Случайное знакомство

                1
Наталья Старостина – женщина в летах.  Не то, чтобы, а все же уже тридцать пять. Чувствует, что дело идет к увяданию недавних прелестей, к утрате чувственности, к усыханию страстей.

На работе – все в порядке. Она – ведущий менеджер преуспевающей фирмы и очень ценимый. Босс не забывает поднимать ей зарплату. Она купила «Тойоту». Поменяла прежнюю «хрущобу» на современную и очень приличную хатку. В ушах, на шее и на запястьях появились драгоценные камушки.

Живи, короче, - не хочу.

Но в глазах Натальи Старостиной видна тоска. Отчего? Не налажен до конца ее быт. Неуютно как-то, студёно. Душа требует тепла, а тело женское – мужской ласки. Пробовала обустроить личную жизнь. И не раз. Но все  получается не так, как следовало бы, как душа просит. Преследуют женщину неудачи, все натыкается на нечто среднее между мужчиной и женщиной. На такого мужа не то, что опереться ей, даме крупной, а прикоснуться боязно: вот-вот рассыплется. Ей в пору требуется мужчина крупный и представительный - мужчина хоть куда. Чтобы с ним везде было приятно – и в постели, и на фуршете, и на заграничном пляже. Чтобы подружки смотрели и от зависти лопались. Чтобы был, как говорят французы, ghevalier sans peur  et sans reproche. То есть, рыцарь без страха и упрёка.

Нет рыцаря. На ее долю пока  не досталось. Она грустит, но не отчаивается, полагая, что надежда умирает последней. Ей почему-то кажется, что ее принц где-то в пути и вот-вот приплывет на корабле с алыми парусами, сойдет на ее берег во всем белом, встанет перед ней на колено и преклонит голову, прося руки и сердца. Верит, что так и будет.  Надо лишь набраться терпения.

Ну, а пока... Сосунки вокруг вертятся, юнцы-извращенцы. Зачем они ей? Не собирается она в бирюльки играть: не в том возрасте, чтобы нянчиться с балбесами. Не дура, чтобы связываться с зеленью и видеть вечно перед собой сплошные нюни-слюни.

Кое-кто советовал попытать счастья через службу знакомств. Не стала даже связываться. Потому что, по ее мнению, в тамошней картотеке лишь одни опойки. В этом ее никто не смог разубедить. На том стояла и стоять будет. Как одиноко возвышающаяся скала, вокруг которой, свирепея, носятся в буйной пляске морские волны.

                2

Старший оперативный дежурный Заречного районного управления внутренних дел Александр Хабаров встал, потянулся, вышел из-за стола, подошел к окну.  За окном воет ветер, кружа плотные стаи мохнатых снежинок.

- Не рано ли? – произносит он вслух. – Слышь-ка, лейтенант?

Лейтенант Кобяков, оторвавшись от экрана монитора и бросив взгляд за окно, кивнул головой.

- Ясное дело, рано: середина октября... Еще много раз растает.

Хабаров отрицательно качает головой.

- Не скажи. Урал есть Урал. Нашу погоду предсказать невозможно. Помню случаи, когда...

Лейтенант Кобяков прерывает свое непосредственное начальство:

- Это не тот случай.

- И почему же?

- Есть верная примета...

- Какая? – интересуется с некоторой долей скепсиса Хабаров.

- Снег ложится на незамерзнувшую землю. Точно растает. День, другой полежит, но обязательно растает.

- Поглядим, - говорит Хабаров и недоверчиво хмыкает.

За спиной Хабарова заработал факс-аппарат. Он слышит, но ему не хочется подходить.

- Глянь, что там? – обращается он к лейтенанту Кобякову. Кобяков встает, подходит, берет бумагу, почти свернувшуюся в рулончик, расправляет, пробегает взглядом. – Ну, и?..

- Мура очередная.

- То есть, - не оборачиваясь, уточняет Хабаров.

- Ориентировка.

- Теперь на кого? На очередного «мокрушника»?

- На мошенника, - отвечает Кобяков и смеется. – Специалист по бабам. Сообщают, что не одну бабу уже облапошил. Есть и фоторобот... Такой, кого хочешь, обведет вокруг пальцев.

- Гастролер? – спрашивает Хабаров.

- Вроде того.

- Где в последний раз наследил?

- В Архангельске, - отвечает Кобяков. И потом спрашивает. – Отдать на размножение?

Хабаров машет рукой.

- Да ну его. Подшей в папку.

Кобяков осторожно замечает:

- Начальство... не того? Может, все-таки размножить и развесить на стендах?.. Хотя бы...

Хабаров смеется.

- Если все подобные ориентировки станем клеить, то весь город в них окажется. Только за один нынешний день...

Кобяков согласно кивает головой.

- Шестая.



- Ну, вот! – после секундной паузы Хабаров добавляет еще один аргумент. – Наверняка, сейчас он в другие края навострил лыжи – в теплые.

                3

В эту пятницу (как, впрочем, и в другие дни недели) ей совсем не хотелось идти домой. Там ее никто и никогда не ждал.   Не ждет и сегодня. Сидеть весь вечер и пялить глаза в экран телевизора, глядеть «мыльные оперы» и завидовать чужому счастью? К черту! Не идиотка, чтобы верить в сказки.

Наталья Старостина идет с работы пешком (считает, что «Тойотой» пользоваться нет никакого смысла, так как живет от работы в трех кварталах), идет медленно. А куда, собственно, ей спешить?

На перекрестке Ленина и Луначарского останавливается в нерешительности. Напротив – полуовал гостиницы «Исеть», на первом этаже которой недавно открылась роскошная, как говорят братья-славяне, «винарня», то есть винный магазин, где небывало большой выбор, так сказать, на любой вкус и кошелек. В голове проносится: «Зайти? Купить французского «сухаря»?» И тут же отрицательно качает головой: «С кем?.. Не с изображением же в зеркале?»

Женщина сворачивает налево и все также не спеша идет вверх по Луначарского. Еще полтора квартала и она будет дома.

И тут носком сапога запинается за выступ люка канализационного колодца. Останавливается. В голове фиксирует: «Правой ногой... Это – хорошо... К удаче...»

Наталья Старостина верит безоглядно в приметы. Её настроение резко идет вверх.

Она поворачивает голову направо и видит, что стоит напротив входа в ресторан «Малахит». В голове проносится: «Не случайно». С минуту размышляет, а потом решительно идет внутрь. Ее встречает предупредительный швейцар, чующий носом, что без чаевых на этот раз не останется. Он ведет даму к раздевалке, а потом передает с рук на руки не менее галантному метрдотелю.

Наталья сует швейцару червонец. Швейцар благодарит и уходит на свое место, к входным дверям.

- Отдельный кабинет, сударыня? – склонившись, интересуется метрдотель, не забывая пробежать оценивающим взглядом по женщине с головы до ног.  Остается, кажется, доволен: дама одета строго, но с большим вкусом.

- Благодарю... Я  – на минуту... Мне бы... где-нибудь в уголке и... подальше от оркестра.

- Вам, сударыня, повезло: такой столик есть. Прошу.

Метрдотель отвел даму в дальний правый угол большого зала, к двухместному пустующему столику, ловко выдвинул один из стульев.

- Прошу.

Наталья присела. Метрдотель, по-хозяйски осмотрев белоснежную скатерть и безупречно чистые приборы, ушел. И тотчас же появилась юная официантка.

- Я слушаю...

Наталья замялась.

- Знаете... Я зашла, чтобы чуть-чуть перевести дыхание... Отдохнуть несколько минут...

- Не будете ничего заказывать?

- Ну, почему же?.. Буду, но чуть-чуть.

- Я слушаю, - повторила официантка.

- Бокал сухого светлого французского, плитку швейцарского шоколада... а потом, попозднее – черный кофе со сливками... Чтобы горячий... Пирожное...

- Наше? Фирменное?

- Да-да... именно.

Наталья Старостина с наслаждением потягивает вино и думает о чем-то своем.  Скорее всего, о том, что было бы совсем  замечательно, если бы сейчас сидел напротив нее приличный мужчина и они бы мило, интеллигентно беседовали о разных пустяках. Допустим, о том, к  каким литературным направлениям принадлежат Сорокин и Пелевин – к одному или разным? Например, о том, будет ли музыка Шнитке когда-нибудь  столь же любима народом, как и Чайковского? Или о тайне «Черного квадрата» Малевича. Да мало ли других тем для разговора они бы могли найти?!

Женщина, размечтавшись, совсем забыла следить за залом. И напрасно.

Её привел в чувство раскатистый басок, прозвучавший совсем рядом.

- Позвольте, сударыня?..

Она сердито вскинула глаза, в которых трудно было не заметить льдинки.

- Но...

 Наталья готова была ответить резко и решительно на столь бесцеремонное вторжение в её мирок, но осеклась. Потому что перед ней стоял  мужчина под два метра ростом и косая сажень в плечах. На нем был темно-синий костюм от Кардэна, сидевший замечательно (уж она-то знает толк в одежде!), белоснежная рубашка и розоватый в белую крапинку галстук-бабочка, а на ногах туфли фирмы «Саламандра». На голове все еще (мужчина в летах) густая шевелюра, начавшая местами покрываться инеем.  Она также обратила внимание на большие карие глаза, смотрящие на нее с прищуром и излучающие тепло, на ухоженное и гладко выбритое лицо с розоватым отливом, на большой острый нос с горбинкой по середине, на чувственные пухлые губы, на квадратный подбородок, заканчивающийся ямочкой. Она подумала: «Супер!.. Еще бы ему усы Руцкого и тогда...»

- Позвольте, сударыня?.. – повторил мужчина.

Взгляд женщины тотчас же потеплел, и в них растаяли льдинки. Чтобы не показать, что она уже покорена, сухо и притворно равнодушно ответила:

- Ради Бога, если другого места не нашли, - она мягко улыбнулась и иронично добавила, - в полупустом зале.

Мужчина спросил:

- Вы кого-то ждете? Если...

- Никого не жду... Зашла на пару минут, - слишком поспешно  успокоила Наталья, испугавшись, что мужчина может поменять первоначальное решение, а ей этого, ну, никак не хотелось.

- Тогда, с вашего позволения, присяду, - появилась официантка. – Мне то же самое, - он взглядом указал на Наталью.

- И вино?

- Да... разумеется... бутылку.

- Открыть? Или...

- Откройте, пожалуйста, - официантка ушла. – Позвольте представиться: Марк, генерал-майор запаса.

- А... отчество? – спросила Наталья.

- Давайте, сударыня, по-простому.

- Ну... Тогда... Наталья, ведущий менеджер одной из фирм.

Марк улыбнулся, и на щеках его заиграли две крохотных ямочки.

- Бизнес – есть ваша сфера деятельности, не так ли?

- В какой-то мере, - ответила Наталья.

Пришла официантка и поставила на стол запотевшую бутылку вина, протерев предварительно полотенцем. Официантка ушла. Марк приподнялся на стуле.

- Позвольте долить ваш бокал?

- Я не знаю... я...

- Наташенька... Ничего, если я буду так называть? – женщина зарделась. Давно ее никто так не называл. Она кивнула головой. – Наташенька, вино приличное и лишних сто грамм не повредят, - он долил даме, потом налил себе до краев и отставил в сторону бутылку.  - За знакомство, если позволите.

- За знакомство, - ответила Наталья. Отпила чуть-чуть, вернула бокал на стол.

Только после этого Марк сделал также  несколько небольших глотков. Вытерев губы салфеткой, спросил:

- Ничего, если муж увидит?

- Я не замужем, - ответила Наталья и по лицу пробежала мрачная тень.

- Вот как?

- В отличие от вас, - добавила Наталья.

Проследив за взглядом Натальи, Марк грустно улыбнулся.

- Вы об этом, - он приподнял палец с обручальным кольцом. – Ношу по привычке.

- Как это «по привычке»?

- Вдовец, знаете ли...

- Как это «вдовец»?!

- Полгода назад овдовел, - Марк шумно вздохнул и сделал глоток из бокала.

Наталья, как ей показалось, излишне участливо поинтересовалась:

- А... что случилось? Несчастный случай, да?

- Нет... Жена долго болела... У Оленьки рак легких врачи обнаружили... Тяжело умирала, мучительно... Невозможно было смотреть.

- Сочувствую.

- Отмучилась, бедная. Умирая, просила, чтобы я долго не горевал, чтобы обязательно женился во второй раз. Но, - Марк снова шумно вздохнул, - такой, как Оленька, мне больше не найти.

- Сильно, вижу, любили.

- Было такое дело... Двадцать два года прожили... Ей, Оленьке, всего восемнадцать было, когда курсант четвертого курса танко-артиллерийского училища ей предложение сделал.

- И... Сколько же вам сейчас лет?

- Увы, Наташенька, много – сорок восемь... Военный пенсионер, к вашим услугам. Пенсия приличная, генеральская. Ни в чем не нуждаюсь. Впрочем, не совсем так. Нуждаюсь... В тепле и женской ласке... Мечтаю... Но реально понимаю, что мечта недостижима. Кому я сейчас нужен, Наташенька?

Женщина потупила глаза.

- Ну... вы... пессимизм ваш ни на чем не основан... Такой мужчина, как вы, найдет... Гуртом, наверное, женщины бегают.

- За мной?! – Марк рассмеялся. – За старой перечницей? В молодости – да, а сейчас...

- Ну... Вы и сейчас...

- Что вы, Наташенька! Не видели вы меня в молодости...

- Могу представить, - еще больше краснея, заметила женщина. Она отпила из бокала и спросила. – А это правда, что вы генерал-майор?

- Увы, в запасе. Сразу после смерти жены подал рапорт. Уговаривали. Но я не привык менять решения. Послужил Родине, сказал я, и будет с меня, - Марк пристально посмотрел в глаза женщины. – Вижу, не верите, - он покачал головой. – Видать, сильно сдал.

- Не поэтому.

Марк полез во внутренний карман пиджака, достал конверт, вынул несколько фотографий и бросил на стол.

- Смотрите!


Наталья стала внимательно смотреть. На одной фотографии Марк в камуфляжной форме сидит на танковой броне, а вокруг офицеры. На другой (портретной) фотографии, так сказать, при полном параде, то есть в генеральской форме и при «иконостасе». На третьей – генерал в кругу семьи. На четвертой – генерал в президиуме. Видимо, совещание проводит и сильно распекает подчиненных.

- В форме вы... еще красивее... – сказала Наталья.

- Наверное, - откликнулся Марк. – Форма украшает настоящего мужчину.

- Вы правы, - согласилась Наталья.

Через полчаса они вышли из ресторана и остановились. Наталья первой протянула руку.

- Прощайте, Марк... Приятно было познакомиться.

Он взял ее маленькую пухлую руку в свои огромные и сильные ладони и, заглядывая ей в глаза, спросил:

- А я могу вас проводить?

- Не стоит. Я живу совсем недалеко... К чему пустые хлопоты?

- Тем более, Наташенька, никакого труда не составляет проводить.

Наталья сдалась.

- Как хотите...

Марк проводил.

                4

Марк проводил. У подъезда дома дождался приглашения зайти на чай. Зашел на чай, да так и остался. Живет он у Натальи уже три недели. У них, можно сказать, идет «медовый месяц». Наталья вся светится, на крыльях летает последнее время. Еще бы! Не мужчина, а орел! С работы – сразу домой, где  ждет ее принц. Он такой обходительный, ласковый, деликатный. Короче говоря, идеальный бабий угодник. Каждое утро – кофе в постель. Каждый вечер – бордовые розы. Каждую ночь – страстный и ненасытный секс.

Наталья сразу помолодела лет на десять. Теперь она каждый день заглядывает к парикмахеру: поправляет прическу. Сейчас она ежедневно меняет платья. А принюхавшись, можно сразу почувствовать запах ее любимых духов – «Шанель №5».

Радостно ей. Но и чуть-чуть тревожно: боязно потерять. Ночью, проснувшись, она долго-долго всматривается в холеное лицо ее друга. Она спрашивает себя: «Что он нашел такого, чего нет у других женщин?» Страшится, что однажды по утречком мираж рассеется, и она вновь окажется одна. Она хочет, но не может отважиться заговорить с другом о возможном их будущем, о перспективах совместной жизни, о его планах на этот счет. Рановато, думает она, заводить подобные разговоры. Мужчину, считает она, ни в коем случае нельзя подторопливать. Плод должен созреть естественным путём. Откуда знает? Ну, вычитала из умных книжек, которых нынче хватает.

На работе Наталья Старостина ходит гоголем. На работе уже все знают, а некоторые и видели её принца. В глаза все женщины поздравляют и восхищаются ее удачей, а за глаза завистливо хмыкают и отпускают  шпильки: не по Сеньке, мол, шапка; не по себе, дескать, сук рубит. Она чует ядовитое шипение, но не обращает внимания. Она выше всего этого.

Босс  больше прежнего доволен: счастливая женщина – сущий клад для фирмы, бурный и неистощимый ручей трудового энтузиазма и инициативы.

Вот и сегодня... Она собралась на работу, но прежде заглянула в спальную. Марк лежит, вытянувшись во весь рост и заложив руки под голову. Одеяло сползло почти до колен, открыв всю мужскую стать и все  достоинства. Он ласково смотрит на свою женщину. У нее перехватывает дух. Она начинает дрожать. Какой жеребец, а?! Так бы и бросилась! Так бы и оседлала! То-то бы были скачки! Но... Смотрит на часы и вздыхает: она не вправе опаздывать, босс не любит этого и, главное, не прощает.

- Наташенька, - говорит он, - не в службу, а в дружбу...

- Что такое? – женщина настороженно смотрит на своего кумира, а тот под взглядом лениво потягивается.

- Видишь ли... м-м-м... Тут такая история... Э-э-э... Поиздержался в дороге, - она знает, что Марк в городе проездом, что Тула – настоящее его место жительства, что здесь он по заданию (задание общественное, но все же) центрального совета ветеранов Вооруженных Сил. – Звонил вчера домой... Обещали подослать... Но... Деньги придут дней через пять, а мне срочно нужны...

- Зачем тебе? Или слинять решил?

- Ну, Наташенька, и словечки у тебя... Обижаешь!

- Извини, дорогой!.. Пошутила...

Марк шутливо грозит пальцем.

- То-то же... Ну, так как?

- Все-таки, зачем деньги так срочно понадобились? У нас есть всё, что только душа пожелает. Или не так?

- Прости, но сказать не могу. Мужское достоинство не позволяет. Но ты не беспокойся: через пять дней получу и сразу отдам.

Женщина понимает, что допрос здесь неуместен, поскольку посягает на его гордость, поэтому спрашивает:

- Сколько?

- Сотку... – и загадочно добавляет. – Кое-что тут приглядел.

Наталья грустно вздыхает:

- Дома такие деньги не держу. Вечером принесу. Устроит?

- А нельзя ли днем?

- Хорошо. В обед забегу.

- Ну и ладненько, Наташенька... Выручила... Крайне неприятно было обращаться к тебе с такой просьбой, но... – он разводит руками, - ничего не поделаешь.

Наталья Старостина идет на работу, а на душе  сладко-сладко! Она догадывается, зачем Марку так срочно такие большие деньги понадобились? Через три дня у нее день рождения. Подарок, судя по всему, приглядел. Решил ее порадовать. Ответный презент. Неделю назад она (без всякой на то причины) подарила Марку в дорогой оправе швейцарские наручные часы, уплатив за них сто двадцать шесть тысяч. Такому мужчине ничего не жалко. Остается, правда, вопрос: откуда узнал о дне рождения? Она не заикалась. Наверное, кто-нибудь с работы насвистел.

Идет по улице Наталья и широко улыбается. Прохожие оглядываются и, наверное, завидуют ее счастью.

                5

Хабаров подходит к окну и хмыкает:

- Настоящая метель... Погода бесится.

Лейтенант Кобяков, только что заступивший на дежурство, взглянул в окно, но промолчал.

Хабаров подошел к вешалке, снял утепленную куртку, надел.

- Домой? – спрашивает Кобяков.

- Вроде того.

Кобяков ехидно интересуется:

- Почему «вроде того»?



- Сам не мужик, что ли? – отвечает вопросом на вопрос Хабаров и ухмыляется. – Иногда идешь, вроде, туда, а потом оказываешься совсем в другой стороне.

Кобяков согласно кивает головой и также ухмыляется.

- Бывает.

Хабаров уже у дверей.

- Спокойной ночи, лейтенант.

- Хорошо бы, - и тут в окошечке, больше похожем на вражескую амбразуру, Кобяков замечает женское лицо. – Вам чего?

- Хочу сделать заявление, - отвечает женщина.

- По поводу?

- Потерялся мужчина.

- Все-таки, муж или мужчина? – уточняет Кобяков.

- Мужчина.

Хабаров приотворяет дверь и просит пройти женщину в дежурную часть, усаживает на стул.

- Ну, я пойду, - говорит он Кобякову. Поворачивается к женщине и добавляет. – Лейтенант во всем разберется. Он у нас великий спец по розыску потерявшихся  мужчин.



Женщина смотрит на Хабарова, видит на его лице улыбку, но юмора не понимает. Хабаров выходит и плотно прикрывает за собой дверь.

Кобяков спрашивает женщину:

- Кем вам приходится мужчина?

Женщина опускает голову:

- Ну... как бы сказать... Друг... очень близкий...

- Вы замужем?

- Нет.

- При каких обстоятельствах пропал ваш друг?

- Вчера... Прихожу с работы, а его нет. В волнении провела весь вечер и всю ночь. Боюсь, с ним могло что-нибудь нехорошее случиться.

- Почему вы так считаете?

- При нем должны были быть деньги.

- Сколько?

- Сто тысяч... Утром попросил... Когда я уходила на работу.

- Сказал, зачем понадобились такие большие деньги?

- Нет... Но я подумала, что мне на подарок.

Кобяков усмехнулся.

- Скорее всего, где-нибудь пьянствует... У другой подружки.

- Нет-нет-нет! Он – не такой.

- А какой? – иронично спросил Кобяков.

- Порядочный, - твердо ответила женщина. – Из приличного общества... Между прочим, генерал-майор... В запасе, правда...

На лице лейтенанта появилась впервые тревога.

- Генерал-майор, говорите?

- Именно так.

- А вы уверены?

- Разумеется... Фотографии показывал... И удостоверение Министерства обороны.

- Где вы с ним познакомились?

- В ресторане «Малахит». Случайно... Почти месяц назад.

- И он жил у вас?

- Жил... Он здесь проездом...

- Понятно: поматросил и бросил. Плюньте и забудьте.


- Не могу... Влюбилась я... К тому же... Он, чует мое сердце, в опасности.

- Расскажите поподробнее обстоятельства.

Женщина рассказала. Внимательно выслушав, Кобяков покачал головой.

- Подозрительный генерал.

- Ну, что вы! – воскликнула женщина. – Он – настоящий генерал и... джентльмен... Я-то его хорошо знаю...

- Как, говорите, его зовут?

- Марк Борисович Островский.

Подумав, Кобяков покачал головой:

- Фамилия мне ничего не говорит, а вот приметы... Что-то напоминают, - оперативный дежурный встал, подошел к одному из столов, выдвинул средний ящик, достал пухлую папку, развязал тесемки и стал перебирать бумаги. – Фотографии его, случайно, у вас нет?

- Есть, - поспешно ответила женщина и достала из сумки фотографию, положила перед собой на стол. – Можно сказать, украла у него... Тайно стащила... Он не знает...

Кобяков оставил папку и вернулся к ней. Он стал разглядывать фотографию.

- В самом деле, генерал, - сказал он после паузы, - но лицо мне знакомо. Где я его мог видеть? – Кобяков вернулся к папке с документами и продолжил ими шуршать. – Вот! Нашел-таки, сударыня! Нашел голубчика! Одно лицо.

- Простите, кого вы нашли?.. Какое лицо?..

- Вашего друга. Да вы сами посмотрите, - он протянул ей полученную когда-то ориентировку. – Разве это не ваш друг?

Женщина взяла и стала смотреть. Потом подняла глаза на лейтенанта.

- Простите, я ничего не понимаю. Откуда у вас? Вы его знаете?!

- Выходит, что знаю... заочно... Потому что в федеральном розыске находится.

- Я ничего не понимаю, - растерянно повторила женщина. – Какой розыск? Зачем розыск?

- Его ищет милиция. Ищет давно.

- От родных скрывается, да? Горе у него... Жену потерял... Наверное, поэтому...

- Совсем не поэтому. Ваш друг – это гастролер-мошенник. До вас, как сказано в ориентировке, он успел одиннадцать женщин обмануть... Втирается в доверие к одиноким, забирает из квартиры деньги и ценные вещи, исчезает бесследно. Как понимаю, вас он также обчистил?

- Нет... Не совсем...

- Как это «не совсем»?


- Сто тысяч я сама отдала... Забрал дорогие часы, которые я ему подарила... Ну и остальное по мелочи...

- А именно?

- Пара сережек, колье и браслет... Они дома лежали.

- Дорогие?

- Дешевые не ношу.

- Понятно. Вот бумага и ручка. Пишите заявление.

- Заявление? Зачем?

Кобяков с недоумением посмотрел на женщину.

- Вас обокрали. Будем возбуждать уголовное дело. Налицо мошенничество, сопряженное с кражей.

Женщина встала.

- Я пойду. Извините.

- Вы не хотите писать заявление?

- Не хочу! Не буду! Он вернется, и что я скажу?

- Не вернется. Поверьте мне.

- Если даже и так... Пусть... Он – не виноват... Я – виновата.

- А зачем тогда пришли?

- Хотела, чтобы нашли... Но вы... не найдете... Если и найдете, то упечете... Так что по любому мне его уже не видать. И к тому же... За счастье, а я испытала его, надо платить... –

Женщина вышла. А оперативный дежурный Заречного управления внутренних дел Кобяков лишь развел руками.

ЕКАТЕРИНБУРГ, октябрь 2004.