Ночь, улица, фонарь, аптека

Ночь, улица, фонарь, аптека,
ой, классической название получается,
правильнее будет так:
15 ноября 2004 г.
утро, метро, батарейка, истерика,
Итак, плотно утрамбованный вагон,
слева ощущаю упругие холмы брюнетки с внешностью фотомодели,
со спины пара тычет меня локтями в попытке разобраться в своих непростых отношениях,
справа молодой парнишка с одухотворенным, почти святым взглядом, только что уступивший место слепому.
Все, как всегда.
От станции к станции сжимаемся плотнее.
Мысли бегут налево, в холмистую местность, и жизнь - кажется прекрасней.
И вот он, последний, перед разгрузкой,  длинный-предлинный перегон до кольцевой.
Слепой достает из сумки, стоящей в ногах, какую-то странную коробочку скрепленную синей изоляцией и опутанную проводками. На ощупь начинает действие с проводами: соединяет – разъединяет, соединяет – разъединяет, ощупывает концы руками, обгрызает зубами изоляцию, слюнявит, подкручивает и вновь соединяет. И … ничего не происходит.
Тем временем, рядом стоящие, уловив сиё действие, начинают нервничать, тесниться, расступаться. Тревожные взгляды, словно мощные магниты, подхватываются окружающими, заставляя вставать на цыпочки и смотреть, смотреть, смотреть в одну точку, на коробочку. По толпе протекает ропот, шепот, волна сжатия. Толпа отступает, делает шаг назад. Сидящие рядом, вдруг оказавшиеся в пустоте, чувствуют себя неуютно, вначале отодвигаются, косясь взглядом, а затем встают и со словами: “Разрешите пройти”, пытаются пробраться подальше от странного слепого, поближе к двери. Но толпа уже монолитна и сплоченна.  Кто-то, облегченно вздохнув, почувствовав себя в чуть большей безопасности за телами вставших, пробубнил: “Мы тоже выходим. Все выходят”.
Во всеобщем настроении не участвуют двое слепой и одухотворенный молодой человек, который стоит и закрыв глаза мечтает, судя по выражению о любви и о нежности.
Тут слепой обратился: - “Батарейка, батарейка выпала. Помогите найти”.
Парнишка с готовностью наклоняется и шарит у слепого в сумке.
- “Зачем Вам столько хозяйственного мыла?” - удивляется.
- “Ищи, ищи батарейку. Не отвлекайся.”
- “Нашел” – радостно кричит парень. Вагон обреченно охает единым выдохом.
- “Вставляй, вставляй быстрее сюда”.
- “Куда?”
- “Сюда же, быстрее”.
- “Вставил” – еще более радостно вскрикивает парень. Кто-то громко ахнул.
Слепой с улыбкой, отвратительно трясущимися руками с грязными, обгрызенными ногтями соединяет провода. Вагон вздрогнул, вскрикнул, пошатнулся.
Тишина.
Слепой, шаря руками, хрипло рычит: - “Ты не так вставил. Держи провода, я сам переставлю”.
Но парень, во что бы то ни стало, пытаясь помочь, уже поддел батарейку пальцем, она выскакивает из гнезда и катится к толпе. Толпа шарахается, но здесь не убежать и не раствориться. Какое-то мгновение все смотрят на батарейку.
- “Что ты наделал!” – закричал слепой.
- “Я сейчас”, - и парень бросается исправлять ситуацию.
Он сделал шаг, нагнулся, протянул руку и …хруст,  мужчина наступил…
- “Вы раздавили батарейку”.
- “Я случайно”.
- “Что Вы наделали, что Вы наделали” – застонал слепой, - “Теперь я никогда не увижу свет. Мне обещали. Мне обещали. Что я увижу свет, если успею. Теперь я никогда не увижу свет!”
На кольцевой народ хлынул из вагона. Слепой плакал. Парень пытался его успокоить.
Выбрался на улицу. Разгоряченное тело ныло и болело. Осенняя прохлада и солнце начали свою восстановительную работу.
Шел и думал: “Ну, раздавил батарейку. Что это, геройство или подлость? Спас или обидел? А, наплевать, главное счастье - видеть свет!”