Волчонок, призрак человека...

Он не человек. Он призрак не своего времени, заплутавший в собственных мечтах и запутанных мыслях. Он – волчонок. Он волчонок не потому, что однажды одна девушка нашла его истинное имя. Он всегда был волчонком. Он волчонок не потому, что принадлежит к волчьей стае, он вообще никому не принадлежит, а потому, что где-то внутри его живет зверь, и этот зверь с каждым годом просыпается все чаще и будоражит его мещанское существование своим голодным воем.

Недавно, он прочитал «Степного волка» Гессе и понял, что он не один, что где-то далеко от него есть те, кто истинно поймет его смятение перед жизнью и встанет на его сторону, чтобы вместе отбиться от врагов, а потом уйти в темноту, чтобы оттуда взирать на происходящие перемены.

Нет, он не бунтарь. Он спокоен и, более того, научился быть равнодушным. Равнодушие никогда не характеризовало его личность, но с каждым днем он терял силы потому, что тратил их в стремлении кому-то помочь и каждый раз его стремление били влёт те самые люди, которым он стремился помочь. Они не хотели принимать помощь от него. Они не хотели вообще принимать от кого-либо помощь потому, что привыкли к своей беспомощности и наслаждались ею, упивались отсутствием воли к битве, к победе. Теперь он стал холодным, рассудительным человеком. Он уже не бросался безрассудно в авантюрные приключения, а, наученный горьким опытом, опасливо озирался по сторонам, чтобы сделать только один верный шаг. А он научился многому.

Он научился прощать. Нет, точнее, он научился заставлять себя думать о том, что простил. Раньше он впадал в продолжительное депрессивное состояние и становился флегматичной формой из-за любого события, которое нарушало его естественное существование и ставило под угрозу внутреннее спокойствие. Раньше он умел забывать страх и беспокойство и наслаждался жизнью. Это было раньше. Теперь, он винит только себя. За то, что позволил кому-то надругаться над его спокойствием. Он научился воспринимать происходящее с точки зрения мудреца, который в каждом миге своей жизни ищет что-то неуловимое, что должно быть скрыто за вуалью, за маской, закрывающей истинное лицо.

Он не герой. Он – воин. Он любит чувствовать вкус победы, но не любит слащавое чувство притворного обожания, за которым стоит зависть. Ему может завидовать только его поверженный враг, но его зависть для него не имеет значения. Поверженный враг становится страшен только тогда, когда в его руках снова появляется смертоносное оружие, а его разум помнит чувство поверженного воина и требует реванша. Враг не страшен до тех пор, пока не чувствует в себе силы совершить выпад, рвануться изо всех сил в последний бросок на своего врага.

Страшнее врага может быть только друг. Враг всегда стоит к тебе лицом и его лицо тебе приносит стойкий привкус страха перед тем, что в этот раз он окажется сильнее, и ты бросаешься в битву, чтобы побороть этот страх. Друг не внушает страх, друг стоит за твоей спиной и его присутствие только ослабляет твое чувство незащищенности. Выпад друга страшнее сотни выпадов врагов. Выпад друга может принести меньше разрушений, но стать в тысячу раз больнее и неожиданней.

Нет, он не сошел с ума. Он научился выживать в этом жестоком мире. Он научился защищать собственное мнение не слушая критики его правильности. Он научился защищать свой внутренний мир от агрессивной среды, в которой он влачит свое существование.

Нет, он не ищет спасения от жизни. Он любит жизнь такой, какая ему дана. Он делает все, что в его силах, чтобы она стала такой, какой он ее видит. Только с каждым днем он все больше понимает, что смысл его жизни все дальше ускользает от него, а его попытки привести все к порядку лишь суета, которая все больше отдаляет его от самого себя.

Продолжение следует…