Зонтик

Над Москвой стелился белый дым. Находясь под покровом Божией Матери, наверное, впервые Москва узнала такой белый удушающий покров… Сегодня она узнал, что такое тёмная удавка. Люди не могли закрывать на ночь окна: стояла изматывающая московская жара, а утром просыпались с ужасным привкусом гари, которая, кажется, пропитала всё тело.
Впервые пришлось видеть апокалипсис наяву, впервые пришлось понять, последние времена уже наступили… Что-то было в этом тумане напоминающее Содом и Гоморру. Возможно, мы уже достойны их страшной участи, вспомним, что происходит в России и Москве в последние годы. Такие мысли, наверное, в те дни посещали многих. Но, нет всё же московская гарь более напомнила мне о пепле за несколько дней до гибели покрывшем город… на Мартинике. Шабельская красочно, может даже слишком красочно для такого страшного зрелища, описала этот чудесный остров, осквернённый кровавыми масонскими культами. Все, кто не выбрали путь Лота, умерли страшной мгновенной смертью. Туман заставил задуматься незомбированного телевиденьем человека: а что же всё-таки горит, и как много в этом дыме разных неполезных веществ. Например, сколько в этом дыму угарного газа? Как это всегда бывало в последнее время, самые худшие предположения оказываются истинными. Тут же в некоторых газетах появились сообщения, что горел не только шатурский торф, но и московские помойки, неизвестно кем и для какой цели подожженные. Значит, кроме угарного газа, мы имеем весь букет разной химической мерзости, порождаемой горением современных материалов. Но до сих пор неясно правда ли это или нелепые слухи.
За два летних месяца прошёл только один дождь, и Москва напоминала какой-то южный город с жёлтой травой и деревьями, сбрасывающими листьями в разгаре лета.
Трудно было либерального батюшку покровского прихода заставить прочитать молитву пророку Илие, читаемую при бездожии. Этот прогрессивный батюшка посмеивался над суеверием русского народа, сделавшим пророка ответственным за дождь, эдаким небесным мелиоратором. Он даже сделал в проповеди вполне правильное догматически замечание, что дождь посылается Богом, а не пророком Илией. Поэтомук так нелегко было подвигнуть батюшку читать длинную молитву, что, по его мнению, было совсем излишне. Всё равно, всё будет по воле Божией вне зависимости от чтения молитв. Тем более что молодой, коротко стриженый батюшка не любил длинных молитв. Но православный народ научился деликатно и незаметно направлять пастырей на путь истинный. Несколько прихожан подошли к батюшке и смиренно напомнили ему, что сегодня несомненно будет дождь, потому что батюшка несомненно испросит его в молитве в конце молебна. Алтарники услужливо заложили молитву и сунули батюшке её в нужный момент. Деваться было некуда – сокращать просто опасно. Ведь так можно, в конце концов, потерять авторитет, которым очень дорожил молодой батюшка.
Антона Павловича Чехова ни в коем случае нельзя отнести к безбожникам. Он весьма хорошо знал церковную среду, имел друзей духовного звания и даже собирался посетить Святую Афонскую Гору. Но сильным преувеличением было бы назвать его верующим православным человеком. Он был, как говорится, образованным интеллигентным человеком своей эпохи. Но и он в своей «Дуэли» поведал устами молодого дьякона о некоем попе, его родственнике, который, идя в поле по нуждам трудящихся служить молебен во время засухи, непременно брал с собой зонтик. Получается что тогдашние молодые дьяконы в вопросах веры стояли неизмеримо выше нынешних молодых священников. Прогресс…
Вспомнился мне сегодня Антон Павлович, и поэтому пришлось возвращаться домой, подниматься на лифте, открывать две двери и три замка, чтобы захватить большой зонтик, ставший в этот день олицетворением православной веры. Пока я ехал в метро, люди, измученные двухмесячной жарой, подозрительно косились на эту «православную хоругвь». Если бы обстановка была чуть полегче, то наверняка бы раздавались сдавленные смешки. Но сегодня зонтик стал пугающим напоминанием о пожарах, которые готовились задушить столичный град. Домашние отговаривали меня брать зонтик, потому что это казалось им слишком дерзновенным. Когда после молебна я глядел на чистое ясное небо, которое открыл нам таинственно исчезнувший туман, меня даже кто-то обвинил в том, что своим зонтиком спугнул обязательный для этого дня дождь. День оказался для меня длинным, и я даже не заметил, как забыл зонтик у одного из знакомых, к которому зашёл по делу. Я вспомнил о нём только после того, как раздался мощный грозовой раскат, и через окно исторической библиотеки я увидел сплошную стену обрушившегося на московский асфальт ливня.
Скоро я прочитал в интернете заметку одного священника, начинавшуюся словами: «Чудо дождя по молитвам Патриарха Богу и святому Илие пророку». Священник взахлёб поведал о том, как патриарх служил по случаю 300-летнего юбилея литургию в московском храме Ильи Обыденного, как все или почти всё духовенство города Москвы молилось святому пророку, и как именно по молитвам Святейшего владыки (усердному священнику это было доподлинно известно) пошёл дождь. «Для нас это несомненное свидетельство действенности молитвы Предстоятеля нашей святой Православной Церкви с его богоспасаемою паствою, молитвы, обращенной ко Господу и Его славному пророку». Любопытно выражение «молитвы … с». Удобнее было бы сказать «молитвы таких-то и таких-то», или «того-то и таких-то». Но получилось бы не то, что хотел заявить писатель. Я покосился на свой зонтик, да ещё с улыбкой вспомнил молодого батюшку покровского прихода.
Улыбка, впрочем, быстро сошла с моих уст. Потому что я вспомнил тот храм Ильи пророка, который  действительно в древности неизменно удостаивался патриаршего внимания в этот день. Каждый год 20 июля, в день храмового праздника, из Кремля с крестным ходом святейший патриарх приходил в храм Ильи Пророка на Воронцовом поле. После богослужения открывалась ярмарка, и начиналось народное гулянье. По преданию этот храм, по главному приделу – Благовещенский, был построен по указанию великого князя Василия. Пророческий придел же был построен в 1589 году по повелению грозного царя Иоанна IV. В тот год была страшная засуха, почти такая же, как и нынче, и дождь пошёл только в день памяти великого и грозного пророка. Посему царь распорядился устроить придел, посвящённый великому пророку в Благовещенском храме.
Но ныне храм попал под власть востока. Не Востока, который пишется с большой буквы, но народов востока. В пленённом храме находятся помещения музея искусств народов востока. Находятся так долго, что злоупотребляют гостеприимством. Напрасно тамошний батюшка регулярно читает акафисты и очерчивает вместе с хоругвеносцами круги крестных ходов: видно, нескоро ещё можно будет в Ильин день увидеть в этом храме Патриарха.
Вероятно, современной российской державе важнее сразу все народы востока, чем один его житель, каждый год проезжающий по её просторам на своей огненной колеснице.
Тут надо поставить точку. У каждого почитателя Ильи Фесвитянина есть свои обоснования его благосклонности к русской земле. Так же как есть и вполне научные объяснения разных атмосферных явлений. Я же поймал себя на мысли, что мне небезразлично какой именно версии придерживается теперь молодой батюшка. Как вы думаете отрасли у него хоть немного волосы и борода?
Но к этой истории необходим небольшой, но примечательный эпилог. Осенью 2004 года прихожане Храма Воскресения в Кадашах после 10-летней борьбы с грабарями (так колоритно в народных устах звучит название реставраторов мастерских Грабаря), наконец, потеряли всякое терпение, и в один прекрасный день просто захватили вышеозначенный храм. Результатом этого небольшого, но решительного усилия стала передача некоторых храмов их истинному владельцу: православной церкви. В счастливом списке оказался и храм Ильи Пророка на Воронцовом поле. Конечно, всё совершается в этом мире не просто так.
А большой зонтик так и стоит у меня в углу до следующей засухи. На всякий случай. Я так не люблю зонты и почти никогда ими не пользуюсь.