Иностранец в столице Дмитрий Лавров

В столицу соседнего государства Пинчук прибыл вечером. Проблемы с жильём его не волновали. Сестра Оксана знала о приезде заранее. Единственное, что стоило сделать, купить что-нибудь к чаю. Чемодан с подарками и домашней снедью не обременял его, и он решил зайти за тортом в магазин, благо тот был по пути к дому, где жила Оксана.
Открыв дверь в магазин, он увидел распространённую нынче картину. Бродяга-старик со всклоченной бородой и глазами побитой собаки сидел у входа на грязном полу, подвернув под ногу видавшую виды шинель, а рядом стоял здоровенный парень и пытался поднять его и вышвырнуть из магазина. Старик робко сопротивлялся. Одинокая старушка стыдила детину, и, как видно, без толку.
«Сказать что ли этому парубку пару ласковых, - подумал он, - бесполезно, вон он какой гладкий. Может, попробовать по-другому?»
- Это ваш такой демократия? – сказал Пинчук, коверкая слова на манер иностранца.
- А пошёл ты …
- Я буду жаловать в посольство.
- Да иди ты своей дорогой, чего встал! – со злостью ответил парень, держа за шиворот старика, словно собираясь вытрясти из него душу.
- Что ж ты, нехристь, делаешь! Постыдился бы иностранца, - встряла старушка.
- Как фамиль это господина? – спросил Пинчук, обращаясь к бабуле.
- Да какой он господин – вышибала он, - ответила та.
- Господин Вышибалов, вы делат террор.
А парень тем временем тащил старика к выходу.
- Господа! – обратился Пинчук к окружившим их любопытным, - надо поднять свой голос. Что вы молчат? Где ваш доброта?
- Брось издеваться над стариком, ты, жирная морда! – послышалось сзади.
- Ишь разъелся боров на дармовых хлебах!
- Как же, хозяин! Место грязное он у него просидит. Лучше бы убрался, чем дурь свою показывать.
- Сила есть, ума не надо.
Возмущённые возгласы посыпались, как из решета, языки явно развязались. Парень, видя, какой оборот принимает дело медленно, как бы нехотя разжал пальцы, выпуская ворот тщедушного старика.
- Дуй отсюдова, чего стоишь! Воитель.
- Нашёл, с кем связаться, эх ты! Держи, отец, десятку, - и молодой, явно небогатый человек, положил в шапку первый взнос. Словно устыдившись своей чёрствости, из толпы потянулись руки с разными купюрами.
Вышибала, воспользовавшись этим, незаметно растворился.
- Спасибо вам. Спасибо, спасибо, - говорил бродяга, смотря как быстро наполняется его замызганный малахай.
- Ты вот кому спасибо-то говорить должен, - сказала сердобольная старушка и, отыскав его в толпе, показала рукой. – Иностранцу.
- Да какой я вам иностранец, - рассмеялся Пинчук, - я ж с Украины. Просто решил припугнуть этого бугая. Авось, думаю, образумится. Ну, а як вы до него навалилiсь, так и отбили охоту обижать стариков. Жизнь-то, она длинная, всё может случиться, и его, глядишь, за шкирку возьмут, как знать, как знать. Если бы молодость знала, чем закончит…
А сзади подходившие, нетерпеливо напирая, кричали:
- Ну чего застряли!?
- Проходите же там, поживей…
- Да старику милостыню дают.
- Эка невидаль! Нищих что ль не видали? Да их пруд пруди. Работать надо, а не бомжей плодить, - назидательно напомнил о себе вечно правый обыватель.
- Эх люди! Люди, человики. Всё-то вы чертыхаетесь. Треба ж и добро иногда творить. А то, действительно, вся надёжа на иностранцев останется, - с грустью отпарировал Пинчук, выходя их магазина.
Нет, он не забыл, зачем пришёл. Но ему сделалось как-то не по себе после случившегося. Перед ним как бы вставал образ старика с глазами побитой собаки, что говорил всем спасибо. «За что, старик? - подумал он. – Это мы перед тобой в долгу. Это мы довели тебя до скотского положения, а тебе не нашлось места даже в приюте…»