Чем сердце успокоить

- Молодая, красивая, постой! Дай погадаю.
Я вдруг поняла, что обращаются ко мне, и подняла голову.
- Это Вы… Это ты меня зовешь.
- Тебя. Все расскажу: что было, что будет, чем сердце успокоишь.
Я хотела уже пройти мимо, но что-то останавливало, что-то притягивало в этом  лице. Разрез глаз. Да, разрез глаз был необычным, миндалевидным, как у мультяшной лани. Нет, точнее, как у Пушкинской Шамаханской царицы. Раньше в аэропортах сновали целые стайки таких цыганок, навязчиво предлагая свои незамысловатые психотерапевтические услуги озабоченным пассажирам. Забавно, что в эпоху нашей безумной перекройки эти же цыганки в цветастых юбках бродили по базарам с табличками «Куплю акции металлургического завода». А потом столичная милиция как-то в одночасье прекратила их свободное предпринимательство.
- Ладно, погадай.
Я открыла кошелек и положила в протянутую руку доллар.
Что будет? А ничего и не будет. Я прилетела сюда больше по инерции, чтобы поставить точку в очередном затянувшемся романе с очередным женатым мужчиной.
Что было? Было хорошо – бесконечный секс на берегу теплого моря, запах, ставший родным, ожидание звонков. Есть такая категория мужчин, возле которых женщина сразу чувствует себя женщиной. Все дневные повадки бизнес-леди, укладка, делающая недоступной, «Мерседес» и охрана растворяются в замкнутых за спиной ладонях, ухо прижимается к груди, губы тянутся к соску, и хочется быть маленькой, и хочется не думать, что  это когда-нибудь прекратится. Ведь волны никогда не перестанут накатываться на этот берег, а женщины никогда не перестанут любить мужчин, возле которых хочется быть маленькой и беззащитной, и понимать, что ты большая и защищенная. Хотя зря я обобщаю – женщины. Кто-то же любит моих охранников. А что, самцы они и есть самцы. На меня смотрят, как на кошелек, а страх потерять работу сильней эрекции. Вот и мучают свои могучие шеи, стягивая их галстуками и до блеска начищая остроносые клоунские туфли, вошедшие в  моду. Наверное, ненавидят. А, может, и уважают, все-таки баба самостоятельная, при деньгах, и не уродка. Но секс с ними, даже в терапевтических дозах для понижения гормонального фона, я себе представить не могу. Как и с моим тренером по дайвингу. Этот павиан с аквалангом считает себя неотразимым красавцем и суперпродвинутым Фрейдистом, моду взял, переодевать при мне плавки и костюм, не отворачиваясь, достоинство демонстрирует. И не подозревает, бедненький, что в темных подворотнях площади Пигаль продается за несколько сотен все точно такое же из самых современных в мире материалов, с моторчиком и подогревом, вкусом и запахом. И без необходимости поощрять «после того» куриный интеллект рассказами, что лучше только Арнольд и Ван Дам.
Чем сердце успокоить? Сегодня пообедаю с друзьями, схожу вечером в любимый театр, потом встречусь с ним. Послушаю разговоры про ремонт, про поездку с семьей в горы, про покупку каких-то заводов и пароходов. Но разве можно успокоить этим сердце, сердце, где поселилось такое количество нерастраченной любви, что можно  залечить все пепелища мира и сделать кого-нибудь счастливым? Кого? Где мой сказочный принц? Или, хотя бы не принц, а так, чтобы мог сам за ужин заплатить. И в три часа ночи не бежал к жене.  Потому что моя карета в полночь ни во что не превращается. И в час – тоже. И я никуда не спешу, и туфельки не теряю. И голову. А так хочется ее потерять, и любить, любить, любить…
Принц в конце сказки трахнул Золушку и у них родился мальчик. Были бы у меня глашатаи, попросила бы их крикнуть:
- Жители сказочного королевства! Кому родить мальчика? По любви. Можно не принцу.
Можно не принцу? А я себя не обманываю? Не принцы ко мне боятся подойти на пушечный выстрел, да я и сама их не подпускаю. А, может, пора уже обратить  внимание на тех, кто и в     сказке честно признается: «Я не волшебник, я только учусь», сесть с ним на коня, послать все к черту и поехать искать свое королевство, где он станет принцем, а я – его принцессой, и где у нас не будет прошлого – только настоящее и будущее, и я рожу ему мальчика.
- Ты что, уснула, позолоти ручку.
- Что?
- Я спрашиваю, ты уснула, что  ли?
Да, действительно, я отключилась, даже отрешилась от всего под эти причитания. Дзэн-буддизм какой-то, а не цыганщина! Я полезла в кошелек. Мелочи не было, а валюту на местные деньги я еще поменять не успела.  «Золушка, принц, новое королевство» –вихрем пронеслось в голове. Я достала хрустящую новенькую сотню и протянула цыганке:
- Спасибо, возьми.
- А мельче нет? – вдруг странно спросила цыганка. И невпопад  добавила: «А это колечко с сапфирами от Гуччи тебе очень идет!»
- Оно всем идет!
- Это – правда, - ответила цыганка, подняла правую руку, на которую было надето точно такое же кольцо, и, все еще держа в руках деньги, растворилась в толпе.


- Как спектакль?
- Как обычно, здорово. Не понимаю, как можно жить в столице и не ходить в театры!
- Можно. Поедем ужинать?
- Нет, спасибо, я устала и не голодна, сегодня был долгий день, отвези меня в отель.
Дружелюбно заурчал мотор, дежурно прижались губы к щеке, и мы уже ехали по напичканным подсвеченной рекламой улицам большого города, который погружался в дремоту перед предстоящей рабочей неделей.
- Твои поцелуи стали братскими.
- Просто общаясь долго люди, становятся родственниками.
- Когда любовники становятся родственниками – это инцест.
Поджал обиженно губы.
- Извини, не хотела тебя обидеть, просто устала немного.
- Тебе просили передать, - он протянул мне конверт, в котором лежали деньги – сто один доллар, и фотографии.
- Ты не захотела, чтобы я тебя встретил, и я попросил знакомую актрису цыганского театра тебя разыграть. И, заодно, все на память сфотографировать. Получилось?
- Получилось!
Я снова почувствовала идущее от него тепло и энергию. Гений! Одно движение, один взгляд, игра ума –и снова в ушах шум прибоя и этот дразнящий запах, который потом смешивается с капельками пота и джиггой горящих под сплетенными телами простыней.
- Ты спал с ней?
- С кем?
- С актрисой?
- Ты же знаешь, я не люблю театр.
- А зачем даришь подарки, еще и одинаковые?
- Дефицит времени.
- А ты видишься с ней?
- Иногда, очень редко. К чему этот допрос? Я просто хотел тебя немного повеселить.
- Передай ей, что никто, никто не знает, что будет. И именно в этом – счастье!