Мы родились и жили скитальцами

Вот и кончилось лето. Словно и не было его. И холодный пронзительный ветер уносит вдаль клочки несбывшихся грез, незаконченных дел, нереализованных планов.


Вот и кончилось лето, и осень стучится в окно обрывками недосказанных фраз, недопетых песен, ненаписанных писем. Пришла пора расставаться. Сложить в походную сумку нехитрый скарб, натянуть на плечи куртку, которую сбросил вчера – и шагнуть в ночь. Туда – где только звезды и тишина. Где стерты грани и горизонты. Где каждый новый шаг длиннее, чем вся предшествовавшая жизнь.

Все покойники одинаковы. Все живые на одно лицо. Все дороги ведут в одном направлении. Все слова лишены смыла. Все города совершенно неразличимы между собой - особенно для того, кто слишком долго находится в пути, чьи глаза свыклись с кажущимся разнообразием пейзажей, чьи руки стерлись от прикосновения чужих ладоней, чей слух утомился от гула незнакомых наречий.
Калейдоскоп. Забавная детская игрушка. Простая картонная трубочка, десяток цветных стекляшек, минимум усилий и напряжения – и совершенно сногсшибательный результат. Один поворот. Шорох стекла. Случайная комбинация цветных осколков. Правильная геометрическая картина, где все упорядоченно и спокойно. Новый поворот. Шорох стекла. Геометрическая картина. Поворот.


Блеск и нищета. Страдания и страсти. Огонь и пламя. Холод и зной. Вечное противостояние отцов и детей. Да здравствует бунт – бессмысленный и беспощадный. Да воссияет над землей мирное солнце, возвещающее светлое утро стрелецкой казни.
Поворот. Шорох стекла.
- Скажи спасибо, что ты вообще живешь. Тебя никто не планировал, ты свалился, как снег на голову. В моем возрасте и при наличии мужа-алкоголика. Как я тогда хотела сделать аборт.
- И почему не сделала?
- Слишком поздно было. А на неофициальный не хватило денег.
- Надо же, какая жалость!
- Что я тогда только не делала – и ведра с водой в гору носила, и с крыши сарая прыгала, чтобы выкидыш был. Ничего не получилось – ты оказался редким занудой и слишком цеплялся за жизнь…
 Воистину подлинно ласковое слово нам дано слышать только от матерей…

Люди и лица. События и судьбы. Перекрещивающиеся линии, которым никогда не суждено быть вместе. Клубок неразрешимых противоречий. Забавные картинки повседневности.
Поворот. Шорох стекла.
- Тебе повезло, ты родился в замечательное время. Ты видел крушение системы. Ты не успел включиться в картину мира, которую навязывали тебе в детстве. Теперь ты можешь видеть то, что не дано увидеть другим. Если, конечно, ты действительно этого захочешь. Помни, у Бога на тебя большие планы…

Крушение империи. Хаос в головах, хаос на улицах, хаос в сердцах людей. Система сопротивляется, но все, что она делает – не больше, чем агония. Ленин остался только в башке, в газетах каждый день новые и сверхновые, но непременно сенсационные разоблачения. Родители потерянно молчат, поскольку объяснить происходящее им не под силу. Учителя в полной растерянности. Самые честные сходят с ума. Конформисты заставляют читать газеты. Да здравствуют выпускные экзамены.
Поворот. Шорох стекла.
- Ты комсомолец?
- Да.
- А в партию вступать будешь?
- Нужна мне ваша кровавая партия.
- Ну почему кровавая? Я же никого не убивала. Вот профорг школы, она же никого не убивала!
- Вы молчали, значит ваши руки в крови.
Да здравствует честно заработанная пятерка. И юношеский максимализм.

 Взрослые – на редкость нелепые существа. Особенно родители. Всю жизнь были рабами и быдлом, а теперь пытаются чему-то учить. Что они понимают в жизни. Что они вообще видели в ней?
 Поворот. Шорох стекла.
- И зачем тебе нужен философский факультет? Иди в политехнический – без куска хлеба не останешься.
- Да нет, я обязательно узнаю как стало возможным так закомплексовать и морально изуродовать целую нацию.
Пятнадцать лет спустя. Большинство стоящих инженеров давно уехали за рубеж. Вместе с физиками, математиками и программистами. Менее способные переквалифицировались в кого угодно. Как правило – в мелких торговцев. И остались на родине. Вместе с философами, которые вообще нигде не нужны.
Поворот. Шорох стекла.
- А помнишь, когда ты поступал, ты кричал: я обязательно узнаю, как им удалось всех вас закомплексовать.
- Я узнал мама, и поэтому делаю тоже, что делали они. Но за это платят.
- Не думала, что ты такая сволочь.


Мораль – не более чем прикрытие для сильных мира сего. Или для хитрых. И слабое утешение для тех, кто старается, но не умеет быть похожим на них. Главное, чтобы никто ничего не узнал.
Поворот. Шорох стекла.
- Детка, ты же монах, ты не боишься со мной встречаться?
- Возможно, я скоро выйду из ордена.
- А вдруг у тебя призвание?
- Значит останусь.
- Начальство может узнать…
- Для этих случаев есть покаяние.

Расставание – лучшая награда за верность. Только память хранит неизменным образ того, кого ты когда-то любил.
Поворот. Шорох стекла.
- Раньше я не понимала, как мне повезло родиться в Америке. Пока не приехала в Россию. Только здесь я до конца осознала, в какой замечательной стране я живу.
- Я рад за тебя.
- Ты точно решил остаться?
- Точно.
- А помнишь, мы планировали сколько у нас будет детей?
- Заведешь их и без меня. Не хочу быть чужим на вашем празднике жизни.
- А здесь?
- Здесь я чужой среди своих – разница велика.
Принципиальность – худшее наказание для того, кто не смог повзрослеть.

 Все хорошо, что хорошо кончается. Герои становятся легендой и более не мешают жить нормальным, обыкновенным серостям. Друзья превращаются во врагов. Те, кто меньше всего заслуживал успеха, возносятся на вершину славы. Жаль только, что надежда умирает последней. Жить без нее – намного спокойнее.
- В последние годы меня утешает только одно. Бандиты, заправлявшие всем еще пять лет назад сегодня ушли под крышу исполнительной власти. Или ментов. По крайней мере страна живет по понятиям, пусть и не слишком демократичным, но куда более спокойным. А если что – папа разрулит.
- Это точно. Брал я недавно интервью у одного ментовского генерала. И встал вопрос о конфликте двух параллельных структур. Знаешь, что он сказал? Чего, говорит, они конфликтуют. Пусть приходят ко мне, я их разведу. Сленг-то какой. Знаковый.

 Мы родились и жили скитальцами. Нам суждено было стать чище и лучше, чем сулило нам небо.
Поворот. Шорох стекла.
- Миф – вот то, что всегда сопровождало любого человека на протяжении всей нашей истории. Мифы официальные политические, мифы религиозные, мифы исторические, мифы моральные и мифы семейные. В конце концов, просто мифы, которые каждый из нас постоянно творит для себя.
- По-твоему мы только и делаем, что придумываем сказки?
- Где-то так оно и есть. Объективная реальность слишком бессмысленна и безжизненна. В ней нет тепла, она слишком огромна. Она пугает. Мы никогда не сможем составить целостного представления о ней, а значит никогда не познаем ее. В глубине души все мы – глубоко несчастные существа. А так хочется быть счастливым. Вот мы и отгораживаемся от всего и всех, замыкаемся в душном мирке и называем его прогрессом, успехом. Мы создаем химеры и призраки и тешимся воображаемым общением с ними.
- А может быть это и к лучшему? Стены нужны для того, чтобы не пускать в комнаты ветер.
- Стены рушатся, а почва уходит из под ног. Не у всех и не всегда. Но бывают и целые поколения, лишенные твердой основы, выбитые из привычной колеи и потерявшие связь с миром. Мне жаль их, и все же я завидую их откровенной ненужности и бесполезности…

Не так уж важно, сделал ты свое дело и сделаешь ли его хоть когда-нибудь. Ты пришел в этот мир не ко времени и будь счастлив тому, что он тебя терпит. Пришла пора скрыться в тень и ждать. Может быть кому-нибудь и понадобится то, что видел ты. Может быть кто-нибудь однажды спросит тебя…

Вот и кончилось лето. Словно и не было его. Надо уходить в ночь. Туда, где стерты грани и горизонты. Где каждый шаг длиннее, чем вся предшествовавшая жизнь. Где кончаются звезды, и встречаются одиночества…