Вадим Сыромясский. Кофейный синдром

Теплый июльский день. В сквер около дома дочь приводит возвратившихся с моря наших внуков, двойняшек. Соскучившись по этим неистощимым непоседам, пытаюсь выполнить все их прихоти и желания. Мы по очереди, а потом все вместе катаемся в лифте. К ужасу радостной мамы, одевшей ребят во франтоватые дорогие костюмчики, срываем с дерева и едим перезревшую отчаянно черную шелковицу. Затем воровато скрываемся за домом и умываем под краном раскрашенные руки и физиономии. Но номер не проходит – на одном костюме остается предательское пятно. Получаем предупреждение и переключаемся на интеллектуальные игры, пытаясь создать из пластмассовых наборов для полива цветов, подручных предметов и сухих веток некие архитектурные формы, где присутствуют воображаемые любимые лампы и светильники. Увлеченный творчеством главный архитектор садится в пыль своими новыми непревзойденными штанишками и заставляет дочь снова оторваться от сообщения бабушке, что нынче нового на Азовском море. Наконец оставляем женщин наедине и отправляемся на край сквера к глубокому бетонному колодцу, чтобы послушать эхо и заодно покататься на качелях. Через два часа подвижных игр ребята устают и просятся домой пообедать. Мы с бабушкой поднимаемся на свой этаж, принимаем легкий обед и выпиваем по чашке крепкого кофе.
От общения с родными существами на душе тепло, в голове светло, а все существо пребывает в состоянии легкой эйфории. Только физическая усталость во всех членах влечет меня к дивану. Открываю Бунина и начинаю читать его рассказ “Молодость и старость”, не испытывая никакого желания к послеобеденному сну. В это время мне на грудь вскакивает любимец кот Барсик, устраивается поудобнее, чтобы начать церемонию целования. Ему мешает книга, он толкает ее мордашкой и заставляет меня книгу отложить. Я закрываю глаза и замираю в неподвижности, ощущая легкую тяжесть и тепло живого существа. Кот мирно мурлычет и нежно вжимается всем своим телом в мою грудь. Я при этом сам себе думаю: спать не буду, полежу, пока коту надоест, и продолжу чтение. От выпитого кофе в голове необыкновенно ясно, и нет дремы, которая обычно возникает при засыпании.
Потеряв чувство времени, не открывая глаз, слышу, как кот спрыгивает на пол, растягивается как обычно на ковре и умиротворенно мурлычет. Не буду спать, думаю я, полежу немного и встану. Я вижу себя как бы со стороны. Вокруг головы появилось стягивающее болевое кольцо. Но мысли ясные, как бы противостоящие сну. Ощущение необычного движения в пространстве и растворения в расширяющемся объеме. И, наконец, что-то препятствующее этому и повелевающее к пробуждению. Это великий аккуратист Барсик громко требует внимания в связи с необходимостью смыть за ним унитаз. Энергично поднимаюсь и исполняю свою постоянную обязанность. Освобождаюсь от сонного оцепенения и, возвращаясь на место, с удивлением обнаруживаю, что часы показывают на один час и десять минут больше. Раскрываю Бунина и читаю до конца рассказ “Молодость и старость”.


љ›