Ты часть II

Ты просто заснул всего на пару секунд. Всего на пару, не больше, но все так успело измениться без тебя. Люди не узнают тебя на улице, ты никому не нужен, хотя, здесь никто никому не нужен. Глаза окружающих тебя людей успели остекленеть и перестали передавать хотя бы подобие эмоций; души не светятся, не вдохновляют…Ты тяжело вздыхаешь и идешь по кривым переулкам города. Нежная голубизна неба режет глаза, яркие лучи палящего солнца лижут спину и заставляют прятаться в тень, свежий ветерок с реки сбивает волосы в разнообразные пряди. Ты глубоко, с наслаждением вдохнул этот свежий, легкий воздух и всем своим существом потянулся к широким просторам вод, к их берегам. Пробиваясь сквозь плотную толпу застывших образов души, ты с трудом добрался до воды и с детской беззаботной радостью разбил своим телом зеркальную гладь. Теперь не надо ни с кем ругаться и спорить, не надо никого предупреждать не бегать по потолкам, не надо ничего – ты остался один. Ты остался один на один с самим собой. И нет ни одиночества, ни ноющей тоски – ничего, что когда-то мешало твоему спокойному существованию в этом мире. В душе воцарилось вечное умиротворение, вечное спокойствие. Странно, но вдруг тебе показалось, что если ты успокоился, значит, ты умер…И ты встаешь и начинаешь идти, идти вперед, не зная куда и зачем, главное, что ты действуешь. Ты слепо бредешь в будущее, спотыкаясь на каждом шагу, мучимый мыслями о бесплодности своей судьбы и бессмысленности своего существования. И в тишине сумрачных ночей беспрерывно слышатся твои тяжелые шаги и хруст гравия под ботинками. Лунный свет каждодневно очерчивал твой темный силуэт на горизонте, и люди, увидав его, поспешно чертили мелом кресты на своих дверях. Да, ты не дал смерти забрать свои разум и душу, но с легкостью расстался со своим телом, как с непригодным для быта предметом. А люди смутно помнили, кем ты был на земле, но прекрасно помнят тебя таким, каким ты стал: зловещим и с вечно сопутствующими тебе несчастиями. Твой голос слышат лишь избранные, те, кто осмеливается спуститься в Oscuro Cuevo. Их гонит не желание «потрепать себе нервы» или окунуться в пугающие, но вместе с тем и завораживающие глубины сознания. Нет: эти люди спускаются сюда, чтобы перебороть в себе страх перед собственным бессознательным, перед тем, что скрывается в глубине души и лишь порой вырывается на «поверхность», пугая своей непредсказуемостью. Они дискарды или попросту отвергнутые. Это юные, запутавшиеся в собственных душах, человеческие существа. Они не знают, чего точно хотят от этой жизни, не знают своих глубинных инстинктов, и самое главное, они не знают ни одного себе подобного, у кого можно обо всем этом спросить. Дискарды блуждают в сумерках своих душ, не находя дороги, да и не зная, собственно, куда бредут. Ты учишь их преодолевать препятствия и достигать цели благодаря собственным усилиям и, в меньшей степени, поддержке судьбы. Ты рассказываешь этим жадным глазам, желающим узнавать всегда больше, о Белобоге, о мире старославянских рун, о власти Чернобога, о “Кресте Бурь”…Ты учишь их умело пользоваться этими знаниями, чтобы выжить в этом суеверном мире. Испытываешь их силы с одной лишь целью – найти человека, способного распоряжаться если не самой судьбой, то уж, во всяком случае, событиями, ею созданными. Но его все нет и нет, и нет, и нет…Ты с интересом рассматриваешь блеск тысяч глаз, наивность тысяч взглядов и, в то же время, глубины душ тех, кто тебя покидает…За твоим последним учеником тихо закрылась дверь, и маленькая пещерная каморка, освещенная светом замасленной лампадки, вновь опустела. Тебе уже сотни лет и ты мечтаешь о смерти, но в то же время боишься ее. Боишься, что она опередит тебя и заберет твои душу и разум быстрее, чем ты успеешь это понять. Солнце, как и смерть, пугает тебя своим коварством и наигранной невинностью. Оно лишь визуально прекрасно, но на самом деле сжигает твой мир, твою гармонию, твое равновесие; под ним ты ощущаешь, что все многочисленные изъяны оказываются на виду, на свету…Слишком долго ты мучался от тайного подлога смерти, укравшей у тебя тело обманом…
Пара черных лоскутов с вышитыми на них рунами “Мир” и “Лапка”, две белые лилии и коряво вычерченный “Крест Бурь” на земле – вот и вся твоя могила. На этот раз ты сам позвал смерть, сам указал ей место для своей могилы, сам вышел на солнце, которое так ненавидишь. Ты не смог выдержать своей души: слишком она оказалась мутной, не кристальной, не такой чистой, какой должна быть душа учителя. Единственное, что ты понял за эти долгие века, это то, что человек, которого ты так упорно искал – это ты сам. Просто, слишком тяжелой оказалась для тебя роль ученика, учителем которого являешься ты сам…