Предисловие

Жизнь мадам де Графиньи. – Второе рождение «Писем перуанки». – В помощь читателю.

I. Жизнь мадам де Графиньи

Франсуаза д’Иссембург дю Бюиссон д’Аппонкур родилась 11 февраля 1695 года в Нанси. Ее родители могли похвастаться голубой кровью, но не состоянием. Отец, немного пьяница и большой краснобай, служил в драгунах. О матери сохранилось семейное предание о том, как она, внучатая племянница знаменитого гравера Калло, приказала переплавить на кухонные котлы гравировальные доски дяди, внушительная коллекция которых находилась в ее доме.

В семнадцать лет Франсуазу выдают замуж за Франсуа Уге де Графиньи, из семьи состоятельных буржуа в Нефшато, недавно получившей дворянство. Семейное счастье, если и было, то длилось недолго. Два сына и дочь умирают в раннем возрасте. Супруги не сходятся характерами, испытывают денежные затруднения, муж распускает руки. В 1720 году Франсуаза де Графиньи возвращается под защиту родителей до легального разрешения конфликта. Ее муж признан почти невменяемым и помещен в один из монастырей Нефшато.

Бедные аристократы в Лотарингии имели возможность примкнуть ко двору герцога Леопольда в Люневиле и существовать со дня на день от его щедрот. Мадам де Графиньи прожила таким образом при дворе около пятнадцати лет. Она была склонна к полноте и не красавица. Тем не менее, было в ней нечто притягательное для молодых людей, среди которых – Леопольд Демарэ, сын видного музыканта и композитора Анри Демарэ, связь с которым длилась четырнадцать лет, и Франсуа-Антуан Дево по прозвищу Панпан, ставший ее пожизненным другом-корреспондентом.
 
Всего мадам де Графиньи оставила около двух с половиной тысяч писем, большинство из которых адресованы Дево. В них отражены литературные, общественные и политические новости, а также личные подробности, дающие представление о жизни женщины в XVIII-м веке. Ее письма зимы 1738-39 года – бесценный источник сведений о частной жизни Вольтера и мадам дю Шатле.

В 1735 году по окончанию краткой войны за польское наследство Лотарингия отходит во владение князя Станисласа Лещинского. Тем, кто жил от щедрот герцога Леопольда, в том числе мадам де Графиньи, приходится искать новые способы существования. На этот момент она располагает лишь незначительным пенсионом и остатками ежегодного помещичьего дохода и живет очень скромно в небольшой квартире в Старом Люневиле, имея в услужении горничную Дюбуа и собачку Лиз.

Графиня де Ришелье, с которой мадам де Графиньи завела знакомство при дворе, приглашает ее в Париж под свое покровительство. Замок Сирэ, где живут Вольтер и мадам дю Шатле, станет одной из остановок на долгом пути в Париж. Знакомство с Вольтером состоялось еще в 1735 году, когда тот укрылся на месяц в Люневиле, опасаясь последствий своей сатирической поэмы «Орлеанская девственница».

Итак, 4 декабря 1738 года мадам де Графиньи прибывает в Сирэ, где поистине царят Вольтер и мадам дю Шатле – «божественная Эмили», а мсье дю Шатле скромно остается в тени. Поначалу все складывается прекрасно. Гостья восхищается изысканными интерьерами, хотя сама помещена в холодную и неприветливую комнату. Когда хозяева соизволяют оторваться от своих трудов (Вольтер – от литературы, мадам дю Шатле – от математики и физических опытов), вечера скрашиваются чтением, в том числе «Орлеанской девственницы», беседами и игрой на маленькой сцене замка при участии всех гостей. С каждой почтой мадам де Графиньи отсылает Панпану подробные впечатления.

Вскоре, однако, идиллия разрушена. Вольтер и Эмили обвиняют мадам де Графиньи в том, что она якобы сделала список с запрещенной «Орлеанской девственницы» и послала его в Люневиль, где в настоящее время ходит около сотни экземпляров, тем самым подвергнув Вольтера опасности. Разражается отвратительный скандал. Мадам де Графиньи предъявляют распечатанное письмо Панпана, который хвалит поэму с ее слов, и это служит подтверждением обвинения. Худо ли бедно, объяснение происходит, но можно себе представить чувства гостьи, у которой нет другого выбора, как остаться и ждать приезда Демарэ, чтобы тот забрал ее в Париж. Наконец, 11 февраля она уезжает, надо думать, с радостью.

Два последующих года мадам де Графиньи живет в Париже под покровительством графини де Ришелье, пока та не умирает от трудных родов летом 1740-го года. Надо искать новых покровителей и нового убежища. Сначала – это монастырь «Монахини Св. Елизаветы» на улице Тампль, потом – квартирка, которую она делит с люневильской актрисой Клерон.

В Париже у мадам де Графиньи появляется новый поклонник: молодой ирландец Драмгольд, католик, преподаватель Наваррского Колледжа, враг Вольтера и философов, пробующий себя в поэзии. Кроме того, завязывается дружба с Жанной-Франсуазой Кино, популярной актрисой Королевской Комедии, недавно оставившей сцену и собравшей вокруг себя подобие литературного салона под названием «Край Скамейки» (Bout du Banc). Каждый из дюжины завсегдатаев этого общества должен был внести свою лепту в виде эпиграммы, куплетов и тому подобного. Мадам де Графиньи пишет сборник сказок и фантазий «Испанская новелла»  и сказку-пародию «Принцесса Азероль» .

Первой муза улыбнулась ее другу Драмгольду. Сатира на Вольтера доставляет ему место секретаря у графа де Клермона. Мадам де Графиньи достается некоторая доля этого покровительства. Во всяком случае, ее квартиру на улице Сэнт-Гиацинт начинают посещать некоторые знатные особы, и таким образом зарождается ее собственный будущий литературный салон.

Год спустя после пробы пера, т.е. в 1746 году, мадам де Графиньи по утрам систематически работает над «Письмами перуанки». Возможно, таким образом она надеялась улучшить свое социальное и материальное положение. Хотя в те времена, как и в любые другие, заработать писательским ремеслом можно было весьма немного, однако знать имела обыкновение покровительствовать литераторам.

По выходе в свет в 1747 году «Письма перуанки» становятся событием. На почве их популярности салон мадам де Графиньи расцветает. В 1749-50-е годы его посещает Вольтер, восстановивший отношения с мадам де Графиньи после смерти непримиримой мадам дю Шатле. Кроме него, среди знаменитостей – Дидро, д’Аламбер и Руссо, а в целом – весь литературный, философский и светский Париж.

Принцы венские, бывшие также лотарингскими, отнеслись очень сочувственно к успеху романа, узнав в их авторе землячку. «Письма перуанки» читаются при венском дворе. Завязывается некоторая переписка и даже дружественность с императорской семьей, особенно с принцессой Шарлоттой. В 1748 году мадам де Графиньи посылает для ее детей одноактную феерию «Фаза, или Азор», которая принята не менее благосклонно. В 1749 году император Франсуа предоставляет автору пансион в 1500 франков с условием, что она будет снабжать его детей подобными пьесками, больше нигде их не публикуя.

Через три года после публикации романа мадам де Графиньи пробует себя в драматургии. Премьера ее комедии «Сэния» состоялась 25 июня 1750 года. Всего в этом году было дано 25 представлений, что по тому времени свидетельствует об удивительном успехе. В 1754 году постановка возобновляется.
1750-57 – самые благополучные и счастливые годы. Мадам де Графиньи пользуется литературной репутацией и весом в обществе. Ее принимают в Академию Флоренции, которая уже открыта для женщин.

Последнее ее произведение – трагедия «Дочь Аристида», премьера которой состоялась 29 апреля 1758 года. Неудачная пьеса была принята холодно и снята после нескольких представлений. Так и не оправившись от этого удара, мадам де Графиньи умирает 12 декабря 1758 года.

II. Второе рождение «Писем перуанки»

«Письма перуанки» пользовались огромной популярностью в XVIII-м веке. Судя по исследованиям частных библиотек, это была одна из самых читаемых книг своего времени. Критика так же, как и читающая публика, встретила роман с воодушевлением, подчеркивая удачное сочетание в нем чувства и размышлений. Критик Ла Порт выражает общее мнение, когда пишет в 1749 году: «В целом, можно сказать, что в последнее время у нас не появилось ни одного произведения, где стиль был бы более блестящим, обороты – более нежными, чувство – более трепетным, а мысли – более свежими, чем в истории Зилии» (Observations, 33-35).

С момента выхода романа и до 1835 года продолжаются его новые издания, переиздания и переводы на английский, итальянский, немецкий, польский, испанский и португальский языки. Появляются двуязычные издания для обучения иностранному языку и даже стихотворный перевод на итальянский. Роман послужил основой для комической оперы «Перуанка» Рошона де Шабана (1754) и для одноименной оперы Гольдони (1754). К «Письмам перуанки» написаны три продолжения: продолжение неизвестного автора (1748), «Письма Азы» Угари де Ламарш-Курмон (1749) и продолжение мадам де Морель де Виндэ (1797).

Однако после 1835 года появилось всего два новых издания 1836 и 1967 года. Среди причин исследователи называют изменение вкусов читателей и некоторые социалистические идеи, в которых упрекали автора последующие критики. Как и многие соратницы по перу, Графиньи не получила места в литературном каноне, и «Письма перуанки» были надолго забыты.

В  XX-м веке реабилитация писательницы началась с диссертации Инглиша Шоуолтера (1964), доказавшей огромный первоначальный успех романа. С 1970-х годов «Письма перуанки» снова набирают популярность на волне интереса к авторам-женщинам и к женским протагонистам.

В настоящее время можно смело говорить о втором рождении романа. «Перуанские письма» не только не потеряли своего интереса для специалистов, но перекочевали в аудитории университетов и на книжные полки магазинов. За последнее время роман переиздавался в Париже в cборнике «Португальские письма, письма перуанки и другие любовные романы в письмах» (1983) и отдельно (1990), в Нью-Йорке на французском языке (1993) и в переводе Дэвида Корнакера на английском (1995), а также в сборнике «Женские романы XVIII-го века» (Париж, 1996). Корреспонденция мадам де Графиньи доступна в оксфордском издании 1985 года.

III. В помощь читателю

Пожалуй, единственной сложностью для современной публики при чтении «Писем перуанки» будет их порой патетический, порой сентиментальный стиль. Для читателей XVIII-го века этот стиль тоже показался необычным с той разницей, что для нас это необычность давно забытого старого, а тогда от романа веяло новизной. Вспомним, что в 1747 году, когда пишет мадам де Графиньи, эры сентиментализма конца века и романтизма XIX-ого века еще впереди, и по своей тональности «Письма перуанки» – их более или менее далекий предвестник.

Осознав эту временную и литературную дистанцию, возможно не только свыкнуться с непривычным стилем, но и оценить его достоинства вслед за первыми читателями романа. Мадам де Графиньи кропотливо правила и переписывала свои тексты. Исследователи отмечают музыкальность ее языка с характерными для него повторениями, ритмическими триадами и александрийскими строками. Наряду с неумеренным на современный вкус пафосом, мы найдем такие изумительные пассажи, как, например, описание интерференции пяти чувств:

«Как прекрасен лес, мой дорогой Аза! Когда в него входишь, всеобъемлющее очарование распространяется на все чувства и смешивает их свойства. Кажется, что видишь свежесть прежде, чем ее чувствуешь. Разные оттенки листвы смягчают пронизывающий ее свет и как будто влияют на осязание и на зрение одновременно. Приятный, но неопределенный запах едва позволяет разделить вкус и обоняние. Сам воздух, невидимый, наполняет все наше существо невинным наслаждением, которое, кажется, дает нам еще одно чувство, не определяя для него органа». (Письмо XII)

Мадам де Графиньи оформляем текст романа в академических традициях, снабжая его предисловием, историческим введением и сносками, и тем устанавливает некое критическое расстояние между персонажем с одной стороны и автором/читателем – с другой. К тому же, любовные переживания – лишь одна из граней чувствительности героини, которой нельзя отказать ни в душевной тонкости, ни в пытливом уме. Оговорившись о стиле и сентиментальности, обратимся к содержанию.

«Письма перуанки» продолжают традицию эпистолярных романов с экзотическим флером и самим своим названием отсылают к «Португальским письмам» (1669) Габриэля-Жозефа Гийерага и «Персидским письмам» (1721) Шарля де Монтескье. Первые представляют собой страстный монолог португальской монахини, обманувшейся в любви; второй – социальную критику устами персов, путешествующих во Франции. «Письма перуанки» совмещают в себе и любовную интригу, и размышления об общественном устройстве, которые так же, как у Монтескье, поданы через свежее восприятие иностранца.

У мадам де Графиньи это молодая перуанка, жрица храма Солнца, будущая супруга принца-наследника Азы. Накануне бракосочетания испанские завоеватели похищают Зилию, и в результате нескольких зигзагов судьбы она оказывается во Франции. Мадам де Графиньи осознала допущенный ею анахронизм, перенесший испанские завоевания в Южной Америке в  XVIII-й век, но, по ее мнению, в романе это не имело значения. Также, вопреки известной ей «Истории инков» Гарциласа де Ла Веги, она намеренно изображает Перу утопической страной и противопоставляет ее гуманность, простоту и близость к природе европейской цивилизации.

Похищенная Зилия постоянно пишет возлюбленному сначала в форме перуанского узелкового письма кипо, а потом и по-французски. Первые семнадцать писем представлены нам как перевод кипо. В них разыгрывается своеобразная лингвистическая драма: столкнувшись с европейцами, героиня вынуждена описывать феномены вне опыта перуанцев, для которых, следовательно, нет слов в ее родном языке.

«...я оказалась в маленькой комнате, где нельзя свободно встать во весь рост и где недостаточно места, чтобы ходить, но где мы довольно удобно расположились сидя [...] Это небольшое помещение прелестно меблировано, а окна с обеих сторон достаточно его освещают […] я почувствовала, что это устройство или шалаш, не знаю, как назвать, двигается и перемещается. Его движение напоминало покачивание плавающего дома, и меня охватил ужас […] устройство, двигавшееся по непонятной причине, подвешено достаточно низко над землей […] несколько Хама неизвестной мне породы шли перед нами и тянули нас за собой». (Письмо XII)

В то же время в первых письмах особенно много перуанских слов, что поддерживает иллюзию перевода. По мере того, как Зилия овладевает французским языком, оба приема – иносказательные описания европейских реалий и употребление иностранных слов – встречаются все реже. Так в тексте создается видимость билингвизма.

Через новый язык Зилии открывается новая реальность. Сравнивая Францию со своей родиной, героиня восхищается европейским техническим прогрессом, но подвергает критике общественное устройство и среди прочего: право первородства; централизованное богатство за счет благосостояния нации; двуличие и незанятость высшего сословия; отсутствие женского образования; монастыри; существующий институт брака.

В конце концов, Зилия в совершенстве овладевает французским языком, а также музыкой и живописью, становится финансово независимой благодаря перуанскому золоту и приобретает близких друзей: Детервиля и его сестру Сэлин. Из пассивной жертвы она превращается в полноценного участника событий, а ее обучение и познание окружающего мира – в движущую силу романа. С самого начала в героине заложена потребность преобразить испытываемое в письменную форму, ведь она начинает писать Азе до того, как в этом возникла практическая необходимость, и продолжает, не будучи уверенной, что ее возлюбленный сможет это прочесть. В отсутствии корреспондента, процесс письма становится для нее некой терапевтической практикой и средством самовыражения.

После разрыва с Азой героиня уединяется в своем поместье и решительно отвергает любовь благородного поклонника француза Детервиля. Она выбирает одиночество и «удовольствие быть» как средство достижения самосознания и внутренней гармонии:

«Радость бытия – это удовольствие, забытое или даже неведомое многим ослепленным людям, эта столь сладостная мысль, это столь чистое блаженство, я есть, я живу, я существую  – радость бытия одна могла бы осчастливить, если бы о ней помнили, если бы наслаждались ею, если бы знали ей цену». (Письмо XLI и последнее)

Такая развязка поразила современников. Продолжения, написанные к роману другими авторами, свидетельствуют о том, что он производил впечатление неоконченного или, во всяком случае, оконченного не так.

Продолжение неизвестного автора 1748 года состоит из семи писем Зилии, Сэлин и Детервиля. Зилия продолжает упорствовать в своем решении. Сэлин обнадеживает брата в том, что предложенная ему дружба со временем естественным образом перейдет в любовь. Последнее слово остается за Детервилем, который не может отказаться ни от упреков, ни от надежды. «Письма Азы, или перуанца» Угари де Ламарш-Курмон (1749), якобы переведенные с испанского, рассказывают всю историю в его перспективе. Разрыв помолвки сводится к недоразумению, и в заключении Зилия и Аза готовятся вступить в долгожданный брак. Продолжение мадам де Морель де Виндэ (1797), перевод которого приводится в приложении, заканчивается другим замужеством.

И в наши дни исследователи расходятся в оценке решения, предложенного мадам де Графиньи. Некоторые находят его неудовлетворительным и бесплодным, но многие его приветствуют – хотя бы за нетрадиционность, ведь большинству литературных сестер перуанки в развязке были уготованы брак, монастырь или смерть. По мнению сторонников финала, Зилия воплотила в себе лучшие элементы двух культур: перуанскую, читай – утопическую, мораль и европейский прогресс. Ее согласие обнародовать письма свидетельствует о желании разделить свой опыт с другими. Дружеские отношения с Детервилем удались поскольку, предполагается, что Зилия передала ему свои письма для публикации. Открытая же концовка приглашает читателя задуматься о будущих возможностях героини.

Оксана С.-П.

Избранная библиография

Davies, Simon. "Lettres d'une Péruvienne, 1977-1997: the present state of the studies". SVEC, no. 5, 2000, p. 295-324.

Dictionnaire de Jean-Jacques Rousseau, Paris, 1996

La Porte, Joseph de, Observations sur la littérature moderne, Londres, Paris, 1752

Lettres. Suivies de celles de Mesdames de Staal, d'Epinay, du Boccage, Suard, du chevalier de Boufflers du marquis de Villette, etc., d / Graffigny, Francois d'Issembourg d'Happoncourt de, 1695-1758, Geneve, 1972 (notice biographique par Eugène Asse)

Noël, Georges, Une «primitive» oubliée de l’école des « cœurs sensibles» - Madame de Grafigny, Paris, 1913

"The Genesis and Reception of Mme de Graffigny's Lettres d'une Péruvienne and Cénie". Studies on Voltaire and the Eighteenth Century, 336 (1996), pp. 1-152.

The feminist encyclopedia of French literature, Westport, Conn.,1999

Упомянутые издания «Писем перуанки»

Graffigny, Françoise, Lettere d'una Peruviana, tradotte dal francese in italiano… dal signor Deodati. Nuova edizione Parigi, Duchesne, 1760

Cours de langue italienne par M. Lineau de Boisjermain, Paris, 1783

Lettres d’une Péruvienne, A peine, 1748

M. Ignace Hugary de Lamarche-Courmont, Les letters d’Aza ou d’un Péruvien, Amsterdam, 1749

Lettres d’une Péruvienne, A Paris, De l’Imprimerie de P. Didot l’Aîné, An V, 1797

Lettres portugaises, Lettres d’une Péruvienne et autres romans d’amour par lettres, ed. Bernard Bray and Isabelle Landy-Houillon, Paris, 1983

Lettres d’une Péruvienne, préface de Colette Piau-Gilot, Paris, 1990

Lettres d’une Péruvienne, introduction by Joan Dejean and Nancy Miller, New York, 1993

Lettres d’une Péruvienne, translation by David Kornacker, New York, 1995