Когда тает лед...

       
                « -Зачем, ты мне все это  говоришь?
-Что бы растопить лед между нами!
                -А, мне нравиться, …когда  лед!»
(Последний бойскаут)               



На столе  стоит чашка с остывшим кофе и  лежит мобильный телефон, на дисплее которого набраны семь цифр. Телефонный номер. ЕЕ телефонный номер. Уже час я пытаюсь нажать на клавишу “YES” – подношу к ней палец и не решаюсь этого сделать.
Я, пять лет назад, дал слово НИКОГДА БОЛЬШЕ этого не делать. Так тупо и смотрю на дисплей телефона.
Она ушла две недели назад. Ушла, оставив все, что я ей подарил. Это нельзя назвать подарками, это просто  вещи, косметика, ключи от машины на которой она ездила. Я пришел вечером домой и обнаружил записку.
«Мне ничего не нужно, я просто пыталась согреть твое сердце, я влюбилась в тебя как дурочка. Прошу, не звони мне НИКОГДА!  Я хочу стать таким же льдом, как ты! …Так жить гораздо проще! Соня»
Мы прожили с ней чуть более двух месяцев. Это была первая женщина, с которой я провел вместе более двух суток, за последние пять лет. Пять лет назад я развелся  со своей женой. Он предала меня. Она нашла  того, кто был богаче, она бросила меня в самую трудную минуту в моей жизни. Тогда я зарекся, что никто и никогда не посмеет ворваться в мою жизнь, в мою крепость и взорвать там все изнутри! Я поднял мосты, в крепостной ров выпустил целую стаю голодных крокодилов, а дозорные на башне открывали огонь на поражение при малейшей попытке приблизиться к моей крепости ближе, чем на километр.
Я был беден, я ушел от жены с пакетом вещей. Я продал старую машину, что бы расплатиться с долгами. У меня не было денег даже на метро. Я жил на старенькой родительской даче, где приезжающие на выходные родители, кормили меня и оставляли карманные деньги. Я курил «Беломор». Я был в тупике во всех отношениях. Я возненавидел женщин. Я возненавидел всех…
Помню, как раннем августовским утром, мне позвонили из какого то агентства, где оставлял резюме, и предложили пройти собеседование в крупной западной компании.
На собеседовании я держался нагло и независимо, на вопрос о зарплате, я с гордостью выплюнул какую то космическую цифру. Я был зол на весь мир, я как раненый умирающий зверь, пытался из последних сил загрызть ветеринара, который пришел перевязать ему раны. Позже, когда получил работу, понял, что «такие» и нужны. Я стал директором российского представительства крупной промышленной, западной компании. Мне назначили фантастический оклад, проценты с продаж и всевозможные «пыльные –
мыльные – театральные». Я стал зверем. Во мне утвердилась уверенность в том, что успеха добивается только тот, кто зол, упрям и нагл. Я таким стал. За пять лет моего руководства, компания заняла крепкую позицию на  нашем рынке. Мои подчиненные рыдали. Моими изгоями стали женатые мужчины и все женщины до пятидесяти лет. Пара одиноких бухариков – мужиков, да престарелая стерва бухгалтерша пользовались моим снисхождением. Да и только. Женатики вызывали у меня ненависть. Я представлял, как эти кретины тащат зарплаты своим идиоткам женам, как на своих отвратительных автомобилях среднего класса  вывозят свои кретинские семьи на пикники, играют с детьми в волейбол и собирают полевые ромашки. Меня трясло. Что касается женщин, то все они, по моему представлению, являются шлюхами которые мечтают себя подороже продать. Меня трясло, когда они начинали заигрывать со мной, улыбаться мне,  …говорить со мной. Я раздаю только отрывистые команды и требую, что бы они исполнялись немедленно. Мне отрадно, когда они, эти жалкие существа, рыдают от моих придирок, опускают глаза, когда я захожу в офис, заикаются на собраниях, робко стучатся в мой кабинет.
Раньше, я был веселым «солнечным ****адуйчиком», душой компании, шутником, делал всем женщинам комплименты …и не разу за восемь лет семейной жизни не изменил жене! Но меня она убила, не просто убила, она вырвала мне сердце. Она, видя как, мучается раненый, попавший в капкан зверь, тыкала палкой в свежие, кровоточащие раны на его теле. Я готов был любому перегрызть за нее горло, а она просто вышвырнула своего верного сторожевого пса ночью на мороз.
Я выл и катался по полу старенькой дачи. Я одичал. Моя душа покрыта рубцами, как тело избитой одичавшей собаки. Я перестал верить. Друзья стали меня бояться и избегают. Я агрессивен как ведро адреналина. 
За пять лет я заработал шикарную квартиру, у меня модная машина. Я отдыхаю дважды в год на лучших курортах. У меня масса женщин, модных и красивых, но я их презираю и обращаюсь с ними как со скотом. В моем сердце нет места для женщины, в нем нет места для тепла. И я перестал верить в эту, поганую любовь. Моя бывшая жена приходит ко мне за деньгами.  Я не верю, что когда - то,  безумно ее любил. Как-то она приехала еще за одной порцией благополучия, и привезла наши старые фотографии.
- Вот, отобрала – это твои.
На фотографиях улыбающийся парень и красивая девушка, парень и девушка строят друг другу рожи, парень и девушка сидят, свесив ноги на багажнике старого жигуленка, парень держит девушку на руках – они смеются.
Она ушла. Я пересматриваю фотографии. Узнаю в том счастливом парне себя. Что-то теплое в груди… Во что, меня превратили! Рву фотографии и со злостью швыряю их в помойное ведро. Я камень.
Когда умерла мама, я не проронил ни слезинки. Не пригласил ни кого на похороны. С отцом, тремя моими друзьями и с лучшей маминой подругой мы молча стояли у гроба на пустынном кладбище.
- Почему ты такой спокойный? Спросил тогда отец.
- А, что мне в могилу нырнуть или утопить вас всех слезами?! Ответил я ему
- Нельзя так, сынок, нельзя…  Вздохнул он.
Я молчал. Он выглядел каким-то сгорбленным, старым. Мне не было жалко его. Я ненавидел  всех. Через два дня я улетел в Испанию.

Соня возникла как-то случайно. Стройная, симпатичная девушка. Она работала медсестрой. Мы познакомились в больнице, куда я приходил навещать своего приятеля. Она зацепила меня, фразой «Если у Вас денег больше, чем у других людей, это не дает Вам права  унижать всех!» Она выпалила это скороговоркой, сжавшись в комок. Я опешил тогда. Я не ожидал, что в частной клинике, где все ходят «по струнке», какая то сикараха  в двухкопеечных колготках, что-то мне скажет.
Я зачастил к приятелю. Мне было интересно, мне хотелось сломать эту маленькую неуверенную в себе девчонку. Она упорно не замечала меня. Как-то предложил подвезти ее. Она согласилась, сказав: «Пусть, это будет в качестве Вашего извинения  за то хамство!»
Всю дорогу она молчала. Бросив краткое спасибо в конце пути. Я  попросил ее телефон. Мне нужно было ее сломать. Она дала. Через пару дней пригласил ее поужинать – она согласилась. Когда я привез ее в ресторан. Она отказалась выходить из машины.
- Я ни разу в жизни не была в таком месте и абсолютно не готова. У меня нет подходящей одежды! И потом я трое суток не буду спать, зная, что за ужином мы проели сумму равную моей зарплате! Прости.
- Ну, куда же ты хочешь? Спросил я ее.
-  Поехали в Мак Дональдс? Робко предложила она. – А еще лучше, я могу приготовить ужин сама. У тебя есть продукты? Я люблю готовить и делаю это хорошо…
- Нет, у меня нет продуктов, я не питаюсь дома. Но мы можем все купить.
 - Поехали, я знаю, чем тебя  злюку накормить! Сказала она и беззащитно улыбнулась.
- Поехали.
Мне хотелось только одного, доказать самому себе, что она такая же шлюха, как и все женщины в мире! Мы купили продуктов, на какую то смешную сумму. Ужин получился вкусный. Она отвергла мои прикосновения и стала собираться домой. Я отвез ее домой. У меня было такое в первый раз. Она не отдалась сразу, она не восхищалась моей квартирой, сказала только, что ванная у меня неплохая потому, что там теплый пол. Мне казалось, что я полон азарта. Я должен доказать сам себе свою теорию о женщинах, о жизни, о мире.
Когда я начинал себя анализировать, то понимал, что Соня мне очень нравиться. Мне очень не хотелось  признаваться себе в этом. Мне нельзя быть от кого-то зависимым...
Она перебралась ко мне. Мы сделали кое-какие покупки. Мне казалось, что вот- вот она сломиться и покажет мне всю свою сущность. Но этого не произошло, даже когда я купил для нее автомобиль. Ее поведение было ровным. Она не фальшивила. Меня это раздражало. Мне хотелось скорее финала, мне хотелось разоблачения, я был готов к бою – как разведчик в засаде. Но враг так и не появлялся. Я пытался найти в ее словах ложь, но она не лгала… Она все время, что болтала, весело смеялась, корила меня в снобизме и философски, вечерами рассуждала о сути бытия. Надо сказать, что у нее это получалось. У нее получалось выглядеть богатой и в тоже время, аристократичной. В отличие  от многих, кто выглядел просто богатыми.  Она все время работала, твердила о какой то независимости. Она называла меня «льдинкой», и часто вспоминала сказку «Снежная королева», утверждая, что когда ни будь, теплая слезинка растопит мое сердце. Она не знала, что у меня нет …сердца.  Я был лед. Только ночью, в постели, что-то менялось во мне – мне хотелось шептать ей нежности и бесконечно целовать ее. Я этого не делал. По утрам она смеясь говорила, что всю ночь во сне, я ее крепко прижимал к себе, как будто боялся, что она убежит. Меня это злило.   
В конце концов, я не выдержал, как не выдерживает снайпер долгое время сидящий в засаде. Я  открыл беспорядочный огонь по всем, как мне казалось, подозрительным теням. Я ни в кого не попал… Тени по которым велся огонь оказались просто одетыми на забор горшочками. Горшочки разлетелись в пыль, пропало чувство уюта и вместо него облаком темного пара вползло ощущение пустоты и разрухи. Она ушла. Она ничего не потребовала.   Она не топала ногами и не ползала на коленях. Она тихонько заплакала, а когда я вернулся домой, то ее уже не было. 
          Я зажмурился и нажал на кнопку “YES” , после короткой паузы услышал «обслуживание абонента временно остановлено» - холодный пот потек по спине. Как так?! Почему?! Она не врала в той записке?! Я набрал ее рабочий телефон.
- Интер-клиник, добрый день! Услышал я приторный голос.
- Алло, Софью Агееву будьте добры.
- Извините, но она уволилась больше недели тому назад. Может кто-то другой сможет вам помочь? Продолжал приторный голос.
- Мне не нужна никакая помощь! Почти заорал я и чуть не раздавил в ладони  трубку.
Где-то должен быть ее домашний! Одержимость параноика одолела меня! Как? Почему? Она не притворялась?!
Нашел ее домашний  телефон. Звоню. Длинные гудки. Долгие, длинные гудки!
- Алло. Незнакомый голос.
- Добрый день, позовите, пожалуйста, Софью. Потерянно прошу я. Потерянно, потому, что я не знаю, что говорить, когда она возьмет трубку. Я чувствую себя сдающимся в плен солдатом.
- Простите, но Сони нет дома. Она …уехала. Отвечает грустный, усталый голос. – Вы Сергей?
- Да… Сергей, а куда она уехала?! Как уехала?! Почему она уехала?! Я уже не контролирую себя.
- В деревню, она уехала. У нас там домик есть. Брат там мой  живет, к нему она и уехала.
- А где это? Ну, где эта ваша деревня находится? Далеко?
- Сережа, я вам ни чего больше не скажу! Я попрошу оставить мою дочь в покое! Если вы не способны на любовь, то не нужно мучить людей, которые вас окружают! Что вы сделали с моей дочерью?! Она же ночи не спала! Не звоните сюда больше! Я не хочу потерять ее!   Она выпалила все это и повесила трубку.
Сволочь! Я не способен любить! Вы слышали! Они все уроды! Любить! Чего захотели! Любви!
Я достал из холодильника бутылку водки, и отпил несколько обжигающих глотков прямо из горла. Стало легче. Допил всю бутылку. Рухнул на диван, заснул. Приснилось, что Соня родила девочку, я счастливый и веселый, как парень …с той порванной фотографии.
Проснулся в середине ночи. На столе пустая бутылка, чашка с тем же недопитым кофе, телефон. Пошел на кухню и поставил бутылку к помойному ведру. Из-под ведра торчал кусок фотографии. Я вытащил его. С обрывка фотографии на меня смотрел веселый парень, от которого за версту пахло счастьем. Мне нужно ее вернуть! Просто, вернуть и все. Я не знаю, что такое любовь. Я верну ее в город, я поговорю с ней и объясню, почему мы поругались. Нет, нет не извинюсь, а объясню! Мне не за что извинятся. Я восстановлю истину, мы возможно будем с ней встречаться, я буду относиться к ней лучше, чем ко многим другим. И все.
 Да, она как-то рассказывала про брата и дом в деревне. Деревня с необычным названием… За Новгородом… Осинка! Я вспомнил – Осинка! Я найду ее! Она думает, что я фантик! Что так запросто может исчезнуть! Нет!

        Трасса, утреннее солнце, мимо мелькают деревушки,  сочные зеленые луга, пасущиеся коровы. Водонапорные башни, а на них гнезда аистов. Старушки, продающие молоко и творог на обочине.  Деревенские домики, зеленеющие огороды, играющие дети.
Все это проносилось мимо меня.  Казалось, что  капот моего Мерседеса рассекает волны времени  и несет меня дальше и дальше от города, цивилизации, проблем. Вместе с чувством удаления от города у меня появляется чувство невероятного облегчения. Я не был так далеко  загородом почти десять лет. Раньше, потому, что жена не любила природу и загородные поездки, потом – не было необходимости. Я вспомнил, что с родителями, мы  часто  ездили к их друзьям в деревню, как ходил с отцом и его другом на речку – ловить рыбу. Как я первый раз в жизни поймал маленького окунька. Как отец и его друг – диссидент, дядя Юра, долго уговаривали меня отпустить обратно. Мне жутко не хотелось отдавать трофей, тогда дядя Юра сказал мне:
- Сереж, представляешь, сейчас мама этого окунька плавает в речке и ищет своего маленького ребенка! Если ты его не отпустишь, он никогда не увидит свою маму, а она никогда не увидит его! Представь себе, что эта маленькая рыбка …ты!
Помню, как живо представил я себе это! Помню, что пришел в ужас от того, что больше вдруг никогда больше не увижу свою маму!
Что-то взорвалось внутри головы!
Господи!
…У меня же мама умерла! Я же как тот …окунек! …мама. Необъяснимая горечь сковало сердце. Остановив машину на обочине, поднялся на пригорок и беспомощно сел на зеленую, чуть пыльную траву. Сигарета подпрыгивала в дрожащих пальцах. Воспоминания вихрем закружились в голове. Яркие картины из детства, юности. Мама, такая красивая, как скучал я по ней, как радовался, когда она приезжала на выходные к нам, с бабушкой, на дачу. Как я гнал на велеке на станцию и высматривал маму идущую среди пестрой толпы дачников, вышедших из городской электрички. Увидев маму, мчался к ней и утыкался в пахнущую духами, мамину щеку. Как, шел рядом с ней в сторону дачи, таща велосипед, на руле которого висели тяжелые сумки с «городскими продуктами», взахлеб рассказывал ей о своих «подвигах» и проблемах, как она звонко и задорно смеялась, слушая мою детскую чушь. Как подбадривала меня. Как выкладывал на веранде из маминых сумок продукты, среди которых находил драгоценную бутылочку  Пепси…
Мама…
Почему сейчас, вдруг, так стало горько?! Ее уже нет… Она умерла тихо, в 57 лет …от инфаркта… она сама была …кардиологом… сапожник без сапог…
Я смотрел на проплывающие по небу облака, слезы заливали лицо.  Я не помню, когда плакал последний раз. Много лет тому назад… Видимо слез накопилось так много, что их поток не останавливался, они лились и лились, а я все думал о маме…
- Эй, мужик, с тобой все в порядке?
 Я повернул голову в сторону, рядом стоял средних лет мужчина, рядом рокотал на холостых оборотах Камаз. Он выглядел растерянным.
- Да, нет, все в порядке… Ответил я сдавленным голосом.
- А, бляха, еду, смотрю, это, мерен стоит, дверца распахнута, ну и ты на траве валяешся, бляха. Ну, это, думаю, бля, завалили парня, или, как его …мотор прихватило. Может корвалолу накапать, а?
- Просто, у меня мать умерла… Зачем то говорю мужику.
- Ну, бляха, понятно! У меня, тоже мамка, померла, год тому назад, я, бляха в рейсе был – приехал, а моя мне и говорит, так, мол и так, мамка у тебя померла, дык, я потом месяц пил, да себя проклинал, что редко к старухе заскакивал!  Понимаю тебя паря! Может водки тебе налить? Верное дело! Помогает лучше всяких депрессантов и прочей химии!
- Не, спасибо, мне ехать надо.
- Ну смотри, а я, бляха, с напарником, можем и тачку твою до Старой Русы догнать, дальше никак  - домой тороплюсь! Там есть общага, переночевал бы, успокоился, а?
- Не, спасибо, мне раньше сворачивать, не доезжая Старой Русы. Деревня такая есть – Осинка, слышал?
- Нееа, что мамка там у тебя живет? Мужик приободрился, решив, что я в какой то мере его земляк. – Тоже из Новгородской губернии будешь?
- Нет, там у меня …
Я замешкался, кто же у меня там? Кто? Может, у МЕНЯ ТАМ нет НИКОКОГО!
- Жена! Быстро проговорил я. Извини, друг, мне надо ехать – успеть до темна! Спасибо тебе! Спасибо! 
Несмотря на обещания, данные дальнобойщику, я вдавил педаль газа до пола. Мерседес, взвизгнув колесами, стал стремительно набирать скорость. Плавно проходя повороты и сбрасывая скорость в мелькавших за окнами деревнях, я гнал машину к НЕЙ. Я вдруг, как будто бы проснулся, я не мог вспомнить ничего из своей жизни за последние пять лет. Все виделось как в тумане. Мне было не по себе, когда я вспоминал отдельные эпизоды своей жизни. Я отказывался верить, что это был я! Как будто смотрел фильм, где главный герой просто был похож на меня!
Как я мог так  обращаться с Соней, с людьми?! Как я мог спокойно перенести мамину смерть?!   
Я помню, как всерьез не воспринял диагноз, который мне поставил мой друг  врач – «невротическая депрессия», это что – то вроде, анестезии психики, которая возникает в ответ на сильнейшие переживания, разочарования, и прочие стрессорные факторы. Возникает, что бы защитить организм от саморазрушения.
Я внезапно вышел из наркоза! Я почувствовал сильную потребность видеть ее! Я почувствовал, как меня радует все вокруг, какой милый этот, мужик – водила! Сколько хорошего вокруг! Словно колдовские чары опали с меня и рассыпались на мелкие кусочки!
Сверившись с картой, я свернул с шоссе на второстепенную дорогу. Вроде бы уже не долго, максимум километров 60 – 70. Только бы это была ТА ДЕРЕВНЯ! И только бы ОНА была бы там! Я все объясню! Она поймет, она простит! …Я все ей расскажу! Все!
Над дорогой сгущались летние сумерки, из низин полз беловатый туман, в окно задувалась вечерняя прохлада, пахнувшая травой и лесом.
Притормозив в деревушке, от которой до Осинки, судя по карте, было километров десять я стал внимательно изучать карту – где то должен быть поворот.
- Закурить не найдется? В окно заглядывал парень лет восемнадцати.
- Кури! Я протянул ему открытую  пачку  сигарет. – Слушай, где мне на Осинку  повернуть? Спросил я парня, передавая ему зажигалку.
      Заслонив огонь рукой и прикурив, он удивленно посмотрел на меня.
- Так, за вон, автобусной остановкой поворот, это и есть дорога до Осинки!
- Спасибо, братан! Весело крикнул я ему.
- Пожалуйста, только вы там, не проедите!
-…?!
- Там мы вчера там с батей трактор чуть не утопили! Там колея метр в высоту! Жалко ваш мерс – угробите его там…
- А, как же туда люди то добираются?! А?! На вертолетах?! Почему то разозлился я.
- Ну зачем на вертолетах! Пешком добираются! До нашей деревни на автобусе, а дальше пешком. Идти то всего километров 10 не более!
- Ну и что мне делать теперь?!
- Да как все, машину можете около нашего дома поставить – не украдем! И пешочком, быстрым шагом – часа полтора и в Осинках! Только вот темнеет уже…
- Да хер с темнотой этой! Я темноты не боюсь! Прыгай ко мне, показывай где машину оставить! Взбодрился я. Подумаешь пешком! Не рассыплюсь!
Мы подъехали к деревенской избе с резными наличниками, из глубины двора доносился истошный собачий лай.
- Вот здесь поставьте, она никому мешать не будет.
Я припарковал машину к стене сарая и вышел.
- Вон и батя мой! Парень указал на идущего к калитке мужика в телогрейке.
- Анатолий! Мужик протянул пухлую руку. – За машиной приглядим! – Далече собрался?
- Да он в Осинки! Бойко ответил за меня парень.
- Из Питера? Спросил Анатолий нахмурившись.
- Да.
- Странные вы, городские… Задумчиво произнес он.
-Почему это, странные? Не понял я.
- Да куда же ты собрался в таком прикидоне? Ты же его испортишь! Не жалко?
Только сейчас я сообразил, что одет в костюм, на ногах туфли. Да не подумал я…
- Ну, что делать? Ерунда, доберусь!
- Вот я давече, смотрю - девка, на этих, как его, ну на этих, мать их …
-Шпильках! Посказал парень
- Да, шпильках и платье жопу чуть закрывает, и чешет по колее. Каблуки энти, долбанные в колее  застревают, ноги ветками ободрала, чешет да ревет белугой!
- Как зовут ее! Почти закричал я.
- Да почем я знаю, я ее на тракторе до Осинок довез, она всю дорогу и проревела!
- Длинные светлые волосы?!
- Да вроде того.
- А, где высадил? …Ну у какого дома? Почти кричал я.
- Да у третьего, сначала деревни! Да ты не переживай, там деревня всего то домов пятнадцать! Это бывший дом бабки Степанихи. Хорошая была бабка, вся округа ейный самогон покупала! Мечтательно вспомнил Анатолий. – Так ты по ее душу, что ли?
- Что ли…
- Там еще мужик живет, круглый год, вроде как художник он или хиппи какой то! Весь волосатый, уже третий год живет. К нам в магазин наведывается. Я его часто вижу. Молчун! Вина да консервов возьмет в сидорок, да обратно чешет. У моей то, сестра продавщицей работает, так говорит, что чудной он,  весь прям вежливый «будьте любезны» да «спасибо большое», вино, какое то слабое берет – что бабы пьют! Компот! Так, Анька, моей то сеструха, холостая баба – глаз на тово положила, а он все культурничает! Не любят, они бабы, шибко культурных то! Им сила нужна!
- Понял, я. Пойду, а то стемнеет совсем!
- Давай паря, только до заката все равно не успеешь! Може заночуешь? Выпьем, посидим?
- Не, пойду! Спасибо! Вот.
Я протянул три сотенные бумажки. – За машину.
Да ты сдурел?! Ты че деньгами швыряешься?!   Анатолий аккуратно вытащил из моих рук одну. – Хватит!
- Ну я пошел, мужики, пока! Я решительно двинул по дороге.
- За тачку не бзди! Покараулим! Крикнул вслед Толик.
- А, я и не бздю!

Я прошел километра три, когда стало совсем темно. Сходу угодил в глубокую лужу. Туфли моментально промокли. Потом, поскользнулся и упал, было уже темно – поэтому насколько испачкался мой костюм, можно было только догадываться…
И еще меня со всех сторон атаковали озверевшие комары. Дороги уже не было видно, ориентировался я только по просвету леса. Где – то послышался вой! «Наверное, собаки из деревни» - придумал я для себя успокаивающую легенду.
Я постоянно спотыкался в темноте, падал, и снова шел. Периодически приседал на корточки и светил зажигалкой под ноги – что бы понять на дороге я или сбился с пути.
Несколько раз падал в колючие кусты. Щеку щипало и  саднило. Внезапно вышедшая луна осветила в метрах пятидесяти крыши деревенских домов. Пришел! Одновременно началось перелаивание  дворовых собак. Все в порядке, нужно только отсчитать третий дом! «А вдруг она меня прогонит», «вдруг это никакой не брат», «а муж или еще кто ни будь?». «Вдруг она меня ненавидит?» – Предательскими червями поползли в голове мысли. 

  Стук в окно. Зажегся свет. Испуганный голос.
- Кто там?!
Это был ЕЕ голос! ЕЕ!
- Сонечка, это я! Соня слышишь?
- Сережа?!
- Я, Соня, я! Я люблю тебя! Будь моей женой! Прости меня! Прости! – Орал я на всю деревню.
           Мы сидели на крыльце обнявшись, бесконечно целуя друг друга. Светало, солнце пускало по земле первые, робкие лучи. При свете которых, Соня казалась еще красивее.
- Сонька, мне приснилось, что ты родила девочку …от меня.
- Сережа, я не знаю, как ты отреагируешь… но я …беременна! – Она неуверенно улыбнулась.
Тысячи мегатонн счастья разорвали меня на куски!