Экскурс в детство

Дрофа, встревоженная пролетевшим смерчем, бежала навстречу ветру, цепляясь сильными ногами за сухую землю; кусты полыни и овсюга мешали ей взлететь, но птица все же оторвалась от земли, тяжелыми взмахами набирая высоту. Жаркое солнце освещало края темно-синих облаков с серым оттенком у горизонта. Изрезанная ровными линиями лесополос степь дышала утомительным теплом, словно печь, потухшая, но еще отдающая жар раскаленных стен. Редкие тучи отражались на поверхности пруда созревшим хлопком, вперемежку с буйными силуэтами одиноких деревьев и верхушками камыша.
 Если попасть во вторую половину дня в лесополосу, когда солнце пробивается сквозь листву сбоку, то реальность степи исчезает; впечатление тропических джунглей не покидает до самого заката. В сентябре молодые побеги деревьев и кустарника уже окрепли, вполне подготовившись к первым заморозкам. Жирные крестовики сплели такую густую сеть, что ни одно насекомое не пролетит сквозь лесополосу даже поперек ее. Наверное, отсюда начинает свой путь паутина, летящая по ветру бабьим летом.
 А поздно вечером, когда звезды раскаленными углями усыпают темно-синий бархат небосвода, зажигает свой костер сторож бахчи. Печет картошку, варит уху из прудовых ершей, а иногда готовит блюдо местных охотников – запекает перепела в глине, закопав его в землю под костром.
 Несколько лет назад по местам этим прошли завоеватели, рвавшиеся к Кавказу. А теперь их стальные каски заменяют хозяйкам свиные корыта; на мельнице можно увидеть мешки со свастикой. У сторожа так же был «трофей» добротная алюминиевая фляга. Некий «Эдельвейс» наполнял ее когда-то этиленовым шнапсом, а теперь она хранила великолепное лекарство от похмельных синдромов, приготовленное из степного терна и нардека. А еще дед делал напиток попроще, но достаточно экзотичный. В арбузе, лежащем на солнцепеке, делался треугольный надрез, куда запихивалась щепотка дрожжей. Через несколько дней этот арбуз можно было просто выпить и, однозначно, благотворная сила земли, теплой волной разливалась по жилам. Что еще нужно одинокому старику? Курорт, да и только. Однако была у деда проблема, и серьезная, надо сказать.
 Село, со средней школой, находилось в пяти километрах от бахчи, а совсем рядом был хутор. Хуторские пацаны неизменно ходили в школу мимо бахчи. Не было в их лексиконе слова «воровство» или скажем «хищение соц. собственности». Они заходили в сад, на бахчу, плантацию, чтобы просто «набрать» соответственно яблок, арбузов или овощей. А еще они появлялись на бахче, чтобы поиграть в футбол арбузами. И вообще вдали от родителей и учителей давали выход каким-то диким инстинктам. Варвары, что с них взять.
 Был у сторожа дробовик, патроны с солью. Еще был пастуший бич. Да только не хотел он по доброте своей делать больно детям. А меры принимать нужно было обязательно.
 Утром встал рано. Вышел из шалаша, постоял, вдыхая степной воздух. Даже не дышал, а пил его, поглощая вместе с запахом трав, дымом костра.
 Ласково смотрел на кучи арбузов, покрытые свежей росой, они напоминали артиллерийские ядра, готовые к бою. Провел ладонями по верхушкам полыни, умылся. Нет чище воды, чем утренняя роса. Медленно зашагал к месту «засады». Дед не мог видеть всего баштана, поскольку туман еще не рассеялся, но надеялся на свой еще надежный слух. Быстро залег за кустами хрена, густо росшего на краю бахчи. Появились пацаны. Огляделись и двинулись в глубь поля, тихо ступая босыми ногами.
 Шальной ветерок гонял над волнами полыни и седого ковыля клубы тумана. Казалось, туманное море мрачно перекатывает полированную поверхность мертвой зыби. Силуэт близкого леса навис скалистым берегом – таинственным и неприступным. И выплывший из травы дед явился Черномором с палицей в руке.
 «Здорово, хлопцы! Дедушку решили навестить? Похвально. А то я тут совсем одичал. Милости прошу к моему шалашу. У меня есть, чем угостить гостей. Проходите, не стесняйтесь».
 Дед говорил без умолку, изображал радость, но, тем не менее, уверенно увлекал пацанов в сторону шалаша, обняв их за плечи, как родных внуков.
«Мне председатель задание дал. Нужно семена собирать. Ну а вы мне поможете. Приятное с полезным получается».
 Усадил ребят внутри шалаша, взял громадный арбуз, вытащил нож. Порезал эту крупнейшую ягоду в мире на куски, вручил гостям. Первый арбуз съели быстро. Когда доедали последние «скибки» (по-местному сказать), дед принес второй арбуз, крупнее первого, разрезал и его.
 Только сейчас пацаны догадались, какую расправу приготовил им дед. Крайний мальчишка стал тихонько двигаться к выходу. Тело его сжалось, он готов был унестись в степь со скоростью ящерицы, ускользающей от копыт табунного жеребца. Но сторож был готов к этому. «Куда это вы, парни? Плохой я буду хозяин, если гости разбегутся. Кушайте и благодарите хозяина. Ешьте, кому сказал, а то…» - и взял в руки посох.
 Дед заставил ребят съесть этот арбуз. Потом еще один. На «десерт» разрезал серую, в мелких трещинках на коже, дыню – «колхозницу». Скормил и ее.
 «Будем считать, что завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке. А теперь уходите. Видеть вас не хочу. А то, может, еще посидите?».
 «Спасибо, нам в школу» - ответил старший, а про себя ругнулся: «Старый хрыч. Древние обычаи, видите ли, он помнит».
 Пацаны, исполняя «медвежий танец», двигались к лесополосе. Вошли в нее и скрылись на некоторое время. Потом вышли на тропу и быстрым шагом пошли в сторону хутора. Видно, решили «сачкануть» под это дело.
 «Пожалуй, эксперимент удался» - подумал дед и, широко размахнувшись, бросил свою дубину в кусты, забитые колючими шарами «перекати-поля».