Он

Посвящаю другу, которого всячески уважаю.
KINOshNICK

Он встал рано утром-  не хотелось сталкиваться с родителями. Нет, никакой ссоры, просто не хотелось…
И пошел в школу. Дурак бы сказал, что она была всей его жизнью, но на то он и дурак. По настоящему его жизнью было совсем другое… То, чего школа никогда не смогла бы тронуть, или изменить…
Впереди маячили звонки, стены, духота, и повторение из уст в уста слов, которые даже эти стены, казалось, выучили наизусть…
У него не было кого-то, у него не было чего-то впереди, он иногда даже не находил себя самого…
А как бы он хотел влюбиться! Гордо вывесить над собой флаг, а хоть бы и со знаменем любви! Хоть с каким-то знаменем!
Перед глазами мелькали яркие вспышки – огоньки машин в темном зимнем рассвете… Огонь сотен душ не смог бы согреть это зимнее утро с его бегущими, убегающими и теряющимися людьми. Зачем говорить о том, что этот хоровод был каждый раз другой – приводил он все равно к чему-то одному…
Сквозь холодную решетку не было смысла смотреть на эти мерзлые улицы в чахлых названиях кварталов – они и так были такими – заморожеными кем-то давным-давно. Окраина…
Окраина чего?

Вот школа. Он встряхнулся, отбрасывая от себя свои странные мысли… Страшные…
В школе стояла привычная тишь. Что-то в ней было от тиши того замерзшего района, откуда он приходил каждое утро.
Гул в коридорах постепенно набирал обороты.
В коридорах проносились школьники, спеша в классы - слиться с успокаивающим, таким привычным гулом. Удары рюкзаков об пол слышались как хлопки в ладоши всему окружающему миру…
Да и все, что сдесь делали было одобрительными хлопками всему, что было вокруг…
Он смотрел на все это с какой-то сонной отстраненностью, как на спектакль в театре.
Пожатия рук однокласников, звуки «привет» - все тонуло в нем.
- Привет!!! – эти слова, сказаные чуть ли не на ухо голосом сытым, уверенным и как будто хронически жующим, встряхнули его.
- Привет…
Говоривший это жрал яблоко. Нет, не ел, а именно Жрал. С большой буквы. Так целенаправлено работали его челюсти. Это был один из однокласников. Он испытывал к нему отвращение, но еще что-то, может жалость? – не давало ему послать Вечножующего подальше.
Он встал, чтобы получить вторую часть приветствия – легкий толчок в плечо, кстати, примерно такие же приветствия у жеребцов зебры, когда они хотят показать, что друг друга уважают…
А дальше разговор ни о чем. И все время дружеские толчки и вопросы, когда нечего было говорить:
- Ну шо?
Скучно…. И печально.
Потом звонок. И Жующий направился вольным независимым фрегатом к своей парте.
Калейдоскоп уроков…

К концу уроков он вроде проснулся. С интересом обдумал на последнем уроке его интересное состояние души…
После уроков стены школы быстро покинули мысли всех, кто только что терпеливо отсиживал срок…
Он быстро схватил рюкзак, закинул его на плечо, а в мыслях – далеко-далеко… И пошел вслед за радостным разговором его друзей. Они как всегда обсуждали железо. Он вставил несколько штампованых выражений типа “отстой”, “фигня”, “нормально”. И несколько многозначительных выражений…
Такой вот разговор. И все-таки ему почему-то становилось от него радостнее…
По дороге домой ему стало совсем хорошо. В наушниках играла Последняя Осень, и он еле сдерживался, чтобы не закричать на всю улицу вместе с Шевчуком.

Дома рюкзак ударился об стену, кошка удостоилась поглажевания, а он – предательского клыка и шипения. И как такое чмо может так шипеть?
Во всем доме сразу же узнали, что Ален Делон говорит по французски, а Ветер дует с окраин, а нам уже все равно, а сам герой уже давно сидел на кухне с плотно прикрытой дверью, почти ничего не слыша.
Потом он сделал уроки, прерываясь только на то, чтобы пройти еще уровень Братства Кольца, и завалился на диван читать книгу…
Но и это не было его жизнью…
Так что же тогда ею было?

Он и сам не знал этого. Молчание – все, что он мог сказать тишине, с которой оставался каждую ночь.