День встречи весны

Автор благодарен своему бета-ридеру Фионе за неоценимую помощь


- Прелестно, - сказал Он, даже не обернувшись.
Глаза смотрели вперед и сквозь. Мне пришлось почувствовать себя пустым
местом.
- Ты даже не посмотрел!
- Я же сказал - красиво.
Раздраженный, он стоял напротив меня и глядел вперед и вдаль. Черные
глаза, обычно глубокие и внимательные, были пустынны. Пустая черная фигура.

Он вышел.

Цветы с хрустом упали. Белые хризантемы, красная камелия и три ветки
сакуры.
- Я слышу, - мягко сказал кто-то.
Я обернулась. В комнате никого нет. Китё плотно задернуты, а решетка
на окне опущена.
- Кто здесь?
Под ногами что-то хрустнуло. Мое сердце забилось. Но, как оказалось,
напрасно! Я наступила на цветы, они побежденно лежали под ногами и были
испачканы пылью. Хризантемы исчезли.
- Слышишь? - насмешливо прошептал все тот же голос.

В ужасе я замерла, а потом кинулась бежать из галереи. Деревянные
перегородки под ногами скрипели, и шум погони не был слышен. Только в Павильоне
Лилий я остановилась, чьи-то шаги затихали вдали. Они прошли как будто мимо, но
за перегородкой раздался треск и шум.
- Это женские покои! - я постаралась произнести это со всей гордостью,
присущей придворной даме, но запнулась.
Из-под ситоми выбился край одежды. Это было чистое, хоть и немного
запыленное одеяние куродо.

Сердце забилось быстрее. Человек за перегородкой почувствовал это и
встал. Он еще немного походил по галерее и уже на мостике, хрупком и изящно
вырезанном, обернулся и сказал.
- Видимо, у вас нет ушей.
В его голосе было разочарование. Лицо, такое тусклое и неприметное,
помаячило передо мной, и он исчез. Этот человек не был мне знаком! Он не был
куродо, но надел его одежду.
Единственное, что было примечательно в его внешности - это волосы.
Каштановые, густые и довольно волнистые, они уже начинали седеть. Это в его то
возрасте! На вид мужчине было лет тридцать пять - тридцать семь, хотя глаза,
тоже коричневые, были какими-то странными. Жесткие и холодные, они светились
отвратительным внутренним светом. Светом природы или зверя. Волк.

Испуг прошел, и я решила выйти из покоев, тем более, что меня
наверняка уже ищут! Поправив сбившееся одеяние, я прошла к столику за
перегородкой и взяла зеркало. Гладкий металл был исцарапан, и под ним лежало
письмо, написанное на бумаге Митиноку и закрепленное...
-О, нет! - я всплеснула руками. Ветка миминакуса - "безухого цветка"
привязанная к посланию кожаным шнурком. Чтобы это значило?
В центре листа четким почерком было написано: "Милой моей..."
- Что?!
Все вокруг закружилось, потолок стремительно поменялся местами с полом
и обратно.

Милой моей
Эти спутанные волосы
В пруду Сарусава,
Словно жемчуг - водоросли...
О, как грустно мне!

С трудом верится. Особенно, учитывая, что здесь происходило.

- Госпожа? - хрупкая девочка-служанка стояла в дверях. Ее глаза
светились беспокойством и детским замешательством.
Ну что ж, придется уйти. Государыня не будет долго ждать.
И я поспешила в Западное Крыло.

* * * * *

Весь день мы провели у императора. Он устроил стихотворный конкурс, и
все дамы наперебой сочиняли танка или китайские стихи. Государыня с гордостью
наблюдала за успехами дам, а государь милостиво одарил самых талантливых. Я же
сидела в самом дальнем углу и не желала выйти из-за занавеса.

Наконец, произошло то, чего я опасалась весь вечер. Государь,
заскучав, спросил у дам из своей свиты:
- А где Асакура? - все стали выталкивать меня наружу и, несмотря на
то, что выбрала я самый темный и неприметный угол, вытолкнули меня на середину
зала.

Император приветливо улыбнулся.
- Ты сидишь весь вечер в углу, почему? - он с интересом и участием
смотрел на меня.
Госпожа подозвала меня к себе. На негнущихся от волнения ногах я
добралась в противоположный конец зала и села рядом с государыней.

Все требовательно ждали ответа.

- Я... - красноречие меня покинуло. - Со мной случились престраннейшие
вещи сегодня.
И я подробнейшим образом рассказала о цветах. Пока я говорила, все
испуганно задержали дыхание и только на последних словах позволили себе
выдохнуть.
- Очень странно, не так ли? - государь оглядел зал. - Впрочем, завтра
День встречи весны. Известно ли кому-нибудь, чем особенен этот день?
Дамы взволнованно зашептались. После пятиминутного обсуждения государь
продолжил:
- День встречи весны - это канун праздника Риссюн. В это время духи
особенно опасны, поэтому некоторые даже предпочитают не оставаться в своих
домах.

Государыня в ужасе прижала рукав к лицу и сжала мою руку.
- Асакура, теперь и у тебя есть достойная тема, - император выжидающе
смотрел на меня.
Мысли путались и метались в звенящей голове. Как я могла забыть?
Всего-то какой-нибудь убитый или...
Оборотень
Неслышно прокрался
Это весна идет.

- Прекрасно сказано, - государыня одарила меня улыбкой. - А мне вот,
что в голову пришло:
Миминакуса - безухие цветы
Вестники твои.
Радостную новость не слышим
Хризантемы украли.
Так жаль.

Все зааплодировали, но государь казался недовольным. Впрочем, через
секунду он овладел собой и приказал всем идти спать. Он удалился, и куродо,
провожавшие его, затушили светильники.

В жаровне тлел жалкий уголек.
- Был ли среди них тот, что напугал тебя? - государыня сидела на своем
месте и внимательно всматривалась в лица придворных.
- Нет, госпожа. Я вообще не думаю, что это был куродо!
Хотя в темноте и не было видно, я почувствовала, что все обернулись ко
мне.
Тут госпожа Накадо спросила:
- А кто же тогда был тот человек в одежде куродо? - ее голос звучал
сипло, а рука с щипцами подрагивала.
- Я не думаю, что это был вообще человек, - я замерла. - Я думаю, что
это был оборотень. Видели бы вы его глаза!
Все зашептались, но государыня, слишком напуганная, чтобы обсуждать
эту тему на ночь, приказала всем разойтись по покоям. Накадо, дежурившая сегодня
у госпожи, испуганно вжалась в стенку рядом с жаровней и пробормотала
заклинание. Жаровня вспыхнула ровным белым светом.
- Отпугивание злых духов? - спросила государыня, когда по павильону
поплыл томный запах камелий, - Разумно.
И направилась к себе.

В моей комнате, в темноте, я опять развернула загадочное письмо. Оно
было пусто. Только внизу герб придворной канцелярии.
Миминакуса лежали в изголовье. Вид у этих дичков был действительно
безухий! Но, Кацануги мне в помощь, что бы все это значило?

* * * * *

Утро не предвещало ничего хорошего.
Пошел дождь и "стражи грома" выстроились на башнях. Какой у них был
угрожающий вид! Будь я богом грозы, я бы точно отступила и умерила бы свой гнев.


В Западном Павильоне протекла крыша, и нас перевели в Восточное Крыло.
В Павильоне Глициний, куда нас поселили, хозяйничала Госпожа Нанаси-суке и хотя,
государыня была предельно ласкова с ней, с утра висела напряженная атмосфера.
Дамы из свиты хозяйки были с нами вежливы, но во всем чувствовалась
насмешка. Видимо, из-за вчерашних побед на стихотворном конкурсе.

За всеми этими проблемами я совсем позабыла о вчерашнем происшествии.
Но с первыми ударами грома, оно напомнило о себе само.
Все дамы из нашей свиты сжались у небольшой жаровни в углу комнаты и
испуганно обсуждали легенды о грозах, когда вошла служанка и известила о приходе
начальника Стражи.
Дамы удивились и начали весело перешептываться, обсуждая возможную
причину визита этого господина.
Государыня повелела впустить его, и когда мы спрятались за церемонным
занавесом, он вошел. Взволнованно поздоровался с госпожой и стал сбивчиво
рассказывать.
- Сегодня утром... то есть не утром, а где-то в Часе Крысы, когда Вы
уже отбыли.… Служанки пошли убрать ситоми и.… Когда они вошли в личные покои
госпожи Асакура... - он сбился и уставился на занавес.

Я в ужасе прижала руки к груди. Что-то будет. Или было. Что-то ужасное
произошло сегодня утром в моих покоях! О! Почему я захотела жить в отдельной
комнате, почему я отказалась жить с Камори-На-Мёбу? Она такая добрая женщина.
Я оглядела комнату невидящим взглядом и задержалась на лице Камори. Та
тоже в ужасе.
Между тем, Страж продолжил.
- Она пошла забрать циновку и... там в комнате лежал мальчик. Ему
вырвали сердце и отрезали уши.
Государыня побледнела и хотела произнести что-то вроде "остановитесь",
но лишь прижала руку ко рту.
- Тот самый мальчик, которого нашел господин Коэртика в одном из
портов. Зеленоглазый чужеземец. И он держал письмо в ладони. Оно предназначено
для Асакура. - он протянул было письмо под занавес, но государыня остановила
его.
- Стойте. Положите его на столик, мы посмотрим позже.
За занавесом послышались шаги и скрип ботинок. Начальник Стражи
положил загадочный свиток на столик и, поклонившись, попросил разрешения уйти.

Государыня поискала глазами меня и заботливо спросила:
- Как ты?
Как она была прекрасна в этот момент! Несмотря на явный испуг, ее лицо
хранило гордое и невозмутимое выражение. Глаза, нежно взирающие на меня, были
похожи на куски темного янтаря, они так же сияли внутренним светом.
Мне хотелось немедленно сложить тысячу стихотворений о ней, но,
смутившись, я смогла лишь кивнуть, не поднимая глаз.
- Принеси, пожалуйста, то письмо, - она обратилась к какой-то даме,
которой я не видела, и та, впопыхах передавив всем ноги, помчалась выполнять
приказание. Остальные недовольно зашептались.

Дама протянула государыне письмо, и учтиво поклонившись, скрылась в
углу. Мы проводили ее сердитыми взглядами.
- Асакура, что ты скажешь на это? - государыня махнула в мою сторону
рукой.
Утро в горах
Неслышно подкралось,
Украло юности кусок
И вновь убежало
В страну молчания.
- Это как-то связано с вчерашней историей, - она внимательно
просмотрела письмо еще раз, - Только кто это написал?
Я продолжала хранить молчание. Мысли вихрем пронеслись вокруг. Мне
вспомнился тот мальчик.

Тонкие белые пальцы, зеленые глаза, как два изумруда, слишком
маленький для своего роста, но горящий внутренним огнем храбрости, вечно
растрепанные черные волосы и шрам на лбу. В форме молнии. Маленький, но
источающий темную силу, угрозу. Он никогда не говорил откуда он, кто его
родители, где он жил и что за катастрофа оставила след на его лбу. Но в
одиночестве или просто задумавшись его глаза становились жестче и печальнее. Он
скучал по дому. Дому, в котором не было родителей.…
Он сам сказал так. И государь решил, что мы должны позаботиться о
маленьком сироте.

Каким-то образом он понимал наш язык, хотя не мог сказать ни слова.
Сначала, государыня решила, что он немой и призвала монаха. Тот осмотрел ребенка
и сказал, что он просто не знает нашего языка. С тех пор он жил у нас, обучался
языку, выполнял нехитрые поручения и был предметом всеобщей любви и ласки. Кому
понадобилось убивать ребенка? И причем здесь я?

* * * * *

В Час Дракона дождь прекратился и продолжилась подготовка к празднику.
Погода задержала приготовления, и теперь по всему дворцу бегали взволнованные
служанки, пытаясь успеть все вовремя и ничего не перепутать.
Толстенькие конюхи забавно скакали через огромную лужу посреди двора.
Дамы решили, что ей надо дать имя, так как сегодня у нас появилось собственное
озеро. Все долго веселились, придумывая названия, и госпожа Накадо приказала это
прекратить.
Десятки кули бездельничали во дворе, и дворцовые служанки начали с
ними кокетничать. Это было так ужасно!

Тогда мы попросили Фудзивара-но-саки, начальника конюшни, приказать им
начать работать. Но слуга, которого дамы послали с письмом, долго не
возвращался, и мы уже забыли про письмо, когда пришли начальники стражи и
разогнали всех. Государыня сочла этот случай смешным.
На фоне праздника происшествие забылось, но я продолжала раздумывать
над ним. Государыня тоже была обеспокоена, и перед самым выходом позвала меня к
себе.
- Асакура, - она казалась богиней Гнева, облаченной в императорские
цвета. - Я знаю, что ты никогда не уронишь достоинство своей семьи позорным
бегством, но я бы посоветовала тебе сегодня же отправится в дом к родителям.
С этими словами, она вышла.

- О, чем я заслужила эту пытку? Неужели из-за предсказаний смерти и
угроз мне придется оставить свою госпожу?
- Никто не хочет видеть человека, обреченного на смерть. С этого дня,
твоя жизнь не стоит и сломанной цитры.
Я обернулась на голос и увидела ту самую девушку, которая подавала
сегодня письмо, адресованное мне.
- В Дворце Императора нет места смерти, - она стояла в тени, и
неровный свет фонарика придавал ее фигуре прозрачность.
Я замерла. Сердце забилось от ужаса. Я изгнана из Дворца! Но за что?
Ответ озвучило это исчадие ада. О, как я ненавижу эту девушку, чья
неуклюжесть еще утром веселила меня. Я ненавижу ее всеми фибрами своей души.
Но сегодня вечером я уезжаю в дом к своим родителям, чтобы остаться в
своем горе навеки. Через год никто и не вспомнит обо мне.

В комнату вбежала Камори. И взволнованно сообщила мне, что шествие
вот-вот начнется, и мне пора идти. Во дворе уже стояли экипажи, и придворные
дамы со смехом по двое или по трое забирались в них. Все празднуют День встречи
весны.
Я, Камори и еще две дамы сели в один из экипажей и приготовились
ждать. Это было не первое празднество, на котором я присутствовала в качестве
придворной дамы. Бесчисленные шествия и прогулки, а так же Дни Удаления от
скверны пронеслись у меня перед глазами.
Теперь вся моя жизнь, один сплошной День Удаления. От скверны.

Остальные дамы, заметив, что я побледнела, прекратили разговор и
вежливо посмотрели на меня. В этот момент экипаж двинулся.
Яркие краски одеяний танцоров и звуки музыки прорезали наполненный
солнечным светом воздух. Вот-вот начнется празднество, и мы, вооружившись
поддержкой неких знатных юношей из свиты Принца Коэртика, встали около помоста.
Музыканты настраивали свои инструменты, а толпа где-то вдалеке шумно
дышала.
Через некоторое время зазвучала первая флейта. Потом вторая, третья и
вот уже гулкий стук барабанов донесся до нас. Вышли танцоры.
- Какое прекрасное празднество! - восклицали все вокруг. Даже я,
несмотря на все свои беды, не смогла устоять перед красотой танца Коней. Головы
танцоров были украшены лошадиными хвостами, и при каждом движении казалось, что
еще немного и раздастся цокот копыт.
Затем еще танец и еще, потом чудесное пение.…

Роскошное шествие продолжалось около трех часов. Все очень устали.
Несмотря на это, у меня хватило сил наблюдать за природой.
Погода была необыкновенна. Казалось, что это человек, извергнувший
весь свой гнев и ставший, вновь, добрым и приятным. Закатное солнце золотило
экипажи и участников процессии - казалось, что это какой-то необыкновенный
дракон летит низко над землей. В отличие от Дворца или Храмов, где проходила
праздничная церемония, на улице пахло свежестью и мокрой землей.
Не думаю, что мне стоило делиться этими впечатления с остальными,
очень уж прозаично я думаю. Но сейчас, казалось, мир достиг совершенства и был
готов к весне.

Празднество должно было продолжаться во Дворце - и мы повернули
обратно.
Солнце село.

* * * * *

В небе ночном
Друзей призывая, кричат
Дикие гуси.
Вторя их крикам тоскливым,
Стонет в чаще мисканта ветер.

Я отложила свиток в сторону. Все было продумано идеально.
Я всегда славилась искусством каллиграфии, но это письмо -
действительно шедевр. Камори все узнала и зашла на несколько минут - поговорить.
Я сидела в углу на татами и с отчаянием смотрела в окно.
Черные тучи сгущались.

- Тебе пора собираться домой, - она сказала это легко, - Но.…
Камори сидела посреди моей комнаты, как неуместная статуя, и что-то
тихо шептала самой себе. Края одежды растрепались и завязки шелковых хакама
лежали на земле. Да, она была прекрасна в этот момент! Глаза встретились с
моими, и она продолжила:
- Здесь.… Неподалеку от Кумано, рядом с водопадом Нати есть небольшой
Храм Будды... - она снизила голос до шепота. - Там, в одной из келий живет
святой старец. Он прибыл из той же страны, что и мальчик.
Она замерла и через секунду выскользнула за ширму и побежала прочь из
галереи.
Никогда, ни одна придворная дама не поступит так! Бежать, как
последней служанке по павильонам, не чуя под собой ног? Что за силы противостоят
нам?
Неужели Кацураги отвернулся от меня.… Ну что же.…

Шорох за ситоми.
Чьи-то шаги нетерпеливо меряют пространство за ширмой, писк - это
проснулась где-то мышь, шаги замедляются. Этот некто тоже боится, значит - это
не мертвый.
- Кто здесь? - мой голос обрывается, как струны цитры, - Почему вы не
предупредили о приходе?
Некто в бешенстве шипит что-то и.…
Догорающий остов ширмы разделял нас. Всего три шага - и он сомкнет
руки на моем горле.
Высокий с бледным исхудалым лицом и живыми черными глазами, он был
похож на демона оспы, если бы не лохмотья и нож в руке.
- Я... - он запинается, как будто решая, стоит ли мне знать его имя, -
Это не важно. Сколько людей уже погибло?
Это звучало как обвинение. Длинные космы почти закрывают лицо.
- Уходите, - спокойно и с достоинством произнес кто-то за моей спиной.

Я обернулась - и никого не увидела.
- Мы с тобой еще не закончили разговор, собака, - мужчина бесшумно
уходит.

Он оскорбил меня!

Какой-то треск и ночные шорохи. А потом долгий и протяжный вой боли.
- Ах! Это Камори.
Шорохи в коридорах преследуют меня. Кругом мерещатся глаза, они
наблюдают, разгораясь хищным огнем. Как мне жаль, как мне жаль, что никто теперь
не поможет!

Вскрик и падение где-то недалеко.
- О! Асакура? - кто-то позвал меня, но страх сильнее разума и я бегу,
путаясь в складках кимоно.
- Ты слышишь?
Чей-то безмолвный вопрос.
- Ну, теперь-то ты слышишь?
Голос эхом отзываются в хрупких перегородках галерей, и я испуганно
вжимаюсь в китё. Оно старое и пропыленное, видимо служанки забыли его здесь
перед праздником.

Шаги. Совсем не гулкие, а громкие и живые, но я бегу.
Кто-то кричит, останавливает меня, кажется я в покоях императора. Ноги
зацепляются за что-то, я бревном падаю на пол.
- Кто это? - мой голос в тишине.
Руки нащупывают складки женской одежды, мимолетный свет факела
освещает лицо - это Камори. Лицо похоже на маску. Все вокруг залито теплой
кровью.
- Ах!!

Голос твердит что-то как в полудреме, и я бегу. Вниз в сад, там, где
растут маленькие сакуры. Их посадили в прошлом году, и все дамы привязали к
каждому растению по куску ткани с заклинанием охраны. Наверное, они спасут меня!

Дальше, в сад, крики.…
Хрупкое тело на сакуре. Маленькие, тщедушные плечи видны из-под
складок одежды. Волосы кажутся длиной в тысячу хиро. На беленьком личике гримаса
ужаса.
Я не могу бежать теперь.
Это Дерево Желаний. Каждый год, на праздники дети вешают сюда
записочки с желаниями. Императорские слуги, по возможности, конечно, стараются
исполнить их.
Девочка повешена на Дереве Желаний.

Февральский ветер пронизывает насквозь. Я тихо иду, поправляя складки
одеяния, черные тучи на небе сгустились до предела. Скоро рассвет - это Час
Тигра, стражники скоро оповестят нас об этом. Завтра праздник Риссюн, главное
выжить!
Деревья шепчутся, тянутся ко мне. Чьи-то шаги и стоны разносятся
вокруг. Крики боли, страданий раздаются один за другим.
Передо мной возникает дама. Высокая, длинная с белым лицом и
татуировкой на лбу. Женщина плавно, как может только призрак, подходит ко мне и
протягивает руку, зеленые пятна на шее и лице различимы в темноте.
Но яд подействовал прежде.
Бам-бам-бам-бам-бам-бам... – колокол возвещает утро.
Небо слева окрашивается в синевато-розовые тона. Я лежу на снегу и
умираю.

День встречи весны.