Меч арбиора

Экстремальное фэнтези-ужасы


МЕЧ АРБИОРА

…Корум проснулся в холодном поту. Кто-то
крепко прижимал его к тёплой груди.
Ребёнок плакал на улице, и ничто не
предвещало ничего хорошего. Пришло
ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ за книги Франсуазы.
Светало. Грибы солились…
Вацлав Бурзоцкий «По мотивам Майкла Муркока»

Глава 1. «Знакомство».

Рома приехал к шурину на отдых с одним только чемоданом в левой руке. Ласковое третьеиюльское солнышко согревало и даже чуть подпаливало его плечи, но невесть откуда взявшийся северный ветерок немного холодил спину.
«Странно, в это время года северный ветер в этих местах – редкость», - сурово нахмурил брови Рома, сурово нахмурив и без того сурово нахмуренные брови.
Шуринова деревня располагалась в таёжной глуши Кенелопска. Водитель автобуса долго не соглашался подбросить Рому хотя бы ещё два километра, чтоб выйти хоть чуть-чуть поближе к деревне, а тот только крестился обрубленной культёй в ответ на резонные в таком случае вопросы Романа. В сердцах плюнув, Рома схватил в охапку чемодан и побрёл в сторону тайги.
Его ждала синь лесов. И ёлки ещё с величавыми соснами.
-Парень! – услышал он дрожащий голос шофёра.
-Ну, чего тебе? – Рома уже готов был двинуть этому прощелыге по шеям, но как-то сдержался.
-Парень, – повторил шофёр, слегка заикаясь. Его красноватые глазки бегали по сторонам, как бы выискивая по кустам и оврагам затаившееся там зло. – Ты вот что… У меня ребёнок такой же, как ты, только чуть младше лет на семь и блондинка. А места это гиблые, тут не одна экспедиция уже пропала. А уж об охотниках я вообще молчу…

Глава 2. «Короче!»

-Короче! – поторопил пугливого водилу Роман.
-Ты, паря, меня не торопи… Так, о чём это я? – водитель ещё раз огляделся по сторонам. Никого, кто мог бы услышать их. Для порядка повертев седеющей головой с обкусанным волками ухом, шофёр продолжил:
-Ну, так вот. Ты «Шрек – 2» смотрел?
-Конечно, – такой поворот заинтересовал Рому.
-Помнишь момент, когда кот снял шляпу, и у всех сразу пропадает желание с ним сражаться?
-Как не помнить! Помню.
-Так вот, – водитель судорожно сглотнул литр минералки. – Кто бы с тобой в той чёртовой деревне ни заговорил, какие бы выгоды не сулил, не покупай кошку у бабы Зины. И вот ещё что, – тут он снял нательный крестик, – возьми, думаю, это тебе пригодится. – И подал Роману колоду порнографических карт, а крестик переложил в карман.
-Спасибо, – Рома почти расчувствовался, и уже готов был расцеловать упрямого шофёра, но…
Но!!!...
Яркая вспышка озарила деревья, и шофёр, превратившись в гигантского пса с рыжей щетиной и огромной зловонной пастью, рыкнул в сторону северо-востока, и, прихрамывая на правую заднюю ногу, провалился во внезапно образовавшуюся под ним в земле трещину, озарённую поистине адским светом. Через мгновение трещина затянулась, а Рома очнулся стоящим на пороге знакомого дома, уже взявшимся за ручку двери.
Куда-то пропало желание отдыхать. Ему вдруг стало жутко, как бывает жутко человеку, в первый раз севшему на «Чёртово колесо». Холодный пот тонкими струйками стекал по его вискам. Сердце готово было выскочить из груди.
Всюду пахло тленом. Безжызненный пейзаж внушал нехорошые опасения. Писать «жи», «ши» с буквой «и» уже не было никакого смысла.
Бежать!
«А как же шурин?!» - пронеслась в голове Романа шальная мысль.
Наплевав на собственные страхи, он решительно потянул ручку на себя. С глухим скрипом дверь подалась на заработки, но сначала – в сторону Ромы.
Выпорхнувшие из-за двери на свет летучие мыши тут же растаяли в летнем мареве, оставив на щеке Романа лёгкую царапину «Здеся были мыши».
-Эй! Есть кто-нибудь?
Ответа не было. Да и задавшего вопрос Рома тоже не видел. Осторожно ступая ногами, обутыми с летние бордовые сандалии, он миновал веранду, гостиную… Везде царила разруха. В углах многовековая прошлогодняя паутина, в которой даже не было мух, но были ерши. «Откуда они здесь взялись?» - пронеслось в его голове копьё африканского народа банту. Но нет, всё успокоилось. Поначалу сердце Ромы готово было выскочить из своих орбит, но поскольку это устоявшееся выражение в основном применяется к широко выпученным глазам, сердце так и осталось на месте.
Ужас поселился в этом старом строении.
Один раз Рома наступил на крысиное гнездо и одна крыса… боже, какая она была огромная, таких он никогда не видел!… едва не ухватила его за икру, но спортивный опыт всё-таки дал о себе знать – громко завизжав, Рома бросился на стул. Его пронзительный визг слегка оглушил глупую тварь, и та юркнула в подпол – доедать плоть.

Глава 3. «Рома и Меч Арбиора».

Вдруг справа раздался шорох. Стрельнув испуганными глазами в сторону шума, Роман обомлел. По потолку, прижимая к поросшему серой шерстью животу четверо щупальцев, в его сторону карабкался шурин. В одной конечности, теперь уже отдалённо напоминавшей человеческую руку, шурин вожделенно сжимал человеческую руку, отдалённо напоминающую человеческую ногу, но при близком рассмотрении оказавшейся жопой. С жёлтых и острых, как кинжалы, клыков шурина капала фиолетовая субстанция, и в местах падения тотчас же вырастали бледные, как смерть, поганки. Другой конечностью шурин призывно махал куда-то в сторону соседней комнаты. Прозвучал пионерский горн. Издали ему вторил полный отчаяния вопль явно нечеловеческого происхождения – может быть даже и землеройки!
Рома осторожно глянул туда, куда показывало чудовище, некогда бывшее шурином. Сначала оттуда показались только бледно-розовые клешни. Потом, так же по потолку, в комнату втянулось и всё остальное червеобразное тело. Поскольку мутация произошла совсем недавно (это Рома понял, увидев ещё не превратившиеся в щупальца левую ногу и правую ноздрю), он без труда узнал в мерзком чудовище соседку шурина – золовку Евдокию.
-По…, – попыталась произнести золовка Евдокия хитиновыми челюстями, – по… помоги мне, юноша!
-Чем я тебе могу помочь? – только и сумел спросить Рома.
-Там, в гостиной, розетка искрит… Почини-и-и-и-и!...
Стон её был подобен скрипу тележных колёс. Поняв, что пародия на телегу удалась, золовка слегка зарделась.
Но дальше произошло то, чего Роман боялся больше всего. Шурин рыча кинулся на соседку мелкими прыжками и обвил хвостом её безвольную шею. Откусив оставшуюся ногу, шурин бросился по потолку наутёк, и забился в свой кокон. Из раны соседки бурной струёй забила оранжевая жидкость, густотой своею напоминавшая какой-то адский кисель. Страшные вопли издавала золовка, в бессилии царапая потолок клешнями, отчего на том же месте оставались глубокие борозды. Ремонт потолка и мирная жизнь соседки шли псу под хвост. Бедный пёс, на подхвостье которого выпало столь тяжелое испытание, лишь с трудом подвывал, но стоически выносил это лишение.
Видимо, столь огромный кусок добычи, как нога, был шурину уже не по зубам, и он выронил ногу. Казалось, это всё. Однако нога словно обрела вторую жизнь. Из ноги выросла ещё одна нога, распинала всех крыс, и помогла той ноге встать на ноги. Нога ускакала в сторону сельпо. Роман понял – это не всё!
Часы пробили полночь.
Комоды, кресла и стулья зашевелились. Могильным ветром дунуло в лицо Роману.
И тут посреди комнаты закрутился яркий вихрь, разбрасывающий вокруг себя искры зловонного зеленоватого света. Свет так и бил Романа в глаза, плашмя и наотмашь. Он так и стремился проникнуть в его сознание. Словно паутина распустилась в его голове. Перед глазами запрыгали мириады пакостно выглядящих крохотных человечков. Из трубы повалил дым. Всё происходящее очень напоминало какую-то нелепую галлюцинацию, если бы не утробный писк пакостных человечков, копошившихся по всему телу Романа. Кто-то дёргал его за отросшие за лето волосы, кто-то срезал пуговицы с куртки, кто-то громко представлялся ему прямо в ухо: «Иван Еремеевич, купец третьей гильдии. Мой папаша давеча отбыл в мир иной, не поможете ли копеечкой старому вояке…»
Тем временем золовка Евдокия продолжала мутировать. Из-под её подмышек выросли омерзительные кожистые крылья, полосатый голый хвост вытянулся из левого бока, пополз по потолку, и, поняв, что дальше дороги нет, уполз обратно в бок.
А зеленоватый свет становился всё сильнее и сильнее. Сначала он освещал только комнату, затем выхватил из тьмы уличный пейзаж, потом он сделал комнату словно прозрачной, и взору Романа предстала жутчайшая картина. Возле каждого дерева сидели непонятные, внушающие ужас существа. Но страшнее всего было то, что в каждом из них Роман находил знакомые черты. Сгорбившийся под ракитой упырь явно напоминал актёра театра и кино Аль Пачино. Усмехающийся клыкастой пастью осьминог был явным сородичем книги покемона Пикачу, статуэтку которого Роман подарил когда-то шурину на День Работника Леса.
При мыслях о шурине что-то словно кольнуло его в мозг малюсенькой иголочкой, и мгновенно отпустило.
Вдруг в рядах нечисти началось движение. Сначала нехотя, потом всё больше и больше входя в раж, чудища один за другим вливались в бешеный танец с только им одним слышной музыкой и только им одним подвластным ритмом.
Золовка Евдокия бочком, по-крабьи, переместилась с потолка на стену.
«Это конец!»
Ожидая своей участи, Роман уже устало сел на пол. Сейчас мерзкая тварь сожрёт его, и никто из однокашников не узнает, как пропал бедный архитектор. Казалось, всё…
И тут из авоськи, приросшей к бедру того существа, которое пару минут назад ещё было золовкой, выпал длинный свёрток. С огромным грохотом он ударился о пол, и связывающая его тряпица слегка обнажила содержимое свёртка. Там явно угадывался какой-то стальной предмет, весь испещрённый рунами.
«Это же МЕЧ АРБИОРА! – обрадовался Роман. – Мне про него рассказывали в психбольнице!!!»
Резким прыжком Роман бросился к мечу, топча на ходу миниатюрных человечков. Растоптанные маленькие создания становились плоскими маленькими созданиями, и расползались в разные стороны подальше от этого страшного артефакта – Меча Арбиора!
Руки сами схватили рукоять тяжёлого оружия древних кельтов и пиктов, и ладони словно намертво прилипли к ней. Чувствуя, как огромная сила вливается в его тело, Роман полной грудью вдохнул воздух, и…

Глава 4. «Битва».

Дальше всё расписывать по полочкам оказалось как-то лениво, поэтому краткая аннотация:
Роман победил всех злодеев благодаря чудотворному действию Меча Арбиора. Потом его закинуло в какую-то незнакомую местность, где он познакомился с племенем воинствующих бухгалтеров, выучил их язык, и, женившись на дочери вождя, стал их королём. Правда, потом на королевство напали кливздрэбики, этакие полулюди, полупеченья. Они похитили жену Романа и превратили её в упаковку. Чтобы разгромить кливздрэбиков, Роман заключил союз с ненавистным племенем Орубибиуз-Кантвейских, с которым воинствующие бухгалтеры частенько воевали, и напал на Кливздрэбикию. В бою они одолели кливздрэбиков, но уже практически превратившаяся в упаковку жена Романа отрубила ему руку, и ему пришлось её заколоть. Вместо руки искусные мастера из Агвашлёпста (страна колдунов и астматиков) создали ему из металла неземного происхождения семипалую руку. Но поскольку пальцы у неё были лишь по 0,2 см каждый, он ею практически не пользовался. Тут взбунтовались вероломные Орубибиузы-Кантвейские, восстание которых пришлось подавлять. В битве Роман потерял глаз, и агвашлёпстцы изготовили ему из хрусталя новый, способный видеть во всех измерениях. Поскольку глаз был изготовлен под агвашлёпстскую голову – высотой три метра и со сливным бачком, этим изделием Роман воспользовался всего два или три раза. Как-то больше всё Мечом Арбиора приходилось махать. В течение всех его приключений от Романа постоянно что-то отрубали, и, в конце концов, от него остался только кусок кобчика, и вот тут ему уже просто пришлось применить все приспособления агвашлёпстцев (коих набралось порядка 62-х). Чем-то внешне теперь напоминая ВДНХ в натуральную величину, Роман с честью преодолел все испытания, поселился в Бухгалтерии (стране воинствующих бухгалтеров), женился на второй дочери вождя, которая родила ему 43 ребёнка.
А Меч Арбиора отдали в музей г. Крыжополя.
Конец.