Шведская история 3. Бухло Часть третья

Краткое содержание предыдущей части:
«И вот мы имеем больше 20 литров вина. После снятия пробы стало ясно, что, во-первых, дрожжи поработали на славу, и, во-вторых, не все еще осело. Ждать, как положено, еще неделю, держать 20 литров алкоголя в холодильнике, и не пить его было невозможно. Но не осевшие трупы дрожжей придавали вину мутный оттенок и характерный привкус кваса. Проблему надо было решать и решать быстро».
   Если уважаемые читатели не жрали когда-либо браги, то поясняю – это такая мутная противная чача, с сильнейшим привкусом какого-то теста, проистекающим от чего? Правильно – от неосевших дрожжей. И с этим люди борются испокон веков. Все эти отстаивания вин в бочках по несколько лет, все эти перегонки (здесь корни дистилляции как промышленного процесса) преследуют одну цель – избавится от нерастворимого материала, получающегося в процессе брожения. Вино, понятно, к перегонке не годится, поэтому что? Потому его и выдерживают в прохладных погребах. Но тут есть маленькая проблема. Одно дело, когда в вашем распоряжении есть достаточный запас бухла, что бы переждать небыстрый процесс седиментации. И совсем другое, когда душа просит, трубы, можно сказать, горят, а оно все мутное и мутное… День уже мутное, два…  Да ладно бы мутное… Противное оно и даже гадостное.
    Одним словом, начинают работать мозги. Ну, по началу мозги долго запускаются, разогреваются, подгружаются модули долговременной памяти, включаются аналитические блоки, ассоциативное мышление… Простое и гениальное решение было найдено, и заключалось в том, что чачу можно отцентрифугировать. В лаборатории имелась центрифуга на 5000 оборотов в минуту. Было принято решение использовать ее по назначению.
    Одно из неудобств, а именно наличие шведов в лаборатории, обходилось просто – работать приходилось по ночам во время Пасхи (5 дней выходных), а днем, соответственно, отсыпаться. Второй минус в том, что большие пробирки туда не влезали, а маленькие вмещали не более 15 миллилитров бухла. Решение простое. Берется жена и ставится к станку. А сам ты в этот момент сидишь за компом и качаешь музыку.
    Короче, процесс выглядел так. После полуночи мы шли в лабу с 5 литрами полуфабриката. Там жена разливала реакционную смесь по 24 пробиркам (360 мл), относила их за 50 метров в комнату с центрифугой, включала ее на 5 минут, выключала, доставала, приносила, аккуратно сливала готовый продукт с осадка, мыла пробирки, заливала, относила, включала, выключала, приносила, сливала, отмывала, заливала… И раз, и еще раз, и еще много, мно-о-о-го, мно-о-о-го раз! Нетрудно подсчитать, что на 5 литров требуется как минимум 14 циклов. Каждый цикл занимает 20-30 минут, что в сумме дает минимум 5 часов. На практике, конечно, больше. Итак часам к 6 утра мы убредали домой, вымыв полы вдоль всего коридора, в комнатах и оттерев как следует центрифугу. Больше всего я боялся, что если забредет какой-нибудь швед-шатун, то его прямо на месте приобнимет дядя Кондрат. Потому как при первом взгляде в лабораторный коридор (весь такой с иголочки новый, шведское качество, хирургическая чистота и все такое) первая мысль могла быть только одна – только что здесь произошло зверское убийство, кровь еще свежая, а маньяк вот прямо сейчас расчленяет жертву в соседней комнате (оттуда доносятся лязгающие и звякающие звуки). Ясно, что несчастная жертва долго ползла по полу, окровавленными пальцами цепляясь за малейшие неровности в линолеуме, звала на помощь, но помощь таки и не подоспела. А злобный выродок наносил ей удар за ударом, удар за ударом, шел не спеша прямо по свежеразмазанной кровушке, оставляя свои следы всем на показ, и неумолимо и безжалостно резал, колол, кромсал на кусочки  беззащитную жертву… Кто-нибудь впечатлительный мог бы и родить прямо на месте. Но Кришна уберег шведов от такого зрелища. Правда, еще целый день после завершения работ в лабе стоял отчетливый запах прокисшей бурды. Но обошлось. Мы сделали это!

Продолжение следует.