Копилка

       Копилка

Яркое солнечное утро. По холодному асфальту шурша шинами и бросая во все стороны отблески Солнца мчится аккуратненький автомобильчик “Ауди”. Конечно, машина эта подержанная, на ней пару-тройку лет уже колесил какой-нибудь немец, но по ее прекрасному внешнему виду об этом не скажешь. За рулем автомобиля гордо восседает Дима Перевертов, новый его владелец. Радость обретения мигом смыла с его лица отпечатки тягот, принесенных долгим путем к этому счастью. Окружающий мир радостно распахивает перед ним свои объятия и дружески похлопывает по плечу, словно бы говоря: “Теперь ты свой!”
Эта картина каждый вечер всплывала перед глазами Димы и подолгу не давала ему уснуть. Утром он надевал драную кожаную куртку и шел преподавать историю религий в Университет. Голова Перевертова буквально ломилась от имеющихся знаний, но знания эти практически не имели денежного эквивалента, он был человеком абсолютно “нерыночным”, а значит - лишним на этом “празднике смерти”.
Он проходил мимо дорогих ресторанов, мимо лакированных “мерседесов” и выглядывающие из них не в меру жирные рожи словно бы надсмехались над ним, каждый раз бросая вызов. Это было непереносимо, игнорировать подобное не оставалось никаких сил. И Перевертов постепенно сдался.
Однажды вечером Дима взял карандаш с бумагой и засел за стол. “Противостоять всему этому бесполезно - плетью обуха не перешибешь. Наплевать, уйти в себя? Все равно достанут! У нас не Индия, медитировать в непролазных джунглях не удастся, помрешь от холода и голода. Бороться? Один в поле не воин! Этот мир проник под кожу каждого, теперь все только и рвутся, чтобы занять в нем хоть какое-то место... Значит, только встраиваться!” - размышлял он. Теперь вопрос встал уже о том, как лучше всего встроиться. Тут Дмитрий сообразил, что для начала надо получить хоть какой-нибудь предмет, ценимый в этом мире, своего рода “пропуск”. Когда этот “пропуск” будет у него в руках, дальнейшее пойдет гораздо легче. В качестве подобного “пропуска” Перевертов избрал автомобиль - прибытие в какое-либо место на автомобиле создаст нужный “имидж”, возникнет тема для разговора с очень многими людьми, да и кое-какие деньги с его помощью заработать можно будет. О том, что он совершенно не умел водить машину, а от вида гаечных ключей и всевозможных деталей его бросало в дрожь, Перевертов сейчас не думал. Главное был намечен основной путь.
Теперь Димка стал размышлять, каким образом он сможет осуществить достижение этой цели. Грабежи и карманные кражи в силу особенностей характера Перевертова отпадали сразу, никакими средствами производства он не владел. Оставалось только честно трудиться. Теперь следовало подсчитать...
Так, с этой работой ничего не получится! Необходимые средства можно накопить через 80 - 100 лет, и это в лучшем случае! Что же Перевертов умеет делать еще? Много... Да только все это не обеспечено платежеспособным спросом, все нерыночно.
Перевертов со всей силой треснул себя по голове. Зачем она? Какой от нее прок? Что еще есть кроме головы, что можно продать? Правильно, брутальная мышечная масса, мясо. Димка пощипал себя за бицепсы - явно не густо. Но что еще делать?
На следующий день Дмитрий старательно рассматривал объявления о приеме на работу и одно из них его весьма заинтересовало: “Требуются грузчики, работа сменная, з/п 15-20000 р. Обращаться на станцию Витебская-товарная”. Перевертов обратился по указанному адресу.
Человек, принимающий соискателей на работу честно признался Дмитрию, что из 50 польстившихся на высокую зарплату пришедших, остаются трудиться максимум 1-2 человека, т.е. отсев гораздо больше, чем при поступлении в университет. С чего бы это?
На следующий день Димка узнал, с чего. Каждый из нас хотя бы пару раз в жизни таскал какие-либо тяжелые предметы и посему считает, что дело это вобщем-то не такое уж и сложное. Однако при этом он забывает, что тащил всего-навсего какой-нибудь один предмет (например - мешок выращенной на даче картошки) с многочисленными передыхами и перекурами, намереваясь после завершения этого нелегкого труда выпить бутылочку пива и посидеть у телевизора. Здесь же...
Перевертов окинул взглядом бесконечное нагромождение тюков, ящиков, мешков, коробок, многие из которых были раза в два больше его роста и ему сразу же чуть не стало дурно. Но делать нечего, придется таскать. И он взялся. Сгибаясь до самой земли под тяжестью многих килограммов Димка таскал грузы с одного места до другого. Пот градом лил прямо в глаза, сердце, казалось, вырвется наружу. К тому же не было в нем некой сноровки, расторопности. Он то и дело ронял свои грузы, а на одном из поворотов чуть было не задавил человека. Сознание отчаянно протестовало: “Твоя голова переполнена знаниями, ты мудрец, ты знаешь такое, что знают очень немногие! И ты надрываешься на этой поганой работенке, превращающей тебя в животное, подчиняешься командам гопника-бригадира, который по своему интеллектуальному уровню не достоин даже пятки тебе лизать!”
Этот день Димка запомнил как непрерывный кошмар, как Дантево погружение в ад и знакомство со всеми его муками. До дома он дополз буквально на четвереньках положив язык на плечо и заснул прямо в прихожей, не найдя в себе сил даже раздеться и дойти до комнаты.
Утром он проснулся с болью во всех мышцах и с неспособностью вообще что-либо делать. К счастью сегодня был выходной.
“Бросить к черту эту работу, забыть об этом говняном имидже и обо всем, что с ним связано!” - сразу же подумал он. Потом, не вставая с пола своей прихожей, он принялся снова размышлять о своей жизни и все-таки решил продолжить начатое дело. “ Это как при инициации”, - размышлял он на основе имеющихся на этот счет знаний, “Сама она ужасно тяжела и травматична, зато потом наступает совершенно другая жизнь и другое качество самого себя. Так что все это надо воспринимать именно в таком виде”.
Две последующие недели представляли собой продолжение кошмара. Дима забыл свое имя, свое предназначение и даже свое будущее, ради которого данное дело и затевалось. Он превратился нет, даже не в животное, ибо у него атрофировались даже животные желания, он стал машиной по переносу тяжестей. Мешки, тюки, ящики и прочие грузы сопровождали его повсюду, без них не обходилось даже ни одно сновидение. Даже на жалость к себе не оставалось сил. Однако Перевертов обладал завидным упорством и был способен переть как танк по заранее намеченному маршруту уже не подвергая сомнению саму необходимость определенного пути. Когда прошел спрессованный в сплошную жуткую муку месяц, Перевертов отметил, что его мышцы налились силой и он уже не вползает в свой дом на четвереньках.
- Вот молодец! - хвалил его мастер, - Пришел какой-то ****ый интеллигент, а теперь уже нормальный мужик!
Теперь Дима перебрасывал грузы как цирковой жонглер бросает шарики. Но тут же заработало притихшее было сознание, заставляя думать во время работы о традициях Древнего Египта и Древней Индии, обращаться к теме так и незащищенной диссертации о доказательстве первоначального единства всех традиций. Это замедляло работу, вносило ненужные элементы хаотичности, из-за чего он нечаянно заехал мешком цемента по ноге бригадира.
- Ты что! Охуел! - заорал он.
- Задумался... - виноватым тоном пробормотал Перевертов.
- О чем думать! Все уже на *** придумано! - проорал тот в ответ.
Вдобавок он заводил разговоры на вышеуказанные темы с другими рабочими в то время, когда они по обыкновению пили водку, обмывая очередную получку. За это он вскоре получил обидную кличку “Ебнутый”.
“От всего этого надо избавляться! Зачем теперь это?!” - размышлял он и тут же вспомнил слова какой-то песни: “О, мое прошлое, звезднокрылый самолет, что летит к Солнцу, и я хотел чтоб его сбили фашистские зенитчики на границе”.
И стал Димка работать над собой. Забыть, не думать! Легко сказать, но трудно сделать! И он придумал, что все его знания были просто-напросто услышаны на очередной пьянке и не приняты близко к сердцу. Для отталкивания их от сердца он использовал даже штампы из брошюрок советских массовиков-атеистов. “Темные были люди, ничего не понимали, вот и придумывали себе... Все это убежище для слабых”, - убеждал он себя. Помогало, но не очень. Тогда Перевертов пошел другим путем и обратился к йогическим практикам.
По дороге на работу он увидел собаку. Весь рабочий день он представлял себя этой собакой, занятой только (по его мнению) заботами о своем пропитании и избегании лиходеев. Так он тренировался изо дня в день, вскоре даже начал иногда, когда никто не слышал, гавкать и повизгивать, дома ел из миски, стоящей на полу. Тогда он представил себя маленькой комнатной мухой, абсолютно никому не нужной и вызывающей лишь омерзение. Воображение превращало руки и ноги в мерзкие волосатые лапки, дорисовывало на спине крылышки, а на лице - отвратительный хоботок. После десяти тренировок результат оказался прочно закрепленным и ощущение мерзости к самому себе стало стойким. Дима вспомнил, как в детстве любил оглушать мух мухобойкой, а потом подолгу пытать их при помощи раскаленного на свечке куска проволоки. Ощущение того, что подобное он мог бы сделать с самим собой, доставляло Дмитрию огромное удовольствие. “Так меня, так!” - внутренне восторгался он, когда представлял себе подобную процедуру.
Знания будто стирались гигантской стирательной резинкой, способность к новым мыслям убывала в арифметической прогрессии. Вскоре Дима мог говорить только что-то вроде “О, бля” и подобных этому выражений. Зато работа теперь стала спориться, он мог уже трудиться каждый день по десять часов и не чувствовал практически никакой усталости. Еще через месяц он вообразил себя уже собачьим дерьмом, отчего его адаптированность в нынешнем качестве стала еще больше. Звонкая пустота, образовавшаяся в голове, страшно радовала Перевертова, ибо жить от нее стало гораздо легче. По своим отрицательным умственным способностям он даже значительно превзошел коллег, получив новую кличку “Дебил”.
Так прошло три года. К их завершению у Димки накопилась уже порядочная сумма денег, а его позвоночник приобрел необратимый сколеоз и дальнейшая работа грузчиком могла привести к возникновению самого настоящего горба, от которого избавит только могила. Надо было что-то делать.
Перевертов наконец решился реализовать свою давнюю мечту. Узнав телефон одного из торговцев подержанными автомобилями, он немедленно связался с ним. Цена вполне устраивала, марка автомобиля, давность изготовления, даже цвет - все точь-в-точь подходило мечтам Дмитрия. Торговец обещал пригнать машину прямо к дому Димки завтра в одиннадцать вечера.
В одиннадцать вечера, когда короткий октябрьский день померк и на Землю спустилась глухая осенняя мгла, Дима услышал телефонный звонок. Звонил торговец. Он сказал, что машина уже под окнами и ждет Перевертова.
Димка спустился. Машина действительно стояла и именно такая, о какой он мечтал. От чувства реализации самого заветного Дима потерял дар речи и все его тело захлестнула огромная теплая волна. Торговец что-то говорил, но Димон его уже не слышал, все его внимание, все его существо было приковано к этому серебристому автомобилю. Он вытащил из-за пазухи пачку денег и, не глядя, отдал торговцу. Тот пересчитал, сунул деньги во внутренний карман, рассказал что-то еще, предложил опробовать машину на ходу, однако совершенно парализованный счастьем Дмитрий ответил на него отказом. Тогда продавец отдал Перевертову какие-то бумаги, ключи, произнес речь с обилием технических терминов, пожелал Дмитрию счастья и удачи на дорогах, похлопал его по плечу и тут же куда-то исчез.
Наконец Димка пришел в себя. Выйдя из оцепенения он принялся гладить и целовать кузов автомобиля, рассматривая его со всех сторон. “Милый, дорогой мой! Сколько было выстрадано, сколько всего! Но мы, наконец, вместе, и теперь будем вместе всегда!” - обращался он к машине как к живому существу, как машинисты из произведений Андрея Платонова обращались к своим паровозам.
Наконец Перевертов, перекрестившись, осмелился распахнуть дверцу, ощущая при этом, что он вторгается во что-то глубоко интимное, словно даме под юбку лезет. “ Эх, прокачусь!” - лихо подумал он, но потом вспомнил, что водить машину он так и не научился. “Ничего, дело наживное”, - успокоил Дмитрий сам себя.
Дверца распахнута и... Перевертов не может понять - в салоне кромешная пустота. Может, темно, ничего не видно... Он посветил предусмотрительно взятым фонариком. Так и есть! Ничего - ни руля, ни приборов, ни сидений! Закричав Димка выскочил и открыл капот. Там тоже ничего не оказалось - двигатель и все прилагаемое к нему отсутствовало напрочь! Но так не бывает! Как-то ведь он сюда приехал!
Перевертов в ужасе опустился на колени и увидел, что у автомобиля, которому он только что признавался в любви нет... колес! Да-да, вместо колес стоят нагроможения кирпичей, поддерживающих корпус над землей. Да и сам корпус какой-то не новый, там трещина, сям выбоина, сбоку ржавчина.
Батюшки! Перевертова мигом отбросило куда-то в сторону и он всем своим телом грохнулся на землю. И было от чего: оказалось, что он сейчас со всей тщательностью осматривал корпус старого “Москвича”, выброшенного во двор лет пять назад и так и оставшегося здесь за неимением лучшего пристанища.
 Что?! Почему?! Как?! - на это не было ответа. Все пережитое вместе составляло такую злобную массу, что разбираться в ней было уже никак не возможно, и поиски рационального выхода превращались в полную бессмыслицу.
И Перевертов просто заорал. Мощь его крика была таковой, что рушились стены, в облака кирпичной и бетонной пыли разлетались дома, будоражило землю многочисленными землетрясениями, моря огненной лавы исторгались из ее недр. Человеческие мозги взрывались подобно ручным гранатам, разнося на мелкие осколки черепные коробки, а их тела сплющивались в лепешки. Наступил новый день.

       ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН
 
       2003 год