Десять минут жизни гарантирую

                Десять минут жизни гарантирую

Аломайю был, как всегда, краток:
- Товарищ Андрей, Вы должны съездить в деревню, - он произнёс какое-то незапомнившееся название, - там есть для Вас работа. Жители деревни просят построить оросительную систему. Воду надо брать из ближайшей речки. Ваша задача – пробить трассу будущего водовода и определить объём земляных работ. Все параметры должны быть минимизированы. Через час надо выехать.
- Какие документы нужны в конце работы?
- Только краткий отчёт с одной цифрой: сколько земли надо переместить. С Вами поедет Негаш.
- Но, ато Аломайю, Негаш сам – инженер-маркшейдер. Он вполне справится с заданием. Пусть съездит один.
- Нет. Поедете вместе.
Что ж, ему виднее, на то он и директор предприятия.
- Можно мне взять с собой жену? Пусть прокатится, посмотрит на новые места.
- Хорошо, возьмите. Только имейте в виду, деревня находится на границе с Сомали. Бывает, оттуда к нам переходят банды. Я отвечаю только за Вашу безопасность. Жену Вы берёте под свою личную ответственность.
Таня собралась быстро. Кинула в сумку пару банок тушёнки, банку сгущёнки, скрутила верблюжье одеяло, сверху положила своё вязанье:
- Пока ты будешь по речкам бродить, я, глядишь, и шарф довяжу. Не сидеть же мне посреди деревни, глаза вытаращив.
Красно-белая «Тойота» гуднула за окном.
Сто километров на юго-юго-восток. Дорога то стелется  по дну ущелья, то взбирается на вершины гор. Кое-где её прорезают выходы коренных пород и тогда «Тойота», снизив скорость до минимума, аккуратно цепляется всеми четырьмя колёсами за гладкую поверхность камней. Пойди юзом – собирать оставшееся будут километром ниже. Гиттачу, водитель, на таких участках бледнеет, даже сквозь чёрную кожу видно, крепко цепляется за руль и по сторонам не смотрит. Иногда из глубины джунглей доносятся крики гурез. Чёрно-белые обезьянки, с чёрными шапочками-тюбетейками на макушках и длинным, чёрным хвостом с пышной белой кистью на конце. Чаще всего их можно увидеть на самой верхушке деревьев. Обычно сидит парочка, тесно прижавшись друг к другу. Правильное название – «гвереция», гурезой её зовут местные жители. Всего-то килограммов от силы восемь – десять, а крик… Кажется, что лев с буйволом перекликаются. Где такой звук помещается?...
Машина прошла ещё один перевал и стала спускаться в долину. Широкий, пологий спуск, у подножия правая сторона джунглей выкорчевана, точнее, выжжена, вдоль склона кукурузные поля. Деревня рядом, приехали.
Всей деревни – десяток хижин. В центре – площадка для собраний и учёбы. В сторонке, за большими хижинами в два ряда располагаются ещё с полсотни маленьких. Даже и хижинами не назовёшь, скорее шалаши. Оказалось, тут стоит армейское пограничное подразделение. Рота. В этих шалашах и живут. Неподалёку что-то вроде сарая. Сколочено из досок, пять дверей, тоже дощатых. Доски сшиты внахлёст, пропитаны каким-то раствором, наподобие креозота. Андрею с Таней объяснили: это жильё для офицеров роты. Рядом протекает речушка. Метров семь – десять ширины, глубина, в основном, по колено, в заводях чуть побольше. Вода прозрачная, небыстрая, бережок и дно каменистые, покрыты мелкой галькой.
- Вот здесь я вас и подожду, - Таня выбрала на берегу обрывистое местечко, расстелила одеяло и достала вязанье, - сколько времени вам нужно на работу?
- Часа четыре, не меньше.
- Ладно, надоест сидеть, поброжу по деревне.
Андрей с Негашем ушли. Надо подняться по реке до отметки, превышающей самую верхнюю точку орошаемого поля, поскольку вода должна подаваться самотёком. Получалось километра три-четыре. Андрей рисовал абрис, составлял кроки, Негаш измерял высоту и высчитывал расстояния. Управились засветло.
Когда подошли к машине, увидели, что оба задних колеса спущены. Полностью.
- Что случилось, Гиттачу?
- Не знаю, наверное, колёса плохие попались.
- Ладно, давай запаску. И аптечку доставай, одно поменяем, другое заклеим.
- Нету.
- Чего нету?
- Запаски нет, аптечки нет, насоса тоже нет.
- Что-о-о?! Как же ты ездишь? Что теперь делать?
- А что? Какие проблемы? Сейчас сообщим Аломайю, он пришлёт другую машину с запасными колёсами.
- Как сообщим? Откуда здесь связь? Сплошные джунгли.
- Я уже всё узнал, - Гиттачу был олимпийски спокоен, - в восемь вечера ежедневно командир роты проводит сеанс связи с базой в Шакиссо. У них есть рация. Но отсюда, из низины она не берёт, поэтому солдат-радист с рацией к восьми часам бежит на гору, это всего шесть километров. Там, на деревьях устроен настил. Оттуда он проводит сеанс. Радист передаст наше сообщение на базу, с базы позвонят ато Аломайю. И всё. Вот увидите, завтра к обеду машина будет здесь.
Таню Андрей нашёл на том же месте.
- Ты в курсе, что…
- Конечно, - перебила она, - Гиттачу мне всё объяснил. Ничего страшного, я уже решила, мы с тобой ночуем в машине, Гиттачу с Негашем – в солдатских хижинах. Он договорился.
Почти напротив того места, где они сидели, купалась стайка ребятишек. Голые мальчишки и девчонки с визгом барахтались в воде, гоняясь друг за другом. Когда появился Андрей, девчонки постарше выскочили из воды и, схватив одежду, прикрылись ею, выстроившись в шеренгу и, в свою очередь, разглядывая белого мужчину. Убедившись, что он не обращает на них излишнего внимания, забыли про одежду и вернулись к играм.
Откуда-то со стороны джунглей, по тропе вышли два человека. На бёдрах клетчатые юбки зелёного цвета, на головах повязки, наподобие чалмы или тюрбана. Негромко разговаривая между собой, подошли к речке и стали раздеваться. До них было не больше десяти метров, но вели они себя так, будто кроме них никого вокруг не было. Ни разу не повернув головы в сторону сидящих на берегу Андрея с Таней, сняли юбки, аккуратно положили на камешки головные уборы. Это было всё, что на них было.
- Тань, погляди на этих красавцев, - Андрей тронул её рукой.
- Куст мешает, не вижу ничего, - Таня попыталась посмотреть сквозь ветки.
- Да подвинься чуть на открытое место, они на нас никакого внимания не обращают.
- Неудобно, скажут, что специально высунулась.
Мужчины, тем временем, сорвали длинные травинки и перевязали ими свои мужские достоинства у самой головки. Потом Негаш объяснил, что в реках водится какой-то зверь величиной с человеческий волос, стремящийся влезть всюду, куда сможет, и такая мера предосторожности необходима. Затем из складок тюрбанов достали по горстке белого порошка и вошли в речку. Стоя по колено в воде, они, не спеша, со вкусом помыли головы и помылись сами.
- Ну, теперь видишь?
- Чуть-чуть только, всё равно кусты мешают.
Андрею показалось, что Танюша слегка лукавит. Мужчины закончили баню, вышли на берег, оделись и так же, не спеша, удалились в джунгли.
Стемнело. Вблизи экватора полный день переходит в полную ночь за полчаса. В шесть вечера ещё светло, в половине седьмого – глаз коли. В большой хижине, пристроенной к офицерскому «общежитию», засветился огонёк, послышалась музыка. Зашли туда. Это оказалась солдатская столовая, которая вечером превращалась в бар. Свет давала малюсенькая лампочка, подключенная к автомобильному аккумулятору, музыку – стереосистема на батарейках. Можно выпить кофе, чая или пива, попеть и потанцевать. Бар содержался, как объяснили Андрею, на деньги солдат. Первый раз это были добровольные взносы каждого, затем запасы пополнялись за счёт продажи напитков.
Молодые ребята в камуфляже отдыхали. Кто-то в сторонке пил кофе и беседовал, кто-то танцевал. Танцующий африканец – зрелище. Он настолько глубоко погружается в музыку, что его тело сливается с ней в одно целое. Смотришь и начинает казаться, что музыка исходит не из аппаратуры, а от рук, ног, плеч танцующих, настолько они созвучны.
- Кушать будете? – это Негаш беспокоится, чтобы Андрей с Таней не оголодали.
- Спасибо, у нас есть кое-что с собой. Кстати, угости-ка солдат нашей тушёнкой, - Андрей достал банки, - и сгущёнку им отдай, пусть полакомятся.
Сгущёнка исчезла в одно мгновение. Тушёнку ребята пробовали осторожно, кривились, передавали по кругу. Невкусно.
- Они говорят, что она не солёная и без перца. Удивляются, как вы её едите.
Угощение не осталось без ответа. Через пару минут к Андрею с Таней подошёл солдат с подносом. На подносе стояли стаканы с горячим чаем, рядом пакетики с сахаром, запечатанные в целлофан армейские галеты и две маленькие консервные баночки.
- А это наша тушёнка. Делается специально для армии. Попробуйте.
В баночках оказался «койот». Подобие гуляша в острейшем соусе. Таня попробовала и перешла на галеты, Андрей самоотверженно прикончил  «койот».
Макушка замёрзла, по лицу, шее и спине лился ручьями пот, рот не закрывался и просил холодненького.
На выходе их догнал молодой мужчина в гражданской одежде:
- Я предлагаю вам на ночь свою комнату, - он показал куда-то в центр деревянной офицерской гостиницы, - там будет удобнее, чем в машине.
- Это комиссар роты, - пояснил Негаш, -  идёмте, я провожу.
«Комната» представляла собой помещение, примерно два на три метра. Из мебели здесь были лежанка, сплетённая из прутьев,  скреплённых по углам кольями, автомат Калашникова и рация.
- Располагайтесь, - комиссар гостеприимно улыбался.
- А Вы?
- Я переночую у солдат. Место найдётся.
Комиссар и Негаш ушли. И тут только Андрей увидел, что и автомат и рация остались стоять в уголке комиссарских апартаментов. Взял в руки оружие, отсоединил магазин. Полный. Передёрнул затвор, щёлкнул курком, вставил магазин на место:
- Ну, родная, при любом раскладе десять минут жизни я тебе гарантирую.
Рано утром раздался осторожный стук в дверь. На пороге стоял солдат с подносом. Горячий чай, сахар, галеты.
Как и обещал Гиттачу, машина с запасными колёсами пришла к обеду и вечером командировка благополучно завершилась. Не сделал Аломайю только одного: не сообщил группе, что Андрей с Таней задерживаются на сутки.
- А зачем? Ничего же не случилось.
Слава богу, не случилось, но руководитель группы уже подготовил радиограмму в аппарат экономсоветника советского посольства в Эфиопии о чрезвычайном происшествии.
11.04