Утро

Утро. Из тех, что приходят внезапно и застают врасплох, когда лень перебивает желание сходить в туалет, когда красные замутненные глаза, словно двери в Метро: отпустишь - захлопнуться; где сон меняет местами  штанины, изнанку и лицо, и не желает заправлять растерзанную кровать.

Я проснулся, закутанный, а вернее запутанный в одеяло и простынь, как - будто всю ночь вел с ними ожесточенные бои. Будильник на телефоне вражески отсчитывал последние мгновения сна - через 2 минуты завыла бы тревога.
Сам телефон был заслуженным летчиком, с многочисленными шрамами на лице и, частенько летая в конец комнаты, со свистом преодолевал сверхзвуковую скорость. К счастью для него, сегодня был нелетный день.
Распутав паутину постельного белья, я встал и посмотрел в окно. Погода была отвратительная. Серые тучи пеленой застелили небо, скрыв солнце от слипающихся глаз; снег, пылью падая с небесного покрывала, разбивался о мое окно, стекая вялыми каплями на подоконник. Из-за слякотной черно-коричневой жижи, в которой, матерясь и толкаясь, плавали прохожие, улица была похожа на сточную канаву. "Сколько же снега вчера нападало, а все перевелось на дерьмо",- подумал я и, сочно зевнув, поплелся в ванну.

Ванная. Из тех, дойти до которой - словно перейти через пустыню, где вожделенные водные процедуры плавно перетекают в продолжение сна, который живет в каждой капле воды, в каждом сухом полотенце; когда выползая словно рак,  так и не проснувшись, обрекаешь себя на бодрый сон или на сонное бодрствование - это кому как нравится.

Я вошел в нее с полузакрытыми глазами и, щурясь от яркого света, попытался посмотреть в зеркало. "Ну и рожа там!",- с отвращением подытожил я, рассмотрев лицо напротив, - "Может после душа на меня посмотрит кто по приличнее, а то и з-заикой стать недолго". Отодвинув шторку и открыв кран, я залез в керамическое корыто, снял душ и отогрел кипятком его спинку, а затем направил воду в область ног, лег и расслабился, думая о ней. Сон был сладким и долгим, так что я везде опоздал.
 
Кухня. Из тех, где сон живет в каждом стуле, в каждом глотке горячего чая, в каждой минуте просиженной перед телевизором, в котором веселятся покемоны и телепузики. Где чайник ревет паровозом, где плита снабжена конфорками с автопригаром, где паленая яичница, со скорлупой в комплекте, комом проваливается в желудок; где желудок вопрошает о репрессии паленой яичницы, комом выталкивая ее наружу; где мысли, не выдержав одиночества, покидают голову; где одиночество не выдержав отсутствия мыслей превращается в потребность...

Утро…