Простуженный троллейбус

Ноябрь. Холодное московское утро.

Он уже час прорывается по заснеженному Садовому кольцу. Грязный, желто-коричневый снег, вперемешку с какой-то дрянью, которую разливают дорожные службы в совершенно непонятных целях так, как эта жидкость за двести метров движения делает лобовое стекло абсолютно непрозрачным, а дворники не справляются с напастью без доброй порции воды.

Пару дней назад он еще бодро колесил по улицам своего любимого города, рано утром подбирая ночных тусовщиков, возвращающихся в свои берлоги, чтобы переждать светлое время суток. Потом все больше и больше спешащих в свои конторки людей, взбирается по его ступенькам. Потом школьники, пенсионеры, курьеры, влюбленные и снова в парк, ждать восхода солнца. Но это было, а теперь…

Прохожие неуютно кутаются в свои пальто, лица спрятаны за шерстяными шарфами, они борются за каждый шаг с холодным ветром, пробирающим насквозь и больно бьющим в лицо мокрым снегом. Машины уже не проносятся мимо него, а, осторожничая, крадутся к местам парковки. Коммунальные службы ночью сгребли снег на обочину и оставили его там, поэтому он и припаркованные около него автомобили практически превратили его жизнь в непереносимый ад. Он часто ворчал на незадачливых автовладельцев, бросающих своих «коней» где попало и как попало, но зима приносила в тысячи раз больше переживаний и расстройств. Его удивляла постоянная война дорожных служб и автолюбителей за место под солнцем. Одни повсеместно загораживали подъезды к «проблемным» местам автодорог, другие всеми мерами пытались избавиться от таких «заграждений», но от этой вечной войны никому не становилось лучше. Водители обнаруживали свои машины в окружении неприступных сугробов, а дорожники никак не могли подобраться к тротуару. Страдали все, но никто не собирался уступать.

Так начиналась долгая зима. Простуженный троллейбус крался по давно знакомому маршруту, балансируя между обледенелым асфальтом и тонкой ниточкой проводов, по которым текла его жизненная энергия…