С Новым Годом, крошка!

С Новым годом, крошка!

- Ма-а-аленькой ё-ё-ёлочке холодно зимой, из лесу ё-ё-ёлочку взяли мы домой! – напевал себе под нос Главный Герой, двигаясь по направлению к родному однокомнатному холостяцкому логову. Мучался он при этом ужасно, так как согласно замыслу Автора петь нужно было фальшиво, а Главный Герой, являясь в каком-то смысле альтер-эго Автора, музыкального слуха был вовсе не лишён. Самое обидное заключалось в том, что, как подозревал Главный герой, никакой смысловой нагрузки это варварское перевирание мелодии не несло. Автору, по всей видимости, показалось скучным изображать Героя просто поющим новогоднюю песенку, и он решил приукрасить эпизод фальшивыми нотами.
- Вот так вот всегда – придумает какую-нибудь ерунду, а мне  потом отдувайся! – сетовал раздосадованный персонаж. – Никогда не забуду, как в начале прошлого «шедевра» этот садист ввернул, как бы между прочим, фразу о туфлях на два размера меньше. Написал и забыл, а я до самого победного конца зубами скрежетал. Или чувство юмора у него такое? Лучше бы позаботился о другом – уже с полстраницы минуло,  а у меня нет ни имени, ни отчества, ни даже какой завалящей фамилии. Иду куда-то, а вокруг – ни хрена.
  Действительно, куда ни глянь – клубился серый сумрак без малейшего намёка на наличие времени и пространства. Постепенно в поле зрения Главного Героя появились два движущихся предмета, которые тут же без особого труда были опознаны как его же собственные ноги. Обуты конечности были в зимние ботинки из светло-коричневой замши, которые – надо отдать должное – в этот раз были впору.
 - И на том спасибо! – буркнул Главный Герой. Гардероб его продолжал стремительно пополняться, добавились потёртые джинсы и черная кожаная турецкая куртка с капюшоном. На обозначившейся голове материализовалась серая вязаная шапочка –  аккурат над переносицей  лейбл, где  изображён маленький, но очень гордый американский орёл. Теперь не вызывало сомнений, что бредёт Главный Герой по заваленной снегом улице какого-то провинциального городка. Урбанистический пейзаж  был скупо очерчен небрежными штрихами – обшарпанные кирпичные пятиэтажки, утопающие в сугробах мусорные баки, жирные помойные коты, киоск с надписью на картонке: «Буду через пятнадцать минут». Грязный, раскисший снег на тротуаре и тающие сосульки на крышах явно свидетельствовали о досадной для кануна Нового Года оттепели. Холодное и неулыбчивое зимнее солнце было неряшливо присобачено у самого горизонта. Смеркалось.
-Ага! – не преминул позлорадствовать Главный Герой. – А где же население? Вымерли все? В зимнюю спячку впали? Опять опростоволосился, писака  недоделанный.
 Словно в ответ на его мысли из ближайшей подворотни выглянула до такой степени зверская физиономия, что Главный Герой шарахнулся в сторону от греха подальше.
– Ну и ладно, чем меньше дармоедов, тем лучше. Так спокойнее. Только вот сюжет чего-то никак не развивается. Иду себе и иду. Хоть бы намекнул, чего ждать-то.
 Левую руку внезапно оттянула вниз тяжесть полиэтиленового пакета  с надписью «Пятёрочка», Главный Герой заглянул внутрь и скорчил гримасу.
- Ну вот, к слову о мотивации, – какой нормальный мужик будет покупать себе шампанское, когда  за эти же деньги можно купить поллитра приличной водки? Только полный удод… Что там ещё? Апельсины… Коробка конфет… Салями… А пожрать-то в общем-то и нечего. О чём думает? Сочиняет очередную зубодробительную историю, всякие там экзистенциальные изыски, субъективную реальность стыкует с объективной… А я?  Как же я? Ведь я, если вдуматься, я… Я самый главный! А мне теперь на пустой желудок во всём этом участвовать. Благодарю покорно! Ох, дождётся у меня. Уйду к какому-нибудь другому писателю. Модному. Буду у него как сыр в масле кататься. Найду себе творца эротической прозы. Эх, развернусь! Ещё на коленях будет валяться, умолять: «Вернись! Вернись!», да не на таковского напал. Фига! Пусть где-нибудь ещё дураков ищет. Сам-то  не больно-то меня балует, ни одной полноценной эротической сцены за всё время. И я догадываюсь -  почему. Потому что его собственного эротического опыта даже на создание похабных частушек не хватит. А туда же – писатель, писатель…Кстати, как же мне себя-то называть? Я уже устал от этого – Главный Герой. Пусть он себе  думает, а я, пожалуй, сокращу до Главгера. Хотя нет, уж больно как-то не по-русски получается. Нет, лучше Гера. Гера… «Зачем Герасим утопил Муму? Зачем Муму – я не пойму!». Вот именно – зачем? Зачем всё это безобразие? Где сюжетная линия?! Не знает  - у меня бы спросил. Я б ему выдал! Вот, например, иду я сейчас домой, по дороге захожу в баню, а там меня друзья встречают, мы принимаем на грудь, они меня по ошибке в Санкт-Петербург отправляют, а там такая же улица и дом… Не, это уже где-то было. А вот ещё – я бедный мальчик-сирота, все меня обижают, никто меня не любит, хожу вечно грязный, как свинья – тут у меня должно хорошо получиться. Вдруг в канун Нового Года,  когда все нормальные дети на утренниках шоколадки лопают,  а я, как обычно, сортиры драю, у дверей детского дома останавливается навороченный  «Роллс-ройс», а из него вываливает эдакий бычара,  весь в шрамах и  золотых цепях. Чтобы морда, как у Роберта де Ниро, а телосложение – от Марлона Брандо. Помахивает здоровенной металлической трубой, как волшебной палочкой – она потом гранатомётом окажется – и говорит ласково: «Здравствуй, Гера! Я твой крёстный. В смысле – папа». У меня, понятное дело, слёзы, сопли. Я ему сразу про все лишения, притеснения… Тут в дело пускают гранатомёт и пошло-поехало! Мда-а… Только за мальчика-сироту я, наверное, не сойду. Комплекция не та, да и возраст своё берёт. Опять же – сортиры чистить… И ещё идея должна присутствовать, сверхзадача, надо чтобы всякие там гуманистические идеалы были в наличии, но не на поверхности, в виде лозунгов, а так, как бы исподволь… Сеять хочу – разумное, доброе, вечное!
 Свободная правая рука Геры стала непроизвольно, от избытка чувств делать сеющие движения.
-    К  тому же  это всё примитив, интеллектуалы засмеют, хочется   чего-то  содержательного, чтобы какие-нибудь философские  выверты с уклоном в мистику, чтобы мозги набекрень… Ага, скажем такой крендель – я  взрослею,  потихоньку забываю детдомовское прошлое, становлюсь шеф-поваром ресторана, и каждый вечер спускаюсь в подвал собственного дома с теннисной ракеткой в руках и сижу там всю ночь. Все думают, что я спятил, а я, а я…А я  там в теннис играю, с другой половинкой самого себя, что из зазеркалья выползла. И в один прекрасный день   проигрываю аж три партии подряд и наутро из подвала выхожу уже не я, а тот, другой. И с тех пор в этом  ресторане все мясные блюда готовит шеф-повар сам, лично. Из бывших друзей по детскому дому. А крёстный на самом деле – владелец турагентства, организующего круизы с того света на этот…Вот это сюжет! И какой выгодный – пока к развязке подойдёт, успеваю и наесться – повар ведь, не абы кто, и выспаться. В темноте всё равно не видно – сплю я в подвале в обнимку с ракеткой или  в теннис играю. Да, чуть не забыл: парочку непонятных слов необходимо вставить – эгрегор, например, специально для высоколобых. Так им, пускай по словарям шарят.
 Блин, куда же я иду? Вон, звёзды высыпали, подмораживает, как по катку иду, ноги разъезжаются, полгорода отмахал, а  где я живу, мне никто так и не сообщил. Безобразие. Вот так вот всегда – всё сам.
 Гера остановился, извлёк из нагрудного кармана бумажник, где, как выяснилось, находился паспорт. Открыв документ, Гера в жёлтом конусе света уличного фонаря изучил фотографию – ничего фотка, не красавец, конечно, но жить можно, бывало и похуже. Есть в жизни кое-что пострашней, чем нос картошкой.
- Главгер Герасим Герасимович, тридцать восемь лет отроду, не иначе подслушивал, это же надо так наградить – язык сломаешь. Ладно, сам виноват, захотел сократить, вот и сократили тебе. Так-с, регистрация… Улица Героическая, дом шесть. Квартира шестьдесят шесть. Дом шесть…
 Гера повертел головой и буквально перед носом узрел заветную шестёрку. Она была грубо намалёвана белой краской на кирпичной стене  здания, рядом с которым Гера нарезал круги последние полчаса. Гера быстренько прикинул, что шестьдесят шестая – это пятый подъезд и направился к нему. Металлическая дверь глухо лязгнула, поддавшись после изнурительного ковыряния длинным, зазубренным ключом. Гера прошёл внутрь и охнул от удивления: стены подъезда были мастерски расписаны под хохлому.
- Эх, шизеет создатель, шизеет, это уже сюрреализм какой-то! – бормотал Гера, пока поднимался на второй этаж, сопя, отдуваясь и фыркая, как сытый морж.
Вытирая ноги о коврик, для этих целей предназначенный, Гера полез было за ключами, но вдруг заметил, что дверь слегка приоткрыта. Он толкнул её, шагнул вперёд и…
 - Сюрприз! – завопили двое поджидающих его  в прихожей незваных гостей. У одного из них была окладистая белая борода из ваты, огромное мускулистое тело тренированного атлета и мешок с надписью: «Подарки». Одет он был экстравагантно - малиновый плащ а-ля Бэтман, отороченный белым мехом, красные кожаные плавки, которые эффектно топорщились в нужных местах, и полумаска из такой же кожи. У второго гостя, точнее очаровательной гостьи с фигурой и внешностью фотомодели, наряд оказался и того проще – розовая полупрозрачная накидка и три снежинки из фольги, приклеенные в самых нескромных местах. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто же эта сладкая парочка. Дед Мороз демонически сверкнул глазищами и пророкотал, обращаясь к Гере.
- С праздником тебя! Говорят, под Новый Год, что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается! Ты, братец, хотел эротическую прозу? Будет тебе эротическая проза!
С этими словами Дед Мороз высыпал на пол содержимое мешка. Среди множества совершенно незнакомых предметов Гера разглядел несколько разновидностей наручников, шипастый ошейник и что-то, напоминающее конскую уздечку.
-  Сволочи! Гады! – Гера, вырвавшись из оцепенения, рванулся к выходу. Он успел вцепиться в дверной косяк, когда стальные ручищи Деда Мороза мягко, но очень настойчиво повлекли его обратно. Гера продолжал извиваться, как червяк, брыкался и плевался, но силы были явно не равны. Рассыпанные ярко-оранжевые апельсины из пакета живописно смешались с   орудиями достижения высших степеней удовольствия, придавая всей сцене отчётливый привкус безумия в стиле Бунюэля. Снегурочка извлекла из инвентаря маленькую стальную фомку в розовом кружевном чехольчике и стала по одному отгибать пальцы Гере. Он понял, что осталось ему недолго, и заголосил, обращаясь к тому, кто незримо присутствовал где-то рядом.
- За что?! За что, мать твою?!! Это же глупо, бездарно  и совершенно нелогично! Эти сексуальные монстры… Они абсолютно неуместны в данном контексте!!! Позор!!!
Но Снегурочка успела как раз распрямить мизинец левой руки, до последнего момента удерживающий Главного Героя от падения в пучины нечеловеческих наслаждений. С улыбкой, почему-то напоминающей Илью Лагутенко, и даже со сходными интонациями в томном, с придыханием, голосе, Снегурочка нежно шепнула ему: «С Новым Годом, крошка!», и чмокнула Геру в кончик носа. Гера всхлипнул и умолк, глядя, как заветный дверной проём, единственная надежда на спасение, становится всё дальше и дальше. Страшный, нечеловеческий хохот наполнил всё пространство вокруг него. Этот смех шёл, казалось отовсюду, заставляя содрогаться бетонные перекрытия, осыпая потрескавшуюся штукатурку и небрежно наляпанные звёзды с небосвода. Смеялся, как вы понимаете, Автор, который даже не подозревал, что тоже был всего лишь  персонажем…
                3 ноября 2004 г.