Почему в магадане зимой солнце так низко гуляет?

Я часто задавался этим вопросом. Почему? Действительно, почему у нас, где я живу, зимой солнышко от сопок почти не отрывается? Скользит буквально по ним. Всякие умные доводы про орбиты меня не грели. Всегда чувствовал, что существует какая-то другая причина и значительно более важная. А вот, теперь поведаю, как же я до правды добрался.
Зимой, конечно, я это и узнал. И был это с лёгоньким морозцем день. Небо куталось в тучи, временами срывался ветерок, толкался, но большей частью плавно обтекал всё встречаемое на пути. После предыдущих морозных с колючими ветрами дней, сегодняшнее шаловство ветра казалось почти лаской. Оттепель была. Я решил совершить лыжную прогулку. Торопливо выбрался из улиц города на его окраину, пересёк по мостику речку и углубился в её пойменный лесок. Уже на лыжах я неспешно, в своё удовольствие катил вдоль замёрзшего русла. В начале зимы снега было ещё немного, повсюду из-под него выглядывали жухлая трава и зябкого вида кустарник. Голые деревья лиственницы и чозения с буро серыми стволами и ветками имели заспанный и немного угрюмый вид. Хмурое небо усиливало это впечатление. Ну, не хотела просыпаться природа. Зима же, сон. В сторону города и смотреть желания не было. Ползущие от подножия сопки вверх, грязновато цвета и какого-то исковерканного вида человеческие сооружения тут же отталкивали взгляд. Да, город. Уж точно не ода гор, так, что-то нагорожено. Ну, да я уже его не видел. Мой взгляд скользил по террасе и по склону сопки на противоположном от города берегу реки. Он с удовольствием выхватывал торчащие из-под снега в зелёной хвое ветки кедрового стланика. Хоть их цвет чуть радовал глаз. Правда, в сознании мелькала жалость к этим кустикам. Жалость, что не укутал их как следует снег, и будут мёрзнуть они в дни с трескучими морозами и ледяными ветрами. А столько ещё впереди таких дней. Даже всхлипнуло внутри при выдохе. Ещё вот добавило к настроению созерцание лежащей возле лыжни большой ветки чозения. Рана на стволе и искорёженная падением ветвь были напоминанием о прошлогодних снегопадах, обламывающих тяжестью снега кроны деревьев. Матовый свет дня и отсутствие теней и бликов ещё больше делали природу безжизненной. И, только проснувшееся сегодня во мне желание двигаться и увидеть что-то свежее, бодро толкало меня по лыжне. Я уже продышался, лёгкие освоили ритм лыжного хода, и дыхание, да и сами движения тела, незаметно ушли из контроля сознанием. Шаги мои становились всё энергичней, скорость нарастала. И, уже когда я, покинув пойменный лесок, выбрался к подножию сопки, ветер свистел в ушах. Так я нёсся! Тут, конечно, про скорость я приврал, но как без этого. Сознался-то я почти тут же. Лыжня уходила вверх в сопку, которая была снизу из нескольких приступочков. Вот уже при подъёме коньковым ходом на первый и обнаружилось, что с прошлой зимы я впервые на лыжах. Ножки в бёдрах как-то враз отяжелели, ручки стали, опираясь на палки, гнуться, словно в них косточек нет. Лень тут же решила взять реванш за утреннюю уступку. Трепыхаясь, всё же первый взлобок я одолел. Такая вот демонстрация мощи моим организмом вызвала у меня улыбку. Она невольно нарисовалась на моей физиономии и …, видимо, стала отражаться в окружении. Пичужки размером с воробья крикливой стайкой пронеслись в сторону речки, откуда-то взявшийся ворон совершил надо мной круг и ехидно проскрипел вроде как «ну-ну». Высокий куст ольхи удивил тем, что весь был покрыт бурой скукожившейся листвой. Ведь, не расстался с ней, не смотря на уже минувшие пару изрядных метелей. Желтоватое пятно в виде запятой возле лыжни вызвало ассоциацию с фигурой писающего голенького мальчика на снегу, а облачность на небе стала неровная, с просветами бледной голубизны. И появилось ощущение, что я сегодня увижу солнце и то, к чему я неосознанно устремился из утреннего сумрака города.
С лыжни мне пришлось посторониться, мимо меня лихо пронеслись вниз пацаны лет десяти двенадцати. По их уверенному скольжению, даже с лёгкой бравадой передо мной,  заключил я, что они из городской лыжной секции. Через минуту вслед за ними с горы спустился меньшего возраста парнишка. Он старательно подражал укатившим впереди него. На лице его были написаны такие старание и увлечённая игра в гонщика, что и мне захотелось вспомнить молодость и представить себя на трассе в подъёме «снимающим» одного за другим конкурентов. Что я и стал тут же изображать. Вновь напружинился телом, раскатился понемногу и пошёл коньком же в очередной подъём сильными толчками. «Хоп-хоп» мысленно в ритм подгонял я себя. Даже где-то и получалось. И, уже и представил себя на том, далёком в памяти, подъёме в Ульяновске, где я, ещё почти  юнцом, с радужными кругами перед глазами от перенапряжения, обходил мастеров. Ну, есть что вспомнить. И сейчас мой взгляд поднялся вверх, выискивая соперников. А увидел я впереди, как из разрыва туч вниз спускался столб солнечного света. Он был короткий, и больше напоминал призму, потому что возник совсем низко над горизонтом, но такой яркий особенно для сегодняшнего дня! Я ещё больше заспешил вверх, туда – к свету, к солнцу. «Оказывается, не только солнце к нам приходит, к нему можно и прибежать» - мелькнула у меня мысль в голове. И я бежал, громко выкрикивая своё дыхание: «уф-уф». На какое-то время склон, изогнувшись круче, скрыл от меня зрелище проливающихся дождём солнечных лучей, но я-то уже разыгрался. Ещё напряг силёнки и толкал себя в подъём, уже желая себе помочь даже глазами, цепляясь ими за торчащие из-под снега веточки. Преодолел таки взлобок, распрямил спину, поднял палки для сильного толчка на уже почти ровной лыжне…
Прямо над покатой вершиной сопки солнце протолкнулось сквозь тучи и стремительно покатилось вниз! Оно неслось на меня со скоростью горнолыжника в скоростном спуске, всё более и более ослепляя! Потом его лучи как-то скакнули с трамплина, и я увидел под ними лыжи! А потом уже и восторженную улыбку. Это девчонка летела с горы! Всё увиденное в сочетании с её серебристой курточкой, русыми прядями, выбивающимися из-под шапочки, и улыбкой создавало полное впечатление спускающегося на лыжах с горы солнца. Я, восторженный, даже не соображал посторониться с лыжни. И догадался об этом, только когда заметил, как девчушка, сведя носки и раздвинув пятки лыж, стала притормаживать. Затем она лихо, развернувшись, затормозила неподалёку и вскинула взор на солнечную дорожку, бегущую от вершины к её ногам.

- Здорово ты с ним гоняешь! – выкрикнул ей я.

- Ага! Я уже с ним второй раз на перегонки!

Ну! Это же надо видеть! Такое счастливое лицо! Она с солнышком на перегонки с горы спускается!
А солнечная дорожка, вдруг, стала укорачиваться. Потянулся её край вверх, всё выше и выше. Скоро солнышко лишь просвечивало через облака прямо над кромкой вершины и, как бы подмигивало. Звало девочку. Вновь склон был матово освещён, как и все другие, и лыжня поднималась к ногам солнышка. Мы с девчушкой поспешили наверх. Несколько минуток мы пыхтели, упирались к вершине. Но когда до неё было ещё далеко, на склоне вновь появилась летящая вниз солнечная дорожка. Девчонка почти молниеносно развернулась, оттолкнулась торопливо палками, и понеслась на перегонки с солнцем! Абсолютно бесстрашная! Да, и какие могут быть страхи, когда она с солнышком играет!

Я возвращался домой почти счастливый. Я такое сегодня видел! И я теперь узнал, почему на севере зимой солнышко так низко. Оно на лыжах с гор катается!