Как давно я не был в женской бане!

От начала времен до семи лет. Пробуждение
 
Я буду любить тебя некоторое время за то, что ты первая позволила приблизиться к тому, что для меня является моим желанием с тех пор, как не впервые придя в баню с мамой, заметил этот удушливо темный треугольник между женских ног. Владелицы треугольников плохо различимые сквозь постоянный туман по большей части не обращали внимания на маленького мальчика с голубыми глазами, которому было сладко и страшно смотреть на этих женщин, но больше всего на то, как при ходьбе они вздрагивали сиськами.
А десятилетние девочки с небольшими оттопыренными сисечками и редкими волосенками над пухлыми, пренебрежительно сжатыми губками, совершенно не интересные, потому что не были загадкой, посматривали на него немного свысока, как будто уже знали, что пройдет время, и этот мальчик будет сходить с ума оттого, что никакого отношения к уму не имеет. Возможно, зная, что у них будет все то, что уже есть у этих гулких теток, они проверяли свою силу на слабейшем. Но маленькому мальчику с голубыми глазами эти девочки с выпирающими животами и гладкими, но такими же твердыми как и у него, ляжками, были совершенно не интересны, потому, что были чем-то похожи на него самого.
И все вокруг было мутным, скользким, мыльным. Особенно неприятно было садится на мраморные скамейки, - сколько бы их не поливали кипятком.
Больше всего он боялся смотреть на тех, уже отяжелевших тетенек, из-за которых в бане становилось душно от липкого и визгливого смеха, от которых пахло распаренным веником, конским потом и тем, что через много лет, маленький мальчик, ставший уже взрослым мужчиной, сможет назвать неприятным словом – «похоть».  Вдыхая этот запах, вздрагивая от того, как они касались своими грудями и мохнатыми лобками его лица и  плеч, чувствуя их руки на своей спине и ниже, на попке, смущаясь неожиданному визгливому смеху от того, что вдруг вставал маленький, похожий на твердую сосиску член, мальчик вечером, уже дома, подолгу не мог уснуть.
Мучаясь постоянными видениями круглых животов, темных треугольников, гула помывочного отделения, неопределенностью движений, звуков и собственных ощущений он наконец-то уснул до двенадцати лет. Пробуждение было ужасным.