Звезда

(Аркан XVII)
То было время, когда была ночь всегда…

Человек, имя которого я забыл…


      Уже третий день падал мокрый снег и последние листья – жалкие осколки умирающего веселья – исчезли, уступив место тотальной серости. Город был взят этой серостью в мощные объятия, затопив все вокруг всепроникающей тотальной грустью. То была картина, второпях набросанная на серый холст мощными грубыми мазками: серые ничего не выражающие лица, щекочущие звуки шин, разминающие серую мокрую ваксу, многотысячные стаи ворон, перелетающие зачем-то с места на место. Город, словно гигантское каменное существо пытался уйти в спячку, или, быть может, ему просто хотелось до самой весны забыться и стать безразличным ко всему.

Утором, когда все спешили на работу, он, казалось, ворочался во сне, и оттого добавлялось множество других звуков: тяжелые выдохи автобусных тормозов, дребезжание трамваев и главное – топот тысяч и тысяч ног. Люди огромными толпами шли друг за другом к метро. Некоторые выходили из троллейбусов и автобусов и тотчас вливались в общий поток, некоторые оставляли машины на стоянке неподалеку, но после, всех одинаково засасывало жерло, уходящее куда-то под землю.

Нина вошла в вагон. Было ужасно тесно, как и всегда. И как всегда, когда колеса шумно застучали по рельсам, она задумалась.

– Черт возьми…– размышляла она, глядя на темные мелькающие стены тоннеля,– как же все это глупо… Господи, ну как нарочно… Все летит в тартарары, а тут нате вам – Сэндвичевы острова… Только добирайся, как хочешь, хоть бы и вплавь… А что? – Она улыбнулась про себя, – Сперва по нашей речке-вонючке, потом до устья потом до моря. А там уж и океан не за горами…

Нина усмехнулась и вспомнила как еще в школе на уроке географии, отключаясь от нудного голоса Тамары Петровны, она глядела в окно и мечтала. Она глядела на все туже вонючку и придумывала, как сделать плот и затем уплыть куда-нибудь от этих вечно чадящих заводских труб, неприбранных улиц, и главное – от безумных потоков людей, всегда идущих в одном направлении – утром в метро, а вечером наоборот… Она, как и все девчонки мечтала, что где-то там ее должен бы ждать принц самых что ни на есть голубых кровей, непременно в компании с лошадью белой масти, и что вообще-то жизнь замечательна, и нужно, как говорит мама, просто набраться терпения… Впрочем, папа советовал не ждать от жизни слишком многого. Будет день – будет пища, как говорится…

Диктор прогнусавил название станции и Нина стала пробираться к выходу.

Потом был автобус, и, наконец, мимо проплыло, знакомое уже почти десять лет кирпичное здание, когда-то давно покрашенное зеленой краской и обсаженное вокруг так и не возмужавшими липками… Нина никогда не опаздывала, напротив: приходила довольно рано, а уходила, часто позже всех, делая вид, что завалена работой. Дома ей часто казалось, что вот не сегодня так завтра обязательно должно что-то произойти. Например, начальник, весь сияющий как самовар, подойдет и объявит перед всем отделом:

– Нина Сергеевна, а вот приказ о присвоении вам первой категории…

Или же:

– А вот мы вам решили зарплату поднять…

Впрочем, нет. Про зарплату при всех не надо болтать. Лучше пусть он это в кабинете скажет с глазу на глаз. И это ожидание всякий раз делало утро светлее, и хотелось чуть быстрее убедиться в том, что везение все-таки есть, и что на самом деле, ее на работе любят и ценят, несмотря на вечные склоки и мелочные придирки.

У нее почти не было друзей. Когда грянул кризис, все друзья с семьями разъехались в другие страны и города, и Нина стала бояться дружить. Слишком больно было отрывать от кожи каждого из них, приросшего за долгие годы совместных застолий, поездок и кухонных дискуссий. Впрочем, одна подружка все-таки оставалась. Она работала этажом ниже в отделе смет, и они по большей части встречались в курилке, беседуя о разных пустяках. Ирка была неисправимая оптимистка. Притом, что судьба ее вечно бросала то в одни, то в другие жернова, она нисколько не менялась, и лишь смахивая слезы, бросала свое вечное: «Прорвемся!» Нина любила ее и была страшно благодарна за то, что Ирка не была завистлива. То есть – совсем! Ей можно было говорить все: и про поднятую зарплату, и про нового приятеля – летчика гражданской авиации, средних лет, но увы – женатого, и про всякие планы. Ирка всегда при этом улыбалась и говорила: «Молодчина, поздравляю!» И было видно, что это именно то, что она хотела сказать, а вовсе не тщательно замаскированное елейной улыбкой «Ну и везет же тебе, сука!»

С неделю назад, когда упал, будто с неба этот выигрыш, Нина, не задумываясь, сообщила об этом Ирке. Честно говоря, она ожидала, что хотя и импульсивная, но все же расторопная подруга посочувствует:

– Ну, нет денег на билеты, так и ладно. Забудь и не расстраивайся.


Однако случилось прямо противоположное. Ирка, выкатив глаза, накинулась на нее чуть не с кулаками:

– Ты что дура? Денег у нее нет! Так займи! Когда еще такой случай будет? Идиотка! Езжай! Познакомишься там с кем-нибудь… То да се, может, из дыры этой вырвешься куда-нибудь! Поняла?

Нина только отмахивалась. Она не знала что делать. Страх от одной мысли, что долг скует ее на долгие годы по рукам и ногам, приводил в панический ужас. Если бы можно было этот билет продать, она бы сделала это, не задумываясь, но на нем было ее имя. И это был, собственно, и не совсем билет. Просто ее угораздило выписать журнал, обещавший много рецептов, выкроек и бесплатных советов, а после там внутри состоялась лотерея, и ей прислали уже готовую оплаченную путевку. Проблема была только в оплате проезда: это было за ее счет. Билеты до Сэндвичевых островов стоили в оба конца почти две c половиной тысячи… Она отродясь таких денег не видела.

Но Ирка не отставала:

– Ну хочешь, я тебе одолжу пятьсот? Больше нету. Ну, а остальные наскребешь как-нибудь…

– Не знаю…– мялась Нина, – не могу… Страшно… Может посоветоваться еще с кем?

– С кем? – не унималась Ирка.

– Не знаю… – вздыхала Нина, – Но может, кто еще какую-то идею подаст?

– Да какая тут может быть идея? – кричала Ирка, – Или ехать, или нет, но так только последний идиот поступит! Когда еще такая звезда взойдет на твоем небосводе?

– Легко тебе говорить… – говорила Нина тихо.

– Что значит, легко? Говорю, что думаю. Вот и все.

– Ой, Ирка, я не знаю… Ну… посмотрим, короче. Месяц еще впереди.


 Нина, конечно же, понимала, что несет чепуху, что никаких советчиков в таком деле быть не может, а могут быть только те, кто дал бы или не дал денег.

– Но, с какой, собственно, стати, «дал бы»? А у Ирки все просто: езжай, а там разберешься… Нет, так нельзя. Это только советы легко разбрасывать… Стоп! А ну как я на нее сумею путевку переписать? Это же она ведь меня на этот журнал подписала. Вдруг те согласятся? Какая им, собственно, разница? Да никакой, наверное…

Нина задумалась:

– Это что же получается, что я Ирку на остров тот в наказание как бы хочу отправить? А вдруг она права, и это шанс? Да нет, там, наверняка толпы, таких как я ходят… Пусть сама едет.

Дома Нина сидела, и, глядя мимо светящегося экрана телевизора, все думала и думала, будто вновь и вновь перелистывая книгу с записями «за» и «против», уже ставшую изрядно толстой и засаленной. На удивление, «за» тоже было немало. Среди довольно простых и очевидных «за» было то, что она уже пять или шесть лет вообще не отдыхала, и что так, пожалуй, в конце концов, можно свихнуться. Были и эфемерные, почти бредовые «за». Например, такое, чтобы раздобыть хорошую камеру, наделать, снимков и написать после статью, которую можно будет кому-то предложить, и, таким образом, быть может, сменить ненавистную работу – она ведь мечтала когда-то о журналистике… Были и прагматические «за»: оторваться в Duty Free. Давно уже пора было бы себя побаловать… Но мрачно нависающие «против», словно злобный Прокруст обрубали все, что высовывалось даже слегка с «ложа обыденности».

Придя утром на работу, она тотчас села в свое кресло с замусоленными подлокотниками, и, глядя в мутноватое окно, набрала номер редакции журнала. На удивление, ответили сразу. Нина, немного замявшись, попросила кого-нибудь, кто занимается путевками.

– Деньги вместо путевки получить нельзя!– ответил мерзкий, похожий на автомат голос, какие обычно принадлежат людям, знающим абсолютно все, и при этом не способным помочь даже в элементарных вопросах.

– Я знаю, – ответила Нина кротко, – а переписать можно на кого-нибудь другого?

– Сейчас… – ответил мерзкий голос.

 Нина ждала около минуты, слушая в трубке какую-то дурацкую музыку, перемежающуюся заверениями о том, что, подписываясь на журнал, вы привносите в свою жизнь одно из самых ярких событий…

– Привнесла уже, – подумала Нина.

– Слушаю вас,– отозвался на другом конце уже другой голос, принадлежащий, по-видимому, молодому человеку, способному продавать снег эскимосам.

– Простите, – начала Нина, – я тут выиграла путевку…

– А, поздравляю, поздравляю… От души. Это была отличная идея разыграть лотерею. Вы довольны?

– Да…Но…

– Прекрасно! Когда вернетесь, позвоните и расскажите как там и что… А мы о вас напишем, хорошо?

– Да, но я бы… Я не могу ехать… Можно…

– Нет, деньгами получить нельзя. К моему глубокому сожалению.

– А переписать на кого-нибудь?

– Переписать? Зачем?

– Потому что я не могу ехать. Понимаете? – Нина чуть не заплакала.

– А что случилось?– спросили в трубке немного настороженно.

– Да ничего не случилось. У меня просто нет денег на билеты…

– Ссуду возьмите, – мгновенно посоветовал молодой человек.

– Кто ж мне даст? Да и как отдавать? Вы же знаете, какие сейчас проценты?

– У нас возьмите. У нас процент ниже, если под гарантию недвижимости, – обрадовался молодой человек.

– Нет. Можно мне путевку переписать на кого-нибудь? – твердо спрсоила Нина.

– Ну, вообще-то, так не положено, но если вы нам приведете пять подписчиков, то тогда можно подумать…

– Я перепишу на человека, который у вас уже подписчик со стажем, или же просто не поеду.

– Да? Ну что же… Я подумаю. Перезвоните мне завтра, и на всякий случай приготовьте паспортные данные нового кандидата. Но, я пока ничего не обещаю. Договорились?

– Да, – ответила Нина.

– Ну, вот и хорошо. Всех вам благ! – и в трубке раздались короткие гудки.

Нина даже не успела спросить, с кем она говорила.

Спустя час, она вытащила Ирку в курилку.

– Что случилось?

– Ничего. Ты на острова поедешь, – сказала Нина серьезно.

– Ты что с ума сошла? – почти закричала Ирка.– С какой это стати?

– Как с какой? Только идиотка ведь откажется, верно? А денег наскребешь как-нибудь… – добавила Нина почти злорадно.

– Да, нет, я-то наскребу, ну а ты как? Это же такой шанс! Нинка, не дури, поезжай. Ну, разгребешься с деньгами. Не бойся.

– Нет, Ирка. Я уже решила. Так ты поедешь или нет?

Ирка опустила глаза:

– Дай подумать пару дней. Если с деньгами утрясу, то поеду. – Она почему-то чмокнула Нину в щеку и убежала в свой отдел.

                              ***


      Проводы были бурные. Было много выпито и съедено, но говорилось все одно и тоже, словно бы вытаптывалась маленькая полянка вокруг центрального столбика. Что-то болтали про акул, про людоедов и про то, что там бывают пляжи, где загорают без ничего… Ирка смеялась, что-то отвечала, затевала тосты и тотчас устремлялась с кем-нибудь танцевать. Нина стояла на балконе и курила. Вино немного разобрало и захотелось плакать… Она вдруг только сейчас вспомнила, как когда-то давно увидела фильм о каком-то безымянном острове и, как она заворожено, смотрела на экран. И как еще долго потом мучили сны, в которых она проносилась босиком по белому песку под пальмами, голая, коричневая и свободная. Иногда сны были настолько яркими, что она просыпалась и плакала оттого, что это не наяву, или же пыталась быстренько снова заснуть, чтобы еще чуть побыть там, в той жизни…

– Как же я это забыла? – подумала Нина. – Ведь… – слеза катились по щекам, – ведь я же молилась тогда, просила забросить меня туда… Вот эта молитва и разрешилась, а я…

Нина плакала и изо всех сил сама себя успокаивала:

– Ну, когда это было! Еще ведь в школе… а в пустую девчачью голову, чего только не забредет… Нет, это не из-за молитвы. Это само по себе. Просто так получилось… Совпадение просто…

Она курила одну сигарету за другой и смотрела куда-то в ту сторону, где «вонючка», петляя, огибала большой завод…

– На плоту была готова плвть…– Нина опять заплакала.

Гости уже почти разошлись, и на балкон вышла Ирка.

– Эй, ты чего?

– Да, ничего, – сказала Нина устало,– пойду я, Ириша…

– Хочешь, останься…– предложила Ирка.

– Да, нет, спасибо. Пойду я уже… Отдыхай…

                              ***


      Нина взяла отпуск за свой счет, с тем, чтобы проводить Ирку в аэропорт. Они ехали в автобусе, и Ирка непрерывно болтала, глаза ее горели – она предвкушала будущие впечатления. Нина почти не слушала, иногда кивала или улыбалась в ответ. А параллельно, в ее голове свилась кольцом холодная страшная мысль:

– А ведь Ирка больше не вернется… То есть, может, и вернется, конечно, но, скорее всего ненадолго. Как говорится – вещи собрать. А потом опять укатит, и уже, на сей раз, навсегда…

Эта мысль настолько поразила Нину, что она как-то по-особенному уставилась на Ирку.

– Ты чего?– удивилась та.

– Ир, ты возвращайся, ладно?– попросила Нина. Она хотела, чтобы получилась не просьба, а, скорее приказ, твердый и безапелляционный, но получилась именно просьба, довольно жалкая и заискивающая.

– Ты что, Нинка, что с тобой? – спросил Ирка испуганно.

– Не знаю… Просто подумала, что если ты уедешь… То… В общем, мне даже уже и пойти не к кому…

– Ну что ты говоришь такое? Куда ж я денусь? Через три недели как штык. Чего тебе привезти, говори.

– Да ничего, спасибо. Приезжай просто.

– Ладно. Сама соображу. Не вешай нос. Приеду, пойдем куда-нибудь. Может, театр, какой приедет. Хочешь?

– Ты, главное, приезжай. – Сказала тихо Нина. – И тогда все будет хорошо. Вот увидишь.
– Так ведь и так все хорошо! Оглянись по сторонам! Что ты все время такая кислая? Случилось чего? А ну говори!– потребовала Ирка.

– Да нет. Просто не люблю провожать. Мне всегда это трудно… Не обращай внимание…– Нина отвернулась к окну.

Потом был аэровокзал, видимый сквозь туман слез, прощания, безразличные пограничники… И вот, самолет стал превращаться в точку с дымным хвостом. И Ирка уносилась в неведомые дали… Может быть, что и навсегда… Затем взревел и оторвался от земли другой самолет, потом третий, и диктор безразлично выкрикивал какие-то слова, которые почему-то терзали душу…


– Амстердам… к досмотру… Барселона… задерживается… прибывает.. 10:20 Чикаго… задерживается… Токио… Просьба пройти…

Нина вышла из автобуса и поняла, что город пуст. Идти было решительно некуда. Было совершенно все равно где жить и что делать… Она вспомнила, как мечтала давным-давно, что будет бежать в едва видимом купальнике по белому ослепительному песку острова с позабытым названием, как будет бросать хлеб полчищам разноцветных коралловых рыб, как встретит кого-то важного, кто непременно спросит ее о чем-то очень важном… А потом все важное в жизни устроится само собой… И кто знает, может, и устроилось бы…

– Может быть… Может быть… Может быть… –твердила она, стискивая зубы и опускаясь по ступеням вниз, под землю, туда, где вечно грохочут колеса неугомонных поездов.

Оттава 2003

 (Весь сборник можно скачать бесплатно здесь:


Рецензии
О! Мой любимый Аркан... А может это и к лучшему, что Нина не полетела туда. Кто знает...

Софья Ветрова   04.07.2006 16:32     Заявить о нарушении
Может:) Всякое действие обязывает. Бездействие не обязывает ни к чему.

Таисий Черный   04.07.2006 18:00   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.