25 кадров. Кадр третий

***

Терпец лежал на ложе, сделанном в классическом римском стиле, и думал сны. Хотя он не нуждался в отдыхе, но порой ему так хотелось увидеть хотя бы один сон. Однако сие было невозможным, и Светлый придумал собственное развлечение – стал думать сны, надеясь, что однажды из бесконечной череды надуманных фантазий вылупится совершенно необычный, подсознательный трюк.
Время, шляясь по спальной с видом старого приятеля, ни о чем не думало. Лишь изредка, ногой передвигая стрелки часов, которые были вживлены в пол, одобрительно хмыкало на каждое сновидение. Удар дверью в стену разбил грезы Благостного и вышвырнуло его из лежбища. Время призраком замерло в углу. Светлый взъярился, слова моментально окутались тяжелыми молниями.
- Зверь! Зачем тревожить меня? Случилось, что?
Взгляд Стервеца вытянул его лицо в одну бесконечно-удивленную маску. Бронзовый тонул в волнах ужаса, захлебываясь пеной страха и ненависти, бессмысленно тараща глаза на брата. Элегантная туника была порвана, борода разорвана на полосы, кисти, словно два паука, ощупывали друг друга. Темный вытянул левую руку, сжал графин с самым грязным бренди и за один мах взглотнул примитивно-жестокий напиток. Глотка судорожно вздрогнула, вздохнула, сипнула.
- Внизу… на Сфере… случилась Зима…
Благостный вздрогнул, все тело одряхло, ноги согнулись и выбросили своего хозяина у окна. Крылья предательски задрожали в старческом кошмаре.
На Сфере было пусто. Не было ни животных, ни людаров. Никого. Мертвые города, растения, океаны, пустыни… и снег. Много снега. Он просто падал ниоткуда, захватывая раскаленные пески, умеренные леса, адовы сталелитейные заводы. Снег не таял, скапливаясь на поверхности.
Серебряный затрясся. Темный ввинтился в пол рядом с ним. Указующе воткнул палец в цель.
- Вон он. Видишь? Эта аномалия посмела взять за нас ответственность.
В центре некогда живого мегаполиса стояла фигура. Раскинув полы плаща, вытянув рукава в стороны, она солнцезащитными очками уставилась в снежное небо. Ее губы шевелились, выплевывая вместе со словами снежинки.
Крылья дрогнули еще и успокоились. Молец подтащил себя к костяному столику, стянул с него парчовую кроваво-золотую скатерть. Бросил руку на поверхность, резко дернул и потащил вертикально. На столике появилась бирюзовая бутылка и два стаканчика. Вывинтив пробку, сорвал первую дозу и бросил в свой рот. Выдохнул.
- Навел тут панику… все ведь и так понятно. Аномалия учтена, ее составляющие узнаны. Поправь вероятности нематериального воплощения, сдвинь немного временную структуру локальных пространств, не забудь про иррационально-логические цепи. Коэффициент у аномалии – 10,976. Точность – минус 13,1142. Материализация – 0,98, влиятельность – 21,1.
- Это материальная влиятельность?
- Естественно. Ты что, брат, совсем заигрался? Нематериальная влиятельность у аномалии всегда равна нулю. Иначе…
- Извини, запамятовал, - Темный виновато кивнул. Поправил тунику, достал примитивные счеты. Защелкал с огромной скоростью, на миг остановился, наморщив лоб, после с торжеством бросил последние две костяшки. Снег завопил и исчез, фигура задрожала, выгнулась… вывернулась наизнанку, кровь какого-то неестественно-розового цвета брызнула, внутренности, сочно чмякнув, вырвались на волю. Еще минута – и останки растаяли. Сфера ожила.
Стервец вырвал оскалом улыбку у Светлого. Грохнул, дернул себя за бородку и выцарапался в дверную щель. Белый оплыл телом ложе и закрыл глаза. Время тихо прошептало в центр залы и задумчиво попинало минутную стрелку.

***

Людары, животные… все зародилось, задвигалось. Мегаполис внезапно очнулся от смерти, заиграл, заорал на все лады, ругаясь и плача. Транспорт захватил трассы, существа – тропинки, эфирное поле досталось информации. И никто не видел, как в центре города вновь появилась черноочковая плащеодетая фигура. Раскинув полы, рукава, перебирая губами, притоптывая босыми ногами. С неба хлынул невидимый снег. Ждать. Прошлый коэффициент материальной влиятельности был равен 21,08.