Безумье птицы

 «Мир фантастики покинув
Мы спускаемся в долину;
Снова почву под ногами
Обретаем в позитивном.
Прочь безумье, бред, горячки
Грезы, призраки, виденья!» Г.Гейне

  Начиная работу над этим произведением, я, как автор хотела выразить и описать человека, который вследствие эмоционального надрыва придумал свой собственный мир, чтобы жить в нем… Человек который живет днем как все, а ночью погружается в фантазии, принадлежащие только ему. Углубляясь в себя надолго, человек теряет возможность воспринимать реальность отчетливо, как реальную действительность и, каждый раз ищет оправдания той или иной ситуации.

С уважением,
Ю.Б.


1.
Муха, влетела в комнату, и легко опустилась на голень Рохмы. Щекотно, но девушка терпит. За окном непроглядные сумерки, и она устало смотрит на тетрадь с примерами тригонометрии. В задумчивости грызет резинку на конце карандаша. В уши вставлены наушники. Глаза устали, с некоторым нажимом протирает их, закрывая глаза. Будильник, стоящий на столе, зеленоватым светом высвечивал второй час ночи. Девушка бросила презрительный взгляд в учебник за одиннадцатый класс, и со злостью захлопнула. Спустя две минуты еще смотрела в тетрадь с тремя нерешенными примерами, позже, прищурившись, закрыла и ее.
Постель была расстелена, и мягкая подушка изгалялась, лишь бы склонить девушку ко сну. Как тут устоять? Призрачный свет от фонарного столба пронзал комнату, выходящую на север. В ней почему-то всегда чувствовался некий холод. Он спасал девушку от знойного лета. Цветы на окне постоянно мерзли, хотя вся семья достаточно много уделяла внимания оклейке окон. Холодный ветер играл по ночам в прятки, и пугал полуночников-домашних. Дверца шкафа хитро скрипнула, и отворилась, обнажив все содержимое на пяти полках.Рохма вздрогнула. Перевернувшись на бок, натянула одеяло до плеч. Ее полупрозрачная ночная пижама, скрывала тело, и обнажала плечи будоражив воображение. Смотря в пустоту перед собой, сознание продолжало решать примеры ею не решенные. Формулы и значения, последовательность решения, вплоть до выведения окончательного анализа писались невидимой рукой в воздухе. Чтобы, наконец, оставить все мысли о решении задач, она встряхнула головой. Тяжелая масса внутри осторожно шелохнулась, и, отдавая непонятным звуком, улеглась на место. Зрачки расширены, дыхание спокойное.
Муха села на ухо, но, прогнав ее, девушка опять укуталась в одеяле. Слух отметил, чьи – то шаги в коридоре. Брат снова вышел курить. Ему тоже не спалось, и, закуривая «даллас» на площадке, Денис уходил в себя, смотря на давно не мытое окно форточки. Входная дверь открылась, и тут же закрылась. Лампочка в подъезде горела ярким светом, и в прихожую проник ненадолго свет. Смех, и приглушенные слова слышались через окно. Второй этаж, над аркой отзывался эхом всего происходящего под ней. Лестничный марш пропустил парочку запоздавших влюбленных, и успокоился, заглушив звуки людей сонным звуком. Дверь скрипнула, вернулся брат. Тишина. Рохма открыла глаза. Решение, пришедшее ей в постели требовало немедленного написания в тетрадь. Так и было сделано. Вернувшись обратно, стянув с тумбочки плюшевого мишку, она снова закрыла глаза. Сон не шел. Так часто бывает, и она придумывала себе сны. А потом, увлекаясь, к ней приходил долгожданный сон, посланный кем-то, кого она не знала.


2.
Она сидит на подоконнике, и смотрит в небо. Небо звездное, майская ночь была удивительно теплой. Вдруг она взлетела и полетела по ночному городу. Легко, не чувствуя своего веса и тела. Легко…
 Летит, и ночной город открывает все тайны. Легко. Приятно. Теплый воздух вдыхали легкие, раскрывая грудную клетку заметно шире, чем обычно. Пара заблудших веселых парней обняв друг друга пошатываясь шли по мосту через водоочиститель. Последние автобусы заканчивали свои рейды на день. Уставшие лица водителей выражали только одно стремление. Стремление оказаться дома, в постели. Им уже не хотелось есть, хотелось просто рухнуть во что-то мягкое и теплое, закрыть глаза.
Легкая усталость заставила опуститься на карниз одного из окон. Свет был зажжен, здесь люди еще не спали. Музыка, негромкая, просачивалась сквозь оконные рамы. Танцующие пары, довольные лица, мужчина, развалившись в кресле, потягивал вяло пиво изредка посматривая на танцующих. Он улыбался, но как-то грустно.
Отдохнув, и проверив состояние крыльев, она полетела дальше. Листва деревьев шепталась как заговорщики. Темная фигура девушки скользнула в щель домов. Каблуки одиноко стучали по сухому асфальту. Сопровождая ее с воздуха, птица следила за ней. Девушка прибавила шаг, заметя как, с очередного переулка ее начал преследовать мужчина. Пройдя два или три дома, мужчина догнал девушку. Птица спустилась на определенную высоту, и продолжала следить. Грузный мужик начал приставать к девушке. Птица спустилась еще ниже, и полетела прямо на обидчика. Царапнув по лбу, птица опять набрала высоту. Девушка отчаянно махала руками, пытаясь вырваться из объятий странника. Крик ее разрезал мглу города, и растворился также мгновенно, как и начался. Развернувшись, птица опять направилась к мужчине. На этот раз мужчина захотел отмахнуться, и отпустил на мгновение девушку. Этого хватило, чтобы перепуганная на смерть девушка вырвалась. Нанеся еще один след от когтей, птица улетела. Девушка бежала по улице и, добежав до подъезда своего дома, резко открыла дверь, исчезая за ней.
Птица растворилась в ночном океане звуков города. Она летала над домами, мостами, рекой. Оказавшись на другой половине города, устала, и опять присела на карниз очередного окна. Всмотревшись, она увидела парня, мирно спящего под легкой простыней. Он показался ей знакомым. Она знала его, это был знакомый Рохмы, из другого класса. Это был человек единственный не смеющийся над именем – Рохма.
Забавно. Птица повертела головой, и влетела в открытую форточку. Очутившись внутри, она опустилась на стол, оттуда перелетела на кровать парня. Он спал. Птица смотрела на него, моргая своими большими черными глазами. Через некоторое время нашла безопасное место рядом с человеком, пожав лапы, – улеглась, зарывшись клювом в свою грудь. Теплое дыхание обдувало её оперенье. Ей нравилось. Открыв глаза, услышав шум, птица убедилась в наличии человека рядом, и опять упала во мглу.
Скрываясь в никуда, она падала и падала… Безумно смотря в пустоту, хватаясь за невидимые поручни, девушка пыталась проснуться. Ее тело тяжело дышало, и легкий ветер проник в комнату, поцеловав занавески. Махая руками во сне, Рохма искала невидимую помощь, зрачки под сонными веками хаотично двигались, пытаясь найти опорное решение. Дверца шкафа, скрипнув, – закрылась, словно ее закрыла чья-то невидимая рука. Одеяло, одним движением ноги сползло вниз, на пол. Девушка увидела рядом с собой человека, спящего. Мотая головой, пытаясь снять с себя ощущение нереальности, Рохма пыталась проснуться.
Брезжил рассвет. Солнце пропустило несколько рюмок опохмела, и с головной болью стало раскрывать глаза, держась за голову. Птица возле молодого человека подняла голову и, посмотрев в окно на первые лучи сонного солнца, встрепенулась. Одно ее перо осталось на кровати, но она этого не заметила… Форточка легко приоткрылась, словно ее открыл сам ветер. Повеяло майской прохладой, ясной, почти девственной листвой, только что начинавших распускаться листьев. Птица, легко вылетев на воздух, полетела через еще спящий город. Часы, стоящие на тумбе у кровати Рохмы, показали четыре утра пятнадцать минут.
Птица легко впорхнула в комнату и опустилась на грудь девушки.Глубоко вздохнув, она открыла глаза. В комнате никого, но глаза застилал страх. Ледяные руки дотронулись до горячего тела, и по телу пробежала дрожь. Странный сон не шел из головы. Она замерзла, и, найдя одеяло под кроватью, укрылась им по самую шею. Перо птицы соскользнуло с льняной простыни на пол. Черное с коричневатыми размытыми тонами, оно напоминало перо ворона.


3.
- Мама! – крикнула Рохма в тонкий рассвет утра. – Мама!
Услышав крик сестры, Денис вскочил на ноги, не успев окончательно проснуться. В одно мгновение он пробежал кухню и гостиную. Вбежав на огромной скорости в комнату Рохмы, затормозив так, что ковровая дорожка развернулась в другую сторону, продолжая лежать неровными волнами.
- Что? - подходя к кровати, спросил брат. Девушка сидела на кровати, перепуганная,
лицо было мертвым, и руки холодными. Денис взял за руку сестру, присев рядом с ее бедром. – Сон? Опять страшный сон? – пытаясь не показывать волнения, задал вопрос он.
- Птица. Эта птица берет мою душу, – спуская ноги на пол, проговорила девушка онемевшим языком.
- Опять птица…?! Дыши ровно, попробуй сделать вдох и выдохни… Вот так… - подбадривая Рохму брат.
- Ты мне не веришь? Думаешь, я с ума сошла? – пробуя встать на ноги, серьезно спросила девушка.
- Почему же… Верю… Только уж слишком часто эта птица сниться тебе.
- Ты не понял? Она – это я! Все ощущения, боль испытываю и я. Как ты объяснишь мои ноги? Грязь под ногтями? Я вчера купалась, только вымылась вся! Напрасно, сколько не моюсь, от меня воняет, и грязь появляется снова, за одну ночь! – пристально смотря в глаза, чуть повысила тон Рохма.
- Просто ты забыла, и все. Да, ладно тебе! Память не у каждого идеальная… - промычал под нос парень.
- Не веришь! Подло, подло так поступать! – вставая с кровати и, поспешно надевая халат, с сожалением проговорила девушка.
- Нет, верю. Конечно, верю! - крикнул вдогонку исчезающему халату из комнаты Денис.
За завтраком оба молчали. Телевизор был сломан, и на этой неделе его обещали починить. Магнитофон играл заунывную песню Валерии «Не обижай меня». Яичница немного подгорела, и не было хлеба, чтобы как-то обмануть неприятные ощущения. Поев, Рохма поставила тарелку в раковину, поцеловав брата, и на ходу бросив: «Я на учебу!», растворилась в утреннем рассвете древнего города.
Оставшись один, Денис убравшись на кухне, начал собираться на работу. Он мог не спешить, так как его офис находился всего лишь в одной остановке автобуса от дома. Завязывая галстук так, как научила Рохма, луч солнца скользнул по фотографии в тяжелой рамке. Свет отразился от стекла и рикошетом ударил в зеркало. На миг солнечный свет ослепил парня и, улыбнувшись, он тихо проговорил:
- Спасибо мама. Ты опять читаешь нотации? Рохма вымоет зеркало, не беспокойся.
Он опять улыбнулся, и вошел в кухню, на ходу допивая горький чай. Накинув пиджак на плечи, небрежно схватив ключи от машины, вышел из квартиры.


4.
На работе Денис весь день разгребал отчетные бумаги. Шеф обзавелся новой любовницей, прозванной «Распутиной» за схожесть огромной улыбки с улыбкой Маши Распутиной. Улыбка на любителя. Денису же, не совсем нравились большие челюсти дамы, и выглядывающая десна из-под верхней губы. Но у каждого разные вкусы, и отдел снабжения поддерживал босса в его пристрастии, не возражая словам о красоте.
В пол третьего Денису удалось рассортировать ценные бумаги, заполненные формуляры и фактуры по аккуратным стопкам. Процессор рабочего компьютера жутко гудел, и от этого начала болеть голова. Почти весь персонал кабинета 23 вышел в закусочную, что находилась за углом здания «Юнейтед Комьюнети компани». Майский ветер дул в закрытые окна. Солнце пряталось за тучами, и небо стало серым. По радиоприемнику синоптики неожиданно распознали грозу, и сильный ветер. Хотя с утра давали совсем другой прогноз погоды: солнечно, ветер умеренный, без осадков, днем до +20С. Встав из-за стола, Денис направился к окну. Пятнадцатый этаж здания давал прекрасную панораму города. Сложив руки в замок, он вытянул их перед собой. Раздался неприятный щелчок в суставах кисти. Прогнувшись назад, руки ушли наверх, и спина издала легкий скрежет. Разомкнув руки, Денис зевнул и направился к рабочему месту. Сев поудобнее, и установив глаза на мелькающий белым светом экран, опять погрузился в работу. Тишина в кабинете способствовала полному погружению в другой мир. Мир цифр и счетов, анализов и программ.
Зазвонил телефон и, вздрогнув от неожиданности, руки набрали ненужные буквы и цифры. Черный провод, приделанный к трубке, закрутился и, впопыхах схватив ее, телефон чуть не упал на пол. Но Денис умело подставил руку, поймав его по дороге в неминуемый ремонт.
- Чернявский, слушает, – ответил он, поднося трубку к уху.
- Алло? Денис? – раздался хриплый от старости голос.
- Да. Слушаю, Альберт Степанович– с некоторой осторожностью продолжил Денис.
- Рохма сегодня не пришла на прием. Я подумал, может, она заболела?
- Не пришла? Странно – доставая из портфеля расписания уроков сестры, произнес Денис.
- Ей сниться все тот же сон? – спросил доктор.
- Да. Но сегодня, она проснулась очень бледная, и лоб был весь в поту. Она звала мать…
- Нет нечего странного в том, что она звала мать. Мы все в случае опасности зовем именно ее.
- Рохма твердит, что какая-то птица крадет ее душу. Я сам поначалу встречал это с улыбкой, но грязь под ногтями каждое утро, хотя я сам проверял ее ноги поздним вечером, и они были чистые как алмазы! - ответил Денис.
- Пусть придет ко мне завтра. Попробуем гипноз. Мне нужно твое согласие на это. Сам понимаешь, ее психика очень шаткая, она все видела.
- Да понимаю, бедная девочка, - перебил Денис. – Сколько я должен?
- Какие глупости! Я друг твоего отца, я обещал ему заботиться о вас. Так что не смей больше говорить о деньгах, ты меня этим обижаешь. – Строго ответил психотерапевт.
- Я ей передам. В какое время ей лучше прийти?
- В любое время, я буду ее ждать. Любые мелочи, что заметишь, сообщай мне немедленно, это поможет мне установить правильный диагноз.
- Хорошо. До свидания.
- Привет Рохме. – ответил доктор, и повесил трубку.


5.
Было раннее утро, когда родители двух детей собирались ехать к друзьям в Мурманск. Дорога длинная и, путь предстоял быть трудным и опасным. Но более чем десятилетний стаж водителя-отца беспокойства никому не внушал. Накануне были проверены все составные автомобиля и, ровно в пять тридцать машина выехала из двора, где жила семья. Дениса оставили одного в городе, сторожить квартиру и, присматривать за кошкой, которая ушла за день до гибели родителей из дома, и до сих пор не вернулась.
Рохма сидела сзади, выпрямив ноги на сиденье, читая учебник по биологии за девятый класс. Учителя отпустили ее с одним условием, что по возвращении она сдаст экзамен. Мама вязала на переднем сидении, так как однообразные картины из окна ей порядком надоели. Отец крутил баранку, курил сигарету и слушал музыку, чтоб не заснуть. Иногда, отец менялся с мамой местами, и давал ей вести машину в том месте, где не наблюдалось ГАИ. На ночь семья останавливалась в каком-то мотеле, где в номере не было горячей воды, и в раковине жили тараканы. Туалет был настолько грязным, что приходилось обматывать сидушку несколькими слоями туалетной бумаги, чтобы на нее сесть. А утром, опять пили горький кофе и отправлялись в путь, петляя по лентам дороги…
Шли дожди и, дворники редко справлялись со своей работой. Это было мучением ехать в неизвестность, щуриться и пытаться разглядеть указатели, в то время как, грузовик обдавал волгу мощной струей грязи и воды. Рохма читала, когда машина стала вести себя странно. Вокруг находились болота, велись строительные работы, и ограждений еще не существовало. Грузовик вылетел на встречную полосу, и чтобы уйти от удара отец свернул резко в сторону. Скрежет тормозов, крик мамы и потеря твердости дороги слились в одно мгновение.
Машина угодила в болото. Отец расшиб голову и склонился над рулем, нечего не понимая. Мама пыталась открыть дверь, но ее заклинило. Ее слова, что все хорошо, мало успокаивали Рохму на заднем сидении. Чем больше делали движения, тем глубже затягивало железный корпус машины. Надеяться на помощь при такой видимости – бессмысленно. Мама пыталась привести в чувство отца, все ее усилия заглатывал страх. Девочка сидела на кресле, словно контуженная. Она не слышала, и не чувствовала жуткой паники, лишь видела. Но то, что она видела, хватит ей до конца жизни. Дверь водителя и дверь мамы заклинило. Молящие глаза матери говорили - Спасайся! Рохма словно в тумане открыла дверь, чувствуя, как липкая грязь тут же проникла во внутрь машины, отчего волгу, развернуло и накренило в сторону. Слезы отчаянья и понимания, что родителей она бросает на неминуемую смерть, застилали глаза. Сделав шаг в пучину, которая почти поглотила машину, девушка закрыла глаза. Невероятными усилиями, добравшись до кромки устойчивого асфальта, она на половину высунулась на дорогу, пытаясь встать на ноги. Но ноги не держали. Свежие ссадины на коленях от щебенки близ дороги, и липких водорослей болота обжигали ноги. Встав на твердую почву, она обернулась назад. Громкие рыдания раздались в дожде, шум которого смешивал все звуки. От машины, где она оставила родителей осталась лишь небольшая воронка, на глазах исчезающая. Через десять минут не осталось и воронки. Возникло ощущения сна. Рохма шла по кромке асфальтированной дороги вперед. Она не видела машин, она не видела дороги. Через сплошной ливень и на скорости почти невозможно рассмотреть одиноко бредущую девочку.
Бесчисленные повороты, сменяли друг друга. Ею охватило желание кинуться под машину и, присоединиться к родителям. Она шла и как в бреду повторяла слова «мама, прости». Словно, та, могла ее слышать. С каждым шагом она усиливала тон, и порой доходила до истошного крика. Серое и холодное небо казалось, смеялось ей в ответ, заглушая слова проезжающими машинами. Сорвав голос, она шла молча. Не осталось слез, не осталось желания жить. Как робот шла, куда? Не знала сама.
Вскоре перед ней пролетела птица. Ворон летел рядом с ней, иногда присаживаясь перед ее ногами. Его черные глаза, сверкали, будто отражали солнечные лучи. Но солнца не было. Рохма решила идти за ней, думая, что это душа погибшего отца. Как только показался пост ГАИ, птица исчезла. Сотрудники милиции заметили одиноко бредущую девушку, задержали. Привели в помещение, и пытались расспросить о случившемся. Но напрасно. Девушка молчала, и нечего не говорила. При ней нашли только одно удостоверение личности, ее формуляр из родной библиотеки. Так они смогли найти Дениса.


6.
Как-то быстро стемнело… Фонари включили свой призрачный желтый свет, и лица людей идущие домой были очень уставшими. Денис шел с работы, весь в своих мыслях. Помимо разборок с шефом его мучила мысль о Рохме. Переходя дорогу, в толпе мелькнуло знакомое лицо, и, это лицо принадлежало его отцу. Оборачиваясь и ища родные глаза, то и дело, заглядывая каждому встречному в душу. Он совсем забыл посмотреть, какой человечек горит в круглом отверстии светофора, и только визг тормозов и брань водителя смогли вырвать Дениса в реальный мир.
Открывая ключом дверь, за которой слышалась громкая музыка, брат понял, что Рохма дома. Как только он вошел внутрь, девушка подбежала к нему и обняла, потом отошла в сторону и сказала, что получила три пятерки по высшей математике. Рассказала, об удивительном решении примеров, что ей приснились во сне. Она улыбалась. Денису была дорога ее улыбка, и он готов сделать всё от него зависящие, чтоб ее глаза всегда смеялись. Всю информацию Рохма высказала за три минуты, протараторив слова как скороговорки.
Немного отдохнув, он пришел в комнату сестры и строго спросил, почему она не пришла к доктору.
- Я не больна! - обижено произнесла она.
- Я обещал, что ты завтра придешь к нему. Он может помочь… - присев на край кровати, поучительным тоном начал Денис.
- Ты говорил с ним? Опять про птицу? Я уже взрослая, и сама смогу разобраться в своих проблемах! – не смотря в глаза, собирая учебники в сумку, сказала Рохма.
- Рохма! Так нельзя! Он поможет. Хочешь, вместе пойдем?
- Сама справлюсь! Разговор окончен, – жестко проговорила она и, выйдя в проем, обернулась и сказала - Мама бы поняла меня!
Весь оставшийся вечер они провели, почти молча, изредка отвечая односложными фразами. Как бы хотелось вернуть что-то назад, но, увы, это невозможно. Денис корил себя, что не может ей помочь. Досмотрев «Шоу Бенна Хилла» каждый разошелся по своим комнатам. Рохма слушала музыку в наушниках и одновременно читала Пелевина «Поколение Пи». В её комнате еще долго горел свет. На ночь Денис зашел к ней, пожелал «спокойной ночи» и напомнил про доктора. После некоторых споров между «не хочу» и « это поможет обязательно» Рохма опустила глаза и со вздохом сдалась:
- Ну, хорошо. Я попробую.
- Мы попробуем… - поправил ее брат, и вышел из комнаты. Девушка переоделась, села на кровать. Склонилась к ногам, чисто вымытым, чтоб еще раз убедиться, что они чистые. Боковое зрение отметило черное, продолговатое перо, наполовину лежащее под кроватью. Она его вытащила и, проведя им между пальцами руки, пристально посмотрела на него. Позже Рохма положила его на стол, и вернулась в постель, перед этим закрыв форточку. На улице похолодало, и дождь опустил температуру до восьми градусов. Укрывшись, девушка, быстро заснула.
Она не слышала скрипа открывающейся дверцы шкафа, по обыкновению предлагая просмотреть вещи на полках. Не слышала, как ночной ветер открыл форточку настежь.
Ей холодно, единственное, что она видит, это черные перья, продуваемые ветром. Голова птицы втянута в «плечи» и, лапы поджаты всеми восемью пальцами. На подоконнике мокро и скользко. Ей совсем не хотелось лететь куда-либо. Прохожие спешно шли по домам, и город будто вымирал в такую погоду. Перелетев на чужое окно, птица вертела головой. В этом она видела двух людей, лежащих под одеялами, тесно прижавшись, друг к другу. Они смотрели телевизор, и голубоватый свет мелькал в окне. Ей тоже захотелось найти того, кто б согрел ее. Мужчина заметил ее отражение, и сделал жест рукой, что прогоняет. Вспорхнув, птица решила долететь до того, у кого ночевала прошлой ночью. Дождь больно ударял по крыльям, и перья все слиплись, затрудняя движение. Оказавшись на месте, пришлось разочароваться. Форточка была закрыта, и внутрь не пробраться. От отчаянья она крикнула, как умела, и пару раз стукнула в окно. Форточку открыл ветер, и птица залетела в теплую комнату.
Рохма дрожала. Ее ноги замерзли так, что появились красные от холода полоски. Губы были мокрыми. С кончиков волос спадала одинокими каплями вода.
Птица села на стол. Обратной тягой форточка с силой захлопнулась, и не стало слышно разговоров промерзшего города. Парень, перевернулся на другой бок, и натянул до плеч одеяло. Птица подлетела к нему, и устроилась на подушке. От нее сразу образовалось мокрое пятно. Почистив перья, птица втянула голову в себя и закрыла глаза. Теплая кожа человека и мягкая подушка расслабили и унесли от забот.
Человек, неожиданно перевернувшись, прищемил её, отчего птица улетела с кровати оставив пару своих перьев. Усевшись на папке бумаг, птица заснула. Ее сон был спокоен и умиротворен.
Дождь лил всю ночь. Утром солнце упорно пробивалось сквозь облака воды. Часы показали ровно пять утра, а человек и птица еще спали. В комнате рядом со спальней, проснулись люди. Послышался тихий шепот в прихожей. Открыв глаза, птица услышала приближающиеся к спальне шаги. Форточка закрыта, и негде спрятаться. Повернулась ручка двери и, в спальню проник свет из прихожей.
- Мы пошли. Не забудь купить билеты, – сказал женский голос.
- Ладно… - сквозь сон промычал парень. Дверь закрылась, и в комнате стало опять серо. Птица подлетела к окну. Дождь. Холодно. Там холодно, там дождь… Но уже утро.
Рохма лежала в постели как мертвая. Лицо опять приобрело оттенок белого цвета. В комнату вошел Денис, и тихо присел возле сестры.
- Рохма! – просыпайся, на учебу опоздаешь…
В ответ тишина, и лишь движение глаз под закрытыми веками.
- Рохма! С тобой все в порядке? - беря ее за плечи, спросил брат.
Птица сидела на окне в комнате, где было сухо и тепло. Она начала нервничать. Беспокойство выражалось в быстром шаге между цветами, и урчанием где-то внутри. Парень спал. Форточка закрыта. Птица перелетела на край стола. Столкнула клювом стопку бумаги. Парень спит. Отчаянные меры – постучала в стекло. Постучала второй и третий раз. Перелетела к нему на постель и крикнула, что-то на своем языке. Человек открыл глаза. Увидев перед собой ворона, он закричал. Испугав птицу, та взметнулась ввысь под потолок.
- Рохма! Рохма! – бил по щекам сестру Денис. – Просыпайся! Но в ответ только
слышал учащенное сердцебиение и непонятное дыхание. Странные синяки появились на руке и боку, которых вчера Денис не заметил. Он сорвался с места, и побежал к телефону.
Кружась под потолком, птица кричала, и не решалась опуститься вниз. Наконец-то, сообразив, что надо открыть форточку парень ее открыл. Стремглав вылетев из его спальни, птица начала путь обратно. Форточка и тут закрыта, но птица протаранила ее на полном ходу, оцарапав лапы и грудь. На руках, девушки показались ссадины, а пижама тут же впитала в себя свежую кровь. Птица уселась на грудь в тот момент, когда в комнату зашел Денис. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом птицы не стало. Денис подумал, что это галлюцинация.


7.
Денис долго смотрел на то место, где был ворон. Ощущение нереальности, сна овладевали с ужасающей быстротою. Рохма порывисто села в кровати, тяжело дыша.
- Мама! - вырвалось у нее, спустя минуту.
- Я рядом… - выходя из оцепенения, подошел брат. Он обнял сестру за плечи, и прижал к себе. Поцеловал в спадающие на лицо волосы. – Я рядом… - повторил он, гладя ее по голове.
- Я пойду к врачу. Пойду… Только пусть меня избавит от этого кошмара – качаясь взад-вперед, прошептала Рохма. – Я не могу больше…
- Хорошо… Он поможет, обязательно… поможет, - вставая с постели, будто себе сказал Денис. Девушка встала, прошла в ванную. Волосы как-то странно слиплись, и пальцы до сих пор продолжали быть холодными.
После уроков в четыре по полудни их ждал Альберт Степанович, врач лечащий в прошлом мать Рохмы от шизофрении. Это был приятной наружности старый джентльмен, с седыми висками, без усов и умными, понимающими глазами. Прошедший концлагеря и репрессии Иосифа Виссарионовича, человек не утерявший терпение творить добро людям и по настоящему любить их.
Он ждал их в комнате, где дышалось легко, с опущенными тяжелыми шторами, и где стол стоял в дальнем углу, куда дневной свет, практически не попадал. На столе стояла полукруглая голубоватая лампа, образуя вокруг себя ровный яркий круг. В воздухе витал еле уловимый запах апельсина. Говорят, что если человек боится, то именно этот запах уловит его перепуганное обаяние. В неприметном углу под тенями штор на стене висела рамка, внутри которой была лицензия на право приема больных. Кабинет психотерапевта напоминал жилую комнату, снятую неким дворянином, а не доктором, имевшего практику без малого тридцать девять лет.
Доктор надел очки и посмотрел на часы, стоящие на тумбе с фотографией покойной жены. Оба на ней улыбались. С грустью перевел взгляд - четверть пятого. Вздохнув, он достал карточку Рохмы и ушел в решение ее ночных кошмаров. Конечно, психика девушки надломлена, и смерть родителей на ее глазах, не осталась не замеченной. Конечно, это должно было когда-то вылиться в определенную депрессию, болезнь скрытую раннее. Чем быстрее это произошло, тем больше была вероятность одолеть это в раннем возрасте. Теперь же, это прияло скрытую форму, проявляющую себя в ночных кошмарах птицы. Альберт Степанович встречался ранее с таким случаем, у матери Рохмы возникала навязчивая идея, что она видит дух умершей матери, которая ее стыдит за проступки молодости. Но в том случае было все гораздо легче, вина спрятанная глубоко в себе, которая жила и развивалась на протяжении многих лет, наконец, вышла и показала свое лицо. Безобразное, но все-таки показалось. С явной болезнью легче расправляться, чем со скрытой.
Дверь открылась, и на пороге показались брат с сестрой.
- Здравствуйте, можно? - приоткрывая двери, спросил Денис.
- Я вас жду, дорогие… Проходите… - оторвавшись от чтения карточки, произнес доктор.
Денис пропустил вперед сестру. Рохма зашла в кабинет, озираясь вокруг, отмечая необыкновенный интерьер помещения. Кресло темно-синего цвета с высокими подлокотниками стояло в центре, создавая впечатление одинокого островка. За окном послышался какой-то шум. Денис посмотрел в сторону окна, но видел лишь зеленые деревья легко обдуваемые майским непостоянным ветром. Из-за штор птицу не было видно, но Рохма знала, что она там есть.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - традиционно начал доктор.
- Немного лучше, спасибо… - несмотря на приветствующего, ответила девушка. Ее ссадины и синяки, были видны сквозь жирной слой тонального крема.
- Что с тобой случилось? Ты упала? – подходя ближе к пациентке, спросил доктор.
- Это появилось после ночи. Ей снился опять этот кошмар, и смотреть в тот момент было ужас но, - здороваясь за руку, вставил Денис.
- Что ж, посмотрим… Проходи, и присаживайся на то кресло. – Попросил доктор.
- Гипноз? – проходя мимо него, шепотом спросил Денис.
- Думаю, это поможет найти нам правильное решение… - будто себе ответил доктор.
Рохма села в кресло. Шторы опустились одна за другой, и стало темно. Темно и прохладно… Ее брат присел на стул, где доктор минутами раннее изучал документы. Сам доктор расположился около девушки, но Рохма его не видела. В комнату влетел запах свежевыжетого апельсина.
- Расслабься, и не волнуйся. Дыши глубоко и спокойно. – Начал сеанс Альберт Степанович.
- Хорошо – ответила Рохма, устраиваясь в кресле с высокой спинкой.
- Больно не будет, так что тебе нечего бояться. Я сосчитаю до пяти, и ты погрузишься в сон, что видела накануне ночью, – монотонно сказал доктор. За окном послышался звук перемещающихся когтей птицы. Денис вытянул шею, и попробовал заглянуть в окно –никого. Опять тихо, и запах апельсина усиливался.
- Рохма, ты любишь апельсины? - обратился доктор к девушке.
- Нет.
- У тебя что-то болит? - продолжил он.
- Нет.
- Ты помнишь родителей?
- Да.
- А вашу поездку в Мурманск?
- Да. – дыхание девушки стало сбивчивым и вена на шее напряглась.
- Помнишь их гибель?
- Да. – руки Рохмы вцепились в подлокотники кресла.
- Ты помнишь, как это было? - пристально смотря на пациентку, продолжал доктор.
- Да. – Девушка вжалась в кресло, и зрачки стали хаотично двигаться под веками. Она тяжело дышала, ее «да» прозвучало слабо и отчаянно.
- Расскажи… Расскажи все, что помнишь…
- Не могу… Не могу… - прошептала она.
- Почему?
- Больно. Мне больно…
- Тебе будет больно до тех пор, пока не расскажешь … Ты ведь хочешь избавиться от кошмара? - наклоняясь к лицу Рохмы, спросил доктор. На окне послышался шум. Денис вытянул шею, и в щели штор увидел птицу. Он проморгал несколько раз, думая, что это видение. Но, нет, ворон действительно был на подоконнике и упрямо смотрел прямо в глаза брату девушки. Денис посмотрел на доктора, тот был поглощен своей работой.
- Хочешь избавиться от этого? - повторил он вопрос.
- Да! - вымученно призналась девушка.
- Тогда, расскажи. Расскажи, как это было! -
- Не могу, прошу вас, мне больно, не могу! – застонала девушка, и слезы окропили ее лицо.
- Ты помнишь, где вы ночевали во время поездки?
- Да. Мотель, названия не помню. – начала отвечать на вопросы Рохма.
- Какая погода была в тот день?
- Шел дождь. Было очень грязно.
- Чем занималась, когда отец вел машину?
- Читала учебник - дыхание почти восстановилось, и подлокотники не так чувствовали напряжение рук девушки.
- Какой это был день?
- Не помню… Не… Не знаю…
- Что случилось, когда на встречную выехала машина? - Вена на шее девушки опять напряглась, и руки сильнее сжали кресло.
- Папа! – закричала Рохма, и дыхание стало учащенным. – Нет, я не брошу вас, нет. Не могу! Дверь заклинило! Нет! Мама!
- Успокойся! Все нормально… Дыши глубже… Еще глубже… Тихо… Вот так… - резко и громко прервал ее доктор, меняя интонацию голоса на тихий шепот. Девушка стала успокаиваться. Громко дыша, она расслабила руки. Слезы обжигали лицо, но никто их не вытирал.
- Как ты оказалась в другом городе? - продолжил доктор.
- Не знаю. Я плакала. Я кричала. Шел дождь. Мне плохо… - сбивчиво отвечала Рохма.
- Шел дождь? Ты видела птицу? Где она?
- Шел дождь, одежда грязная. Мне холодно… - и действительно руки немного покраснели, и появились мурашки на коже.
- Птица, ты ее видела? Что за птица? - продолжил доктор. Денис в это время тихо подошел к окну и выглянул наружу. Его взгляд встретился со взглядом ворона, отчего он почти вскрикнул. Вовремя зажав рот рукой, брат девушки рассматривал ворона.
- Да. Ворон. Он меня спас. Он привел меня к людям.
- Тебе снится эта птица в твоих кошмарах?
- Он это я. – Тут птица издала непонятный звук и, ударив крыльями в оконную раму, улетела прочь.


8.
Когда девушку вывели из гипноза, она не помнила не ответов ни вопросов. Сам Альберт Степанович был в некой задумчивости. А Денис в замешательстве. И казалось сном весь этот сеанс и галлюцинацией птица за шторами. После того как девушка вышла из кабинета, Денис рассказал о вороне, который присутствовал на сеансе только с другой стороны улицы.
- Вы действительно его видели? Видели птицу?
- Да, это безумие, правда? - взволнованно сказал Денис.
- Отчего же.… Надеюсь, диагноз вашей сестры не обнаружиться и у вас. – Как-то печально ответил психотерапевт.
- Но я не болен! Я действительно видел его! И видел утром, но тогда я решил, что это галлюцинация, не больше!
- Что ж, успокойтесь! Вы, конечно же, не больны, но видимо и на вас отпечаток трагедии наложил свои обязательства…
- Альберт Степанович! Не говорите со мной как с идиотом! Конечно, это наложило отпечаток на мою жизнь. Если б произошло такое с вами, у вас бы тоже появился этот отпечаток! - с раздражением говорил Денис.
- Успокойтесь, видимо безумие вашей сестры передалось и вам… Успокойтесь… - поглаживая парня по плечу приговаривал доктор. - Завтра обсудим лечение Рохмы, сегодня вы оба сильно напряжены, а для решения проблем нужна холодная голова и трезвый ум.
- Это безумие, я уверен, что видел этого ворона! – уже на пороге кабинета проговорил Денис.
- Может и вправду видели птицу, есть шанс что какая-то птица села на карниз моего окна… Но вороны обычно не садятся на карнизы… Это выглядит странно, конечно если вы действительно видели именно ворона, а не голубя, например…
- Я в своем уме, доктор!
- Хорошо. Я вам верю, просто безумие птицы получается! С вами созвонимся, как я разберусь со всем этим. До встречи.
- До встречи, - и дверь помещения закрылась, где так пахло апельсинами.

                ***
Спустя месяц Рохма оказалась в психиатрической больнице, по направлению доктора, что лечил ее мать. Пройдя курс лечения, девушка была забрана братом домой. Теперь о том, что происходит с ними, и о безумии птицы они никому не сообщают.


г. Великий Новгород – Хургада
Июнь 2004г.(Египет – Россия)