Холод

Холод. Поздняя осень. Облачко пара. Дрожь. Едва ощутимая вибрация воздуха. Голос? Что у меня осталось? Всё теряет смысл, когда из объективной реальности, которая горстью гнилой и мёртвой кладбищенской земли о крышку гроба стучится в отравленное раздражённое сознание, получаешь лишь только ничтожно жалкую часть того, на что так самоуверенно претендуешь и на что не без надежды рассчитываешь.
Холод. Он живой.  Его можно любить и ненавидеть. Он может красть и дарить. Он даже способен убить, без какой – либо выгоды для себя…
…как человек…
Каждый раз, замерзая от пламени сторонней безразличности, глупости и её производной – немыслимой агрессии, я стремился удержаться на лезвии скальпеля жизни и рассудка, не порезавшись, но сейчас всё. Былой остроты нет и в помине, всё тупо и давно заржавело.
Холод может быть приятным как напиток со льдом в жару, возбуждающим как прикосновение холодной от волнения и трепета руки, а может быть омерзительным, как объятия трупа.
Наверное, теперь мы с  ним похожи. Но он лучше! Он совершеннее! Его ни кто не видел, зато все ощущают, и что–то всё-таки чувствуют. Он чист. Он свободен.
Теперь, отсюда, жизнь не кажется непосильной, ненавистной ношей, не только потому, что её попросту нет, а потому, что, догоняя свет смысла, я уже не задыхаюсь смогом инородных мнений. Я растворяюсь в каждой единице холодной вселенной.
Где я? Я там, где ты никогда не станешь искать меня, там, куда ты от безысходности рискнёшь заглянуть лишь перед уходом. Совсем скоро я буду в каждом звуке, каждом цвете, в каждой мысли,  рождённой в этом смертном мире. Я стану неотъемлемой частью всего.
Я холоден.
Я там, где есть НИЧТО.
Хочешь ко мне?