Вот зашёл весельчак-унитаз в нашу комнату...

Вот зашёл весельчак-унитаз в нашу комнату – и наполнилась комната благолепным запахом, очень приятно всегда пах унитаз и был всегда опрятен и чист до глупости. Он был сторонником нестандартных решений в ношении одежды и ярких красок, мягких и удобных вещей и даже имел себе походку удивительно нестандартную и эдакую лёгонькую, чуть шаркающую, помахивая немноженько руконьками, улыбаясь приятно всем, кроме тех, кто означил себя дерзить ему, этому безусловно приятному созданию, любящему КВН, выпить немного только и только с теми, кто достоин его компании.

Приятен и смех его, подобный хрюканью маленькой свихоньки, которая бегает, стуча копытцами своими: «Цок-цок!» - вот как бегают свинки, розовощекие унитазики, мойдодырчики милые.

Увы! – как же нынче жарко, и от этого унитазик был дерзок, но очень розовощёк и здоров, пыша прямо таки ароматами своими окрест.

- Хр-ха-хрю-ха! – весело и задорно засмеялся индивид этот неугомонный.

- А я, хр-хр-хр, достал в переводе Гремлина «Безухую башню», смотрел и поражался этим его творением, - он очень всегда восхищался верно подмеченными и тонкими выражениями Гремлинских переводов с других языков на русский, - хр-хр-хр!

Давайте означим как-то этого абстрактного типа, подарив ему имечко какое приятное, совсем по его натуре. Иван, - не, какое банальное и пошлое имя, - может, Тимофей!? – точно, Тимошечка, экий крохотулечка, с такого же размера мыслями и мозгами, унаследованными ещё от динозавров в эвон какие времена!

Тим вошёл и очень улыбался: это он усвоил очень давно и всегда улыбался людям, ведь это полезно для здоровья, но был-таки весьма болезненным спиной, что-то у него там сильно нездоровилось, заставляя спать частенько до самого обеда дома, после чего он шёл на работу, здоровался вяло со всеми этими недостойными и садился на своё место, за которым всегда очень следил, сохраняя там чистоту и опрятность, которые любил, верно, весьма и в других даже.

Сам Тимочка любил говорить другим о форме их одежды и стиле, но очень обижался, когда кто ему подобное вставит в разговоре, особо он вспыхивал, если намекнуть об опоздании:

- Не твоё собачье дело, когда мне на работу приходить, это моё дело! – расставлял всё на свои места Тимофей, едва не окружаясь ореолом святого гнева окрест головы своей.

Но очень же и наиболее любезен был Тимочка с дамами, задорно похрюкивая-посмеиваясь с ними, что, верно, означало свинючечьи заигрывания некие, впрочем блюдя расстоянье приличное, боясь что ли чего-то.

Однажды Тимочку-лапулечку обидели и едва не вынудили подраться, от чего он несколько ходил понур и вял, совершенно пассивно относясь в минуты этой чёрной депрессии к работе.

Но сколь много бы ни хотелось ещё написать об этом незначительном человеке, мнящем себя незаслуженно верным псом человечества, остановимся на сей раз, оставя всё, что послаще и повкуснее на недалёкое потом…