Ученик Смерти

(в соавторстве с Андреем Акчуриным)


Действующие лица.

Бартек.
Половинкин.
Перпер, картавит.
Юля.
Милиционер.
Первый одноклассник.
Второй одноклассник.
Одноклассница.
Профессор.
Смерть.
Вдова.
Мать.
Полководец.
Первый солдат.
Второй солдат.
Солдаты.



1 сцена
За сценой пьяными голосами допевается окончание песни «Белый аист» и на сцену, пошатываясь, выходят высокий и низкий парни и девушка.

Девушка. Ребята, пойдём домой.
Высокий. Отлить бы.
Низкий. Да ты что! Прямо здесь?
Девушка. До дома потерпите.
Высокий. Нет, до дома я не донесу.
Низкий (отрешённо). Несун – гнусен.
Высокий и девушка. Ты что, Перпер?
Перпер. Да это палиндром.
Девушка. Чего-чего?
Перпер. Палиндром – это фраза, которая читается с начала до конца и с конца до начала одинаково.
Девушка. Не-су-н – гну-сен (2 раза). (С восторгом) Точно! А ещё знаешь?
Перпер. Ну-у…А, вот: лезу на санузел.
Высокий. Во! Про санузел ты хорошо сказал. Пошли.
Хватает Перпера за руку и они отходят к задней стенке и поворачиваются спиной к зрителям. Раздаётся журчание.
Девушка (задумчиво). Лезу на санузел.
Появляется разгневанный милиционер.
Милиционер. Эй, вы что делаете?!
Высокий (не оборачиваясь, с придыханием). Подожди, мужик…Подожди.
Девушка. Ну, вот. Дописались.
Перпер и высокий застёгивают ширинки и поворачиваются лицом к залу.
Оба. Здрасьте.
Милиционер. Здрасьте. Ну, вы, ребята, попали! Придётся вам со мной пройти.
Оба. За что?
Милиционер. За нарушение общественного порядка.
Высокий. А что, сходить в туалет – это уже нарушение?
Милиционер. Сходить в туалет – может ещё не нарушение, а сходить на стену ГУМа – уже нарушение.
Втроём. На стену чего?
Милиционер. ГУМа – Главного Управления Милиции.
Достаёт блокнот и ручку.
Ну-с, будем составлять протокол.
Смотрит на высокого.
Фамилия?
Высокий. Полторышкин…Бр-р-р…Половинкин, Георгий.
Милиционер (с подозрением). Так Полторышкин или Половинкин?
Высокий. Половинкин, Половинкин.
Милиционер (пишет. Затем строго обращается к Перперу). А ваша фамилия?
Перпер. Пегпег. Виктог.
Милиционер. Как-как?
Перпер. Пег-пег. Два «пег».
Милиционер (пишет, произнося вслух). Двапер.
Перпер (с ужасом). Да нет! Не Двапер…
Милиционер. А что, Трипер?!
Половинкин. Перпер. Фамилия такая – Перпер, а имя – Виктор.
Милиционер (поворачивается к девушке). А ваша фамилия?
Половинкин. А её за что?! Она же не писала!
Милиционер. Раз не писала – пойдёт свидетелем…Фамилия?
Девушка (быстро произносит). Пель Юля.
Милиционер. Как? Пилюля?!
Девущка. Нет, Пель. Юля Пель.
Милиционер (пишет. Затем с сомнением заглядывает ей в лицо). Кореянка?
Юля. Нет, финка.
Милиционер. Сейчас в отделение придём – финку сдадите.
Перпер. Дяденька, отпустите нас.
Милиционер. Я вам не «дяденька», а товарищ сержант.
Появляется Бартек. Озирается.
Милиционер (в зал). Наверное, тоже писать пришёл.
Бартек (замечая одноклассников). Ребят, где вас носит? Битый час вас ждём. Пойдём скорей.
Перпер. А мы не можем. Нас арестовали.
Бартек. За что?
Юля что-то шепчет ему на ухо.
Бартек. Ах, это же ГУМ!
Милиционер. Вот и я им говорю.
Бартек (замечая его). Здрасьте.
Милиционер. Здрасьте, здрасьте. (Остальным). Ну, пойдём.
Бартек. А что – это серьёзно?
Милиционер. Не так чтобы очень…Но вы не беспокойтесь, я их утром отпущу.
Половинкин. А почему не сейчас?
Милиционер. Да я сегодня один дежурю – скучно. Правда я стихи пишу. Только этим от скуки и спасаюсь. Вот, послушайте:
Задержанным (младым и старым)
Я задаю вопрос простой:
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Я отпущу тебя домой?»
Все (растеряно глядя друг на друга). Да, очень хорошее стихотворение.
Милиционер. Вы не поняли. Слушайте внимательно.
 Задержанным (младым и старым)
Я задаю вопрос простой:
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Я отпущу тебя домой?»
Бартек. А-а, понятно.
Что-то шепчет Половинкину и Перперу, те достают из карманов деньги и отдают Бартеку. Тот берёт правую руку Милиционера и насильно вкладывает что-то туда. Со стороны кажется, что они пожимают друг другу руки.
Товарищ сержант, у нас сегодня выпускной вечер, войдите в наше положение!
Милиционер. Ладно, что я молодым не был. Я в ваши годы и не такое вытворял.
Уходит.
Бартек. Ну, вот. Дёшево и сердито.
Половинкин (выворачивая карманы). Это – дёшево?!
Юля. Да ты сам во всём виноват! Я говорила до дома потерпите, а вы: «Лезу на санузел!» Долазались! Алкоголики!
Перпер. Пил вино он и влип.
Юля. Достал ты своими полиндромами!
Бартек. Не ругайтесь, ребята. Лучше поспешим – все собрались, только вас ждали.
Уходят.
2 сцена
По первому плану выходят два парня и девушка. Каждый несёт в руках тарелку с закуской и бутылку с надетыми на неё стаканами.
Девушка (с беспокойством). Что-то они задерживаются.
Первый парень. Не маленькие – придут.
Второй парень. Пока они придут, мы тут с голоду умрём.
Первый парень. А давай пока накатим по маленькой.
Наливают. Держат стаканы в руках. Входят опоздавшие.
Половинкин. Без нас пьёте, гады?
Юля. Меньше писать надо было.
Оба парня. Да мы только налили…Что?!
Половинкин. Пейте, пейте.
Девушка. Мы будем есть, или как?
Половинкин. Или как.
Садится, берёт бутылку.
Мы будем пить.
Перпер (тоскливо). Мы же уже пили.
Это я с тобой пил; вчера я пил с ними (показывая на парней), а с Бартеком я ещё не пил.
Бартек. Жор, я ж не пью.
Второй парень. А за школу?
Бартек. Ну-у-у…
Половинкин. Для тебя что, ничего святого нет? Бартек, за школу?
Бартек. Ну, раз за школу…
Выпивают. Закусывают.
Половинкин. Кстати о школе. Минувшей зимой иду я с «бодуна», гололёд, холод собачачий, воротник поднял, руки в карманы – мёрзну, в общем. Улицу перешёл, а на тротуаре «юхнулся». Лежу на спине, корчусь, а встать не могу. Бабка – божий одуванчик мимо шла, остановилась. Минут пять таращилась. Я ей: «Чё таращишся? Лучше бы встать помогла». А она: «Милок, ты бы руки из карманов вытащил».

Все смеются.
Юля. А при чём здесь школа?
Половинкин. А…Так я ведь в школу шёл.
Перпер. Ну, давайте за школу!
Первый парень. За школу мы уже пили.
Девушка (с воодушевлением). А давайте за осуществление планов. (Бартеку). Вот ты кем хочешь стать?
Бартек. Не знаю пока.
Девушка (Половинкину). А ты?
Половинкин. Космонавтом (гогочет).
Юля. Дурак.
Второй парень. Юлька, да плюнь ты на него. Мужики! За женщин!
Выпивают.
Перпер. Полторышкин, подай огурец.
Половинкин. Кто – Полторышкин?! Я – Полторышкин?! Сам-то – Трипер!
Юля. Жора, не заводись.
Половинкин. Как же не заводиться, когда тут Триперы всякие обзываются.
Перпер (жалобно). Ты же сам Полторышкиным назвался. Вон и Пилюля подтвердит.
Юля. Какая я тебе Пилюля?!
Первый парень. Ребята, а в чём дело то?!
Юля. Полторышкина спросите.
Половинкин. Чё я, крайний? Пусть Трипер рассказывает.
Перпер. Как писать – ты первый, а как рассказывать – на меня всё валишь.
Юля. Жора, расскажи сам.
Половинкин. Ну, идём… Ну, менты… Ну, повязали… Ну, с фамилиями напутали…Козлы…
Тишина, все смотрят на Половинкина.
Второй парень. Ну, и что?
Половинкин. Ну, и всё.
Первый парень. Ну, выпьем.
Пьют. Бартек берёт гитару и начинает петь.
Однажды королева,
Сделавшись вдовой,
Направо и налево
Вертела головой.
Но не было в округе
Приличных молодцов.
Шепнули ей подруги:
«Попробуй огурцов».
И вот её величество
Велело привезти
Огромное количество
Зелёных «во плоти».
Для женщин лучше нету
Зелёных огурцов.
Таких по белу свету
Не сыщешь ты концов.

Пришёл король шотландский.
Он женщин не желал.
Зато вина шампанского
Он бочку выпивал.
Но больше всех напитков
Он пиво пить любил
И только лишь с шампанским
Он пиву изменил.
Но пиво не ревниво
И верности не ждёт.
Хоть год его имеешь
И никаких забот.
Оно не станет плакать
Не станет слёзы лить,
Когда ты вдруг заявишь,
Что перестал любить.

Однажды королева,
Шотландца увидав,
Вдруг страшно побледнела,
Сильно задышав.
А сам король почувствовал
Волнение в крови…
Ни огурцам, ни пиву
Не заменить любви.

Пока Бартек поёт, все засыпают кто где. Допев, Бартек также засыпает.

3 сцена
Светом подчёркивается нереальность происходящего.
Бартек. Ой, бли-и-н…
Перпер. Заткнись, дура, без тебя тошно. Быстро сделай «ша», или я буду буйствовать! О, Господи…Слушайте, вы меня все тут знаете. Знаете, что я ни от какой работы не отказываюсь. Когда Бартек в детстве гайку проглотил – я таки переварил и это! Но чтоб меня язва пробила, если можно спокойно обработать те количества той дряни, что он вчера пил. Это же какой-то кошмар – у меня всё болит сейчас, абсолютно всё! Не, ну вы скажите – разве может нормальный человек сожрать столько спиртного? Я на Глотку прямо удивляюсь – ты что, идиотка, подавиться не могла? Жрёт и жрёт, прорва, а я хоть сдохни совсем!
Юля. А чё я, чё я? Я, что ли, Бартека пить заставляла? Голова на это есть, наверное! Она-то чем думала – задницей?!
Второй парень. Чего вы там про меня?
Перпер и Юля. Ты бы вообще не вякала! Лежит тут самая здоровая и вякает ещё.
Второй парень. Это я то здоровая? Да у меня оба полушария в трудовых мозолях! Да, если бы меня Бартек десять лет не мозолил, вы бы каждое утро так встречали.
Первый парень. Мне в туалет надо срочно. Я тут молчу, но может ведь и несчастье произойти…
Перпер. Я с Пузырём согласен, я б таки, знаете, тоже не отказался. Она, дрянь эта, по-моему, вообще не органическая. Я уже все соки перевёл – не усваивается.
Бартек. Ой, бли-и-и-н…Анальги-и-и-ну…
Юля. Слушай те, с Головой совсем плохо. Что делать то будем?
Первый парень. Что хотите делайте, но только быстрей! Сколько ждать ещё?
Девушка. А если сей минут не покатит никотин – ща такой кашель учудим, что всем всё в облом будет!
Половинкин. Вас ещё только, наркоманов, не хватало. Я, как Сердце, всех предупреждаю официально – если немедленно не будут приняты меры по выводу организма из кризиса, прекращу работу. И тогда всем вам, массы, как вы выражаетесь, придёт трындец. Я не шучу!
Перпер. Слушайте, вы тут свои разборки можете хоть до ночи устраивать, но нам с Мочевым пузырём срочно надо в туалет. И Голове вон совсем плохо. Может, всё-таки, соберёмся и встанем, наконец?
Второй парень. А желудок ведь дело говорит. Ну, давайте вставать. Раз, два, три-и-и…
Бартек встаёт, шатаясь. Задевает Половинкина. Выходит.
Половинкин (толкая Перпера). Эк, Бартека скрутило! Говорил я – тренироваться надо. Как штормит бедолагу.
Перпер. Кит на море – романтик.
Половинкин (раздражённо). Опять палиндром?!
Перпер виновато пожимает плечами. Половинкин изучает бутылки, входит Бартек.
Бартек. Жора!..
Половинкин (отвлечённо). Аюшки?
Бартек. Хреново мне!
Подавляет рвотные позывы.
Что со мной?
Половинкин. Синдром «огнетушителя».
Перпер. Это как?
Половинкин (имитируя рвоту). А-а-а!!!
Все просыпаются. Бартек, зажимая рот, убегает. Половинкин хихикает. Возвращается Бартек.
Юля. Жора, прекрати.
Бартек. Ну, Полторышкин, ещё друг называется!
Половинкин. Ладно-ладно. Сейчас пойдёшь нас провожать, в пивной бутылочку пивка примешь, всё как рукой снимет.
Все собираются и уходят по одному, забрав всё со стола. Бартек, последний, шарит по карманам, собирая мелочь. Уходит.

4 сцена
На сцену выползает Забулдыга и садится на скамейку. Появляется Бартек, покупает пиво, подходит к скамейке, садится, собирается пить.
Забулдыга. Молодой человек! Не пейте!
Бартек (вздрагивая). Почему?!
Забулдыга. Если это выпьете вы – я умру.
Бартек непонимающе смотрит на него.
Трубы горят.
Бартек. Простите, что?
Забулдыга. Вы молодой. Вам не понять.
Бартек. А, вы пиво хотите?
Забулдыга. Хочу, но не могу.
Бартек. Почему?
Забулдыга. Денег нет.
Бартек (растеряно). У меня тоже…А-а, берите!
Протягивает бутылку.
Забулдыга. Нет!!! Это святое!
Бартек. Берите-берите. Вам нужнее.
Забулдыга (берёт бутылку, с чувством). Спасибо.
Выпивает. Встаёт, оправляет плащ, подтягивает галстук, надевает очки.
  А с вами что приключилось?
Бартек. Да вот, пили вчера.
Забулдыга. По какому поводу?
Бартек. По поводу выпускного вечера.
Забулдыга. О, значит передо мной будущее светило науки! А куда поступать надумали?
Бартек. Да пока не знаю.
Забулдыга. Я знаю! (Обводит по сцене, показывает). Сюда.
Бартек. В медицинский институт? Меня не возьмут.
Забулдыга. Возьмут. Я – ректор! Вот и сочтёмся.
Бартек. Ну-у…Я пока не знаю.
Забулдыга. А вы подумайте. Надумаете – приходите.
Прощаются и расходятся.
Выходят Половинкин, Перпер и Юля.
Половинкин. А круто вчера посидели.
Юля. Да-а…Вот только Бартеку плохо было.
Перпер. О, а вот и он!
Вбегает Бартек.
Бартек. Ребята, ребята!..
Половинкин. Вот что значит опохмелиться!
Юля. Бартек, ты уже похмеляешься?
Бартек. Да нет, что ты, Юль.
Перпер. Бартек, мы давеча обсуждали, куда поступать. Ты что думаешь по этому поводу?
Бартек. Так я о чём и говорю!
Половинкин (в сторону). Да, пиво утром – это вещь! Сколько похмелялся – такого воодушевления я  у себя не помню.
Бартек. Витя, вот ты куда собираешься?
Перпер. Ну…Не знаю…Может на филфак.
Бартек. Ладно. А ты, Юль, куда?
Юля. Ну, может в педагогический…Не знаю…Да отстань ты, Бартек!
Бартек. Вот, не знаете! А пойдёмте в медицинский.
Перпер и Юля вопросительно смотрят друг на друга, потом на Половинкина.
Половинкин. А чё, мне без разницы.
Бартек. Значит – решено. Идём в медицинский.
Перпер. Готовиться надо?
Половинкин. Несомненно. Юль, пойдём в кино.
Юля. А заниматься?
Половинкин. Вот завтра и начнём.
Юля. Ну, ладно.
Прощаются и уходят.
Перпер. Везёт Полторышкину.
Бартек. Почему?
Перпер. Хорошая девчонка Юлька.
Бартек. Ты думаешь у них серьёзно?
Перпер. Да это длаже пьяному ёжику понятно.
Бартек. А пьяному Бартеку – не понятно.
Перпер. Бартек, ты что?
Бартек. Что, что. Я её с шестого класса мечтаю в кино пригласить.
Перпер. Ну, так поговори с ней.
Бартек. Легко сказать.
Перпер. Ладно, кончай кукситься. Пойдём лучше к экзаменам готовиться.               
Уходят.

5 сцена
Половинкин и Юля выходят на сцену, обнявшись, и ставят скамейку спиной к зрителям. Выходят Бартек и Перпер и ставят вторую скамейку точно так же. Здороваются. Входит Профессор, они встают и с репликами «Что сидите? Профессор зашёл» обращаются к зрителям.
Профессор. Здравствуйте, садитесь.
Вот Половинкин думает: «Как вчера всё хорошо было и вдруг включили свет». Почему вас не было на прошлой лекции, доктор?
Половинкин мнётся, что-то мычит.
Понятно. Статус-дрестатус. Ладно, садитесь, доктор…
…Кто мне скажет, какое окончание в латинском языке характеризует воспалительный процесс?
Бартек (тянет руку). Окончание «ит», например, гайморит – воспаление верхнечелюстной пазухи, аппендицит – воспаление червеобразного отростка…
Профессор. Достаточно. А вот доктор Перпер – специалист по пересадке грыж – в предыдущем контрольном опросе написал, что насморк – это «соплит», а не «ринит». Но даже если доктор знает, как называется недомогание, это ещё не значит, что он знает, что это такое…
  …Тот же опрос Пель написала на «отлично». Но вы списывали. Пель думает: «Ну и что, что списывала? Не поймали же». Не поймали. Но вы должны запомнить, что основным диагностическим инструментом у врача является голова…
…Половинкин, что вы сидите как угрюмый гебефрен?
Перпер (тянет руку). А кто такой «гебефрен»?
Профессор. Гебефрен – человек, страдающий гебефренией. Гебефрения – дурашливость больных шизофренией.
Итак, тема сегодняшней лекции – шизофрения. Шизофрения – хроническое психическое заболевание, для которого характерно расщепление психики. Вопросы?
Половинкин. А вы нам психов покажете?
Профессор. А как же? Конечно.
Обращаясь к санитару за кулисами.
Больного из пятой палаты, пожалуйста.
Входит Больной в сопровождении санитара, несущего стул. Больной садится, закидывает ногу на ногу. Санитар становится у него за спиной.
Больной. Здравствуйте, доктор.
Профессор. Здравствуйте, больной.
Больной. А я не больной.
Профессор. Ага, значит вы себя больным не считаете?
Больной. Это зависит от того, как понимать состояние болезни. Ведь болезнь – это форма существования, а существовать – значит жить, то есть болезнь – это та же жизнь, одно из её проявлений. Можно жить, не болея, но болеть, не живя, нельзя. Чем больше в болезни страданий, тем острее ощущение жизни. Я никаких страданий не испытываю, следовательно, я не только не болен, но я почти не живу. Моя так называемая жизнь сводится лишь к физиологическим отправлениям организма, которые не нарушены.
Перпер. Во даёт!
Профессор (больному). Спасибо, достаточно.
Санитар уводит больного.
Итак, пишите: При шизофрении одним из признаков значительной давности заболевания является резонерство – пустые, бесплодные рассуждения, лишённые познавательного смысла. Что мы и наблюдали в данном случае. Вопросы? Нет вопросов.
Санитару.
Следующего, пожалуйста.
Входит Больная в сопровождении санитара, садится на краешек стула.
Больная. Здравствуйте, доктор!
Профессор. Здравствуйте, больная!
Больная. Я не больная, я совсем здорова, у меня только маниакал. Как говорится: не важен метод, важен результат. Ваша нянечка пришла сегодня на работу, а у неё комбинация из-под платья выглядывает. Из-под пятницы – суббота…Завтра суббота. Вы меня завтра выпишите. А у Вас тоже галстук не в порядке, дайте я Вам поправлю…
Пытается встать, санитар усаживает её обратно на стул.
…Не думайте, что я подлизываюсь. Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна. Я в Вас влюбилась – ну и что тут такого? Любовь не порок, а большое свинство. Я Вам стихи написала про кота. Хотите, прочитаю?
Кот – мерзкий, подлый, гадкий зверь.
Без стука он заходит в дверь.
Он лезет в окна с наглым видом
И одолел своим либидом…

Профессор. Достаточно, спасибо.
Кивает санитару. Санитар уносит стул и уводит Больную.
Кстати, заметьте, что характерно для больных с шизофренией: больными они себя не считают.
Звонок. Смотрит на часы.
Перерыв. Через пятнадцать минут жду вас в операционной.
Половинкин, Перпер и Профессор уходят. Бартек и Юля надевают маски, двигают скамейки, накрывают стол простынёй. Половинкин и Перпер вносят на носилках больного и перекладывают его на стол. Накрывают простынёй с дыркой, кладут на лицо тряпку и капают хлороформ. Входит Профессор. Начинается операция.
Больной. Доктор, я, кажется, не уснул.
Профессор. Да быть того не может.
Больной. Доктор, честное слово, я не сплю.
Профессор. Да бросьте вы.
Делает надрез.
Больной. А-а-а! Больно!
Профессор. Смотри ты, и вправду не уснул.
Больной. Я же вам говорил.
Профессор. Ну и молчите себе в тряпочку… с хлороформом. Кстати, дайте ему ещё.
Больной. Кайф!.. Доктор, а ещё можно?
Профессор. Можно.
Больной. Кайф!.. А ещё?..
Профессор. Можно. Дайте ему киянкой по лбу.
Бум!!!
Больной. Дикий кайф!.. А ещё киянкой можно?..
Профессор. Хватит с вас, а то быстро привыкнете.
Больной. Доктор, ну как там? Это опасно?
Профессор. Больной, вы мне мешаете.
Больной. Я могу и уйти.
Профессор. Нет уж, останьтесь. Ничего опасного нет. Пуля прошла навылет, не задев жизненно важных органов. Кстати, что за кретин в вас стрелял?
Больной. Почему кретин?
Профессор. Так разве ж так стреляют! Чуть выше надо брать, и левее, левее…
Больной. Всё очень просто, доктор. Лежу я поздно вечером с женщиной в постели, никого, кроме женщины, не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ! – муж пришёл.
Профессор. А! Значит, муж стрелял?
Больной. Какой там! Слушайте дальше. Значит, лечу я с балкона, никого не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ!.. падаю на любимую собаку участкового милиционера.
Профессор. Ага, значит, участковый стрелял.
Больной. Он, конечно, стрелял, но попасть ни разу не попал. Значит, бегу я себе голый по улице, бегу, некого не трогаю. И вдруг, БУМ! БАХ!.. слышу, сзади кто-то догоняет. Оказалось, маньяк-убийца на сексуальной почве.
Профессор. Неужели, он стрелял?
Больной. Нет, этот всего лишь меня ласково душил. Хорошо рядом рокеры на мотоциклах развлекаться ехали. Мы с этим маньяком три квартала от них убегали.
Профессор. Так эти, что ли, стреляли?
Больной. Да что вы! Это же дети, шалуны. Правда бедного маньяка насмерть всё-таки задавили.
Профессор. Ну, а вас-то когда, наконец, пристрелят?
Больной. А вы слушайте. Значит, забегаю я, от греха, в коммерческий магазин, пытаюсь натянуть первые попавшиеся штаны и вдруг, БУМ! БАХ!.. выскакивает сторож…
Профессор. Стрелял?
Больной. Нет, отстреливался. Потому как тут же за мной в магазин ворвались рэкетиры.
Профессор. Рэкетиры, значит, стреляли?
Больной. Зачем им стрелять? Они положили нас на живот и действовали паяльной лампой. Хорошо, сторож перед смертью успел признаться, что я здесь ни при чём. Меня и отпустили. Вышел, и прямо навстречу красивая девушка из интуристовской гостиницы выходит. А я, как назло, одеться не успел. Она достаёт из сумочки пистолет и БУМ! БАХ!
Профессор. Попала?
Больной. Попала, и не раз, только пистолет у неё был газовый, нервно-паралитического действия.
Профессор. Так кто же в вас, чёрт возьми, тогда дырку сделал?
Больной. Значит, прихожу я под утро домой к жене, голый, с синей от побоев рожей, да ещё под газом. Никого трогать не собираюсь, и тут, БУМ! БАХ!.. выскакивает тесть с двустволкой…
Профессор. Попал?
Больной. Да…
Профессор. Ну, наконец-то!
Больной. …жене пыжом в зад.
Профессор. Слушайте, больной, я на вашем месте после этого пошёл бы и застрелился.
Больной. Так, а что вы думаете, я здесь у вас лежу?!
Профессор. Да-а. Когда решите стреляться следующий раз – стреляйте в голову. Если повезёт – попадёте в мозг.
Снимает перчатки.
Ну, всё. Забирайте.
Половинкин и Перпер перекладывают больного на носилки.
Кстати, ваш окончательный диагноз – восемьсот пятьдесят долларов.
Больной дёргается на носилках.
Профессор (с облегчением). Хорошо, что не на столе…
Половинкин и Перпер выносят носилки. Бартек и Юля, поздравляя Профессора с удачно проведённой операцией, убирают всё со стола и вместе с Профессором выходят.
На сцену выходят Половинкин и Перпер без халатов.
Половинкин. Трипер, ты чего грустный?
Перпер. Так ведь «госы» же завтра. Что делать – ума не приложу.
Половинкин. Не рефлексируй. Будем ловить халяву.
Обнимает его за плечи и что-то шепчет. Входит Юля.
Юля. Привет, ребята.
Ребята. Привет-привет.
Продолжают шептаться. Юля садится и начинает что-то писать.
Половинкин. Понял?
Перпер. Понял.
Достаёт кастрюлю с крышкой и начинает бегать по сцене, гремя крышкой по кастрюле, кричит.
Халява – ловись! (3 раза).
Половинкин (достаёт «зачётку», выглядывает в окно, показывая «небу» открытую «зачётку», кричит). Халява – ловись! (3 раза).
Входит Бартек.
Бартек. Что случилось?
Его не слышат.
Бартек (орёт). Что случилось?!
Ребята. А, привет, Бартек!
Бартек. Что вы делаете?
Половинкин. Ну-у… Халяву ловим.
Бартек. Это как?
Половинкин. Открываешь «зачётку» на нужной странице, высовываешься в окно, показываешь её луне и кричишь три раза «Халява – ловись!» Потом закрываешь «зачётку» и она лежит до самого экзамена.
Бартек. А зачем кастрюлей греметь?
Перпер. Это другой рецепт: гремишь кастрюлей – халява пугается и в кастрюлю падает. Бросаешь туда открытую «зачётку» и закрываешь. Когда «зачётка» халявой пропитывается ты её закрываешь, достаёшь и не открываешь до самого экзамена.
Бартек. Ну, и что дальше?
Половинкин. А дальше на экзамене преподавателю даёшь, он её открывает, халява ему в глаза бросается и он ставит хорошую оценку.
Бартек. Лучше бы вы с таким же рвением занимались. Вон Юлька молодец – сидит пишет.
Подходит к Юле.
Юль, что пишешь? Терапию?
Ошеломлённый вид.
Это что?!
Юля. Молитвы.
Бартек. Какие молитвы?!
Юля. 250 – «Отче наш» и 250 – «Богородице».
Бартек. Зачем?
Юля. Я загадала: если 500 раз их правильно напишу – сдам «госы».
Бартек. Да-а… Вы, ребята, совсем с головой не дружите.
Уходит.
Половинкин. Юль, тебе ещё долго писать?
Юля. Последнюю дописываю.
Перпер. Ну, что, пошли отсыпаться? Завтра день тяжёлый.
Уходят. Гаснет свет.
6 сцена
Входит Профессор, садится за стол. Входит Юля и садится на стул перед ним.
Юля. Здравствуйте.
Профессор. Здравствуйте, милочка. Какими судьбами?
Юля. Экзамен пришла сдавать...
Профессор. Ах, экзамен... Ну, ладно. Я вас мучить не буду - всего один вопрос. Итак... Какой орган человека наиболее пигментирован?
Юля мнётся.
Ну, посмотрите мне в глаза.
Юля (заглядывая ему в глаза, робко). Мошонка?..
Профессор. Глубоко же вы заглянули, доктор. Чтоб вы знали: наиболее пигментированный орган - это радужка. Идите, дурочка моя, и пригласите следующего.
Юля выходит. Входит Половинкин.
Половинкин. Здравствуйте.
Профессор. Здравствуйте, доктор. Да вы садитесь. Как ваша фамилия?
Половинкин. Половинкин.
Профессор. Так вот, Половинкин, исходя из того, что я крайне редко видел вас на занятиях я, руководствуясь гуманными побуждениями, задам вам вопрос по программе первого курса...
Думает.
Где находится лобковая кость?
Половинкин тычет пальцем в лоб. Профессор показывает на нос.
Тогда что же у меня это?.. Не отвечайте! Или я начну сомневаться в собственной нормальности. Да, и будете выходить – позовите следующего.
Входит Перпер.
Перпер. Здравствуйте.
Профессор. Здравствуйте, доктор.  Так!  Ответите на один вопрос - ставлю «пятёрку» и отпускаю. Как дышит плод?
Перпер мнётся.
Отвечайте, доктор.
Перпер (с сомнением). Через влагалище?..
Профессор. Какой вы, к чертям собачьим, доктор! Вам санитаром быть нельзя! Вон! Следующий!
Входит Бартек.
Бартек. Здравствуйте.
Профессор (раздражённо). Бартек, если вы начнёте говорить, что у меня вместо носа болтается чёрт знает что, а мошонка чернее, чем рубероид - лучше и не начинайте!
Бартек. А в чём, собственно, дело?
Профессор. Такое впечатление, что среди студентов эпидемия кретинизма! Вот вам вопрос: что такое «инвагинация»?
Бартек. Инвагинация - это внедрение одной кишки в просвет другой.
Профессор. Умница! А один студент сегодня утром на тот же вопрос ответил, что инвагинация - это инородное тело во влагалище! Как вам это нравится?
Бартек смеётся.
Мне с утра тоже была смешно, но после того, что я наслушался за этот день, я утратил способность смеяться...
Но вы молодец! Вижу, что не ошибся в вас. Поздравляю, коллега.
Уходит. Входят Перпер, Половинкин и Юля.
Перпер. Ну, что, Бартек, сдал?
Бартек. Сдал. На «пятёрку». Но вы...
Половинкин. А что мы?
Бартек. Вы-то как теперь?
Юля. Да у нас всё нормально будет. Не переживай.
Бартек. Но что же вы теперь делать-то будете? Вас же из института отчислили.
Половинкин. Так на этом же жизнь не кончается... А для нас с Юлькой она только начинается.
Бартек. В каком смысле?
Половинкин. Да во всех. Во-первых, мы с Юлькой поженились; во-вторых... Юль, расскажи сама.
Юля.   Ну, что рассказывать?..  У моего папы в  Финляндии остался старший брат. Недавно он умер, а детей у него не было. Вот он наследство мне и оставил: родовое поместье, счёт в банке и ещё там что-то. В общем, приедем - посмотрим...
Перпер. Теперь она у нас баронесса фон Пель!
Половинкин. А я – барон!
Бартек. Как я за вас рад, ребята!
Перпер. И я тоже.
Бартек. Вить, а ты что будешь делать?
Перпер. Я в Израиль уезжаю.
Половинкин. Трипер, ты что - еврей?!
Перпер. Нет, Полторышкин, я финский барон!
Половинкин. А ты в музыкальной школе учился?
 Перпер. Ну, учился.
Половинкин. С детства тебя знаю, а со скрипкой ни разу не видел.
Перпер. Я учился по классу «фортепиано».
Половинкин. Но с фортепиано я тебя тоже не видел.
Перпер устало вздыхает.
Юля. А когда ты едешь, Витя?
Перпер. Завтра. Думал диплом получу и уеду. Не получил. Значит не судьба... 
Втроём начинают уходить.
Бартек. Вы уезжаете навсегда?! Значит мы с вами больше никогда не увидимся?!.
Половинкин (оборачиваясь). Да, не переживай ты!
Юля (оборачиваясь). Мы тебя не забудем!
Перпер (оборачиваясь). Мы тебе писать будем!
Половинкин. Прощай, Бартек!
Бартек. До свидания.
 Перпер. Прощай, Бартек!
Бартек. До свидания.
 Юля. Прощай, Бартек!
Бартек. Прощайте...
Остаётся один в глубокой задумчивости. Появляется Смерть в белом халате и
капюшоне. Покашливает.
Бартек (вздрагивая). Профессор?! Что вы здесь делаете так поздно?
Профессор. Для меня никогда не бывает поздно.
 Бартек. Но почему вы в таком виде?
 Профессор. А как вы представляете себе Смерть?
Бартек. Ну... Костлявая старуха с косой, в чёрном балахоне.
Профессор. А как насчёт импозантного мужчины в белом халате?
Бартек. Вы?!
Профессор. А почему бы и нет?
Бартек. Но вы же профессор медицины, ректор медицинского института...
Профессор. Вы бы хотели, чтобы Смерть была министром здравоохранения?.. Впрочем, он тоже наш человек. Но это не важно. Лучше послушайте, что я сейчас скажу: я буду показываться в своём истинном облике только вам одному. Когда вы увидите, что я стою в ногах у больного, лечите его, как я учил, и он выздоровеет. Если же я буду стоять в головах у больного, знайте, что он мой, и не мешайте мне делать своё дело. Если не послушаетесь – расстанетесь с жизнью.
Бартек. А зачем мне всё это?
Профессор. Я охраню вас от ошибок, которые обычно подстерегают врачей, и вы достигнете славы и богатства.
Бартек (презрительно). Слава?.. Богатство?..
Профессор. Если вам тебуются более возвышенные мотивы - извольте – вы сможете избавить от страданий сотни, тысячи больных.
Бартек. Почему я?!
Профессор. Когда-то давно вы помогли мне, и я хочу наградить вас за ваше доброе сердце... По рукам?
Бартек. М-м. Да!
Жмут друг другу руки.
Профессор. Отлично. До встречи у первого пациента.
Расходятся.
7 сцена 
По сцене бегают, играя, Дети, слышны детские голоса и плач маленького ребёнка за кулисами. Входит Вдова, несёт ведро.
Вдова. Доченька, помоги донести ведро до печи. Устала я.
Дочь. Мама, подожди, мы так интересно играем.
Продолжают бегать. Вдова доносит ведро до печи.
Вдова.  Сынок, помоги мне дойти до кровати. Что-то у меня ноги отнимаются.
Первый мальчик. Мам, дойди сама. Видишь - мы играем.
Вдова еле-еле добирается до кровати. Ложится. В изголовье встаёт Смерть.
Вдова. Дети мои, дайте воды. В горле пересохло.
Дети. Сейчас, сейчас, мама.
Продолжают играть.
Первый мальчик. Что-то мне есть хочется.
Второй мальчик. И мне тоже.
Дочь. Мама, мама, проснись, мы есть хотим... Не слышит.
Первый мальчик. А вдруг мама умерла. Вот у соседских детей мама умерла и теперь они всё время работают...
Второй мальчик. Да, и играть они с нами перестали. И если наша мама умрёт, мы тоже не сможем играть.
 Дочь. Мама, мама, не умирай, пожалуйста.
Вдова. Дети, позовите врача.
Первый мальчик. Я сейчас! Я мигом!
Убегает.
Второй мальчик. Мама, вот, выпей воды.
Пока Вдова пьёт, появляется Бартек.
Дочь (детям за кулисами). Тише, тише, доктор пришёл... Здравствуйте.
Бартек (растеряно оглядываясь). Сколько же вас?
Дочь. Девять. Я самая старшая, мне двенадцать, а самый младший родился в прошлом году, как раз когда папа умер.
Бартек. Как, у вас и отца нет?
Первый мальчик. Не-а. Он кровельщиком был и зимой с крыши упал.
Бартек. Кто же вас кормит?
Второй мальчик. Мама. Она всегда работает - днём в богатых домах - убирает и готовит, а ночью - дома - стирает.
Первый мальчик. Дяденька доктор, а вы маму вылечите?
Бартек. Вы пока бегите поиграйте, а я посмотрю, что с вашей мамой.
Вдова. Доктор, я умираю, да? Не бойтесь сказать правду - я и так уже слышу дыхание Смерти. Её я не боюсь - наоборот - с радостью бы встретила; но если я умру, что станет с моими детишками? Молю вас, помогите! Ведь никому, кроме меня, они не нужны.
Бартек смотрит на Смерть. Тот качает головой.
Бартек. Девять сирот!!!
Смерть. Бартек!
Бартек. Но я не могу!.. Я не могу оставить этих детей сиротами!
Разворачивает кровать. Смерть отходит. Бартек что-то капает в стакан с водой и даёт
выпить вдове.
Бартек. Полегчало?
Вдова. Доктор, да я как будто заново родилась.
Встаёт.
Бартек. Не вставайте. Вам надо полежать.
Вдова. Нельзя мне лежать. Мне назавтра целую кучу белья перестирать надо.
Бартек. Хотя бы денёк полежите.
Вдова. Вы хороший человек, но и вы меня не понимаете. Завтра же эти сорванцы есть захотят, а я день прогуляла.
Бартек. Возьмите тогда эти деньги...
Вдова. Да что вы! Я и так перед вами в долгу. Так что если вам постирать что-то надо - приносите, а сейчас вы уж простите - меня работа ждёт.
Уходит. Вбегают дети.
Первый мальчик. Дяденька доктор, вы нашу маму совсем вылечили?!
Второй мальчик. Дяденька доктор, вы такой молодец!
Дочь. Спасибо вам большое.
Бартек. У вас прекрасная мать, заботьтесь о ней.
Дочь. Да, наша мама самая лучшая. Пойду, помогу ей.
Быстро уходит.
Первый мальчик. И я!
Выбегает.
Второй мальчик. Я тоже!
Бартек. Постой! Когда я уйду, передай это маме. Скажи, что нашёл на улице, понял?
Отдаёт деньги. Мальчик кивает и выбегает.
Смерть. Так-так. Как же это следует понимать?
Бартек. Я просто выполнял свой долг.
Смерть. Долг, простите, перед кем?
Бартек. Перед человечеством.
Смерть. Ой-ой, только не надо громких слов. Выполняя свой долг перед девятью представителями, этого, как вы выражаетесь, «человечества», вы совсем позабыли о вашем долге передо мной - вашим учителем и покровителем.
Бартек. Я думал о справедливости.
Смерть. Опять патетика. Где вы видели справедливость? Справедливо ли, что ваш лучший друг женился на девушке, которую вы любите?
Бартек (запинаясь). Вы бьёте по самому больному месту.
Смерть. Бить по больным местам - моя работа. Вы ещё не забыли - ведь я Смерть.
Бартек. Такое не забывается.
Смерть. Тем лучше. Вижу мой рейтинг на прежнем уровне. Советую вам не повторить подобной ошибки в следующий раз, так как на этот раз я вас прощаю. Но не вздумайте больше перечить мне.
Бартек молчит. Смерть оглядывает его ещё раз с ног до головы и уходит. Затем уходит Бартек.

8 сцена
Входит Мать, садится на скамейку и начинает вязать. Входит Бартек.
Бартек. Мама, почему ты ещё не спишь?
Мать. Я ждала тебя, чтобы поговорить.
Бартек (улыбаясь). Что, опять о женитьбе?
Мать. Не смейся. Тебе уже скоро сорок, а ты до сих пор не женат. У Жоры с Юлей скоро внуки будут, у Вити дочь на выданье, а я старею и боюсь, что так и не увижу внуков.
Входит Смерть и встаёт у неё за спиной. Я хочу познакомить тебя с одной хорошей девушкой.
Бартек.   Мама,  мы  уже  говорили  об  этом.  Я  не  хочу  ни  с  кем знакомиться.
Мать. Сынок, послушай, я сегодня была у врача...
Бартек. Ну, мам, что скажут люди: сын - известный врач, а ты ходишь к другим врачам.
Мать. Я была у онколога.
Бартек (ошеломленно). Мама!
Мать. Что-то мне нехорошо и в глазах темнеет. Бартек, сынок, помоги мне прилечь.
Ложится. Смерть встаёт у неё в головах, Бартек замечает его и падает на колени перед Матерью.
Бартек. Мама, мамочка.
Мать. Вылечи меня, сынок! Мне так хочется ещё пожить, чтобы увидеть тебя женатым.
Бартек смотрит на Смерть, но Смерть качает головой и грозит пальцем. Мать закрывает глаза.
Мать. Вот и пробил мой час. Как жаль, что не успела я понянчить внучат. Прощай, Бартек, сынок.
Бартек. Нет, мама! Нет!
Берёт Мать на руки и перекладывает ногами к Смерти. Смерть всплескивает руками и отворачивается в ожидании.
Мать. Вот мне и полегчало, сынок!
Бартек целует её в лоб, улыбается.
Бартек. Тебе надо поспать.
Мать засыпает.
Смерть. Ах, Бартек, Бартек! Вы снова преступили мой запрет! Жаль стольких потерянных лет! Каким плохим учеником вы оказались!
Бартек. У вас никогда не было ни родителей ни детей, поэтому вы не можете меня понять!
Смерть. Не смейте судить о том, что недоступно вашему пониманию!
Бартек. Я понимаю главное - Смерть это зло!
Смерть. Бартек, вы кретин! Я не могу быть злом, милый мой! Зло - это то, с чем можно бороться, чего можно избежать, а я неизбежен. Я -неотъемлемое условие существования жизни.
Бартек. Вы приносите с собой горе! Куда бы вы ни пришли - вы нежданный и незваный гость!
Смерть. Я ни к кому не прихожу слишком рано - я ко всем прихожу в свой срок.
Бартек. А тот юноша, чью жизнь вы отняли вчера? Он был молод и полон сил и если бы не вы, он прожил бы ещё много лет. Смерть. Не в моей власти сократить срок жизни человека. Ему было суждено умереть вчера - и он умер.
Бартек. Я могу понять, когда вы приходите забрать дряхлого старца, но обрывать жизнь, не достигшую расцвета - это злодеяние! Смерть. Бартек, каждому человеку отмерена определённая дистанция, жизненный путь. У каждого он свой, у кого длинный, у кого короткий; для одного дорога будет гладкой, для другого - не очень, но для всех одно условие является обязательным - с первыми шагами человека за его плечами становлюсь я - Смерть. Я даю своему спутнику фору - в пол-шага - но к финишу мы придём вместе.
Бартек. А тот старик, что умолял вас забрать его жизнь, чтобы облегчить ему мучения. Почему же здесь вы бездействовали? Или вам нравится зрелище людских страданий?
Смерть. Бартек, смерть не только наказание, это ещё и награда, которую нужно заслужить. А я не только страшилище и палач, но и утешитель, но утешаю я только достойных. Например, вас, хотя вы мне всё время перечите, я мучить не буду - просто коснусь ваших глаз и вы уснёте... навсегда.
Бартек (эхом). Навсегда... Вы говорили, что я лучший ваш ученик, что я могу облегчить страдания тысячам страждущих, а теперь угрожаете убить меня в любой миг. А как же мой жизненный путь, моя дистанция? Почему у меня нет отмеренного срока? Чем я отличаюсь от других?
Смерть. Вы - особый случай. Как ученик Смерти вы идёте по своему пути плечом к плечу со мной. И если вы спросите: «Когда?», я отвечу: «В любой момент».
Бартек. Это угроза?
Смерть. Пока нет. Я склонен простить вас и на этот раз, но третья попытка перечить мне будет воистину последней!
Бартек. Спасибо, профессор.
Смерть (с улыбкой). Всегда пожалуйста.
Уходит. Бартек. Смерть, где твоё жало? Ад, где твоя победа?.. Тьфу!
Просыпается Мать.
Мать. Бартек, что случилось?
Бартек. Всё в порядке, мама.
Мать. А с кем ты говорил?
Бартек. Ни с кем.
Мать. Мне показалось, что ты разговаривал с кем-то равнодушным и потому страшным.
Бартек. Тебе просто приснился нехороший сон... Я так счастлив, что с тобой всё в порядке.
Мать. Я люблю тебя, Бартек.
Бартек. Я тоже люблю тебя, мама.
Мать встаёт.
Мать. Пойду к себе, уже поздно.
Бартек. Иди, а я себе здесь постелю.
Мать. Спокойной ночи.
Уходит.
Бартек (тихо). Спокойной ночи.
Хочет погасить свет и останавливается.
Странно, я стал бояться темноты. Всё время кажется, что с уходом света приходят тени, а с ними так тяжело беседовать... Ведь они только обвиняют...
Гасит лампу. Ложится. Говорит сонным голосом.
А вот бы мне сегодня приснились друзья. Я так давно их не видел - только письма. Наверное, очень изменились - ведь даже почерк (а ведь почерк то неизменен), даже почерк у всех изменился: у Юльки был кругленький, ровненький, а сейчас - ломанная линия Гималайских хребтов, а у Витьки - наоборот - была арабская вязь - слова не разберёшь, а сейчас как будто печатными пишет. И у Жорки, наверное,Жорки, наверное, вообще ничего не пишет, всё Юля за него. Зато грамматика!.. Раньше просто безграмотно писали, а сейчас вообще на ломаном русском...
Вот бы они мне приснились.
Закрывает глаза. Выходят Юля, Перпер, Половинкин.
Юля. Бартек.
Бартек (вставая). Надо же, значит есть таки программируемые сновидения. Что ж я раньше этим не пользовался? Ведь всё оказалось так просто: захотел чтоб приснились, и вот - приснились.
Встаёт, разглядывая, обходит их.
Совсем не изменились.
Перпер. Ты тоже.
Бартек. Нет, я изменился. Как изменился бы всякий, кто каждый день видит Смерть.
Половинкин. Ты можешь изменяться, но не изменяй себе.
Бартек. Я изменяю себе всегда, когда вижу Его в изголовье больного. Тогда мне даже кажется, что у меня на голове такой же капюшон.
Юля. Мы понимаем тебя, но ты ни в чём не виноват.
Бартек. Виноват, не виноват. Кто это решает?
Перпер. Только ты сам.
Бартек. Если я сам, то тогда, конечно, не виноват... (отчаянно). Но тени, тени-то не знают, что я не виноват! А те, кому помог когда-то, не приходят, неблагодарные. Нет, чтоб придти, отогнать тени, сказать: "Вас мало, а нас - тех, кому он помог - много и имя нам - легион"... Хотя, при чём здесь легион? Может, правильнее сказать - полк? корпус? армия?.. Сколько людей, сколько лет!..
Юля. Бартек, знай: что бы ты ни сделал, что бы ни решил, мы всегда тебя поймём.
Бартек. А если Он будет стоять в изголовье кого-то из вас, тогда вы тоже меня поймёте?
Они начинают уходить.
Подождите, мы же с вами и не поговорили толком!  Как вы живёте?! Как дети?!
Они вместе. Читай письма, Бартек.
Уходят.
Бартек (задумчиво). Да-а, не такой сон я хотел. Может, мне проснуться? Или приснить другой сон? Или вообще уйти? А действительно, возьму и уйду из своего собственного сна. Всё, ухожу.
Уходит. Гаснет свет.
9 сцена
Звучит музыка, в которую вплетаются звуки битвы. Танцоры изображают битву, а в это же время начинает звучать голос, который поёт:
Грохочет битва, блещут брони Орудья медные ревут,  Бегут полки, несутся кони. И реки красные текут.
Пылает полдень, люди бьются! Склонилось солнце, бой сильней! Закат бледнеет, но дерутся Враги всё яростней и злей!
И пала ночь на поле брани. Дружины в мраке разошлись... Всё стихло, и в ночном тумане Стенанья к небу поднялись.
Появляется Смерть и начинает обходить поле боя, прикасаясь к каждому павшему бойцу, которые встают и выстраиваются в шеренгу за его спиной.
Тогда, озарена луною, На боевом своём коне, Костей сверкая белизною, Явилась Смерть. И в тишине,
Внимая вопли и молитвы, Довольства гордого полна, Как полководец место битвы Кругом объехала она.
На холм поднявшись, оглянулась, Остановилась, улыбнулась... И над равниной боевой Пронёсся голос роковой:


Смерть. «Кончена битва! Я всех победила!
Все предо мной вы смирились, бойцы! Жизнь вас поссорила, я помирила! Дружно вставайте на смотр, мертвецы!
Маршем торжественным мимо пройдите, Войско моё я хочу сосчитать. В землю потом свои кости сложите, Сладко от жизни в земле отдыхать!
Смерть встаёт в головах лежащего Полководца и знаком приказывает выстроившимся за ним солдатам удалиться. Солдаты уходят.
Годы незримо пройдут за годами, В людях исчезнет и память о вас. Я не забуду! И громко над вами Пир буду править в полуночный час!
Пляской, тяжёлою, землю сырую, Я притопчу, чтобы сень гробовую Кости покинуть вовек не могли, Чтоб никогда вам не встать из земли!»
Вбегают два солдата, увлекая за собой Бартека.
Бартек. Куда вы меня тащите?
Первый солдат. Мы уже пришли.
Подходят к Полководцу. Бартек замечает Смерть.
Второй солдат. Доктор, вы должны его спасти.
Бартек. Нет! Здесь я бессилен.
Первый солдат.  Если он умрёт,  армия распадётся,  а страна будет предана огню и мечу.
Бартек. Здесь нужно чудо, а я, к сожалению, не волшебник.
Второй солдат. Доктор, вы не понимаете...
Бартек. Это вы не понимаете! Раны смертельны, а я не Господь Бог!
Первый солдат. Доктор, вы видели, сколько солдат пало сегодня? Так вот: сегодня была битва, потому что нас вёл Он. Без него завтра здесь будет бойня. Если вы можете сделать что-то - сделайте это.
Бартек (глядя на Смерть). Разве я могу что-нибудь сделать?
Смерть. Вы полагаете, у вас есть выбор?
Бартек. Но от него зависит судьба моей страны!
Второй солдат. Доктор! Да сделайте же что-нибудь!
Смерть. Бартек, оставьте его мне.
Первый солдат. Поторопитесь, доктор, он умирает!
Полководец агонизирует. Бартек склоняется к нему.
Смерть. Это - ваш последний шанс.
Бартек. Это - мой выбор.
Солдатам.
Переложите его.
Гремит гром, гаснет свет. Когда загорается свет, Смерть и Бартек исчезают, а Полководец стоит на сцене, поддерживаемый солдатами. Затем все уходят.
10 сцена
Входит Смерть, увлекая за собой Бартека.
Бартек. Куда мы идём?
Смерть. Мы уже пришли.
Бартек. А где мы?
Смерть. У меня дома.
Бартек. Зачем мы здесь?
Смерть. Вы и теперь не поняли? Пора вам заплатить за своё непослушание... Жаль! Вас ожидали невиданные почести, слава и богатство.
Бартек. Я только выполнял свой долг. Если бы я не спас Полководца, армия погибла бы под мечами врагов, и народ был бы обречён на рабство и гибель... У вас никогда не было ни роду ни племени и вам не понять человеческих дел.
Смерть. Этот ваш «народ», Бартек, распял Христа и это было наименьшим злом из всех человеческих дел... Но не будем больше спорить. Идите сюда.
Раздёргивает  занавес, за  которым  горит огромное количество  масляных светильников.
В этих плошках сгорает человеческая жизнь. Тем, в чьих плошках больше масла, предстоит прожить ещё много дней, а тем, в чьих плошках масло на исходе, скоро предстоит встреча со мной.
Бартек. А где моя плошка?
Смерть. Да вот она. А в этих плошках жизни вдовы, вашей матери и полководца. Вы добровольно отдали им свою силу, и теперь у вас ничего не осталось. Но я ценю нашу с вами дружбу и поэтому дам вам шанс. Вы можете поддержать пламя своей жизни, если перельёте масло из их плошки в свою.
Бартек. Но я не могу!
Смерть. Подумайте. Я не многих балую такими предложениями.
Бартек. А что станет со вдовой, моей мамой и полководцем?
Смерть. Они сразу же умрут.
Бартек. Я не могу сделать этого!
Смерть.   Подумайте,   Бартек.   Подумайте.   Я   даю   вам   время   на размышление.
Бартек. А сколько вы мне его даёте?
Смерть. Если бы это было там (показывает вниз), то пока не кончится масло... то есть - считанные минуты, а здесь, в обители Смерти, время не   властно.   У   вас   впереди   вечность.   Находясь   здесь   сейчас,   вы находитесь одновременно и в прошлом и в будущем. Если вы перельёте их масло себе, то всё вернётся на круги своя - они уже умерли в отведённый им срок: вдова - пятнадцать лет назад, ваша мать – в позапрошлом году, а полководец - сегодня на закате. Но вы можете избрать и другой путь.
Бартек. Я боюсь.
Смерть. Чего вы боитесь?
Бартек. Неизвестности. Что там, после вас?
Смерть. Я ведь всего-навсего проводник и мало о чём могу рассказать. Но если это вам о чём-то скажет - моё второе имя - Харон.
Бартек. Паромщик?
Смерть. Люди склонны объяснять всё  непостижимое  доступными воображению образами. Например, некоторые представляют меня старухой с косой, но, как вы видите, я отнюдь не старуха, да и косу с собой не ношу. А образ паромщика больше всего   соответствует действительности.
Бартек. Понятно. Вы просто не хотите мне ничего говорить.
Смерть. Поймите вы, тайна, окутывающая смерть (как процесс) служит для  того, чтобы остеречь замышляющего злодеяние и  обнадёжить праведника, ибо один ожидает в посмертье возмездия, а другой чает обрести награду. И это всё, что я пока могу сказать вам.
Бартек. Это всё слова! Вы не сказали главного: что же мне делать?
Смерть. Думать, батенька. Думать.
Уходит.
Бартек. Думать? О ком мне думать? О себе?.. О вдове?.. Вдова... Конечно, её смерть принесёт горе и лишения её детям, но испытания закалят их... Или кто-нибудь усыновит их... А может быть, они попадут в приют... но в любом случае, как я могу положить их жизнь на одни весы с теми сотнями жизней, что я могу спасти?!
Мама... Она посвятила всю жизнь мне, и если я сейчас откажусь от предложения Смерти, то её жизнь, её жертва не будут иметь смысла!.. Если бы она знала о том выборе, перед которым я сейчас стою... Несомненно, она бы пожертвовала собой ради меня. Ведь если я умру, я не смогу воплотить в жизнь её мечту - завести детей и продолжить наш род.
Полководец... А что - полководец? Незаменимых людей нет. Я не верю, что среди офицеров не найдётся толкового стратега, который смог бы командовать сражением!.. А пусть даже они проиграют этот бой – погибнет тысяча или две – я же могу спасти не одну тысячу человек.
Бартек стоит возле светильников и не решается перелить масло. Входит Смерть.
Смерть. Я вижу, вы всё для себя решили?
Бартек. Вы меня осуждаете?
Смерть. Я не имею права вас осуждать. Когда-то, в незапамятные времена я тоже стоял перед таким выбором. Поэтому я не могу сказать правильно или неправильно вы поступаете.
Обращается к зрителям.
 Но, может быть, когда-нибудь найдётся человек, который сделает иной выбор?!
Бартеку.
Что же вы медлите?
Бартек переливает масло, гаснет свет, гремит гром, сверкают молнии. Когда загорается свет на сцене остаётся один Бартек в одеянии Смерти. Выходят Вдова, Мать,  Полководец. Как будто с небес звучат последние слова:
На весь этот хаос с далёких небес
Улыбчиво Боги взирали.
И кто-то промолвил: «Довольно чудес!»
Снимать декорации стали.

По заднему плану рабочие сцены начинают разбирать декорации.
Конец.