Лаверин

 Лунный свет чинно и равномерно падал на спящую землю. Что-то в  нем было, нечто такое, что завораживает, скручивает и заставляет выть даже самого рьяного технократа и скептика. Лаверин так же плавно, как и сама природа слушал ночь. Кричали последние птицы, он слышал, как метались ночные жуки. Казалось, что тяжесть их кованых крыльев разрушит тот покой, что создала эта, пьянящая своим покоем, темная ночь. Но этого не произошло, ночь казалось, проглотила, растворила звуки леса, сделав их исключением подтверждающим правило. Лаверин вытянулся вперед на одном колене так, что другая нога была полностью вытянута назад, он по-кошачьи вытянул голову и, вроде бы даже что-то промурлыкал. Затем он размял плечи, потянулся назад, а после сего, он сел, положил нога на ногу. Далее Лаверин опустив плечи и несколько, наклонившись вперед, уснул.
 Проснулся он только поздним утром. Проснулся он, резко вскочив, бегло осмотрев место глазом человека, который, казалось, не спал вечность или две, далее, Лаверин, как бешеный зверь ринулся в лес. Покуда, он бежал сквозь лес, продираемый ветвями деревьев, спотыкающейся и падающий на кочках и корнях, я позволю себе несколько рассказать о нем.
 Он был не высок, наверное, где-то в пять, пять с половиной футов. Имел тощее, но гибкое
тело, длинные седые волосы, спускающиеся ниже плеч, которые в своей жизни если и знали гребень, то тот гребешок держала, ныне покойная, матушка Лаверина. Также наш герой был наделен довольно не понятным лицом. Дело в том, что у него было чрезвычайно красное, безумное лицо, и это притом, что сам Лаверин был абсолютно бледен. Большой нос и тонкие губы, впалые щеки, жидкие брови и выпуклые, лягушачьи глаза. Что еще можно сказать о данном человеке? Видимо только то во, что он был одет. Но одежда, увы, у него была самая обычная, неброская, на ее описание надо сказать нету
желания, а если по хорошему и времени, так как, сам Лаверин стремительно приближался к своей цели.
 Лаверин бежал. Он еще раз упал, и прямо с земли, как боец армии императора без промедления продолжил свое преследование. Лаверин неведомыми ему силами понимал, что опоздать нельзя, иначе его, и без того никчемная жизнь превратится в кошмар.
 Откуда-то справа он услышал пронзительный волчий вой, его движение замедлилось, воздух сгущался, не давая прохода. Путник встал, стремительно посмотрел вперед. В пятистах футах от него находился дуб. За дубом был человек, он должен был ему помочь, и, видимо тогда, его простит судьба, и дева удача сжалится над ним. Лаверин с новой силой рванулся к дубу...
"... Да хранит тебя бог..." - дошел до него смиренный шепот. Сам Лаверин был уже за дубом, он не знал, что делать, впервые с момента пробуждения у него появилась неуверенность, мысль о том, что все может получиться, как-то не правильно, да и вообще, зачем ему, знахарю, собирателю целебных трав вот этот дуб? Чего в нем, собственно говоря, особенного? Дерево, как дерево, а, что за ним происходит не его ума дело...
 Но это понимание ситуации мгновенно ушло. Словно и не было его никогда. На лице Лаверина была та же гримаса безумства. Он и сам встречался в своей лавке с такими людьми, готовыми идти на все ради определенного снадобья или порошка. Лаверин вытащил из-за пазухи, доселе бережно-хранимый серп, для среза трав и ринулся за дуб.
 …За дубом стояли два монаха на расстоянии десятка футов, один всей своей сущностью впирался в дуб, другой стоял напротив, пронзая, ломая, первого своим пепельным взглядом. Они его не заметили, как не замечает мальчишку с деревянной палкой опытный воин идущий с войны домой. Лаверин встал между ними, его лицо дрожало, нервно двигались брови, от напряжения ему свело область вокруг левого глаза, и тот судорожно моргал. Он неуверенно загородил собой человека у дуба.
 В это мгновение его скрутила боль. Лаверин упал, у него одновременно отнялись ноги, заболел живот и пошла носом кровь. Далее он ощущал, как начал терять зрение, и слух. Лаверин задергался, но было поздно. По его венам понеслась огненной волной вспышка, она прожигала его изнутри, разносясь по всему телу, подходя к голове. И тут в его воспаленном мозгу вспыхнула речь сказанная извне: "... Лазарь отпусти его, он невиновен, он не хотел, отпусти, Искупителем молю, милуй его, тебе ведь я нужен, так?.." Фраза оборвалась, а волна вошла в мозг, там она соединялась с прочими болевыми эффектами. Из груди Лаверина было вышел дерзкий, проклинающий крик, но воздуха не хватило, и он издал лишь шипение, словно уж, которого злые дети поймали на рогатку. Лаверина скрутила последняя, могучая, страшная невиданная живыми боль, он не мог кричать, шипеть, бороться за жизнь,  а по сему попросту умер и земля, грязным пухом, облепила его больное лицо, которое после этих мучений казалось, просветлело, успокоилось, увы, навсегда.
 
               


                04.10.2004 / 07.12.2004