урбанистический дневник

                солнце с перерезанным горлом
                Г. Аполлинер

Было очень холодно. Очень-очень холодно. Ледяной мороз обжигал кожу, тепла горячих слез хватало совсем ненадолго – они замерзали и жгуче стягивали омертвелые щеки. Шла по белым улицам и плакала, не стесняясь. Было больно. Больно и холодно, черт, черт, черт…
Заскочила в темный коридор квартиры быстро и испуганно, торопливо разделась, прошуршала в комнату, споткнулась, выругалась.
В комнате – беспорядок. На кровати мягкие игрушки, разноцветные, разные-разные. Неживые. Смотрят блестящими глазами-пуговками. Молчат.
Перевернула сумку, вытряхнула содержимое – мелочи, тетрадки, пневматический пистолет, моток веревки. Села на пол и снова расплакалась. Быстро успокоилась, сидела в тишине, мяла веревку в руках. Сальные волосы падали на глаза.
Такие плюшевые, мягкие, пестрые – смотрели не отрываясь. Накатила внезапная ярость, злоба исказила невнятные черты. Схватила пистолет и стреляла в податливое, пушистое. Хлопки выстрелов, металлические шарики покатились по ковру, у кролика пуля в сердце, у мишки – в голове…
Сунула веревку в карман светлых штанов, прошла по коридору пустой квартиры, заперлась в ванной и повесилась.

__
о, здравствуй, маленький добрый человечек! как хорошо, что ты теперь с нами, нам так не хватало тебя... мы никуда не отпустим тебя, ты всегда будешь с нами, ведь мы так любим тебя!
мы окружим тебя любовью и заботой, ты наша отрада, мы будем бить твое маленькое послушное тельце, а ты будешь прощать нам, ведь ты тоже так любишь нас...
ты будешь кричать и плакать, будешь смотреть на нас огромными зелеными глазами - такими жалостливыми - и повторять, повторять без конца: "я люблю вас такими, какие вы есть". а мы будем смеяться над тобой, и уродовать мягкое, податливое, и радоваться слезам и крикам...
о, маленький добрый человечек, как хорошо, что ты с нами! мы никогда не отпустим тебя.
__
начитаться чужих стихов
уронить на пол горбушку
она больше не хрустящая
и вообще не такая, как в детстве
моя реальность –
горящая красным буква «М»
исчезает из поля зрения
запрокинутой в синее небо
туда, назад, головы
ожидать подругу
дождаться звонка
«приеду завтра»
и запаха мокрых листьев
то ли в памяти
то ли в воображении
потому что зима
и летящий в спину асфальт
[асфаруто – в японской песне]
высшее искусство в эту пору –
добраться до дома
начитаться чужих стихов

__
лестничные пролеты
ангелы с перебитыми крыльями

__
быть толстой и собирать красные кленовые листья
приснилось

__
у кота черные лапы
теплое пиво и нет доступа в интернет. дерьмо, а не жизнь.
повеситься?

собирать кленовые листья
резные, жилистые

ненавижу смайлики

__
не подходите близко к ангелу с перебитыми крыльями, в нем нет никакой загадки, тайны, романтики. он – именно то, что вы видите. ангел с перебитыми крыльями. у него больше нет ни сил, ни возможности быть особенным, но и таким как все он тоже не может быть. он изгой.

__
все эти смайлики похожи на мои улыбки всамделишные. рот улыбается, а внутри – мрак. и в сети так же. руки ставят: двоеточие-дефис-скобочка, а лицо каменное. ни единой эмоции внутри. какая-то убогая попытка быть понятой? скорее, дерьмовая боязнь быть понятой неправильно.

__
страшно смотреть на людей на улице. и в транспорте, особенно в транспорте. хочется сдохнуть на месте. только бы не карьера-муж-деньги-стабильность.

интересно, родители еще помнят, как меня зовут?
сбегу в другой город на недельку
[надо просто написать словами. сбудется]

__
люблю депрессивное фортепьяно
покурить?

__
три дня до весны.
а крылья… крылья…
или отвалятся, или
срастутся. неправильно, конечно.

__
стало темно
теперь можно улыбаться
поезд на юг
ничего не видно
приснился сон: я катаюсь по льду и никак не могу ни за что ухватиться.
целое утро собирала с одежды катушки от постельного белья. как будто оно сделано из салфеток. было все равно.
«темная и однотонная», - сказала попутчица.

__
тяжелое чувство. неужели я больше не способна общаться с людьми и получать от этого удовольствие? мы с ней похожи (так и есть?) на двух крайней степени шизоидов, которые и хотели бы поверить, но стена, заботливо и надежно выстроенная, не дает. и от этого общение становится мучительным и тяжелым, как непрекращающаяся тупая боль. мне и весело вроде как, и хорошо, но на душе как камень какой, с каждым днем тяжелее.
Т Я Ж Е С Т Ь
грустно все это. очень грустно.
в четверг пойду играть в бильярд. хочется забыться. зачем, непонятно совершенно, знаю ведь, что нет в этом никакого толку.

__
первый день весны.
депрессия и хочется сдохнуть.
хочется кого-нибудь, кто поймет
хоть на одно мгновенье

хочется ходить по улицам бесконечно, медленной походкой
плавно, спокойно, бесчувственно
в одиночестве или с молчаливым спутником.

но сдохнуть хочется больше

__
мне уже лучше

__
чувствую себя беспомощной, бездарной, но счастливой.
я классическая барышня – с топографическим дебилизмом, любовью к эфирным маслам и обмороками от духоты.
а еще я ненавижу себя – только мне никто не верит. и это прекрасно, скажу я вам.
хочется кофе и вечного неба над головой.

__
успокоение
высокие травы

__
острое нежелание кого-либо видеть
развитая антропофобия
тишина невыносима
но еще более невыносимы шаги в коридоре

сердце бьется

не верится, насколько быстро закончилась эта зима.

__
меня лихорадит
становлюсь агрессивной
хочется понимания
не могу больше быть куклой
все слышу, все вижу, все понимаю – говорить не могу

осталась только бумага
гелевая ручка
кисти и акварель
плохо, почему же так плохо
как будто теряю самое дорогое, что только что приобрела
не успела почувствовать себя счастливой
не хотела торопиться – и опоздала.

возвращаюсь.
скоро весна – настоящая, а не эта мнимая
все-будет-хорошо

__
иногда мне кажется, что судьба ждет от меня непогрешимости. любая ошибка, попытка оступиться – и я падаю в очередную яму. уже нет ни сил, ни желания быть правильной / успешной / хорошей / веселой / доброжелательной.
сдохнуть бы
да так долго еще

ненавижу людей, которые относятся к детям, как к зверушкам в зоопарке. ненавижу зоопарки.

__
не стоит пытаться воскресить в себе чувство, которое давно умерло
незачем
глупо

__
а в парке под ногами шишки да желтые прошлогодние иголки. земли не видно.

__
ненавижу, когда на меня смотрят

все закончилось.
есть сожаление, что все закончилось.
есть ощущение чужеродности, как всегда в новой компании
я люблю этих людей.
пусть смеются. пусть не понимают, насколько это больно
неважно
я возвращаюсь для того, чтобы погрузиться в работу
в лихорадке пропустить весну
очнуться уже летом
не заметить, как наступает очередная осень
свободная осень
верится в лучшее
благодаря / вопреки

нет ожидаемого ощущения катастрофы.
охренеть, как неудобно писать в поезде.

__
как только перестаю чиркать ручкой по бумажке, начинаю думать.
отвратительное чувство.
вспомнила, как хотелось плакать, когда покидала Прагу
думала, умру без этого города
ничего, живу уже два года

i want to die
это бывает
это проходит
почему грустно-то так?
чертовщина
да-да, хочется плакать.

господи, когда же я научусь врать
никогда, господи
все хорошо, господи
как же мне хорошо

__
пепельное кольцо
кольцо пепла

__
в переходе маркером на стене
СНУСМУМРИКИ ПОВСЮДУ
очень обнадеживающе

__
никакого больше сероглазья
отныне снова считаю себя свободным человеком
совершенно бесповоротно

__
маленький добрый человечек с большими зелеными глазами, неужели ты наконец-то полюбил эту жизнь?
да, всем сердцем. да-да-да.
что тебе нужно-то?
в чайной видеть, как проходит мимо ирреальный человек с длинной косой и карим взглядом, находить письма в почтовом ящике, знать, что М. любит меня и А. мной восхищается, пить чай из маленьких чашечек и кофе из больших да слушать музыку по ночам.
да, сволочи, я люблю эту чертову жизнь.

__
а в воздухе появилась надежда
хочется спокойного одиночества.

__
растолочь окурком пепел в пепельнице
наверное, поэтому мне и нравится курить
остается только серое и гадкий привкус во рту

__
на грани фола
полная пепельница
полная пепла
с чем ассоциируется разбитое стекло?
запах ванили
вишневые сигареты
ночь бесконечна
мне
необходимо
говорить
о том, что вижу
слышу
чувствую
боже, с кем?
нет ничего, кроме ночи, свечи и сигарет
и теплого кота, греющего холодные ноги
ни на секунду не могу остановить поток мыслей –
им необходимо стать словами, каждой
я успеваю за ними, мой собеседник – нет
я буду молчать
тихо-тихо на листочек блокнота
сколько никотина способен переварить организм поздней ночью / ранним утром?
хорошо, что я умею верить
хорошо, что я умею верить совсем недолго
моей веры хватило на неделю электронных писем и один день в аське
теперь безысходность и в комнате нечем дышать
буду пытаться догнать убежавшие сны
у них большая фора
вряд ли успею, но попытаться можно [нужно]
дурочка
если тебе еще разок захочется отослать кому-нибудь стихотворение, не делай этого
что толку говорить, ты всегда это делаешь
все портишь своими избыточными эмоциями
не объяснишь ведь, что твоей веры хватает так ненадолго
такое ощущение, что ты специально все портишь
ломаешь
рвешь
одним словом или рифмованным четверостишием
чертово вдохновение, проклятая честность
застрелиться?
просто покури еще и иди спать
противоположности ни хрена не притягиваются
просто мучают друг друга своей противоположностью

__
проклятье
проклятье
проклятье
поговори со мной
какого хрена ты в другом городе?
я не могу так
пиво, сигареты и голос, который мучил меня
прошло пять лет
чертчертчерт
прошло пять лет

__
понимание дает успокоение. я не хочу замечать твоих шпилек, я вижу улыбку и боль в твоих просто серых глазах. я не хочу ломиться в стену – мне проще обойти. или войти, если впустят. проще молча курить дома в одиночестве, чем лить слезы, когда ты смотришь. смотреть сухими глазами на оконные огни через дорогу. только не пытаться бороться с твоим нежеланием открыться мне. не полностью без остатка, а полностью без откровений. никаких слов и туманных историй из черного прошлого. просто видеть тебя такой как есть. любить за острые слова, любить за замкнутость и обидчивость, за все это, о чем я ничего не знаю. за то, что понимаю так, как будто чувствую и переживаю сама.

__
письма как взрывчаткой начиненные комплиментами
подумала: конечно же я сразу тебя заметила – трудно не заметить человека, который пускает в воздух сигнальные ракеты. как все это произошло? длинная цепочка. хочется разворачивать ее назад – из настоящего момента в прошлое.
сигнальные ракеты
было ли это безысходностью или развлечением? хочется приписать этому событию многое множество романтичных толкований… думала ли тогда? нет, конечно. но заметила ведь, факт
потому что сигнальные ракеты

__
ну и пусть в доме нет еды. зато есть чай и сигареты
жизнь прекрасна

__
фальшивое трезвучие приходящего поезда и боль, тупо ввинчивающаяся в мою голову, сколько-то метро ниже окон [а в окнах солнце], куполов [а в куполах небо] – просто чтобы доехать до дома
я люблю этот город

__
папа. видела папу в метро.
в отражении
поперек лица надпись
НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ
когда обернулся, оказался просто мужчиной средних лет

__
в последнее время постоянно оказываюсь рядом с парочками, мужская половина которых разговаривает с женской елейно-карамельно-претенциозным тоном. как плохие мамаши с маленькими детьми, как хорошие детки со своими синеглазыми куклами. с любопытством разглядываю этих людей – долго, настойчиво, насмешливо, не отводя взгляда. они все равно слишком заняты каждый сам собой. девочки обидчиво поджимают губки, дуются, бубнят что-то, пытаясь вернуть себе самоценность, а мальчики усмехаются и говорят лаково, как программисты компьютерам: «ну давай уже, сделай, как я говорю, что это за тупое упрямство» [я большой, умный, сильный, все равно ты просто красивая кукла, моя любимая pet human, когда я потеряю тебя, то буду тосковать чуть меньше, чем ты по своему погибшему хомячку]
девочки ломаются, но соглашаются, а что поделать – мальчикам нельзя перечить и доказать *** докажешь, что ты тоже большая, умная, сильная и лучше него знаешь, что со своей жизнью дурацкой девичьей делать.
а я смотрю на них и даже не думаю – невозможно представить, что у них всех в головах, заваленных бытом, сексом, косметикой, формулой-1. я думаю о том, что заговори какой-нибудь мальчик со мной подобным голосом, хоть о том, что мы собираемся есть, хоть о философии Канта или картинах Сёра, получил бы такой мальчик в ответ поток матерщины или тупое молчание. слава богу, такие мальчики не пытаются со мной разговаривать. я для них недостаточно гламурна и ухожена, а бардак в моей голове и кривые строчки в блокноте их не интересуют. нет во мне для них ничего ценного – ни покорности, ни хозяйственности, ни ласки, только молчание и думы о смысле жизни.
что я делаю в этом мире, господи?
подглядываю, видимо.
за нормальными людьми подглядываю и удивляюсь безмерно.

__
однажды, когда напишут повесть моей жизни, полную табачного дыма, я буду смотреть мимо заката – сухими глазами – в серое небо – плакать о тех, кого не вернуть. удивляться тем, кто счастлив, любить низкое солнце в окнах и красные стены домов.
запираться на двое суток
курить и пить кофе
горький, как моя жизнь – пока еще не написанная печальная повесть
но однажды я вспомню все и напишу сама
не о закатах и сигаретах – о рассветах и утренней росе
о море и солнце
о том, как свистит травинка, если зажать ее в пальцах
о даче, электричке
и о том, как здорово перелезать через забор
о серебряных кольцах и прозрачной воде
о звуках скрипки и светлых волосах
а пока умирает солнце-однодневка, я буду смотреть в небо цвета моих глаз и курить.

__
двор-колодец из семи замкнутых в круг домов и протяжный отчаянный больной собачий визг
девочка, с которой у меня одно на двоих имя, и весна, наконец-то тепло, пусть ветер еще холодный [сбрендить можно в этом холоде]
пыль, затоптанное до грязи воспоминание о снеге, и я вижу, что написано на доме через дорогу – это важно, очень важно – там написано ПРОДУКТЫ, и рядом БРЮКИ
рядом с девушкой на рекламном щите – солнце на синем небе
жирный голубь, мусор, осенние сгнившие окурки и дети [ненавижу] люблю
грифельно блестящая магнитная ленточка на ветке – первый весенний листок
а люди такие смешные

__
это была самая говёная неделька на моей памяти
всякие добрые люди уже почти вылечили меня от фаталистической уверенности в собственном невезении, но такие игры разума с судьбой не проходят
если и дальше так пойдет… не знаю, как быть. нет у меня уверенности в завтрашнем дне, только ощущение того, что все вот-вот рухнет.
невеселый какой-то молочник на рекламе продуктов «веселый молочник»… и корова грустная.
а сейчас что-то происходит, как будто весь мир разом отверг меня, но не равнодушно, а с презрением и отвращением, и швыряет в меня камни, когда я прохожу мимо
теперь мне стало по-настоящему страшно
это не то, что в моих руках, я могу только смиренно опустить голову и стоя на вершине башни, чувствовать дрожь рассыпающихся камней под ногами.

__
я никогда не показываю своих шрамов, хотя очень хочется сделать это хоть раз в жизни
чтобы объяснить самой себе свои заебы
чтобы кто-нибудь сказал мне – твои шрамы отвратительны
чтобы кто-нибудь сказал – твои шрамы прекрасны
чтобы кто-нибудь сказал – это просто следы на коже, они не болят больше
но никто их не видит, и я просто сладкая девочка с гладкой кожей и дурацкими капризами, возомнившая себя несчастной по неизвестной причине

__
на остановке и потом в троллейбусе наблюдала четырех деток, пытавшихся быть взрослыми – у них настолько хорошо получалось, что я готова была поверить.
две девочки и два мальчика
мальчики – братья
одна из девочек – черненькая, красавица, с очень взрослым лицом и большими серьезными глазами, была девочкой старшего мальчика
они ходили в обнимку, он нес ее сумку
доброжелательно, кристально, чисто, честно, сердечно
наверное, потому что апрель и пасха
а я им завидовала
у меня никогда так не было
или почти никогда

__
однажды, когда мне захочется кричать – от боли, от радости ли, от страха – я упрусь твердым взглядом в бело-голубое, высокое, страстное и попрошу дождя, теплой воды в лицо.
пусть зальет серые глаза серым
не оставив шанса слезам
пусть повиснет в воздухе кисло-сладким мутным потоком, забьет рот, готовый к крику, вымочит волосы, прилепит их ко лбу, щекам, шее
это будет самый-самый крик, хотя ни звука не выпустит забитый водой рот
но небо остается голубым и облачным, ни капли дождя
и уже не хочется кричать – боль, радость, страх замкнулись в сердечном мешке, окаменевшем от времени, пополнили коллекцию воспоминаний об эмоциях

__
чертово сердце
болит
и даже чувства мои здесь не при чем
просто я родилась с больным сердцем и пустой головой

__
смотрю вниз в окно с третьего этажа на внутренний дворик в центре города, пространство, зажатое домами, рвущееся поэтому вверх
а по асфальтовой дорожке – девочка неземной красоты, группа молодых людей [разговоры – быстрые жесты – улыбки – я ничего не слышу – они так милы], мамаша с ребенком и, наконец, - пустынная тишина.
а на крышах чего только нет – синяя канистра, осенние листья, сухие ветки [в окне напротив уже горит лампа, а ведь еще даже не сумерки], мотки веревки

__
а знаете, как нелегко это – идти к свободе, к той, которую М. считает мнимой, потому что эта свобода ограничена рамками – мы всегда ограничены рамками, мы и есть рамки, но разве мы не можем быть свободны внутри, в пределах, неужели обязательно нужно стереть все границы [стереть себя] для того, чтобы стать свободными?
в таком случае стать свободным означает исчезнуть перестать
очередной абсурд, произведенный словами и разумом
но я умею быть свободной сердцем, умею видеть, умею жить так, как никто, но знаете, как нелегко… конечно, знаете. каждый проходил через это и возвращался к мещанскому покою, стабильности, рамкам (стены, решетки, ограды, черепная коробка – люди обожают рамки, люди-рамки)
но мой ограниченный стенами квартиры мир – безграничен, ограниченный разумом – безграничен, и это – моя свобода.
и я совсем не дешево купила ее, но готова платить судьбе снова и снова, как бессовестному черному шантажисту, для того, чтобы сохранить ее

__
на грязной поверхности асфальта ветер перебирает книжные страницы. город читает и смеется над текстом, город смотрит в небо – оно клубится и хмурится, а город смеется, усмехается небу, людям, которые придумали его – он теперь живее, настоящее, вечнее их самих и их глупых текстов.
книга валяется в грязи
а я смотрю сверху, как ветер читает и не понимает ни единого слова
[слова не имеют значения]
мужчина зашел за угол помочиться
интеллигентный мужчина
а я неинтеллигентно смотрю из окна третьего этажа, как он припечатывает страницы книги накопившемся за день, а ветер смеется

__
однажды я найду рыжего котенка на улице и спасу его от злой собаки, а ты – я почти понимаю тебя, это много, очень много, но не всё. мне хочется большего, людям всегда хочется большего.
поезд пуст
можно спокойно писать, положив блокнот на рюкзак, а рюкзак на колени, поезд едет мягко, и никто не заглядывает через плечо
я помню, как покупала этот блокнот – тогда же я купила несколько чистых кассет и взяла у подруги диктофон, я собиралась стать журналистом.
всё еще может сбыться, но диктофон служит плеером, на кассеты записаны Веня Дркин, Фролова и Дольский, а блокнот исписан рваными мыслями, которые не опубликует ни одна газета.
зонт-трость, рюкзак и серая джинсовая куртка – вот и всё настоящее в холодную апрельскую ночь.
слишком холодно. перестал бы этот ледяной ветер, одеть бы легкое, подвижное, тканевое и дышать теплым воздухом.

__
никто не садится рядом, потому что у меня усталое лицо и странная привычка записывать что-то в метро
когда ловят взгляд, не отвожу, смотрю в глаза хмуро и упрямо
шепчете друг другу на ушко – смотри, что за шизоидная бестолочь, наверняка никакой личной жизни, дай бог, кто замуж возьмет, да кому такая нужна – и жирный крест на всем хилом моем теле, и даже нет протеста в бессонных моих глазах.
я больше не смею возражать против факта: понимания не существует. это такой же миф, как свобода.

__
сигарета и dust in the wind
когда-то эта песня означала совсем другое
все изменилось, хотя, скорее, поверхностно, чем глубоко
ощущение лета – это просто покой, высокое безоблачное небо и обязательно свободные волосы и чистое сердце
так было, когда ездила в конноспортивную школу [и запах трав – я хорошо помню лето там – и прощание с З.], когда смотрела телевизор по ночам рядом с пьяным маминым телом в глухом давящем запахе перегара – я научилась не обращать внимания на то и другое, когда писала дневник строчка за строчкой, обо всем, что на душе – вот как сейчас. почти как сейчас.
почти – потому что сейчас долгожданное одиночество в собственном доме, за которое каждое утро благодарю бога, сладкий сигаретный дым и остывающий чай на столе.
право же, у меня нет повода не быть счастливой – только каждый день я покидаю свое личное пространство для того, чтобы почувствовать себя несчастной, очередная порция боли и страдания, жизнь сравнительным методом, чтобы ни малейшего повода счастливой не быть.
докуривать уже в тишине, строчить буковки-слова-предложения, а чай остывает брошенно и сердито, в моей голове слишком много памяти, она похожа на помойку, она воняет, она прекрасна, и ведь даже на помойке всегда найдется что-нибудь полезное / приятное / красивое
наверное, я зря проебала очередное воскресенье, но я замечательно отдохнула, а это многое [всё] извиняет

__
однажды я обязательно стану анархистом или эсером-террористом, спалю или взорву все странные заведения, где мучают и унижают людей, перестану стесняться слушать плеер в библиотеке, больше никогда не буду забывать дома сотовый телефон.
меня бросили в воду, забыли научить плавать и показали ложный маяк, а я уже попала в шторм и мне как-то все равно, где придется выбраться на берег и утонуть тоже не страшно. просто наконец-то стало тепло, и самая моя большая проблема сейчас – поздравить или нет Ф. с днем рождения.
если у меня и случались в жизни проблески разума, до добра они не доводили
надоела поверхностность
[никогда в жизни не писала более странного слова]
здесь, по крайней мере, тихо, а листочки в блокноте вот-вот закончатся – право же, я обладатель безудержного словоизлияния [учительница по лит-ре говорила «словесная диарея»]
хочется глубины и тишины, дна, стало быть, хочется
никаких улыбок, и шуток юмора, и глупых утешений, а молчания, и слез – от сердца, чтоб больно и даже страшно, но глубоко, ужасно глубоко…
как узнать, прошли ли полчаса, если телефон дома, ну что за бестолочь, и блокнот заканчивается, и как-то муторно на душе. глубоко и свободно.
мифично-сказочно

__
совершенно непонятно, смогу ли выбраться отсюда
такое ощущение, что это место где-то в другой реальности
хотя, наверное, все наоборот
это я в другой реальности, и я не могу заставить себя нервничать, хотя стою на краю обрыва, но обрыв-то в другом мире, вот в чем дело.
а в моем на месте обрыва твердая земля, так и не о чем беспокоиться
совершенно не о чем.

__
сигарета – это не просто привычка, это даже не привычка вовсе, это – проекция
макет шизоидной урбанистической человеческой жизни.
я отгораживаюсь дымом, чтобы остаться в одиночестве, мне кажется, что я горю, я чувствую жар внутри, но снаружи видно, что я всего лишь тлею, роняя пепел на серый асфальт.
я приношу пятиминутное удовольствие тому, кто поджигает меня, и умираю в его равнодушно-нервических пальцах
остается лишь пепел, его рассеивает ветер
и бычок – гнить на обочине дороги, никому не нужный фильтр, посредник между мной и тем, кто сжег меня

__
тоненькие бледные ножки в шортиках, царапинах, синяках и родинках

__
по ту сторону стекла – птички поют
а по эту – головная боль да сигаретный дым

__
женское
я тоже художник
я рисую черным тонкие линии на прозрачных веках и пристально разглядываю мужчин в метро. я не боюсь, я посторонний, я не существую для них. очень красивые мальчики, заметив мой взгляд, хмурят и морщат лобики, ах, они так устали от женского внимания,
[а я пишу на весу в блокноте и жду момента, когда убежит кофе]
просто симпатичные мальчики отстранены и равнодушны, а мужчины постарше смотрят заинтересованно, внимательно, как на товар в магазине, и мне [товару] невдомек, что их привлекло: линия волос, курносый профиль или растерянный вид, а может, маленькие пальчики, сжимающие деревянную ручку зонта или тонкие ножки в потертых джинсах. но не я – о моем существовании они не знают, и мне нравится наблюдать за ними из-за ширмы пустоватых блестящих женских глаз.
я художник, я тоже художник
хочется рисовать мелом на асфальте, как можно было только в том возрасте, когда не существовало этого полового несчастья

__
мне снятся кошкины детки – ледяные, твердые тельца, один вылитый папа, другой вылитая мама, что за черт, мне до сих пор больно. одного я нашла рядом с книжным стеллажом, другого в лотке, я была совершенно одна, я плакала и кричала – никто не слышал, я звонила кому-то и говорила что-то спокойным отстраненным голосом, а по лицу текли слезы – мне казалось, что они такие же обжигающе холодные, как умершая плоть, которую я до этого держала в руках, и все это было ровно год назад.
мне снится глухонемой в черной кожаной куртке, просто коллега по работе, из другого отдела, мы сталкиваемся в коридоре и на лестнице, а вчера я ехала рядом с ним в метро, и мое сердце как будто ошпарили кипятком. я влюбляюсь каждоминутно этой весной, а ведь она еще не кончилась. у него такое необычное лицо, оно впечатывается куда-то глубже, чем в память, куда-то внутрь, и не уходит, и снится даже наяву, даже когда я мучаю кота или режу бутерброды.
а больше мне, наверное, ничего не снится, а может, я просто не помню, потому что остальное мне снится во сне.

__
мое сердце пусто
кусок серебра с красным кораллом
пустое сердце – медальон на цепочке
ни образа, ни лица, ни пряди волос
цинично сжимаю в пальцах
а мне тоже хотелось бы верить в любовь

__
я хочу писать о том, что мне уже никогда не придется пережить. может быть, потому что я уже пережила это так давно, что не помню, а может, потому что умерла до рождения.
я хочу писать об этом, но не буду, потому что я уже пережила это и потому что умерла.
мой ангел, нарисованный на асфальте, смытый дождями, затоптанный ногами еще год назад, говорит мне, шепчет в самое ухо, что скоро лето, что уже лето, следующее лето, еще одно лето, свободное лето
Л Е Т О
во мне, кажется, не осталось ни одной рифмы, только рваная проза – все мы взрослеем, стареем, сходим с ума
[эхом в плеере сходили с ума]
жизнь – это накопление воспоминаний
наступает момент, когда так сильно хочется отречься от них, что они обесцениваются вдруг и становятся настоящим. время перестает быть линейным и заполняет [переполняет] пространство молчащими несмолкающими голосами
все хорошо в сигаретах, кроме того, что они заканчиваются
становится необыкновенно легко при мысли, сколько таких же одиночек слушают сейчас песни на японском и курят, уставившись в мониторы
за неимением веры в рай

__
это как в песне, как в романтическом старом фильме, как в книге, которая потом снится ночами, и ты штурмуешь испанский галион рука об руку с капитаном Бладом…
ехать в метро рядышком, быть такими одинаково-разными. короткие волосы, короткие курточки, один плеер на двоих – у нее наушник в правом ухе, у меня в левом. проезжать все эти шумные станции, но одним ухом – кусочком себя – быть там, где hybrid rainbow, где невыносимое never-ending поле, небо – глубокое с красной, алой, ровно-неровной выпуклостью – солнцем – во всю свою куполообразную бесконечность.
улыбаться и заглядывать в человеческие лица в сером вагоне, отыскивать след этой радуги и того заката
а потом на улице искать глазами красное, алое, яркое: машина, ровные ряды тюльпанов, куртка на мальчике, бусы на тонкой шее, половинка флага над индонезийским посольством.
идти рядом, не касаясь, а минуту спустя думать: шли и держались за руки
и неважно, как было, важно, что май, зелено и скоро зацветут каштаны

__
я достаю ручку и блокнот, повинуясь непонятному инстинкту – я не знаю, о чем я хочу сказать
звуки поздней весны перебивают все – птицы птицы птицы музыка из окон смех с качелей – а я затягиваюсь между словами, вместе со словами, дым на секунду затуманивает лист в клеточку
девочки качаются на качелях вдвоем – по-лесбийски нежно – рыжая и блондинка
малышка на лесенке – моя тезка
все девочки становятся женщинами домашними животными ухоженными прекрасными непонятными непонятыми
надо бы закрыть эту тему у себя в голове. она раздражает.
так случилось что
так случилось.
люди в массе своей отвратительны, а по отдельности прекрасны
какая странная история
плести венки из одуванчиков
собирать муравьев в баночку
хочу
я сейчас больше ребенок, чем была в детстве

__
молодой человек с серо-голубыми глазами, очень нежными глазами, понимаете, со мной бесполезно знакомиться, нет, не замужем, нет, у меня нет молодого человека, впрочем, почему вас это интересует?, у меня есть одиночество, май и мысли в голове, а имени у меня нет.
да, я знаю, как это здорово, курить эти сигареты с кофе, но я не могу пить кофе на ходу. да, я знаю, что курить на ходу тоже вредно, да в жизни все вредно – что вас удивляет, молодой человек? нет, я не хочу с вами знакомиться, я могу поговорить с вами, пока нам по дороге – четыре остановки, семь минуть в замкнутом пространстве троллейбуса
люблю ли я небритых? да я вообще не люблю людей, поэтому не имеет значения, выбриты они или нет, так что вы зря вдруг обеспокоились своей внешностью
нет, не Виктория и не Вероника, да, мне тоже нравятся эти имена, а мое – то первое, которое вы произнесли, но я не скажу вам об этом, потому что это не имеет никакого значения, понимаете? не понимаете?..
все эти семь минут вы пытали меня, пытаясь выяснить, как два слога/четыре буквы обозначают мое присутствие в человеческом сообществе, а я упрямо мотала головой. вы не спросили, люблю ли я дождь, какая музыка играет у меня внутри или почему я такая больная на всю голову, а жаль, было бы здорово поговорить об этом в троллейбусе с незнакомым человеком.
М. права, мальчики, которые знакомятся на улице, никогда не знают, на какой клинический случай они могут нарваться.

__
напротив меня сидит девочка, похожая на Сальму Хайек, и бесконечно трепется
во мне слишком много, меня слишком много
полна, заполнена
и вылить тоже не могу
все это слишком
курить – то же самое, что запираться на все замки.

__
разворачиваюсь, отворачиваюсь
упираюсь руками в стену
больше не могу верить
не могу жить без этой веры
self-destruction
программа запущена

мне больше незачем
не имеет значения
стены кругом, небо над головой, как насмешка
сомневаюсь, не нарисовано ли оно
я слишком переживаю
я все время слишком сильно переживаю
зря, наверное
терять душу так больно, лучше бы не иметь ее вовсе
лучше сдохнуть, изойти злобой

однажды, когда будет холодно, очень холодно, смертельно холодно, так холодно, как в смерти, я выплюну себя из этого мира
я была злой сукой, я перестану ей быть
но пусть того, кто найдет мой труп и увидит мое перекошенное лицо, стошнит

весны больше не будет

__
мне все время хотелось найти где-то кассету с ее песнями
слушать ее бесконечно
это было пять с половиной лет назад – мне принесли кассету, и я слушала ее бесконечно, пока не пришлось вернуть
потом мне переписали ее – это было пять лет назад
потом я любила не только голос, любила ее всю
полгода
несколько лет
до сих пор
в данный момент (через пять с половиной лет я напишу где-нибудь – это было пять с половиной лет назад) я хочу послушать эту кассету
я, оказывается, однолюб
я ненавижу ее и буду ненавидеть всегда
одноненавистник

__
сегодня я уследила только за двумя из трех машинами на перекрестке
отпрыгнула в последний момент. сегодня все как-то так.
с трех сторон.
бешеная ярость, хочется материться, или бить стекла, или вот так, как сейчас, курить, курить, курить, одну за другой, только бы перестать думать, только бы перестало болеть, ныть, надрываться где-то внутри, пусть мои мозги станут дымом, пусть мое сердце станет дымом, пусть весь мир станет дымом, пусть его развеет ветром
пятое колесо в телеге – стараюсь, как могу
а все-таки – лиш-ня-я

__
в синем небе с белыми облаками пролетали сегодня чайки, вороны и ласточки, а мы давили ногами высокую траву, наступали на незабудки, одуванчики, лютики и землянику.
так свободно и лениво, так хорошо
а в канаве на голой земле прорастают маленькие клены, осинки и один дубок – мне необходимо было потрогать его рукой.
кажется, вот оно близко, синее небо, я вижу его сквозь решетку тонких травинок и собственных ресниц, а это лето будет, как всегда, самым лучшим летом.

и мы рядом снова
что может быть более немыслимо, странно, прекрасно
и я смеюсь про себя над барышнями на каблуках
и люблю больше всего на свете свои старые плетеные босоножки, которые развалятся вот-вот
и ты смеешься над парой навстречу – они ищут скамейку, но ведь травы – ковры, и мы только что считали муравьев на наших спинах и щекотали друг друга лохматыми колосками.
насмотревшись в небо, ощутив землю спиной, почувствовав вкус травы на языке – я знаю точно теперь
счастливы дыханием и летом.

__
тлеющие угли оранжево-красные
жасминовый чай кажется горьким
иногда мне все кажется горьким
но вообще-то жизнь не имеет никакого смысла без этой горечи - жасминовой, тлеющей горечи
мне нужен сюжет - строгий сценарий жизни
как белая полоса по центру старой асфальтовой дороги
я бреду по обочине, сворачиваю куда-то в сторону, трогаю листья деревьев, нюхаю цветы, а белая полоса давным-давно стерлась под колесами машин, пролетающих мимо меня
кто скажет мне?
ах
я вижу картины, множество картин, но я никак не могу выразить их
они копятся где-то внутри [наверное, там есть специальный отсек - для образов, мыслей, застывших картинок], а я все медленнее двигаюсь вдоль, пока еще по ходу движения, из последних сил сдерживая желание развернуться и побежать - назад

я хочу быть кем-то другим - нет, я просто хочу быть, но не тем, кто я есть. потому что на самом деле я и есть - не та, кто я есть
иначе почему никто не видит меня?

__
в кого мы влюбились на этот раз, дорогуша?
еда пересолена

__
презабавное ощущение
что-то животное, мужское, крепко-телесное
разглядывать лицо, волосы, фигуру, одежду, прозрачно-лаковые ноготки, потом стоять сзади – очень удобно, если бы можно было решиться сделать это в метро с незнакомым человеком
возбуждение
я мысленно проделываю все это: наклоняюсь к ее плечу, вдыхаю запах волос, провожу языком по коже гладкой шеи, рукой одновременно прикасаясь к теплому животу (чувствую, как у нее перехватывает дыхание от внезапного жара на шее и холода тонких пальцев внизу). я прижимаю ее к себе (ее спина к моей груди), чувствую огонь внутри, моя рука ползет выше, прикасается к горячему соску – он уже твердый…
ах, черт, можно было бы так зажечь – в метро с незнакомым человеком.
выхожу в солнечное утро и теряю ее из вида.

а на обратном пути с недоумением разглядываю двух молодых людей, сосредоточенно уткнувшихся в свои телефоны. все мы стали такими, думается мне. электронными.

__
много-много лет – жарких, холодных, ласковых, дождливых, одиноких, бурных, тепло-компанейских
и вот я здесь одна – все как раньше. река, каменная набережная, теплоходы, теплоходики, баржи
больше не хочется выпить, зато теперь я много курю
молча, в одиночестве
слушаю музыку, пишу и курю
в моей жизни было много таких счастливых моментов, но этот самый счастливый, потому что я переживаю его сейчас. когда он закончится, он перестанет быть избранным, особенным.
вспоминаю человека, корифея моей жизни, давнишнего [седого] друга-врага-любимого [в обратном порядке], мы изменили друг друга и стали спокойнее. пью ванильную колу – раньше глушила боль и страсти алкоголем, а он пьет чай вместо того, чтобы, как раньше, заглушать боль и страсть злобой и агрессией. я хочу улыбнуться ему снова.

иногда находит такая нежность к тем, кого я знала или кого почти забыла
а кто-то теряет значение [по оси приближается к нулю]
челка на глаза – мечты сбываются и забываются
не пора ли послать на *** всех тех, кто пытается понять меня [здесь не должно быть вопросительного знака]
несмотря на покой и счастье, я продолжаю, не-могу-иначе, self-distraction. смогу ли я дойти до конца? не летом, уж точно не летом.
когда будет очень холодно и нечем будет дышать
но уж точно не теперь

__
я посторонний
мой выбор – смотреть из окна автобуса, как кудрявый мальчик, переходя дорогу, играет на воображаемой гитаре и улыбается [со сцены - вниз] и проезжать мимо [улыбаясь в ответ]
смотреть, как по асфальту пробегает торопливо пушинка и проходить мимо, а потом ловить ее младшенькую сестру вдохом и фыркать [улыбаясь в ответ]

__
я так устала от разговоров с незнакомыми людьми
я хмурая девочка

__
послушай
нет, не слушай
ветер знает
все очень плохо/хорошо
и только так
вино и сигареты
влюбленные
я смотрю - я посторонний
моя судьба
как вы лодку назовете
вторую ночь – не спится
я_знаю_почему
когда же это достанет меня, и наслаждение уступит той боли, которую я на_самом_деле_чувствую?
когда-нибудь обязательно.
лет восемь или больше назад у меня была надежда – ее больше нет
мне все давно объяснили. ты слишком хороша, ты слишком талантлива
чтобы быть счастливой
даже не смей, не думай, не надейся
ничего не будет хорошо, это единственная твоя реальность

__
фальшивая улыбка и лживые слова вызывают ярость
ярость кажется необоснованной, потому что ложь и фальшь доходят до сознания слишком поздно.
процесс вычеркивания людей из жизни доведен до автоматизма
arivederci
меня немного занимает один вопрос: почему эгоистичным истеричкам сопутствуют всеобщая любовь и понимание? я, кажется, начинаю постигать ответ. и мне становится очень-очень легко.

да, дорогая, я знаю, что и как ты говорила, незаслуженно обиженная невинность, мы ведь уже проходили это, м?
убей себя по-настоящему, сделай милость.

__
проснуться в центре города, в трех шагах от Старосадского и родной библиотеки, услышать протяжный автомобильный сигнал и птиц
встать, почти не просыпаясь, пройти босиком по почтенного возраста скрипящей полами квартире, умыть лицо холодной водой.
мне нравится ступать босыми ногами то по паласу, то по холодному полу и носить длинную чужую футболку.
а потом пить кофе, курить, разговаривать, чувствовать, как крутит желудок, разглядывать кружки, вазы, гобелены, иконы, картины. видеть, как появляются складочки и ямочки от улыбок и слов на лице рыжеволосой хозяйки квартиры
много-много вкусных дней и то спокойных, то беспокойных ночей
медленно прихожу в себя

__
когда-то, когда все еще было возможно, я любила тебя
я любила тебя любить
я любила запах бумаги и типографской краски
и сейчас впервые за много лет я слушаю эту песню и испытываю прежнюю боль
но я больше не чувствую любви
зато снова обретаю свое детство
себя, которой нравилось сидеть в папиной машине, когда он выходил за покупками
которая срывала цветок иван-да-марьи и обещала себе подарить его тому, кто полюбит – цветок давно рассыпался, да и некому его дарить
это больше не имеет значения
значение приобрело кое-что другое
ОДИНОЧЕСТВО в котором нет иллюзий только жизнь
ЛЕТО каждое мгновение
КАРЕ-ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА всегда мои
ЖИЗНЬ запахи ветер слезы улыбки
мне уже лучше, спасибо

__
однажды у меня получится просто молча посидеть рядом, человек с длинной косой. однажды маленький добрый человечек внутри меня пропадет, заблудится и умрет от жажды, и останется только жадная нелюдимая тварь – я попрошу у тебя прощения взглядом. зеленые глаза потемнеют до своего нормального серого состояния, а я не смогу даже заплакать.
знаешь, человек с косой, что-то есть в нас такое… я слишком холодная для тебя, а ты такой теплый, но не обжигающий, а согревающий, у меня слишком мало слов, да и чувств слишком мало.
немного музыки, немного пустоты, чуть-чуть депрессии – вот и все богатство моей души. нечему завидовать, незачем резать руки и рыдать на моей грязной кухне. и почему моя растерянность выплескивается наружу агрессией или глупостями (так, что хочется откусить себе язык). ощущаю себя подростком.
снова эта чертова неуверенность.
желание забиться в угол, свернуться эмбрионом и замереть в ожидании прикосновения руки к волосам. которого мне никогда не дождаться.
маленький добрый человечек с зелеными глазами, не умирай. ты так нужен мне, глупой девочке с тщательно скрываемыми суицидальными наклонностями. я так боюсь этой бездны. я нахожу себя внезапно на ее краю с закрытыми глазами, еще шаг… я просыпаюсь и не позволяю себе сделать этот шаг. усилием воли. огромным усилием. поэтому пойми меня, человек с теплыми глазами и длинной косой, как мне необходимо твое присутствие. просто твое наличие в этом мире.
я все запутала.
столько глаз смотрит на меня, столько рук тянется ко мне. мне больно от них. я хочу умереть.

__
внезапно после работы свернуть с дороги домой в центр, в любимую кофейню (одну из), мечтать, пока едешь в метро, о случайной встрече с одним человеком, чтобы, встретившись, свернуть еще раз – в другую любимую кафешку (та же станция, тот же центр), где часто просиживали вечера холодной зимы, уютной неодинокой зимы.
не встретить, приехать сюда, пить любимый латте, курить сладкие сигариллы – в противовес вчерашнему растворению в чайной замыкаться. уходить на глубину, слушать латиноамериканскую томную тоску
умирать счастливой

__
а когда мы все-таки встретимся, мы улыбнемся друг другу отстраненно (и почему я все время думаю об этом), и только где-то в глубине твоих глаз я замечу воспоминание о том, что эта зима (теплая, душная, полная тебя) была реальностью.
иностранцы такие шумные
единственное общество, в котором я не ощущаю себя дурой (не веду себя, как дура) – это мое собственное общество. потому, что я молчу

__
следующее свидание – в среду
со мной будет красивая, умная, рыжая лучшая подруга. в сравнении с ней я тупая болванка
и почему нельзя покурить прямо в метро?
пальцы не двигаются, как будто заледенели, а я все думаю, как выразить тебя буквами и словами. откуда у людей привычка садиться рядом?
я хотела бы рисовать тебя, я знаю, что ты – очередной образ, мечта, и когда ты станешь обычным человеком, я потеряю тебя. так было сотню раз, и каждый – я хотела искривить эту несносную прямую линию.
я непривлекательна и невежлива, люди не любят меня, потому что я даже не пытаюсь любить их. и все будет как всегда, ничего не изменить
но все-таки – я увижу тебя – в среду

__
за свою короткую жизнь я убила какое-то количество любви. я не знаю, применимо ли к любви слово «количество», но я убийца, и тому есть неопровержимые доказательства. lovekiller.
однажды я подглядела боль в твоих глазах – ты показал мне ее, ты открылся, и все могло бы быть именно так, как я мечтала, но я предала тебя. тут же. ударила в открытое больное место.
я убиваю любовь в себе. и в тебе -  кто-то изрядно постарался до меня, но я прошла мимо и убила то, что осталось.
это не глупость, это, пожалуй, талант
и сейчас, почти забыв тебя (ничего не выйдет, я люблю тебя все равно), убив (не до конца) – (замолчи!) – убив любовь к тебе, я стою над колыбелью новой любви и размышляю всерьез, куда нанести удар. какой нанести удар – смертельный, чтобы встречая те-самые-глаза, пожимать плечами, или просто искалечить ребенка, чтобы превратился в убогую дружбу, когда вырастит. спасительную дружбу.
все дело в том, что в этом мире давно уже не существует любви
я могу думать сколько угодно, но сейчас, пока дитя такое хрупкое и нежное, я не могу пройти мимо твоей улыбки и тех-самых-глаз – твоей чертовой улыбки и чертовых глаз, и бог знает, что будет дальше с этим ребенком, но сейчас – пусть он будет просто счастлив. хотя бы недолгое время.
а потом я просто его убью
привычной рукой
с привычной болью

__
есть ошибки, за которые я не расплачусь никогда. есть слова, наверное, брошенные мимоходом и, наверное, без намеков и скрытых подтекстов, которые навсегда останутся в моей памяти. есть люди, которых я никогда не смогу простить. есть люди, которым я прощу абсолютно все. есть чувства, которые навсегда останутся в моем сердце. на самом деле существует только один человек, которого я всегда ненавидела, ненавижу и буду ненавидеть – я сама. есть человек, о котором я всегда вспоминаю, когда мне сложно примириться с собой – единственный человек, от которого я услышала слова: «не имеет значения, что ты делаешь, говоришь и как меняешься. я все равно тебя люблю». Есть еще два человека, от которых я могла бы услышать нечто подобное. наверное.
есть август, тепло и птицы. я хотела сказать, что мне, наверное, грустно, но я ведь просто счастливый человек, потому что все это у меня есть. Я самый обыкновенный человек, и мне очень больно от того, что почему-то я не имею права на ошибку. мне совершенно не хочется жить. поэтому я пью, курю и заглядываю в чужие глаза – вдруг в них найдется капелька нежности для меня. маленькая капелька, которая даст мне сил пройти еще несколько шагов до следующего кризиса, протянуть время до следующей точки ненависти к себе.
я люблю желтые капельки пижмы и красные – рябины. я не люблю зиму, потому что мне слишком холодно. мои пальцы очень редко бывают теплыми и никогда – горячими.
мое сердце постоянно отвлекается от своих прямых обязанностей.
во мне живет только одна надежда – что когда-нибудь кто-нибудь услышит мой голос. ну скажите мне, что вы чувствуете так же… я самый обыкновенный человек.

__
как я могу оказаться чуть ближе к тебе?
ты рядом, ты разговариваешь со мной, ты разговариваешь во мне, ты смотришь на меня, ты сидишь в метре от меня, я слышу твой голос и смех.
почему-то я погружаюсь в прошлое и счастлива. почему-то я счастлива, хотя никак не могу стать чуть ближе к тебе.
как мне стать ближе к тебе? как?

__
холод и шерсть цепляет кожу
сухое вино и температура выносят мозги
я слушаю голоса
иногда запись, иногда телефон

с особым цинизмом отыскиваю рыбьи хвосты на экране монитора и шепчу про себя: «вот и все».

__
моя проблема в узости – я не вижу того, о чем должна написать. я хочу написать, но что-то главное, самое важное ускользает, я не вижу этого. возможно, это одиночество, страдание и любовь, возможно, это сны или война, возможно, боль и счастье, но пока я не вижу, как рассказать обо всем этом, не понимаю, как выразить.

__
когда я сижу здесь, за дубовым столом, ловлю обрывки разговоров, разглядываю черно-белые фотографии Праги на стенах, пью кофе, представляю себя состоявшимся журналистом, делающим наброски в блокноте для будущей статьи – усталой рукой. представляю, как вспоминаю, как бродили по улицам чешской столицы – о, это было так давно, я училась в институте и у меня не было ни одной публикации, а теперь я работаю в нескольких газетах, теряюсь с ноутбуком в кафе и парках большого города, встаю в час, ложусь в четыре и все в моей жизни удалось. мечты. сбудутся ли они когда-нибудь? в двадцать четыре года девушки уже замужем с ребенком и карьерой, а я – сама ребенок и все мечтаю о вольной писательской жизни. пойду прогуляюсь – моего таланта хватает только на то, чтобы пить кофе, курить и исписывать листы кривым почерком, думая о людях за соседним столиком – «коллеги», потому что они говорят о своих реально существующих статьях, а я… я безделица. бездельница. безделушка.

__
хочется, чтобы люди всегда говорили сразу, чего они от тебя хотят и как к тебе относятся. как заставить их перестать играть и скрывать? на себя бы посмотрела.
иногда, запутываясь окончательно, подавляю в себе порыв сесть на пол, на асфальт ли, в снег, оборвать бессмысленный треп и рассказать все как есть. и спросить – а ты, что ты? кто ты? почему мы идем по улице рука об руку и разговариваем о защите диплома? должна же быть какая-то настоящая причина. моя причина – ты нравишься мне, человек, в тебе столько ранимости, искренности, столько музыки... а ты, человек, почему ты оказался втянут в нелепую игру с разговорами ни о чем? скажи честно, что я тебе? что для тебя?
может, тогда пустая болтовня наполнится смыслом, я буду рассказывать тебе о том, как напилась три дня назад и упала, ты будешь смеяться вместе со мной и идти рука об руку, но ты уже будешь знать, как мне нравится находиться рядом, и город вокруг нас будет легким и звенящим.
спроси меня, я отвечу
ты ждешь, когда я спрошу?
но я ведь не знаю, что там, у тебя внутри, в сердце, совсем не знаю, потому и не спрашиваю. и ты молчишь, весело болтая о погоде, и я молчу, поддерживая бесполезный разговор.

__
когда, наконец, исчезнет стекло между нами?
когда я смогу дотронуться до твоей обнаженной лодыжки, дотронуться нежно – так, чтобы ты не вздрогнул от прикосновения моих ледяных рук, которые неспособны, кажется, дарить нежность

__
целый день пила, курила, отдавала долги, шаталась по серому осеннему городу с толстой книжкой в руках. вечером, выходя из метро, вдохнула воздух – в нем было много холода и запаха курицы-гриль. полная темень и алмазно рассыпанные по обочинам окна домов. сегодня октябрь.

__
он так счастливо испуганно улыбался, как будто обнимая меня, совершал что-то невозможное

__
грани печали и красоты
осень пробирает холодом – шарф, шапка, перчатки. осень – маленькая смерть, пустота холода вместо летней переполненности, и все несказанные слова опускаются на сердце и тянут вниз, к серому асфальту с ворохом желтых листьев и сигаретным пеплом.
мне бы хотелось просто поговорить с тобой – не о музыке, не о живописи, не о пьянках, не о друзьях-знакомых. поговорить о том, что вросло в нас обоих за годы общения. хочется дотрагиваться до тебя и не бояться напряженности, вспыхивающей в твоем теле от моих прикосновений.
когда ты почти стал частью моей жизни, я отвернулась от тебя, я была зла на тебя за годы неразделенности, мне хотелось причинить тебе боль, я знала, что по-другому ты бы не смог стать ближе, тебе были необходимы эти годы, и я понимала это, понимала, но – черт! – я была на пределе чувств, я боялась все-таки не выдержать и сгореть

__
ты грустишь, а я смеюсь
мы молчим под трескотню разговора
а над нами опускается солнце
аполлинеровское солнце
с перерезанным горлом
утром я буду пить горький кофе
и забывать
тебя

__
иногда мне кажется, что я чувствую, как мое тело умирает

__
мое тело умирает