой истории часто бывала веселой, но именно в последние дни смех ее стал по- настоящему искренний и легкий. Но чем больше я думал о Насте, тем больше терзали меня мучения. Сложно сказать, что я переживал, думая о ней, но в мысли она мне являлась все чаще. Я все чаще стал запинаться при встрече с ней, теряться потому что знал, что должен сказать ей что- то очень важное, но не знал что, а если бы даже знал, то не решился бы. Возможно, из-за этого мучил меня еще один вопрос. Под вечер я все же решился спросить. Я сидел на диване, закутанный в теплое одеяло с кружкой теплого чая. Мама убирала в комнате.
 - Мам…,- нерешительно начал я, - а можно… можно я поеду летом к Насте на дачу?
 - Ну конечно же милый, какие могут быть разговоры? В любой другой ситуации, реакция мамы была бы куда хуже.
               



                Глава 16.
Давным-давно в никому не известной галактике, на далекой планете появилась жизнь. Появилась примерно тогда - же, когда и у нас. Живые существа быстро развивались. Появился разум. Появилось стремление к науке. Стремление быть выше всего, даже природы. Каждое существо с рождения учили ценить каждый миг жизни, работать изо всех сил. Инопланетная цивилизация развивалась все больше и больше. Возникали новые города, совершенствовались технологии, покорялась наука. Ученые усиленно работали, инженеры разрабатывали новые технологии, производство набирало обороты. Знаний и возможностей становилось все больше. Уже стали возможны межгалактические перелеты, телепортация.… Но культура…Огромное стремление к умственному и физическому развитию вытеснило стремление к прекрасному. Углубившись в исследования, и производство все забыли о духовном развитии, и оно падало с дикой скоростью. Существа становились злыми и бесчувственными. Зло порождало темную энергию, которая росла вместе с ростом науки. Огромные избытки темной энергии приводили к огромным разрушениям. К моральным разрушением жителей. С каждым днем они становились все слабее и безжизненнее. Многие часто умирали на работе, а многие - уже рождались больными. Медицина была бессильна. Но производство не сбавляло обороты. Светлой энергии уже почти не было. Начинались духовные эпидемии. Уборочные машины не справлялись с очисткой улиц, домов и заводов от многочисленных трупов. Производство замедлилось. Ученые в панике искали средство выживания. И нашли.
       Еще давно инопланетяне разведчики обнаружили на одной из планет соседней галактики жизнь. Они давно наблюдали за этой планетой, но без интереса. Жители той планеты сильно отставали в развитии жителей этой планеты, и поэтому ничего полезного эта планета не представляла. Не представляла до этого момента. В разгар эпидемии на эту планету были посланы разведчики, установившие, что обитатели довольно большие запасами белой энергии. Основными носителями положительной энергии являлись новорожденные, и решено было забрать эту энергию у них. (Уже был открыт способ перекачки этой энергии.) Инопланетяне тайком от жителей искомой планеты высадили на нее десант и построили внутри планеты специальную лабораторию по откачке энергии. Основу этой лаборатории составлял главный механизм переработки энергии. Очень важен был ключ к этому механизму, и пришельцы решили спрятать его самым хитрым способом – записать всю секретную информацию  о механизме в сознание какого-нибудь местного существа. Ночью летательный аппарат взлетел над планетой и послал информацию в виде излучения. Издалека корабль был похож на падающую звезду, которая привлекла внимание Димы. Он пристально вгляделся в нее, и стал невольным ключом к механизму. Инопланетяне похищали младенцев, но для получения энергии нужно, а для этого нужен был Дима. Поэтому всякий раз, когда у младенцев отбирали энергию, сознание Димы переносилось в тоннель, ведущий к механизму, получавшему шифр прямо из сознания Димы. Однако Дима оказался «проблемным» носителем. Когда он бросился с крыши, инопланетяне срочно начали лечить его своими методами. Вначале восстановили его жизнь, и все это время он вынужден был лежать в тоннеле, затем срастили его кости. Дима пытался идти по тоннелю в сторону механизма, но это должно было привести к взрыву всей базы, поэтому пришельцам пришлось включить оружие, пытающее зрительными образами. Но Дима оказался сильнее и достиг механизма. Все погибло кроме Диминого сознания, которое было освобождено от тяжелой ноши. Дальнейшая судьба далекой планеты неизвестна. Берегите культуру – это самое большое богатство, которое нельзя украсть или купить. Культуру можно лишь сотворить. И нужно сотворить, чтобы не допустить краха еще одной великой цивилизации.


                Глава 17.
       Ночной берег. Волны мирно плещутся, разбиваясь об прибрежные камни. Везде вокруг царит спокойствие.
 - Ты не представляешь, какое для меня счастье, что ты победил в этой тяжелейшей битве,-  вдруг сказала негромко Настя.
     Мы сидим с Настей одни на  берегу реки, возле Настиной дачи.
 - Да, Настя, но без твоей помощи я бы ни за что не справился,- возразил я,- мы с тобой вместе боролись и вместе победили. В тот самый страшный момент, когда я шел по тоннелю, мне все время казалось, что ты где то рядом со мной и это прибавляло мне сил.… Ай, Настя, успокойся, что ты делаешь?!?! Настька, прекрати!
Настя, быстро, я даже не успел опомниться. Повалила меня на речной песок и легла на меня, чтобы я не смог вырваться.
 - Настя, тебе четырнадцать или сколько? Что ты творишь?
 - Я люблю тебя. Прошептала Настя.
 - А я тебя, - сказал я, почувствовав вдруг такую легкость от прощанья с последней терзавшей меня проблемы, какую чувствует птица, летящая над просторами земли, и, осознав, что все плохое осталось позади, а впереди лишь счастье, и нет в жизни трудностей, которые омрачили бы мое настроение.
    Мы с Настей уже стали жутко грязные от речного песка, но все равно продолжали ворочаться, без конца целуясь. Настя, приустав, положила голову мне на грудь. Я поднял глаза на звездное небо, и мне показалось, что желтый месяц улыбается, глядя на нас.